Тринадцать и один.

— Двенадцать. Не считая VahRiiN VahLOK. Неужели сегодня обретем тринадцатого? Морокеи, тихо обронив эти слова, коснулся ладонью холодного камня арки, которая возвышалась перед храмом. Присягнувшие Стражи не имели и сотой части тех привилегий и сил, которыми обладал один их Великих, а число их — восемь — не менялось уже около полувека. Обретались Младшие, Стражи и просто преданные, желающие служить своему Господину, но статуса Высших Жрецов никто из нынешних не мог быть достоин. Последний Младший, Закрисош, принес священную клятву пятнадцать лет назад. Как давно это было… И сколько еще уготовано Высшим? Двести? Сто? Повелитель однажды точно подметил, что JооRe слабеют. Смертные и правда невыносимо уязвимы, и только глупец считает иначе. В противном случае очередной преданный явился бы спустя не такое продолжительное время. И нет гарантий, что претендент не станет позором, а стены Бездны не впитают свежей крови. Наставник Вультурьйол прервал мысли Жреца, лишь загадочно отметив: «PRUZah QOSTiiD». «Хорошее предсказание?» — мысленно переспросил Морокеи, однако ответа не получил. Священные немногословны и не привыкли объяснять очевидных для драконов вещей, какими бы непостижимыми не оказались их истины для смертных. Возможно, Повелитель видел путь каждого, словно мог считать его с длинных лучей солнца и неярких красок небес. Можно точно сказать, что своими мыслями Алдуин поделился со близким товарищем, Вультурьолом. Иначе Наставник не заявлял бы таких вещей в преддверии Испытания. Все крылатые братья у своего Господина — лишь исполнители судьбы, в то время как Алдуин — её неоспоримый творец. Тяжелой мерной походкой к храму приблизился еще один жрец, властно удерживая крепкой хваткой на цепях трёх рычащих псов — угольно-черных, короткошерстных и устрашающе агрессивных. Приведший их был широк в плечах и велик ростом, резок в движениях и, очевидно, обладал внушительной силой. Он — один из немногих, кто носил маску из камня. Малахитовый лик был едва виден из-под черного кожаного капюшона, такого же, как и остальное одеяние. Основными пристрастиями Отара были разведение псов, которых он взращивал в Бездне храма, и травля ими неугодных смертных. Длинные черные волосы с сединой небрежно спадали с плеч, путаясь в застежках брони. Любой жрец уверенно мог сказать, что Отар — один из самых «талантливых в убеждении», если не лучший в этом плане. Появление Жреца в малахитовой маске наводило куда больше страха на обычных горожан, нежели присутствие любого из остальных избранных драконами. Каждому, даже юному человеку было известно, что Отар добивается своего самыми жесткими методами, не брезгуя зверскими и отвратительными. И счастье тем немногим, что не стали свидетелями какой-нибудь кровавой расправы посредь улицы. — PaaZ SUL, повелитель Славы. Кто уже имел честь прибыть? — равнодушный голос Отара звучал на удивление тихо. — День действительно добрый. По крайней мере, так считает мой наставник. Повелители Тени, Ужаса, Жестокости и Ярости. Мы лишь ожидаем господ KROSIS и NahKRIN, — сообщил Морокеи. — Зачарователь здесь? — сухо и бесстрастно спросил Отар, накручивая цепи на запястье. — В лабораториях. Стоит поторопиться, а то после посвящения он отправится на северо-восток. Учтиво кивнув старшему, Отар направился ко входу во храм, и высокие тяжелые двери за ним со скрежетом закрылись, прежде чем по лестнице поднялся еще один участник церемонии. Опираясь на посох и слегка прихрамывая, Кросис лишь кивнул Морокеи и прошел туда же, куда и Отар. Подобное неуважение уже нисколько не трогало Морокеи. Кросис, господин Печали, не пользовался славой ни среди людей, ни среди Жрецов, ни среди DOVah. Самый тихий, малословный, покалеченный, однако очень могущественный маг дальнего боя. Тем временем Отар уже миновал первый холл с многочисленными тотемными колоннами и по широкому коридору двигался к круглому Залу Предателя. Здесь было слишком малолюдно, неуютно и пустынно. Слуги-мужчины чистили полы, заливали масло в лампы, поправляли синие знамёна на стенах, смазывали дверные петли и цепи огромных светильников-чаш, которые скоро займут свое место под туманным потолком. Неприятно попахивало горелым — эти лентяи в очередной раз не соизволили вычистить старые горелки из ламп. Обогнув невысокий холм — Упокоище Предателя, от которого Зал и получил свое название, Жрец вышел к небольшому постаменту в узком проходе, за которым были три двери, ведущие в Бездну, Лаборатории и Зал Советов. «Слава тебе, о город Бромьунар! Да будут эти стены стоять вовеки! Да ослепнет враг от твоего величия! Да содрогнется любой, увидев тебя!» Мысленно повторив слова с таблички, к которой уже, наверно, в тысячный раз Отар прикладывал руку, мужчина прошел в дверь, что была левее. Вновь длинные тоннели, развилки в огромном количестве, тусклый свет напольных ламп и светильников на влажных стенах. Неужели могло быть иначе, если храм был высечен в горе? Лаборатория Зачарователя Азидала находилась в самом отдаленном уголке помещений. Шикнув на агрессивных псов и лишний раз обернув вокруг запястья цепи, Отар толкнул дверь и переступил порог вместе со своими питомцами. За массивным столом, на котором возвышалась стопка потрепанных книг, ссутулившись и склонившись над очередной рукописью, сидел тот самый прославленный Зачарователь, что познал многочисленные и непостижимые для остальных тайны магии. Носить маску он не любил и за работой предпочитал снимать ее. Едва не касаясь кончиком носа только что написанных чернильных строчек, Азидал прилежно выводил очередную руну. Казалось, что до становления Азидала младшим жрецом старость только подступала к нему, оставляя морщины на лице. Но теперь, когда его благословил сам Алдуин, смерть не грозила чародею ближайшую сотню лет. Маг словно игнорировал пришедших, не отрывая пристального взгляда серых, почти бесцветных глаз от пожелтевшего пергамента. Светло-русые волосы были убраны в короткий жиденький хвостик, а лампа тусклым сиянием освещала тонкие бледные пальцы. Отар нетерпеливо покашлял, призывая чародея обратить на себя внимание. Скрип диковинного железного пера прекратился, а Азидал распрямился, глядя прямо перед собой. Затем, спустя пару мгновений, устремил взгляд на огромные, почти в половину человеческого роста, песочные часы. — Половина одиннадцатого… — спокойным голосом изрек Зачарователь. — Или повелитель возжелал… Изменить традиции? — Нет, — отрезал Отар, одергивая псов от стола мага. — Тогда… — неожиданно резко встав со стула и развернувшись к нежданному гостю, столь же мягко сказал чародей. — Псарни… В другой стороне. — Я по делу, — проигнорировав вежливый намек, сказал Отар. — Мне нужно зачаровать ошейники для моих собак. Электричеством. За разумную плату, разумеется. Уж не будем брать во внимание сословные… — Я трудился… Всю ночь, — вновь затянул Азидал. — Посох… Отнял у меня очень много… Магической силы. Не забывайте, господин, что я делаю их… Безопасными. А это очень большой труд. Зайдите после… Церемоний. Да, церемоний. Принесите мне один… Этот ошейник. И аванс, да! Аванс… Говорил он раздражающе медленно, будто чего-то страшась или забывая, путаясь в ходе своих же мыслей. И это очень раздражало пришедшего, Жрец мысленно вскипал. Желая по своей привычке спустить собак на обнаглевшего младшего, Отар едва сдерживался. Почему он должен ждать милости? Он, Высший Жрец, избранный Повелителем! «POGaaS PagLOK, JooRe!» — пророкотал в голове Отара грозный голос наставника, упрекающий в избытке высокомерия. Жрецу не нашлось, что ответить в свое оправдание. Слова Вульйотнака не терпели пререканий, поэтому Отару ничего не оставалось, кроме как покорно согласиться. Не желая более задерживаться в тёмной лаборатории, драконий последователь поспешил откланяться и покинуть зачарователя, который, казалось, вновь загорелся очередной идеей и стал искать на высоких полках какую-то книгу. Кросис шарахнулся от псов проходящего в коридоре Отара и проводил изничтожающим взглядом этого заносчивого разводчика несъедобного мяса и кусачих блох. С силой опираясь на посох, господин Печали похромал дальше, в Зал Совета. — У меня есть нехорошее подозрение, что новый претендент думает более о господстве, нежели об искоренении ереси и о благородном деле — служении нашему Повелителю, — обеспокоенно сказал самый юный из Жрецов. «Странно, что его не нарекли «господин Добродетели», — такая презрительная мысль проскочила в разуме Кросиса, который пристроился на самой дальней от трибуны скамье. Сейчас Высший жрец нисколько не удивлялся тому, что Валок удостоился чести быть лишь Младшим. И как он, один из непроглядной массы черни, удостоился внимания Господина? С таким же скепсисом хмурый господин Печали относился и к Азидалу, который, в свою очередь, сам не желал возвышаться: — Я не воин и… Не правитель. Но я предан нашему Повелителю… И науке, конечно. Обычный маг… Не может стать высшим. Тем временем совет продолжался. Валок, выискивая поддержку среди теперь уже пяти слушателей, поочередно смотрел на Жрецов. Сжав края трибуны, Младший продолжил: — На мой взгляд, за мужчиной стоит еще понаблюдать. Если не появится должной преданности, ему нет места среди последователей. — Чем заслужил расположение Господина этот претендент? — грубый, хриплый голос послышался как раз тогда, когда Валок закончил свою мысль. — Он принес в жертву разом восемь душ, — ответил Валок. — Тащил на себе восемь полуживых человек? — вновь поинтересовался тот же обладатель неприятного. — Это похоже на какую-то уловку! «Тугодумию этого создания нет предела», — подумал Кросис, собираясь уже было уйти: ничего интересного нет и на сей раз. Неудивительно, что и пожаловала на совет жалкая доля посвященных. Встав и демонстративно покинув зал, господин Печали пришел к однозначному выводу: Господин уже покинул Скулдафн и направляется к Бромьунару, Морокеи скоро встретит Испытуемого, а миру явится новая маска. «MIRaaK. И он станет одним из младших. Вполне предсказуемо даже для тупоголового Вольсунга, который не смог догадаться, как норд сумел притащить полуживых к Господину. Элементарная хитрость и предательство». Никто не знал, что Кросис был способен заглянуть в будущее на несколько часов, пусть и очень смутными были эти видения, без деталей. И сам Жрец никогда не распространялся о столь дивном даре, и наставник его, рыжий дракон Насларум, привыкший к ядовитым мыслям подопечного, хранил тайну таланта — Даже Морокеи, мудрейший из всех Жрецов, восхищался стратегиями господина Печали. Тем временем разумов всех жрецов в унисон коснулись призывы наставников. Повелитель прилетел, чтобы провести Испытание. «Посмотрим, чем заслужит уважение Господина этот избранник да какими успехами похвастается этот Мирак! — добираясь до своей лаборатории, размышлял Кросис. — А пока — время переоблачаться. И когда эта церемониальная деталь с богатыми тряпками и имитацией драконьей чешуи из меди покинет границы традиций? Не допусти Господин, чтобы меня похоронили во всём этом!»