Улицы Ярости

- Смешной ты человек, Стоун. Весь участок молча берет конверты, а ты один нам показатели портишь. - Очень смешно, Вэл. Я не беру взяток. Ты же знаешь, это незаконно. Вдруг полиция прознает. - В нашем городе итак одни мрази, кого тут защищать? А у меня семья и детей надо возить в безопасный сектор. Школа Хаттера - самое спокойное и охраняемое учебное заведение в округе. И оно стоит денег. - Вэл, не будь ребенком. Или глаза открой. Школа Хаттера, давно кормится из бюджета Сеймура Вандельберга. Более продажного сенатора я в жизни не видел! Посмотри на его рожу. В каждой газете, на каждой фотографии, он вместе с Фиоретти. - Мне лучше не помнить про эти связи. Стоун... этот участок обречен. Когда его закроют, ты окажешься на улице. - Пусть так. Я хотя бы не забыл, как ходить пешком. А тебе лучше заняться бегом. На улицах сейчас не очень хорошая обстановка. Аксель Стоун смел бумаги в ящик стола и запер его на ключ. Он подхватил куртку с крючка и вышел за дверь. На лестнице полицейского участка, он задумался о грустных словах сослуживца. Быстрые деньги сожгли разум этих людей. Деньги и страх, за близких и собственные жизни. В городе полном убийц и наркоманов честный полицейский - самый слабый представитель пищевой цепи. Стоун мотнул гривой светлых волос и накинул куртку на плечи. Он направился в спортивный зал, на тренировку. Там, где властвует преступность всех мастей, нелишне обладать весомыми аргументами. Город задыхался под массой разнообразной сволочи, вылезшей из подземных переходов, заброшенных кварталов и грязных, запущенных районов, на которые муниципальные власти давно махнули рукой. Сейчас все стало намного хуже. За этой швалью стоял мафиозный синдикат Фиоретти. А за ним, кое-кто более серьезный. Американец, с итальянскими корнями, Фиоретти, был выходцем из семьи Сантоло, восьмой по значимости в стране. Но и ему не были ясны масштабы операции, что задумал некий теневой лидер, стоящий во главе всех кланов. Фиоретти лишь заносил долю в общак. За его положение, его считали боссом всех боссов мегаполиса. Перспектива и впрямь вырисовывалась не особо радужной. Школы закрывались, из-за разгула молодежных банд. Слабые группировки кормились за счет бедняков и горожан, не могущих справиться своими силами, эти слабые группировки, поддерживались, в свою очередь, сильными семьями, те держались близ могущественного дона, сквозь пальцы смотревшего на творящийся на улицах беспредел. Иногда, в особо страшные дни, выжигались целые кварталы, жители которых не успевали выплатить дань хозяевам. Озверевшие подонки, обдолбанные сильнодействующими наркотиками, носились толпами по пустым проспектам, колотя по стеклам битами и арматурными прутьями, переворачивали и жгли машины, закидывали в окна коктейли Молотова. Полиция, не получавшая стабильного довольствия последние полгода, предпочитало не соваться в неблагоприятные сектора, для пущей убедительности, разделив город на зоны. Предельно опасные помечались красным цветом. Туда не выезжали даже бронированные грузовики спецназа. А в связи с недавним кризисом, этот отдел готовился к расформированию. Так что, случись по-настоящему серьезная заварушка, копов некому будет спасать. Кавалерия не защитит пешие отряды. Синие зоны - районы относительной безопасности. В них по-прежнему сохранялись нормальные условия жизни. Если можно считать нормой, усеянный осколками стекла асфальт, заколоченные окна школ, огромные, пустые заводы и тихие, будто вымершие жилые массивы. И стены домов, были действительно, будто выкрашены синим, в урбанистическом сюре ночного освещения. Все же, люди могли жить в этих зонах, не боясь быть жестоко избитыми под вечер. Хотя, подобное происходило здесь все чаще и чаще. Скоро, властям придется перекрасить и эти куски карты, в красный цвет. Белые же зоны - редкие вкрапления оазисов, с районами абсолютной защищенности. В них сохранялись зеленые аллеи, в метро можно было проехать без боязни быть ограбленным, или убитым. В школах учились дети, а взрослые знать не знали про наркотики. Неприятные мысли, неприятное время. Город поглощает человеческие души, перерабатывает их, изрыгая злобу и ненависть. На улицах не видно приличных граждан. Из грязных подворотен выползли наркоманы, сутенеры, шлюхи и разномастная криминальная погань. Убийцы и маньяки, щедро кормились из руки безликого босса, а тот благословлял детей своих. Аксель закрыл за собой дверь спортивного зала и переоделся в спортивный костюм. Он занялся отработкой ударов, вколачивая кулаки, в ни в чем неповинный мешок. Полицейский потерял ход часам, увеличивая скорость ударов, чередуя атаки ногами, короткими сериями с обоих рук. - Что я вижу, Стоун? Проявление гнева? - послышался насмешливый голос. Аксель не заметил появления Адама, его близкого друга, талантливого боксера и хорошего полицейского. Они выросли вместе, учились драться, только вот разбежались по разным участкам и теперь встречались в этом зале. - Уф... ты чего крадешься, в темноте? - Не хотел тебя отвлекать, Стоун. Плохое настроение? - Они опять мне предлагали взятку. В открытую. Ты представляешь? Аксель всадил кулак в мешок. Адам остановил движение снаряда руками и осторожно выглянул из-за него. - Так это началось и в вашем управлении? - Я думал, мы сможем контролировать поток нелегальных операций. Но эта зараза проникает к нам с самого верха. Никто уже не таится. (снова удар, ногой) - Теперь я разделяю твою ненависть. Пойдем, легкий спарринг тебя освежит.