Respira

На то, чтобы как следует подготовиться к тестированию, у Хиро уходит два месяца. На то, чтобы сдать его — неделя. Результаты младшего Хамады ожидаемо превосходят все возможные критерии, и в итоге уже к рождественским каникулам он оказывается освобожден от школьного балласта, вольный делать что и когда угодно. Праздники пролетают незаметно для братьев, унося за собой мягкий шлейф из первых снежинок, цветных гирлянд, аромата рождественских сладостей и мандаринов. Всего две недели — разве это много? Первые дни по их прошествии Хиро пребывает в приподнятом настроении, сутками торчит в гараже-мастерской, где строчит новые чертежи и схемы, а затем взахлеб рассказывает брату о своих планах. Его новый проект, радиоуправляемый робот, прочный и сверхподвижный за счет использования в его конструкции неомагнитов, увлекает и самого Тадаши. Когда дело доходит до тестирования "Мегабота", как окрестил его Хиро, старший также не остается в стороне — он извлекает из-под кровати своих старых боевых роботов и устраивает с братом мини-поединки, помогающие разработать привычку и навык обращения с изобретением. Тому приходится несладко — Тадаши оказывается неожиданно сильным и умелым противником, даром, что сам ушел из уличных боев два года назад. Обычно они играют на полу мастерской, усевшись на стащенные с дивана подушки и придвинув поближе обогреватель. Их роботы сталкиваются в одном за другим поединках, сыплют искрами и гремят металлическими деталями на весь дом, тем самым только раззадоривая братьев. Да и сами они создают немало шума, перекидываясь колкостями в разгар схватки и стараясь перекричать боевые кличи соперника. — Это невозможно! — восклицает Хиро после очередного проигрыша, стирая рукавом выступивший на лбу пот. Его робот оказывается намертво прижат к земле металлической клешней противника, у него отсутствуют ноги и правая рука, а Тадаши просто смотрит на все это со снисходительной улыбкой — ну не издевается ли? — О чем ты? — Сам прекрасно знаешь! — Хиро поднимает потерпевшую поражение игрушку и крутит в руках, — Этот робот ни на что не годится: равновесие не держит, удар слабый… — Ты сам создал его с расчетом на нестандартное использование, — возражает Тадаши, доставая из-под своего кроссовка отлетевшую конечность Мегабота, — Ну-ка, покажи мне еще раз, как ты его собираешь. Хиро, насупившись, прижимает нужную кнопку на пульте. Разбросанные по комнате магнитные детали начинают вибрировать, стремясь друг к другу под действием электрического поля. Одна из них легко соскальзывает с ладони Тадаши, чиркает по полу, и в ту же секунду бот собирается воедино как новенький. Это зрелище заставляет Хиро позабыть о недавнем поражении — он глядит на магнитного человечка с гордостью создателя и не замечает, что Тадаши вновь ставит своего робота в боевую позицию. — Ты должен использовать все возможности бота. Креативное мышление — твое главное оружие. — Ты не поверишь, но я уже думал об этом, и не раз! — Хиро тянет один из рычажков на пульте управления, заставляя робота подняться и неуклюже проковылять к центру арены, — Не помогает. Тадаши качает головой, но его извечная снисходительная полуулыбка мешает нормально истолковать этот жест. Хиро бестолково переводит взгляд с лица брата на его руки и обратно, пока старший не начинает, потягиваясь, вставать со своего места. И мальчик расстраивается было, что тому наконец наскучила игра, и он собирается уйти… Но вместо этого Тадаши в два широких шага пересекает комнату и опускается на пол рядом с Хиро. Как ни в чем не бывало расположившись за его спиной, он бережно накрывает его ладони, вдруг до треска сжавшие пульт, своими. Теплыми и в мозолях от постоянной работы с инструментами. — Скажи, о чем ты в первую очередь думал, добавляя Мегаботу функцию мгновенной сборки? — мягкий с хрипотцой голос звучит над самым ухом Хиро, и тот невольно вздрагивает. Как можно спрашивать кого-то о конструкции роботов столь интимным тоном, почти обнимая при этом? Волоски на коже встают дыбом, сердце колотится как сумасшедшее, и так продолжается целую вечность, прежде чем мальчик собирается с мыслями для ответа. Прочистив горло, он выдавливает: — Подвижность и быстрая регенерация. Тадаши поощрительно кивает, чуть касаясь носом его затылка, и Хиро изо всех сил старается не краснеть. Теплое дыхание брата шевелит его волосы и вызывает у него странную, не знакомую до этого реакцию. Словно узел затягивается где-то внизу живота, распространяя щекотное "электрическое" ощущение по всему телу. — Вот и воспользуйся этим. Разбери его и вновь собери, но теперь используй силу притяжения как поражающий фактор. — Чего? — звучит довольно глубокомысленно со стороны вундеркинда. — Смотри, — Тадаши выхватывает пульт из его рук и начинает порхать пальцами по кнопкам, притом с таким спокойствием и уверенностью, будто он сам его изобрел и оттого знает вдоль и поперек каждую микросхему. Мегабот беспрекословно подчиняется его командам: сперва неуклюже, а затем все более и более ловко он приближается к застывшему в неподвижности боту Тадаши. Одно легкое нажатие кнопки — и улыбающийся человечек рассыпается на части, чтобы затем образовать собой нечто наподобие металлической змеи и, изогнувшись, обвить руку-клешню противника. Хиро смотрит, не отрываясь, как тисками сжимаются магнитные кольца бота, и конечность с хрустом отламывается, вспыхивая на секунду обнажившимися проводами. — Ну, как тебе? Хиро встряхивает головой, не веря собственным глазам. — Хочешь сказать, ты все это с самого начала спланировал? — с сомнением в голосе переспрашивает он и как бы невзначай приникает ближе к широкой груди позади себя. — Ну, нет. У меня было достаточно времени, чтобы изучить твое изобретение во всех подробностях, — лицо Тадаши приобретает странное выражение. Хиро назвал бы его издевательским, если бы плохо знал своего брата. Но в силу того, что у старшего Хамады начисто отсутствовала функция "быть плохим парнем", иначе как "соблазнительный" Хиро этот взгляд интерпретировать не смог, — Мы с тобой бьемся уже как минимум три часа и, аллилуйя, ты наконец-то раскрыл уникальность своего нового стиля! — Да отвали ты, — мальчик шутливо отталкивает брата от себя, и тот подыгрывает ему, раскидывая руки и трагически поваливаясь на спину. С этого все и начинается. Он обхватывает запястье Хиро и резко дергает его на себя, так что тот, вскрикнув от неожиданности, обрушивается на живот брата и тем самым буквально вышибает из него воздух. Тадаши заходится кашлем и смехом, накрепко прижимая к себе брыкающееся тело и умудряясь при этом не раздавить младшего — все-таки тот был непозволительно хрупким даже для своего возраста. Хиро барабанит по полу носами кроссовок и сдавленно вопит в складку его футболки, упиваясь внезапной и от этого еще более приятной близостью. Теплые сильные руки надежно ограждают его от внешнего мира, а их прикосновение так знакомо и привычно, что мальчик млеет в объятиях Тадаши — для счастья ему всегда было и будет достаточно лишь этих рук. И тут его словно молнией поражает. То, что раньше казалось естественным, теперь приобретает новый смысл. Отчего прикосновение Тадаши так мучительно приятно жжет кожу? Почему от его глаз хочется спрятаться, а от звука голоса — урчать, словно Моти, наевшийся сметаны? Краем сознания Хиро понимает противоестественность своих реакций на нормальные, привычные с самого рождения вещи, и его пугает это осознание. Отшатнувшись от брата с удивительной для себя самого силой, Хиро скатывается на пол между разведенных ног брата и — еще бы, черт возьми, — краснеет как школьница при виде старшеклассника своей мечты. — Эй, ты чего? — Тадаши удивленно приподнимает брови, — Прости, я сделал тебе больно? — Н-нет… Хиро не мог просто так взять и поделиться с братом своим наблюдением. Это было бы как минимум дико, вернее сказать — губительно для их отношений. Тадаши вряд ли сможет принять столь сильную физическую тягу к себе родного человека. Он спокойно выслушает, не испытывая рвотных позывов, может, даже захочет поговорить об этом… Но уж точно не ответит взаимностью. Скорее попросит передать привет старику Фрейду и — извини, Хиро, семь лет разницы и кровное родство — весомый аргумент не в твою пользу. И когда в его лицо мощным потоком ударяет реальность, он комкает край футболки и отводит взгляд. Это пройдет. Неизвестно когда, но должно пройти, как простуда или мигрень. Нужно только набраться сил, подождать… Он неловко улыбается брату и отпрашивается выйти в уборную. Куда угодно, лишь бы от греха подальше. Едва дверь захлопывается за спиной младшего, Тадаши роняет лицо в ладони. Потребность непрерывно поддерживать телесный контакт с братом начинает серьезно его беспокоить. Так не может более продолжаться. Как старший брат, как защита и пример для подражания, он не имеет права так запросто лапать младшего, когда ему вздумается. Конечно, прикосновения уже давно вошли у них в обычай и не должны были вызвать подозрений, хотя… Оставить все как есть означало бы поступить низко и нечестно по отношению к Хиро. "Но как устоишь перед этим тонким, почти что кукольным телом, этими пушистыми ресницами и волосами, пахнущими так сладко… Стоп, что?" Он одергивает себя, корит за недостаток самоконтроля и впредь решает меньше касаться Хиро во избежание дальнейшего соблазна. Брату он, естественно, ни о чем не сообщает. Это становится его второй ошибкой. *** Уже через месяц после изобретения Мегабота энтузиазм Хиро начинает постепенно сходить на нет, и его место занимают безразличие и скука. Мальчик ходит по дому, как привидение, и спускается из своей комнаты лишь для того, чтобы поесть или забрать что-то из гаража. Так продолжается три долгих недели, которые Тадаши и тете Кэсс кажутся вовсе бесконечными. Хиро и до этого отнюдь не был легким ребенком, но теперь даже Тадаши — и тот теряет подход к братцу. Мальчик не реагирует ни на один из испробованных им способов поднятия настроения и, более того, шарахается от брата каждый раз, сталкиваясь с ним на лестнице или в дверном проеме. Он скован, вечно на что-то сердит и проводит все время в затворничестве, обосновывая свое поведение творческим кризисом. Все становится только хуже, когда старший Хамада приглашает домой своих друзей из университета. Хиро наотрез оказывается выйти из комнаты, ссылаясь на головную боль, но сам втайне выходит и подсматривает за ребятами с лестницы. Шумная компания вваливается в кафе тети Кэсс, заказывает огромную порцию пончиков и устраивается в уютных мягких креслах, вызывая улыбку у хозяйки заведения. Кэсс по нраву друзья ее старшего племянника, эта четверка юных гиков, всем сердцем влюбленных в науку, — они напоминают ей о собственных университетских годах. Погрузившись в приятные воспоминания, она растроганно вздыхает и удаляется на кухню разогревать пончики. Хиро тем временем неотрывно следит за братом, за его улыбкой и теплым взглядом, направленным на чужаков. Ревность сжигает его изнутри, но сейчас как никогда он понимает собственное бессилие. Старший Хамада всегда был одинаково добр и заботлив ко всем, что являлось неотъемлемой его чертой. И поэтому, как бы тепло Хиро не было в лучах света Тадаши, ему вечно приходилось делить его с кем-то еще. С друзьями, коллегами, любовниками… Мальчика передергивает от этой мысли, и на глазах неожиданно выступают слезы. Он тут же стирает их и злится еще сильнее: высокая блондинка в очках кладет ладонь на плечо Тадаши и лучезарно улыбается. Со стороны эта сцена выглядит довольно мило, но Хиро не на шутку закипает. Ему хочется с силой сдернуть эту изящную руку и наорать на них всех, а затем закрыться в своей комнате и умереть там в одиночестве. "Когда ты рассержен, просто дыши, Хиро", — вдруг вспоминается когда-то давно произнесенная братом фраза. Вдох-выдох. Не сговариваясь, они встречаются глазами, и при даже внешнем равнодушии сердце Хиро пропускает удар. Глаза брата смеются: он искренне счастлив быть вместе со своими друзьями – то, чему Хиро так и не сумел научиться за годы, проведенные в школе. Тадаши улыбается ему и указывает взглядом на свободный стул, но мальчик поджимает губы и качает головой: даже при всей их симпатичности, он не может спокойно общаться с людьми, так бессовестно присвоившими частичку его Тадаши. Младший первым отводит взгляд — у него вечно не хватало духа, чтобы неотрывно смотреть в эти глаза. И кажется, брат снова понимает его без слов, потому что выглядит виновато, прежде чем в свою очередь отвернуться и продолжить прерванную беседу. Стук сердца усиляется до такой степени, что заглушает все окружающие звуки. Сорвавшись с места, Хиро в два прыжка преодолевает лестницу, достигает комнаты и, захлопнув дверь плечом, тихо сползает по ней на пол. Он прячет лицо в ладонях, ощупывая пылающие — наверняка еще и красные, как томаты — щеки, и пытается успокоить расшалившиеся нервы. Он отчаянно хочет понять происходящие с ним вещи. Действительно, не так уж и просто объяснить внезапно возросший интерес к собственному брату. Хиро признает, что Тадаши всегда являлся центром его вселенной, но у всего же должен быть предел. Попытки мыслить рационально проваливаются на корню, когда перед глазами вновь возникает эта улыбка, нежный внимательный взгляд и "Хиро, ну что такое? Расскажи, что тебя тревожит?" — Ты. Гормоны сходят с ума, посылая в голову странные, не присущие здоровому человеку мысли. Хиро глубоко вздыхает и зажмуривается, отдаваясь им добровольно. Под веками услужливо возникает знакомый образ: Тадаши, протягивающий к нему руки, такой открытый и доступный, что перед ним невозможно устоять. Мальчик погружается с головой в эту фантазию, мысленно сворачиваясь клубком в желанных объятиях, и понемногу успокаивается. Ураган, распиравший грудную клетку, стихает и обращается в ласкающий теплый бриз. Однако затишье продолжается недолго: теперь воображаемый Тадаши мягко запускает руки ему под футболку и гладит выступающие ребра, постепенно спускаясь вниз, к самой кромке шорт, невесомо касаясь гладкой кожи. Их лица приближаются друг к другу настолько близко, что Хиро удается рассмотреть крохотные пятнышки веснушек на щеках брата… Подавившись воздухом, мальчик резко выныривает из омута расшалившегося воображения. Прекратить это грязное, но невообразимо сладкое помешательство оказывается гораздо сложнее, чем он себе представлял. Хиро понимает, что вляпался по самые уши, и со странным облегчением признает: назад пути уже нет. Его колени немного трясутся, но он заставляет себя встать с пола и отправиться в ванную, чтобы по возможности смыть с себя возбуждение и стыд. Ему нужно подготовиться к серьезному разговору с братом. Когда Хиро выходит из душа и, наскоро вытершись, ступает в комнату, разговоры внизу прекращаются. Поняв это, он растерянно оглядывается и натыкается взглядом на бумажную ширму, разделяющую их комнаты. За ней, мягко изгибаясь, виднеется знакомая тень. Слегка отступив вправо, Хиро наклоняется всем телом и заглядывает за ширму, балансируя на одной ноге, лишь бы остаться незамеченным… И едва не рушится на пол, осознавая, что все приложенные старания по снятию возбуждения были напрасны. Тадаши переодевается в своей комнате, стоя к нему спиной и, естественно, ни о чем не подозревая. На первый взгляд ничего особенного — ведь братья наизусть знают каждый миллиметр тел друг друга, но впервые тело старшего кажется Хиро таким соблазнительным. Он обводит жадным взглядом контуры перекатывающихся мышц, выступающие лопатки и изгиб поясницы. Отмечает тут же возникнувшее непреодолимое желание пройтись языком по ложбинке позвоночника, плавно уходящей под линию брюк. Задерживается ненадолго на подтянутой заднице и, дав себе мысленную пощечину, нехотя отрывается от подглядывания. Наконец Тадаши натягивает футболку, оборачивается и, выходя из-за ширмы, нос к носу сталкивается с Хиро. Сперва его глаза округляются от удивления, но он быстро с ним справляется и мягко улыбается брату в знак приветствия. — Хей, да ты настоящий ниндзя. Давно здесь стоишь? — Нет... Только вот из ванной вышел, — мальчик прикусывает язык и пятится в сторону кровати. Тадаши проницателен. Он смотрит на него так, будто догадывается о чем-то, и Хиро хочется провалиться сквозь землю. — Все в порядке? — В полном, просто… Тщательно подготовленная речь, включающая в себя чистосердечное признание и просьбу понять и принять, вылетает из головы. — Просто немного устал. Тадаши не выглядит удовлетворенным таким ответом, но все же кивает и вновь скрывается за ширмой, оставляя юного гения наедине с самим собой. Он выдыхает и обессиленно падает на постель. Ему о многом предстоит поразмыслить, но в одном он теперь уверен наверняка — в том, что хочет полноправно и нераздельно обладать своим братом. А Хиро Хамада привык получать желаемое.