В процессе выживания.

Голова гудела так сильно, словно в ней поселился целый пчелиный рой. Еще вчера утром я могла мало-мальски контролировать свою силу, удерживая голову в порядке, теперь я точно понимала, что все полетело к чертям. Сознание заполнили сотни и тысячи образов из голов моих соседей. Я не читала мысли — мне просто приходила на ум львиная доля воспоминаний, от которых большинство окружающих не хотели избавиться. Это одна из причин, почему еще я боялась неумерших, в особенности старых. Слишком много воспоминаний — слишком много образов — верный способ свихнуться. Все еще желая вернуться в царство Морфея, я приготовилась повернуться на бок. И каково было мое удивление, когда в запястья впились серебряные браслеты, а на лодыжках забрынчали цепи. Ледяная волна паники окатила меня с пяток до макушки, я яростно задергала руками и с трудом разлепила глаза. Первое, что я увидела — бирюзовые глаза. — Доброе утро, самозванка, — Ян весело улыбнулся, хотя во взгляде сквозил холод — Назови свое имя. Я хватала ртом воздух, хотя мне вот уже сорок лет он был без нужды. Паника захватила сознание, на пару с образами и страхом за свою жизнь. Если я выживу — Менчересу не жить. Но насладиться мыслью об убийстве мне не дали, залепив размашистую пощечину. Это немного привело в чувство и взгляд снова прояснился, хотя голова затрещала еще больше. — Назови свое имя, — с расстановкой повторил вампир, занося руку для второго удара. — Айрис Линетт Эрика Берримор, — я заикалась и дрожала, но по мере своих возможностей постаралась собраться. Я управляла вампирами на протяжении десяти лет, справлюсь и с этим. Да, только Яном я управлять не могла. — Тебя называют Изумруд? — он прищурился, разглядывая мои зеленые волосы. Боже. У меня на голове, просто наверняка птичье гнездо. — Это было моим сценическим именем, когда я работала в вампирском пабе в Амстердаме. Уже тридцать лет меня никто так не зовет, — мне удалось снова возвести кирпичные стены в своей голове. Окружив свой и без того хрупкий внутренний мир, я осознала всю иронию ситуации. Осознала и пришла в ярость. — В чем заключаются твои особенности? — Ну не знаю, — если бы могла, постучала бы указательным пальцем по нижней губе для пущего эффекта, но в этой ситуации, пришлось ограничиться задумчивым выражением лица — Возможно в том, что у меня два зеленых фонаря, вместо нормальных человеческих глаз? Или в том, что эти самые фонари позволяют мне управлять кем угодно и когда угодно? Это так, на вскидку. Улыбка Яна стала издевательской. Серьезно? Он не верил в то, что я та, за кого себя выдаю? Это, пожалуй, единственная проблема, которой у меня никогда не возникало. — Твои фонари можно и подделать. Если ты действительно та, за кого себя выдаешь, то почему я все еще на свободе, а ты нет? — Ищи проблему в себе, рыжик, — последние остатки храбрости улетучивались с каждым моим словом, но мне не хотелось доставить ему удовольствие от моей трусости — Видимо в твоей голове так мало важного, что мой мозг блокирует тебя. На самом деле все было по другому. Я встречала вампиров, у которых в голове не было абсолютно ничего и такими они становились, в основном, только после того, как я пересиживала в их голове. Эмоции Яна я видела в глазах, но до моего сознания они не доходили. Теперь я об этом жалела. Видимо, жалела настолько, что совершенно потеряла страх за свою жизнь. Вампир гипнотизировал меня взглядом несколько секунд, прежде чем отошел в сторону и разразился громким смехом. — Мне нравится твоя решительность, хотя я буквально кожей чувствую твой страх, — он наклонился и приблизился ко мне буквально вплотную, заставляя вжаться в спинку кровати. — Пошел ты, — это я уже шипела, в безысходности. Раньше я гордилась своей предусмотрительностью. Теперь мне впору было ставить памятник. Посмертно. Ян усмехнулся, не меняя своего положения. — Ты поедешь со мной. После этой фразы меня захлестнул настоящий приступ паники. Страх подступил к горлу и я снова начала задыхаться. Куда? Из дома? На улицу? Тело задрожало, а я яростно задергалась. Я слышала его голос, он уже буквально кричал, но теперь мне было наплевать. Я чувствовала три затрещины, от которых у меня чуть не снесло голову, но теперь это не работало. Меня унесло в далекие воспоминания. … Я шла по улице Красных фонарей, плотно прикрыв копну зеленых волос полами черного капюшона. Если меня заметят — мне конец. — Ей, красотка, — голос сзади был подкреплен энергией, которую излучал хозяин — Погоди немного! Не просто вампир. Мастер-вампир. Теперь я побежала, виляя и делая глупые зиг-заги. Не для того, чтобы меня не догнали — для того, что бы на мне не смогли остановить взгляд. Но мастера тем и отличались, что скоростью и ловкостью, которая для меня была абсолютно недоступна. Черти. Потребовалось несколько минут, чтобы самоубийца нагнал меня и одним рывком повернул к себе лицом. Он казался молодым. Сознание без просу заполнилось сотней образов, убийства, радостные моменты, признания в любви. У него была красавица жена, она тоже вампир. У него было трое братьев и отец и вся его семья присутсвовала в его положительных воспоминаниях. Он не был ужасным человеком, как мне хотелось бы думать. Я изо всех сил старалась абстрагироваться от его воспоминаний. Каин, не дай мне сделать этого, не дай мне и его обрести на жалкое существование. Но то ли перворожденный не услышал моих молитв, то ли это было наказание за все мои грехи. Я стояла посреди его жизни и наблюдала за всеми действиями, но они тускнели, становились размытыми, а потом и вовсе исчезали. Он терял свои воспоминания, а я уж точно знала, что именно из воспоминаний мы и состоим. Вот и красивые очертания его жены превратились в прах. Теперь от его личности не осталось ничего. Когда я вынырнула из его сознания, по щекам у меня текли слезы. Я лежала на асфальте, прижатая тяжелым телом незнакомца, которого звали Тернер — в честь художника. Мне потребовалось несколько долгих минут, чтобы понять, что его рот на моем горле, а его клыки впились в меня, будто желая выдрать с корнем сонную артерию. Я могла бы откинуть его. Остановить его. Убить, в конце концов. Внушить что ему нужно убить кого-нибудь другого. Но я не двигалась и просто беззвучно плакала, глядя в ночное небо. В конце концов, со смертью все это дерьмо закончится… Сколько раз за день я могу открыть глаза и не понять, что происходит вокруг? Если у судьбы есть ноги, то она точно развлекается тем, что постоянно подставляет мне подножки. На этот раз я очнулась в объятьях вампира, насквозь мокрая и теперь моя головная боль в буквальном смысле достигла своего апогея. Слава Каину, хоть путы с рук и ног сняли. Я выставила руки в перед, яростно противясь ошеломляющему чувству безопасности. Этот чертов вампир чуть не убил меня! — ТЫ, сукин сын! — я забила кулаками по его груди — Отпусти меня, скотина, я тебя на британский флаг разорву! Чертов ублюдок! Ян с усмешкой откинул меня на кровать и поднялся. Я потерла плечи, в местах где касались его руки я чувствовала себя ужасно грязной. В этом не было вины Яна. Скорее плохой наследственности и кучи фобий, которые достались мне вместе со способностями. — Этим жестом ты угодишь моему высокому чувству патриотизма, — он сложил руки на груди — Почему ты не предупредила, что страдаешь приступами паники? — Потому что ты пристегнул меня к кровати и допрашивал с пристрастием, — я ехидно посмотрела в его сторону — И среди твоих вопросов не значился вопрос о моем психическом состоянии. — Менчерес говорил, что присмотр за тобой — дело всего трех дней, — он качнул головой — Теперь я понимаю, что задержусь здесь до следующего года. Я поднялась, все еще дрожа и гордо вскинула подбородок, злобно сияя зелеными глазами. — О, уж поверь, ты не задержишься здесь ни секундой дольше, чем будешь нужен, — я вышла из комнаты и обернулась в дверном проеме — И с этой секунды ты платишь мне за аренду моей комнаты. Не думай, что я буду терпеть тебя только из-за того, что ты большой и сильный серый волк, Ян. И я вышла в коридор, направляясь в ванную комнату и изо всех сил стараясь не думать о том, как хорошо мне было в его руках. Мне с этим мужчиной не по пути.