Immersion

Ло вспомнилось, как когда-то он со своей семьей ходил в музей Флеванса: там было очень много различных древностей, ископаемых, картин и скульптур. Место, которое навеяло это воспоминание, казалось музеем именно скульптурных произведений искусства, потому что кроме многочисленных статуй разного размера здесь больше ничего не было. Ло медленно шел между постаментами, стараясь не просмотреть что-то важное, но как же это было сложно! Тут были мужские и женские изваяния, каменные звери и птицы - у Человека-камня, что обосновался здесь, имелась собственная безграничная страсть... Если человек становится "камнем", то уже ничто не трогает ни его, ни чувства и Ло иногда жалел, что сам не может им стать. Здесь было вполне комфортное окружение - все сплошь из камня, олицетворяющего безразличие, непреклонность и спокойствие. Правда, сам захватчик не отличался спокойствием, когда кто-то указывал на его недостатки. Скоро мужчина с досадой остановился, когда заметил, что уже в который раз проходит мимо белой каменной чайки. Даже в воображаемом мире можно заблудиться. - Здесь бы очень пригодились крылья. Но у тебя есть только руки, ноги и воображение, - заметил Кот, который появился на голове птицы. Ло вдруг подумал о том, что все эти статуи неспроста здесь, как и картины в карточном замке. Когда перестаешь воспринимать мир враждебно, то и он сам идет тебе навстречу - это стало откровением для Ло, который уже очень давно считал, что не стоит ждать хорошего ни от чего, даже от себя самого. Он подошел ближе, приложил ладонь к чайке и увидел, как под ней проступили буквы и сложились в надпись: "Правосудие превыше всего". Мужчина задумался. Это был девиз Морского Дозора и им оправдывались все его деяния, даже самые ужасные. Еще одно напоминание о том, что Коразон был дозорным. Пусть и редким исключением из многих солдат. "Он верил в справедливость больше, чем кто-либо" - так говорил о Коре-сане Сенгоку во время их недолгой встречи на Дресс Роуз... Трафальгар скрипнул зубами от боли: в его собственной жизни было слишком мало этой самой справедливости! Она торжествовала лишь тогда, когда был побежден Дофламинго, и то благодаря другому пирату! Бывший Главнокомандующий сказал тогда еще кое-что, от чего тоска Ло усилилась многократно: "Не пытайся искать причину чьей-то любви". Жертва Коры-сана была проявлением любви, и в глубине души Трафальгар был согласен с этим. В тот день Кора-сан знал, что не выживет, потому сказал ему те слова. Слова, которые до сих пор звучат в сердце и в голове. Ло сделал глубокий вдох и выдох, затем вернулся немного назад - туда, где он видел статую коронованного Дофламинго; едва он до нее дотронулся, как она потрескалась и рассыпалась в груду камней. Услышав пронзительный и яростный вопль, мужчина улыбнулся - он явно на верном пути. - Дороги, ведущие к беде, всегда одинаковы. Они лишь кажутся разными, пока не знаешь, куда они ведут. В самом деле, Ло не знал, где именно находится то, что он ищет. Возможно, Кот прав и все здешние дроги ведут к одному месту... но внутри было настойчивое ощущение, что нужно искать подсказки, связанные с Корой-саном и тогда дойти до цели не составит большого труда. "Мое сердце открыто для тебя. Никаких замков и ключей" - прочитал Ло под большим сердцем из красной яшмы. Коразон был для Трафальгара разным: безумным ублюдком, ненавидящим детей, который оказался на самом деле добросердечным, открытым, но довольно чудным человеком. Кора-сан не сдерживал ни ярости, ни слез, ни смеха; несгибаемый и сильный, он был из тех, кто упрямо идет к цели, даже если она кажется невозможной. И Ло старался быть таким же упорным и несгибаемым, чтобы выполнить последнее желание Коры-сана. Трафальгар перешел с быстрого шага на бег - он чувствовал, что почти рядом со своей целью. Он получил много подсказок и так же много разрушил статуй, слушая затем невыносимо громкие писклявые угрозы и ругань. С его одежды слетала светлая пыль и мелкое крошево, даже его руки и лицо были покрыты этой пылью. Впрочем, Ло не обратил на это внимания. За поворотом показались последние статуи, преграждавшие путь наружу: это были каменные братья, Дофламинго и Росинант, которые направили друг на друга пистолеты. Мужчина добежал до них, остановился и жадно вгляделся в знакомые черты. Непривычно строгий Кора-сан и Джокер с неизменной хищной ухмылкой до ушей. Он бережно прикоснулся к ноге скульптуры и затем прочитал: "Даже сильнейшего человека можно убить единственной пулей" - А тебя сразило более десятка пуль, Кора-сан, - прошептал Ло. Он резко повернулся и с ненавистью ударил другую статую; мужчина направился в образовавшийся проход, ступая по обломкам на земле с удовольствием и наслаждением - очень уж надоели ухищрения Семьи в собственной голове! Ло сделал несколько шагов и замер. Среди подстриженных кустов и обширных вьюнков в гордом одиночестве стояло изваяние мужского торса без ног, рук и головы. Лишь благодаря рубашке в сердечках Ло сразу же узнал его, но как теперь быть с тем, что торс - каменный?! Мужчина приказал себе успокоиться - сейчас совсем неподходящий момент для гнева, ведь чтобы победить врага разум должен быть спокоен и холоден. "Три, четыре..." Он шагнул вперед и земля под ногами тотчас начала качаться и подниматься вверх; Ло едва мог держаться на ногах прямо и при этом не падать. - Покажись, Пика!!! Позади раздался оглушительный грохот: место, где находились все остальные скульптуры, поглотило их в одно мгновение и оказалось огромным каменным гигантом. - ЛО!!! - заверещал Пика так, что у Трафальгара заложило уши. - Это место не для детей, ты, непочтительный ребенок! Ло громко рассмеялся: - Вы посмели вторгнуться в мой разум и теперь ты смеешь говорить, что мне нет здесь места?! - с каждым его словом купол над ними становился все выше, пока Пика не оказался там полностью. Воспользовавшись его медлительностью, Ло отсек силой своего фрукта руку гиганта; он решил проверить мысль, которая его посетила - сработает ли на Пике то, что Трафальгар делал с некоторыми статуями. И когда он ударил кулаком, то каменная рука потрескалась и начала медленно разваливаться. Вскоре он вынудил настоящего Пику покинуть свою защиту и обнаружил у него такую же дыру в груди, как у Диаманте. - Скажи Пика, где найти того, кто делает это? - он ткнул концом ножен рядом с отверстием. - Он сам найдет тебя, когда посчитает нужным. Пика захрипел, качнулся и рухнул на землю; несколько долгих секунд он бился в конвульсиях и вскоре замер. Ло смотрел на его посеревшее тело и испытывал горечь от того, что кто-то использует силу фрукта Опе-Опе, принадлежавшего ему, таким подлым образом. Он не чувствовал радости от победы, только раздражение, потому что противники, которых он считал очень сильными, были использованы как обычные шестерки. Ло поправил шапку и повернулся к единственному предмету, что уцелел среди произошедшего хаоса. Он уже понял, что нужно сделать, поэтому уверенно подошел и легко провел рукой по шероховатой поверхности; она тут же надломилась и осыпалась, явив настоящее туловище Коразона. Трафальгар бережно потянул его на себя и закрыл глаза. * * * Когда Ло вернул руки на положенное им место, он еще некоторое время неотрывно смотрел на операционный стол. Он не мог понять, зачем кому-то понадобилось делать такое? Только ли для того, чтобы помучить Ло? Но тогда почему Кора-сан не был уничтожен окончательно? Что-то еще было во всем этом, скрытое и пока неясное ему. Он вышел в зал и закрыл за собой дверь; оглядевшись вокруг, Ло мысленно позвал Кота, тот не замедлил явиться и вопросительно поднял бровь. - Скажи мне, если это тот, о ком я думаю, как я должен драться с ним? Как победить его? - Без сердца он словно выеденное яйцо, но это не значит, что он его не стоит! Как уже говорили, он жаждет забрать твое сердце и вряд ли ты расстанешься с ним по доброй воле. - Как и любой, кто в здравом уме... пора, кстати, наведаться еще к одному безумцу, - сказал Ло, бросив взгляд в сторону двери со знаком "Трефы".