***
По мере приближения подруг к госпиталю, Лис всё больше начинал бесноваться. Почему? Просто чем ближе подходила Наруко к больнице, тем ближе казалась чакра Шукаку. Но не сейчас… Может, он и слабейший, но достаточно сильный, чтобы победить Наруко. Нет, время ещё не пришло. Она слаба против Однохвостого. Но… Видимо, пришло время рассказать правду о Клане Узумаки. «Наруко, ты что-нибудь слышала о Храме Масок Узумаки?» — спросил Курама. Конечно, Лис знал, что Наруко ничего об этом не знает. Но лучше начать разговор с вопроса, чтобы не возникло лишних проблем. «Нет… А что, этот храм может рассказать что-то о моей семье?» — спросила Наруко. Поначалу неуверенный, тон голоса сменился на заинтересованный. «Да, о твоей матери, и о Клане Узумаки…» — короткий ответ Лиса, подействовал на Наруко, как на спичку, которой поджигают фитиль на праздничной ракете. И действительно, она так и загорелась этой идеей. «Но эти двое должны пойти с тобой», — закончил Девятихвостый свой монолог. Наруко сразу поняла, что Хвостатый имел в виду под «двое». Её подруг… Но зачем? «Узнаешь всё, когда будете на месте!» — голосом, не терпящим возражений, сказал Лис. Да таким голосом он это сказал, что Наруко не решилась с ним спорить… Да и интересно же узнать о семье. — Девочки, может, прогуляемся до Квартала Узумаки? — сказала Наруко. И перед тем, как Сакура или Ино успели задать вопрос «зачем?», она сказала: — Просто зачем сразу идти в госпиталь? Давайте прогуляемся! Девочки ответить не успели, поскольку Наруко уже бежала от них в сторону Квартала, координаты здания говорил ей Лис. А её подруги, то бишь Сакура и Ино, видимо, решив, что подруги бы, точнее, подруга не бросила бы блондинку в этом неожиданном походе к развалинам, побежали за ней, прижимая цветы к сердцу и взглядами испепеляя молниями друг друга.***
Немного позже — Ну и зачем нам надо было приходить сюда?! — в очередной раз задала вопрос Сакура. Ино, хоть и была бывшей подруги оной, сейчас поддакивала ей. Они уже давно преодолели арку с символом клана Узумаки, ровно такую же спираль, как и на Коноховском знаке. Однако блондинка и не собиралась останавливаться на этой арке, она просто продолжала идти, не отвечая на вопросы, а соперницам, в лице одного розоволосого недоразумения, как назвал однажды её Курама, и одной несносной блондинки, думающей, что она красивей всех, оставалось только плестись следом. Но стоило Харуно спросить это, как они увидели здание. Ничем не отличающееся от предыдущих… Хотя нет, отличалось. И первым делом тем, что оно было в более плачевном состоянии, чем другие дома. «Дом» был в прошлом, во всяком случае, белого цвета и с красными крышами, над проходом был знак Узумаки с дополнительными символами, да и ещё этот «дом» был похож на особняк. Вся троица замерла рядом со ступенями, пыльными и старыми, как и само здание. Видимо, мало кто сюда заходил после уничтожения клана. Да и по сути, выжившими Узумаки были Наруко, её мать, и ещё, возможно, другие неизвестные Наруко люди. Хотя особой разницы не было, все из клана рыжеволосых шиноби либо погибли, либо скитаются по миру. Все, не считая блондинки. «Заходите… Заходите…» — говорил голос, словно в голове Наруко, если быть точнее, у всей троицы. Наруко нерешительно смотрела вперёд себя. Ей не особой нравилось то, что кто-то её звал внутрь… Но ведь Курама сам сказал придти сюда, да и молчит теперь. Видимо, они вне опасности. Голубые глаза джинчурики краем посмотрели на Ино и Сакуру, которые изумлённо застыли. Похоже, они тоже слышали голос, и сейчас из-за него находились в прострации, и, вероятно, были недееспособны решать, идти или нет. Наруко, вздохнув, решила не противиться зазря, ведь Курама молчал? Молчал. Значит, опасности нет. Как только она зашла внутрь, ей невольно стало жутко. Конечно, лет двенадцать, а ито больше, не были в этом здании. Оно было мрачным, как внутри, так и снаружи. И что-то необъяснимое пугало девушку… Темнота? Пустота, окружавшая её? Она не могла этого объяснить, но ей стало страшно и слегка боязно. Вернулись её детские страхи. Как бы банально это не звучало, но когда она была совсем маленькой, даже ещё не ученицей Академии, она боялась темноты. Почему? Потому что в темноте ей становилось холодно и одиноко. Ей начинали мерещиться всякие монстры и духи… Но тут она услышала торопливый топот ног. Кто-то спешил её нагнать. И действительно, через секунду по разные стороны стояли Сакура и Ино, оглядывая комнату. Признаться честно, разглядывать было нечего. «Пусто. Темно. Мрачно. Призрак посередине комнаты… Призрак?!» — осматривала комнату Наруко, но её осмотр прервал отблеск посередине комнаты, который через секунду-две принял форму человека. Это был старец. Борода была по грудь. Мудрые глаза смотрели на них с каким-то блеском. А одежда… Её было трудно описать, на призраке точно. Но очертания шарфа они заметили ясно. Наруко глазам собственным не верила. Призрак! Настоящий живой призрак! Да кому расскажешь, не поверят! — Наконец-то вы пришли. Я ждал Вас. Он их ждал? Серьёзно? Курама не предупреждал свою джинчурики об этом. Кто он вообще такой? И почему он их ждал? — Простите, а кто Вы? — робко, несвойственно собственному характеру, спросила Сакура. Ино кивнула, соглашаясь с вопросом бывшей подруги и ныне соперницы. — Я? — переспросил призрак. — Невежливо спрашивать имя, не сказав своего. Наруко мысленно с ним согласилась. Как-то невежливо получается, он их старше, и ещё неизвестно на сколько. Но, видимо, Сакура и Ино не были девушками, говорящими своё имя первыми, вдруг что?.. — Меня зовут Наруко Узумаки, а они, — показала рукой на Харуно и Яманаку Наруко, — Ино Яманака и Сакура Харуно. Узумаки опередила Харуно, которая хотела что-то сказать, и явно не слишком вежливое. Сейчас же подруги возмущённо смотрели на оную, поскольку Дух был им не знаком и они не хотели рассказывать о себе, но Узумаки как обычно влезла. — Сэтоши Узумаки, — кивнул далёкий предок джинчурики, — А ты джинчурики Курама-самы. Он это не спросил, он утвердил. А сама носительница Кьюби потеряла челюсть, которая познакомилась с полом. Остальные девочки не понимали, что ещё за «Курама-сама», и что за «Джинчурики». Сам сказавший это выглядел совершенно спокойно. Похоже, он рассчитывал на подобную реакцию, и его предположения оказались верны. — А Вы Химе клана Харуно и Яманака. Теперь Сакура и Ино удивились. Правда, у Сакуры появился вопрос «Какая Химе?!», а у Ино «Откуда он знает?!». Благо, обе молчали, чему Наруко мысленно облегчённо вздохнула. Хотя, у неё самой по этому поводу появились вопросы. Похоже, поняв, что троица не очень понимает происходящие, Сэтоши решил слегка приоткрыть истину. — Я сейчас всё объясню, — кивнул недо-шиноби старец. И он им рассказал, что в прошлом их кланы были дружны. Так дружны, что у них в кланах были браки, разумеется, по любви. Он им рассказал также о пророчестве, что придут однажды три наследницы кланов в хранилище Масок, и тогда вернётся былое единство Узумаки, Харуно и Яманака. Также он им поведал об их кланах: в его время, Узумаки поклонялись Кураме, Девятихвостому, а он сам был свободен. Но когда другие Страны и Деревни испугались силы Кьюби Но Йоко, Узумаки пришлось запечатать его в Принцессе Узумаки. И с тех пор тот, кто был носителем Курамы, был Химе клана, по крови той Куноичи. Однако когда прошло поколение неизвестной Куноичи, все традиции и обычаи были забыты. Но когда Узумаки поклонялись Лису, он давал им особые способности и техники. Также менялась их внешность, потому у Узумаки и были рыжие волосы. Способности… Подобно клану Китсуне, у Узумаки были когти и клыки, обострённые звериные ощущения. Такие, как слух, нюх и зрение. Техники клана были связаны с огнём, но не с простым огнём, а с пламенем, способным залечивать раны или уничтожать всё, что с ним соприкоснётся, подобно огню Аматерасу. Клан Яманака славится и по сей день своими техниками воздействия на разум, но в прошлом они могли заставить целую армию врагов содрогнуться. Они могли просматривать воспоминания и искажать их, видеть страхи, даже обычная телепатия и чтение мыслей были им доступны. Их основной стихией стал снег. Именно не лёд, а снег. Эта стихия стала им доступна благодаря их божеству — Белой Волчице, повелительнице морозов. Их отличием от двух других кланов стали белые, словно снег, волосы. Однако с поколениями этот цвет исчез из-за разноклановых предков. Клан Харуно был известен техниками йрьёнин и гендзюцу. Они поклонялись третьему божеству — духу из семейства кошачьих, которое, по легендам, жило у особой сакуры. Их особым отличием от остальных кланов стали розовые волосы. Их основной стихией стал ветер. Но не просто ветер, а ветер, способный приобретать любую форму. Также их техники были связаны с самим священным деревом и его лепестками. Трио не знало, сколько прошло времени после начала рассказа, но сейчас они испытывали самые разные чувства. От шока до злости. Долю непонимания и долю гордости. И всё это смешалось в огромном комке. -… Вы примите участие в Чунин Шикене, — сказал Сэтоши, и это совсем не походило на вопрос. Сама троица на этом моменте потеряла челюсти. Какой такой Чунин Шикен?! И им это говорят после его начала? Что вообще происходит?! Как они станут его участниками, если двое из трёх сейчас уже не записаны, как оные? И как он узнал о нём? — Это как?! — первой не выдержала Ино. — Просто. Ты — Яманака. Наследница клана и, как вы поняли, наследница силы, — начал объяснять Сэтоши, как маленьким детям. — Я воспользуюсь печатью, и в ваших подсознаниях появится библиотека с тайными знаниями. В этой библиотеке вы найдёте потерянные знания ваших кланов, и, если ближе к делу, в библиотеке будет специальная техника, благодаря которой Вы сможете участвовать втроём в Экзамене. — Тренировать буду вас я, — заметив, что трио играет в гляделки, поспешил добавить далёкий предок Наруко. — Вы сделаете нам эти карманные библиотеки сейчас? — спросила Сакура. Наруко вполуха слушала ответ на вопрос фанатки Учихи. Почему? Просто что-то ей подсказывало, что надо спешить. Шестое чувство? Возможно. Но на чувство это не было похоже. Скорее, ощущение. Да, ощущение! Она чувствует чакру… Но чью? «А, сразу после этой фантастической правды ты поумнела! Поздравляю!» — саркастичный голос Девятихвостого, который ещё оказался и божеством Узумаки, прорезал тишину подсознания. «Лис, почему ты мне не рассказал сам?!» — возмущённо спросила девочка у Курамы. «Подумал, что тебе будет интересно услышать об этом из первоисточников, — усмехнулся Кьюби Но Йоко. — «И разве тебе не интересно, что это за предчувствия, которые тебя сейчас отвлекают от Внешнего мира? «Я слушаю.» «Ты ведь знаешь, что Джинчурики способны ощущать ауру друг друга, подобно Биджу? — спросил Курама. Конечно, он знал, что ребёнок её типа не может этого знать. Но он ей немного рассказал о силе «тюремщиков», и теперь надо лишь надеяться, что она это не забыла. — Так вот, ты пару секунд тому назад отключилась от этого Мира. По факту, ты просто пыталась осмыслить всё, что рассказал тебе старик, но вышло это немного боком. В хорошем смысле того слова. Могу поздравить, ты увеличила свои способности как Джинчурики». Узумаки уже хотела мысленно возразить, но «Божество» её перебило. «Ты неосознанно почувствовала того Психа. Увы, пока его местоположение сказать ты не в силах, но способна чувствовать пробуждение Енотоподобного,» — объяснял Курама Наруко, словно та — маленькая девочка. — Наруко, проснись! — сказала Сакура, встряхивая за плечи Химе Узумаки. — Э? Что? — переспросила блондинка. — Что случилось? — Что случилось?! — возмущённо переспросила подруга оной. — А чего ты застываешь на месте и смотришь в одну точку? Заинтересованные взгляды Ино и Сакуры начали сверлить Наруко, от чего та начала потеть. — Я расскажу позже, — подняв руки в примирительном жесте, сказала джинчурики Девятихвостого. — Даю слово. Напарницы по судьбе кивнули. Кажется, им было достаточно клятвы девушки, ведь та не способна от неё отречься. Сама Узумаки сейчас раздумывала о том, что ей сказал Курама. В её голове эхом отзывалась одна и та же фраза: »…Способна чувствовать пробуждение Енотоподобного…» Ей совсем не нравилось, как это звучит. Что значит, что этот песчаный енот проснулся? Верно. Новые души, загубленные песком Гаары… А возможно, лишь подготовка, и Енот только ведёт Гаару к своей цели… Они уже вышли несколько минут назад из храма и направились к госпиталю, и теперь Наруко пыталась понять: готовится ли песчаный енот убить кого-либо, или уже убил. Хотя нет, не убил. Предчувствие опасности не ушло до конца, остался осадок. Такое чувство, что Енот чего-то ждал, но если и ждал, то чего? Или кого? Но если он кого-то и ждал, то вряд ли он собирается с ним чаи распивать. *** Некоторое время спустя. Госпиталь Конохи. Трио девушек шло по коридорам-лабиринтам. Эти коридоры действительно напоминали лабиринты, особенно тем, что они были похожи. Различий практически нет. Однако сейчас они шли к палате Рока Ли. Но чем ближе они подходили к палате №34, тем крепчало чувство опасности у Наруко. В один момент её голубые глаза округлились от страха, как у лисицы, которая попала в капкан. Сказав краткое «Нужно спешить!», девушка рванула к палате, а её подруги, слегка опешившие от быстрой смены настроения, побежали за ней. Конечно, бегать по больнице нельзя, но тут экстренный случай. Молясь, чтобы они успели, Наруко снизила скорость у двери и спокойно туда зашла. И тут она онемела, и была весомая причина: Гаара уже был здесь и готовился расправиться с Ли, но «случайное» вмешательство Узумаки ему помешало. Сейчас Наруко стояла на пороге, смотря глазами цвета безоблачного неба на Джинчурики Однохвостого. Тот также на неё смотрел, но с какими-то зловещими искрами в глазах, что не очень понравилось Наруко. Но не успела она и отойти от онемения, как ей пришлось мгновенно реагировать, потому что в палату, буквально ввалившись, забежали её подруги, которых она взяла за локоть и оттащила на противоположную от кровати сторону комнаты. И настала минута молчанья. Наруко напряжённо размышляла, как заставить Шукаку уйти в нору; её подруги, заметившие незваного гостя в палате, поспешили укрыться за спиной Наруко, поскольку та была вообще единственной среди генинов и джонинов, кто не опасался этого умалишённого. От слова 'совсем не опасался». — Что ты тут делаешь? — стараясь придать своему голосу более спокойный тон, спросила Наруко. Гаару она не боялась, но существо размера с Кураму внушало ей страх. Лёгкий, но всё же. — Я пришёл убить его, — Гаара кивнул на Ли, а сам его голос был настолько безразличным и холодным, что Узумаки невольно вздрогнула, как и её подруги за спиной. Но то, что он сказал далее, просто вывело их из колеи: — А если помешаете, убью и вас. Наруко вспотела. За свою жизнь она не страшилась, а вот за своих подруг… Если она не сможет победить Енота, то тогда они погибнут, но сейчас Наруко хотела уйти с миром и договором по разные баррикады, в роли которых входил её дом и отель Конохи, где и проживали семья Сабаку но. Блондинка была в тупике. В каком-то смысле, она его понимала. Он такой же, как и она, джинчурики; одинокая душа, попавшая в ловушку ненависти. Что он чувствует? Она понимает те чувства, что он испытывал на протяжении тех долгих лет, но они слишком разные, чтобы понять друг друга. Она — Защитница людей, он — Убийца людей. Конечно, она понимает, что это всё Шукаку, и, не было б его, Гаара был бы обычным подростком, но, увы и ах, судьба решила иначе. — Зачем ты это делаешь? — спросила Наруко, смело глядя на Гаару. — Зачем? Моё рождение убило ту, что должна была быть мне матерью, — начал приводить факты Сабаку но-младший. — Чтобы создать идеального шиноби, отец запечатал тайной техникой во мне Шукаку — духа песков. Я родился Чудовищем. Наруко на последней фразе вздрогнула. Он сам себя считает Чудовищем. Тьма поглотила его сердце, а прошлое оставило не заживающие раны. Более того, она не понимала, как его отец мог так поступить с младшим сыном. — Ты не Чудовище! — зло прикрикнула Наруко. — Никто не может быть Чудовищем с рождения! Ты не его воплощение! — Твой отец… Как он мог допустить такое? Это странное проявление родительской любви, — проговорила Сакура, которая, наконец, пришла в себя. — Любви? — переспросил Гаара. — Не подходите ко мне со своими мерками. Семья. Знаете, что меня с ними объединяет? Они всего лишь куски плоти, связанные со мной жаждой ненависти. Ценой жизни матери был создан я — лучшее оружие Песка, сын Казекаге. Наруко почувствовала, что вздрогнула, как и её подруги. Гаара — сын Казекаге? Ей такое и в голову придти не могло. Но отец запечатал в собственном ребёнке демона. Она могла его понять, ведь в неё тоже запечатал отец Лиса. — Отец разрешал мне всё, баловал меня, учил разным техникам. Я думал, что это и есть любовь. Пока не произошёл один случай. — Какой случай? — слегка нахмурившись, спросила Узумаки. Ей это всё начинало не нравиться. Гаара считает себя монстром. Отец сына ненавидит. Брат и сестра избегают. Что за семья такая?! — С моего шестого дня рождения… — неожиданно для трио, на лице Гаары появилась безумная улыбка. — Отец пытался меня убить бесчисленное количество раз. Джинчурики Девятихвостого чуть воздухом не поперхнулась. Да что ж это такое?! Что? В деревне Песка все такие? Наруко пыталась сохранить самообладание, но чуть вздрагивающие руки и слегка нахмуренные брови выдавали её. В отличие от Наруко, Ино и Сакура всё больше хотели исчезнуть с этого места и появиться в другом, более тихом. Сейчас их глаза были широко распахнуты то ли от страха, то ли от того, что творилось в этой семейке. — Зачем он это сделал? — решилась задать вопрос Наруко. — Слишком большая сила внушает страх. Из-за Однохвостого мой разум нестабилен. Я стал главным оружием и защитой для деревни, и в тоже время стал для неё угрозой. И когда мне исполнилось шесть лет, отец решил, что я слишком опасен для деревни. Я долго думал, для чего я живу? Для чего существую? Ведь жить без цели, значит словно… — Быть мёртвым, — договорила за него джинчурики Девятихвотого. Подруги «тюремщицы» Девятихвостого во все глаза на неё уставились. Похоже, они не понимали, о чём говорил суновец, но Наруко, видимо, его понимает. — Тогда я решил, что моя цель — это жить, чтобы убивать. И так я убивал каждого, кто покушался на мою жизнь. И тогда я понял, для чего должен жить. Ради себя, и любить должен только себя. Узумаки обречённо посмотрела на Сабаку но. Нет, она его не жалела. Ведь немногим людям нравится, когда ты проявляешь к ним жалость; они чувствуют себя слабыми… Как этот мир жесток. Обычные дети уже испытали столько страданий, сколько никому не снилось… А ведь они и вправду очень похожи: оба не знают любви, оба, можно сказать, остались сиротами, оба джинчурики… Но Джинчурики Однохвостого явно досталось больше. Неожиданно для всех находящихся в палате, дверь в палату скрипнула и открылась, а за ней стоял Гай-сенсей, и по его виду можно было сказать, что он не слишком рад присутствию в палате его ученика песчаного демона, и ещё песок на кровати… — Лучше оставь это для Третьего Этапа Экзамена, — смотря на младшего Сабаку но, с грозными нотками в голосе сказал Гай. Сама Наруко вдруг почувствовала, что оковы страха отпустили её. Будто опасаться уже нечего, хотя Джинчурики Шукаку и сам Демон Песков сейчас в пяти шагах от неё. Однако, через секунду-две, Гаара тяжело дыша и ссутулившись, что было для него не характерно, медленно вышел из палаты, успев бросить на последнюю из Узумаки мимолётный взгляд. «Хватит растерянно глазками моргать, не пропадёт твой Песчанник!» — как обычно, ворчливый голос Лиса раздался в подсознании Наруко громогласным эхом. Его ворчанию послужило то, что Наруко уже минуту смотрела молча на дверь, в которую только что вышел Песчанник. «Заглохни, Лис! И ничего он не мой!» — раздражённо рыкнула не хуже самого Девятихвостого Наруко. «А тогда чего ты уже минуту пялишься на дверь? » — с сарказмом в голосе спросил Курама. «Просто он такой же, как я, и я его понимаю. Поэтому в этом нет ничего мистического или странного!» — на этом спор был закончен, поскольку Наруко «разорвала» нить связи, показывая этим, что разговор окончен. — А вы что тут делаете? — посмотрел на них Гай-сенсей. — Мы пришли навестить Ли, — за всех ответила Сакура, показав на один из цветов, который предназначался для густобровика. После чего поспешно поставила в вазу один из цветков. Химе Узумаки сейчас размышляла о произошедшем. Практически не обращая внимания на остальных. Быть точнее, она думала над тем, как сказать, что она джинчурики Девятихвостого. Вряд ли они точно поняли всю суть сказанного её предком, а ведь они должны стать Химе клана и возродить связи между ними. Да и ещё они потребуют объяснения о Биджу и о её странных способностях тоже. Хорошо было то, что Наруко не отключилась полностью от Мира, и когда её подруги собрались в палату №67, она от них не отстала. И то было хорошо, поскольку ей не хотелось вдаваться в подробности своей задумчивости и рассеянности.***
7:45. Храм Масок Узумаки. Библиотека. Их собственная «карманная» библиотека. Сейчас Дух Узумаки пытался вернуть им их «настоящие» силы. Что уж сказать, довольно долго, и, похоже, «настоящая» сила вернулась только к Наруко. Как объяснился Сэтоши перед Харуно и Яманакой, он не может вернуть всю их силу, поскольку они не Джинчурики своих Божеств. Хорошо, что Наруко их успокоила, иначе Сэтоши пришлось бы умереть второй раз. — Ты говорил, что мы — Химе своих Кланов, и что любая Химе была Джинчурики «божеств». Но где тогда они и что такое Джинчурики? — этот вопрос прозвучал из уст Ино, которой уже всё это надоело. Какой-то Дух сказал, что они — наследницы Великой Силы, которой обладали их далёкие предки, а потом ещё говорит, что они должны быть какими-то Джинчурики, чтобы обрести полную силу. — Не что, а кто, — заметила Наруко, нахмурившись. — Джинчурики — это люди, в которых запечатаны Хвостатые Звери. Хотя, возможно, и другие. Суть не в том. Этих людей приносят в жертву. Эдакий плоский юмор наших дорогих предков. При слове «в жертву» подруги Наруко вздрогнули. Их, что, должны принести в жертву? — Не бойтесь. Это не та жертва, о которой вы подумали, — усмешка появилась на устах блондинки. — Просто в вас запечатывают этих Зверей, и вы становитесь сильнее… Если, конечно, вы с ними поладите. — А если не поладим? — дрожащим голосом спросила Сакура. Наруко пожала плечами. Высказав этим, что не знает. — Откуда ты всё это знаешь? — этот вопрос был уже от Ино. — Рассказывать долго, — ответила Наруко, но, заметив нахмуренные взгляды подруг, поспешила добавить: — Я всё расскажу этой ночью. Приглашаю вас, мои дорогие подруги, на пижамную вечеринку у меня дома, — это она сказала с лёгкой улыбкой на лице. — Э-э-э??? Сам же спасённый от второй смерти Сэтоши наблюдал за будущими главами клана с улыбкой, если это растягивание губ сквозь густую бороду можно назвать улыбкой. Однако хоть он и улыбался, мысли у него были совсем не такие позитивные. «Посмотрим, наследницы ли вы на самом деле. Достойны ли вы ими зваться… Самое трудное ещё впереди!» Сейчас троица думала над тем, как сделать так, чтобы их отпустили на ночёвку к Наруко. Ведь в простом народе о ней были не слишком лестные мнения. Все её называли «Демоном», «Монстром», наказывали своим детям не подходить к ней. Однако каким-то чудом Сакуру и Ино, и некоторых других с их выпуска это не касалось. Они даже не знали, что скоро, чтобы быть достойными для звания Химе, им придётся пройти немало испытаний, которые начались с той минуты, когда им поведали правду.