В ожидании рассвета

За окном снова заорали петухи, слышались голоса работников и редкое конское ржание — комната выходила на сторону двора, где находилась небольшая конюшня — там держали лошадей постояльцев и своих тоже, которые предназначались на прокат. Он лежал на покрытой кровати и курил, задумчиво выпуская белые облачка дыма. Затушив трубку, поднялся, открыл окно с мутноватым стеклом и выглянул на улицу. Парнишка тащил большой мешок с овсом, видимо, для лошадей. Дальше, за деревянным частоколом, виднелась узкая улочка поселка с двумя лавками и даже часть рынка. Дородная тетка уже открыла свою небольшую пекарню, и по воздуху гуляли запахи хлеба, жареной колбасы и жженого сахара, который добавляли в булочки. Солнце потихоньку начало золотить окрестные крыши и блестело в верхушках далеких деревьев. В лицо откуда-то сверху дунул утренний ветер, освежая и заползая в открытый ворот рубахи, вызывая на коже мелкие мурашки. Глубокий вдох отдался наслаждением в теле, и в голове немного прояснилось. Проснувшись посреди ночи, Анлаудд маялся бессонницей, обдумывал эту историю и чуть не сошел с ума под утро. Вернувшись позавчера обратно к дому, он увидел какую-то старую женщину, закутанную в длиннющий платок, что уходила по тропе в лес. Она не заметила чужака, поэтому охотник проследил за неизвестной аж до самого ее дома далеко у ручья и держался подальше, чтобы конь случайно его не выдал. Женщина медленно шла по тропинке, упираясь длинной палкой, не сворачивая, и изредка останавливалась передохнуть. Уже не таясь посреди чащи, он пришпорил коня, догнал ее и перерезал путь. — Кто вы такая и что вы делали у заброшенного дома? — вопрос прозвучал жестко и требовательно. Неизвестная испугалась было, когда ее стал нагонять всадник, но тут же взяла себя в руки и воинственно вздернула подбородок. — Не твое дело, незнакомец! — Моё, как раз. Я знаю, кто там находится, и она меня чуть не убила, — нет уж, просто так эта женщина от него не отделается. Конь замотал головой и пытался отступить, но всадник придержал поводья. На моршинистом лице проступило раздражение, и в его сторону недовольно кивнули: — Заходи в дом. Оставь коня у ограды. Сыскался тут защитник… — и незнакомка поковыляла к двери. Окна небольшого домишки изнутри плотно закрывали растения, лекарственные в основном, растущие в длинных деревянных кадках, что стояли на полу. Помещение было одно, видимо, хозяйка тут и спала — в углу виднелась кровать и стоял большой ящик для вещей. Посреди дома находился стол, возле него обнаружился очаг в стене с котлом неизвестного содержимого. Над головой там и тут висело множество разных сушеных трав, пушистых пучков мха, связки листьев разной формы и цвета, стебли и коренья. На длинных полках стояли колбы и банки, и над всем этим порхала дикая летучая мышь, время от времени зависая под крышей. Картина еще та, надо сказать, но понимание, что его занесло к знахарке, оказалось верным. — Отвечайте на вопрос, — охотник замер, подперев дверной косяк, и принюхивался к необычным травяным запахам. — Сперва ты ответь, кто ты такой и какая тебе нужда в том? Ты находишься в моем доме, — женщина устало развернулась к нему спиной и поплелась к столу. — Меня зовут Анлаудд. Остальное маловажно. Я хочу знать, что с той девушкой, и как можно ей помочь. Знахарка тяжело присела на широкий стул, многозначительно вздернув бровь. — А с чего ты взял, что ей можно помочь? Она попала под сильное проклятие, такое может только убить или заставить страдать всю жизнь. — Уж не ты ли прокляла ее? — отчего-то неожиданная собеседница не казалась ему дружелюбной, ее манера говорить раздражала. — О, нет, я и сил таких не имею, обижаешь! С чего мне желать кому-то зла, я лишь сделала для нее все, что смогла, — она недовольно фыркнула. Достав из небольшого ящика под столом пузатый флакон, откупорила его, вылила в кружку темную жидкость, добавила щепотку соли и стала перемешивать тонкой деревянной ложкой. Гость колебался. Все равно проверить ее слова невозможно, но вполне реально другое. Он чувствовал, что наткнулся на некоторые ответы. И не собирался уходить отсюда без ценных сведений. — Откуда ты знаешь о ней? — решимость узнать все, что только можно, с каждой её фразой лишь крепла. – Расскажи всё. Знахарка выглядела все такой же недовольной, словно разбуженная осенняя муха, но, видимо, незнакомец внушал ей некое ощущение доверия. — Я встречала ее в этом лесу раньше, много лет назад. Она пошла ко мне, была несчастна. Я видела, что она человек, и я знала, что она превращается в вириену время от времени… — знахарка стала растирать колено, понемногу отпивая снадобье. — Она навела шороху в этой долине, много лет сюда боялись совать нос! Я просто пожалела ее, иначе бы она не перестала убивать, и рано или поздно ее бы поймали. Тогда местный землевладелец велел убить чудовище во что бы то ни стало. Долгие годы не могли изловить. Вириена пропадала и появлялась вновь. Такова звериная природа — не охотиться долго в одном месте, — ее низкий голос разносился по комнате. Анлаудд слушал с непроницаемым видом, сцепив зубы, но в груди все туже сжимался противный узел.  — Убивали вместо нее волков и диких кабанов. Поэтому, когда я встретила ее в следующий раз, я дала ей выпить траву покорности, отвела в дом и запечатала вход. Она не сможет выйти. И дом её скрыт от чужих глаз с моей помощью. Всем я объявила, что зверь убит. Это всё, что я сумела сделать. Нападения прекратились, поэтому никто не искал доказательств, и об этом с легким сердцем забыли. Я приходила ее кормить иногда, опасаясь заходить в дом, обновляла печати. — Прошло слишком много лет. Ты уверена, что это была именно она? — Кровь вириены дает ей сил, девушка совсем не меняется и остается точно такой, какой была в момент проклятия. И очень опасна после превращения, но ты и так знаешь, — знахарка выпила еще и с трудом вытянула ногу. Вопросы только множились, и Анлаудд нетерпеливо двинулся ближе. — Ты утверждаешь, что к ней не могут вломиться чужаки… Но я каким-то образом нашёл дом и попал внутрь. Как ты объяснишь это? — Скорее всего, тебе просто «повезло», — хмыкнула женщина, невесело улыбнувшись. Похоже, снадобье начало действовать. — Если накануне были дожди, то защита слабеет. Теперь я уже старая, часто ходить и обновлять её больше не смогу. Боюсь, если ты хочешь ей помочь, то тебе остается только перенять мою обязанность, поддерживая её жизнь. — Вот как? — хмыкнул он, прекратив следить за кровососом, зависшем вниз головой на краю полки. — Отчего-то я думаю, тебе еще есть что мне рассказать, — охотник упёрся руками в столешницу и сверлил хозяйку дома тяжелым взглядом. Он по какой-то причине все равно ощущал к ней неприязнь. Возможно из-за того, что она заставила девушку мучиться взаперти долгое время, хотя и ограничила ее силу. — Ты должна знать кого-то, кто сможет сделать больше, — протянул охотник, сделав особый акцент на последнем слове. Знахарка вздохнула, устало опустила голову, уперев локти в столешницу, вцепилась пальцами в свою высокую седую прическу. И долго молчала. — Я не верю, что это сработает… — Пока не испробуешь, не узнаешь, — Анлаудд не сдвинулся с места. — Скажи, и я оставлю тебя в покое. Она раздумывала ещё некоторое время, пронзительно и задумчиво глядя ему в глаза. Потом, словно приняв решение, быстро отпила из кружки и глухо промолвила: — Если ты найдешь одного священника на юге… Он живет на старой винокурне… И если ты сможешь быть убедительным, то есть вероятность, что он тебе укажет путь. Или хотя бы даст пояснение. Больше я ничего не могу сказать. Прощай, — женщина осушила кружку до дна, горько скривившись и всем своим видом дав понять, что более продолжать разговор не намерена. Он смерил ее хмурым взглядом, окинул им бесконечные склянки со своим отражением в них, но, не проронив ни слова, покинул дом и вернулся в таверну, обдумывая по пути все сказанное. Опустились сумерки, и он не успел заехать к девушке, пообещав себе, что сделает это утром. Поэтому, позавтракав чуть свет, он купил ей немного вещей, набрал припасов у Неймара и с туманом двинулся к дому. За что же могло лечь на несчастную такое проклятие? Почему она ничего не помнит об этом? Кто мог сотворить такое с ней? Как часто происходят превращения? Что их вызывает? Вопросы крутились в голове, как пчелы в улье, гудели, толкались и каждая не могла найти выход… Назойливые мысли истощали. Местность проплывала мимо, даже не задерживаясь во взгляде, и он подгонял коня, чтобы быстрее достичь места. С удивлением заметил девушку ещё с поляны – она ждала его у окна. Зайдя в дом, сразу увидел ее перед собой — девушка неловко улыбнулась ему и пошла к очагу, который все еще горел. В доме было заметно теплее. — Надо же, ты поддержала огонь, — охотник улыбнулся, окинув ее взглядом, и отметив, что она подобрала волосы и закрепила их в объемный пучок, который скрывал ее шею сзади и открывал нижнюю часть изящных ушей. — Смотри, что я тебе достал, — и он вынул пару рубашек и платье. Ее глаза посветлели, и она тихо шепнула: — Спасибо. Анлаудд удивился, но решил не заострять внимание — если захочет, сама начнет с ним общаться. — Я выйду, а ты надень. Так будет теплее, — оставив все на лавке вместе с продуктами, отправился набрать еще дров и раздобыть воды. Ближайший ручей оказался не так далеко в лесу, и через время в доме стояли несколько разных наполненных посудин и большое ведро. Также полная бадья появилась перед довольной мордой коня, и хозяйская рука потрепала рыжий загривок. Наблюдая, как она ест, понемножку отщипывая от краюхи хлеба и запивая соком из глубокой тарелки, так как с посудой здесь была напряженка, охотник поймал себя на мысли, что теряет бдительность рядом с ней — это было плохо. Никогда не стоит недооценивать зверя. Но она выглядела такой хрупкой, мягко благодарно улыбаясь ему, что это сбивало с толку. Как бы этого не хотелось, но он решил все ей рассказать — ведь она имеет право знать, что с ней происходит. Дождавшись удобного момента, когда она закончила с завтраком, он пересказал ей все, о чем узнал вчера, тщательно подбирая слова и стараясь как можно меньше ее волновать. Как будто такое можно просто так воспринять… Девушка слушала с затаенным страхом, и ее тёмные глаза выражали целую бурю эмоций. В них мелькало и недоверие, и ужас, и отчаяние, и узнавание каких-то моментов. А под конец она закрыла лицо руками и молча стала дрожать всем телом. Анлаудд даже решил, что вот сейчас она перекинется, и подтянул меч ближе. Услышав это движение, она открыла полные слез глаза и посмотрела на него с такой болью, что он замер в оцепенении с ладонью на эфесе и на миг растерялся. — Я… Я чудовище? — прошептала она пораженно, глядя на его меч. Ее голос опять сорвался, и девушку продолжала бить мелкая дрожь, она держалась из последних сил. — Нет. Послушай меня. Это не ты, ты ни в чем не виновна, — он быстро убрал меч. Она наклонила голову набок, зажмурившись, и из глаз потекли горячие слезы, заблестевшие огнем. — Отец… Где он? — прозвучал потерянный шепот. — Мне жаль… Его давно не стало. — Анлаудд ощущал себя каким-то палачом или горевестником, что приносит только боль, не заботясь о душевном покое. Но он не знал, что ещё сказать. — Это… Я? — она пронзила его взглядом. До него не сразу дошел смысл сказанного. — Нет! — он подался вперед, — Это не ты, прекрати себя винить… Пожалуйста. Жалобный всхлип, и она потерянно сползла на пол, свернувшись в клубок под гнетом суровой правды, что легла на её и так измученные плечи. Её слезы и дрожь заставляли сердце рваться на кусочки. Сперва он не решался приблизиться, но все же сел рядом и легко погладил ее по теплым волосам. Она вздрогнула и зарыдала еще сильнее, обрушивая на него бездну своих страданий. Это было слишком даже для него. — Тише… Успокойся, я тебя не брошу одну… — голос прозвучал взволнованно. Она встрепенулась и посмотрела ему в глаза, полные сочувствия. — Ты… — произнесла, всхлипывая и теряя голос, — помоги… Прошу тебя… — ее лицо исказила волна боли, — не хочу… Лучше смерть! Не выдержав всего этого, Анлаудд поднял ее и прижал к себе. Ощущая как она уткнулась в его рубашку, схватив за ткань, и все повторяла «прошу…». Он гладил ее по спине, успокаивал, пока не стих поток рыданий и не истощились слезы, промочив его одежду. — У нас есть небольшой шанс… — попусту он не хотел ее обнадеживать, планируя сказать об этом позже, но не знал чем еще ее поддержать. — Та женщина, что приходит к тебе… Она дала мне одну зацепку. Тебе нужно верить в лучшее, а я сделаю все, что в моих силах. Тёплая ладонь успокаивающе гладила ее волосы, и девушка подняла на него блестящие глаза. Даже сейчас она была красива, как никто. — Анлаудд… — Я помогу тебе, — сказал он тихо и осторожно вытер мокрый след на щеке, — я обещаю. В ее глазах затеплился маленький огонек надежды и благодарности, и она почти перестала дрожать. Он накинул на нее покрывало и обнял поверх него, согревая. Так они и сидели на полу, не считая времени, не спеша разомкнуть объятия. Молча, думая каждый о своем, но оба об одном и том же.