Я вижу, как вы проклинаете меня взглядом, Как яро ваше желание ослепить меня. Ложь порождает секреты, секреты — родители гнева, Вы доводите меня до безумия, чтобы спрятать собственную слабость? Безумные твари, трусливые твари, Стоят в очереди, прицеливаясь ко мне. Жалко, они не знают, Их клыки мне не страшны, ибо я Самый бездушный здесь зверь. Ruelle Madness
Тот немой крик, что вырвался из ее глотки вместе с хрипами и вкусом крови, честное слово, разбудил бы весь дом, если бы голос ангела сохранился после ночи. Мерелин приняла сидячую позу, хватаясь за алое одеяло, пытаясь вырваться из «замедленности» разума — мозг не позволял, видимо, подкорка¹ — осознание бы убило ее. У девушки произошел рвотный позыв, она машинально вытерла язык об тыльную сторону ладони, пачкая слюной, перемешанной с кровью, смертная с трудом сдерживала тошноту, будто она вчера себя кусала. Ангел взглянул на трясущиеся белые ладони, чувствуя, что в ней изменилось, что ублюдок в ней изменил — она закрыла лицо руками, бесшумно рыдая. Горячие слезы пробирались сквозь пальцы и скатывались вниз, к распущенным тёмным волосам и алой простыни, которая, итак, была не целиком сухая — кровь девушки впитывалась в нее с наступления ночи. Стоило малышке убрать от лица ладони, приглядеться, заметив полоски на запястьях — следы от ремня-наручников, она захныкала, а затем, зажмурившись, проверила еще кое-что; кончиками пальцев она прикоснулась к левой стороне шеи и ключиц, как плечо ее дернулось от неприятности прикосновения, а пальцы оказались испачканы собственной кровью. Ее дыхание вперемешку с рыданием усилилось, ангел снова сжался, словно на него собираются напасть, принимает сидячее положение, обняв руками колени, положил на них голову, тихо продолжая умываться слезами. Неизвестно сколько бы она так просидела и плакала, если бы, то ли инстинкт самосохранения, то ли паническая атака, не заставили девушку встрепенуться и вспомнить о существовании нечистого. Пока его рядом не было, вышел ли он покурить или заключить сделку — он должен вернуться и, по его возвращению, демон явно захочет либо наказать малышку вновь, либо получить поощрение, опять же, издеваясь над девушкой. Мерелин торопливо обмотала себя простынями, громко дыша через рот и осматриваясь, стараясь ничего не задеть и не упасть, запнувшись об такой наряд. Она понятия не имела, из чьих покоев выходила — личных демона или гостевых, или, возможно, его специальных для любовных увлечений, или исключительно для издевательств над смертными девушками, не стала осматривать комнату, не стала обдумывать варианты ее предназначения — малышка лишь дернула подол «платья» и хлопнула дверью, обнаружив себя в коридоре второго этажа. Засеменив по лестнице к ванной, попутно запинаясь и вот-вот не падая, Мерелин хныкала от спешки, когда Дарья окликнула ее, ангел и вовсе перестал дышать, смотря на суккуба стеклянными глазами. В белых руках младшей было нечто, подобное маленькому полотенцу или носовому платку, который беспощадно мяли дрожащие пальцы. Она испуганно смотрела на ангела, будто на незнакомое существо, позабыв моргать и дышать. Недалеко от нее была средняя по старшинству, она, видимо, заметив смущение подруги, решила последовать за ней и посмотреть на того, кто привлек внимании Дарьи, но, заметив Мерелин, Мэри также замерла на месте, осматривая девушку с некой неуверенностью и, казалось, сожалением. Вместе с тем, как до ангела дошло, что суккубы в курсе произошедшего, Дарья потянула к ней руки и, очевидно, намеревалась подойти и обнять, но Мер резко показала ей ладонь и так отпрыгнула назад, что врезалась в дверь, а спина зашипела от несладкой встречи с дверной ручкой. Малышка зажмурилась и сжала челюсти, на глазах выступили слезы, но она быстро опомнилась, поторопила себя успокоиться и, сглотнув, прощебетала что-то о том, чтобы суккубы не потревожили ее в принятии водных процедур. Она слишком боялась взглянуть в зеркало, хоть в одно из них, в ванной комнате, старалась пробежать около них как можно быстрее и зажмурилась, будто боясь увидеть там постороннего. Одного не учла истерзанная — отражения в молочной воде ей не избежать, она застыла, рассматривая своё тело: начиная с икр и до самого лица располагалось значительное количество красных и багровых укусов, синяков всех холодных оттенков, следы хватки, царапины, засохшая кровь. Каждый укус словно сделан специально и предусмотрено — местами они были слабыми и почти незаметными, местами они выглядели жутче синих гематом, особенно на левой стороне шеи: это был не один, а множество укусов подряд, будто ублюдок старался разломать клыками плечо девушки, выглядело так, словно в нее неудачно вцепился каннибал — поймать не смог, но оторвать небольшой кусочек умудрился. Кровоподтёки тоже впечатляющие — будто демон старался оторвать часть Мерелин пальцами. Названная потерла раненые запястья, кратко и неловко бросая взгляд на собственное тело — видит только свою вину в том, что нечистый поймал её. Теперь, стоило девушке вспомнить «хозяина», ее мгновенно пожирало чувство страха: демон доказал свою непредсказуемость, которая выражалась и всегда будет выражаться в отвратных действиях — он предпочтет продолжить или усугубить пытку, но ни за что не позволит девушке несколько секунд передышки. Мерелин поняла, что восставший перешел черту и теперь будет развлекать себя независимо от мнения и самочувствия ангела. Когда смертная опустилась в теплую воду, множество ранений зашипело, особенно не рада была спина: четыре продолговатых, но ровных пореза болезненно отреагировали на купание. От реакции тела Мерелин зажмуривалась и сжимала губы, удерживая в закрытых глазах нарастающие слезы, что щипали глазные яблоки. Она недолго расслаблялась в молочной воде, постаралась смыть с себя запекшуюся кровь и мерзкий запах алкоголя и ягод — запах демона, когда же задуманное было исполнено, малышка выскочила из уже розоватой воды и закуталась в первую попавшеюся ткань — в ее нос прямо ударило приятным ароматом различных масел; алая шелковая простыня с постели нечистого осталась в качестве коврика. Вышла девушка из ванной чтобы вновь зайти — рядом с дверью лежали ее чистые вещи, которым Мерелин предпочла ткани. Ангел не реагировал. Пыталась не реагировать и не подавать и виду на страдание — ей хотелось сесть в угол, поджать колени и рыдать, рыдать и рыдать с криками, бить стену, царапать и душить себя, ей чертовски хотелось поймать паническую атаку — но она просто не могла. Инстинкт самосохранения взял верх, и единственное, что сейчас важно — побег из проклятого места. Малышка нашла свой рюкзак с вещами в комнате — как насмешка ублюдка на попытку сбежать, проверив содержимое и надев хмурый и уверенный взгляд, она прыжками спустилась к парадным дверям, не обратив и капли внимания на выглядывающих из кухни суккубов. У дверей смертная и остановилась, будто по щелчку, резко развернулась с прямой спиной и сделала несколько равномерных, громких шагов к девушкам. — Где он? — обе буквально отпрянули, хотя находились в паре метров от ангела. — Где мой мотылек? — более четко и громко, не опасаясь никакого наказания. Суккубы переглянулись, и, если Дарья продолжила задыхаться с мокрыми глазами и мучить платок изящными пальцами, то Мэри выдохнула и зацокала к Мерелин, пройдя мимо нее — куда-то рядом с главными дверьми, к практически незаметному углублению-спуску в полу — входу в подвал, который был закрыт крепкой деревянной дверью с огромным количеством царапин и непонятных меток. Средняя из суккубов подняла правую руку и что-то прошептала, пока младшая, очевидно, набравшись смелости, подбежала к малышке и стала рассматривать ее бледное уставшее лицо щенячьими глазами. Она явно пыталась выдавить из себя что-то, скорее всего, извинения — именно об этом вопили ее эмоции, но у Дарьи и слова не получалось произнести, младшая только бесконечно вдыхала и закусывала нижнюю губу: — Я знаю, Дарья, я так буду скучать, — у малышки потекли слезы, брови домиком, она сжала кулаки, смотря на собеседницу, — но зд-дес-сь я тоже н-не могу… Суккуб вцепилась в нее прощальными объятиями, хныкая и сжимая талию ангела руками, она тихо мычала, лежа виском на плече девушки — прося прощения за то, чего не совершала. Спустя секунду теплые руки Мэри ласково обвили плечи ангела, та положила подбородок на голову Мерелин, выдержав момент, отстранилась, оставляя истерзанной немое послание, что смертная смогла прочитать по губам: «тебе нужно покинуть это место как можно скорее». По мере того, как создание выпрямлялось, возрастающий по громкости хруст предупредил девушек об окончании прощальной сцены.♡
Они отошли достаточно далеко от дома демона, возможно дальше, чем паре удалось зайти в первый раз, просто пошли не в том направлении, сомнительно, конечно, для существа здешнего мира не знать путей, но мотылек вел ее не к освобождению. Скажем так, питомцы же чувствуют опасность и тревогу — то же самое и здесь, ощущая, что приведя ребенка к выходу, оно приведет ребенка к гибели, создание заводило Мерелин все дальше, в лабиринты для сбежавших душ, которые крайне были похожи на землю, даже лучше — сады, переполненные плодами, отсутствие прямых врагов и демонов, которым не требовалось выходить на охоту, поскольку легионы душ пополнялись автоматически, суккубы, инкубы, другие низшие нечистые не заходили в данную местность, как и сородичи мотылька, потому оно и привело девушку сюда, если и не освободить ее, то дать какой-то отрезок времени отдохнуть. Мерелин не спала на траве, нижняя часть туловища существа скручивалась в спираль, змеиный хвост, благо, не был холодным, средняя температура, что позволяло девушке не замерзнуть ночью, смертная спокойно спала, но два фактора не давали ей полноценно пропустить ночь в мире Морфея — первый, раны, разумеется. Зуд и жжение или кровотечение периодически просыпались раньше девушки и приходилось только мяукать и терпеть, прежде чем снова улечься и попытаться завладеть сном. Второй фактор — кошмары. Здесь объяснять не стану, все итак предельно ясно. Четыре ночи пара точно пробродила по лесам, позволяя малышке питаться фруктами, днем мотылек принимал позу дерева и отсыпался, пока девушка опиралась на ствол спиной, дремля, оплачивая так промежутки отсутствия сна ночью, иногда смотря вдаль и обдумывая все произошедшее, это не были истерики, это был тот же сон, с открытыми глазами и осознанными сновидениями. Ведь… Все было не так плохо между ними двумя, ссоры и дерзости, но не было же намёков, скрытого желания и похоти, почему? Зачем ублюдок сделал то, что сделал, и один из самых мерзких вопросов — как долго он придумал свершённое как вид наказания, как долго ждал, чтобы воплотить идею в реальность? Удивительно, ведь дальше удушья нечистый не заходил, удивительно, что малышка настолько к этому привыкла, что не считала такое обращение чем-то зверским. Что ж, теперь пора отвыкать — она не надеялась или опасалась встречи с восставшим, да, и по секрету, абсолютно оправданно — демона неделю не было дома, таким образом он выделил ей время на отдых и выздоровление, оставляя работу суккубам, те поступили не в пользу господина — не сообщили ему, что работа покинула их вместе со своим неземным питомцем и где она, никто из них троих не имеет ни малейшего понятия. Конечно, достанется им, но, скажу, что каждая, имея выбор выдать ангела или принять наказание, покорно согласилась бы на второй вариант, даже Анна, сжалась бы, опустила глаза в пол, но не сказала, в каком направлении пошла Мерелин. Это не было жалостью, это было нежеланием победы демона, ибо тогда восставший точно бы вернул сбежавшую и что дальше? Разумеется, повторять пытку он навряд ли стал, но и более нежное отношение к малышке не имел бы. А когда очухается, обнаружит пропажу и накажет суккубов, в общем, сделает все дела по дому, то бросится за ней по пятам? Мер передернуло от данного предположения — она вздрогнула, толкая широкий черный хвост змеи, тут же вызывая несколько оглушительных звуков, хруст, к которому ребенок привык и перестал пугаться. Ангел смотрел прямо, находясь на пригорке и видя впереди усадьбу, примерно в километре от себя, видя огни, маловероятно, что там живут люди среднего класса, что там живут люди, мотылек направился право, перпендикулярно направлению здания, воительница за ним, она не была настолько усталой, чтобы залезать на существо, честно, ходьба также помогала ей размять не только ноги, но и мысли, отойти от того мрака, который порой поглощал разум размышлениями. Сейчас я также быстро опишу демона, если так интересно, тем более, попрощались мы с ним на достаточное количество времени, чтобы начать забыть: что он тогда сделал никак не пробудило его совесть, потому что стыда и совести не существует в его натуре. Это не была спонтанная идея, нечистый увидел возможность, увидел девушку перед собой, возможное погашение ее долга за побег, покушение и непослушание, он ей воспользовался, но заигрался, зашел слишком далеко, забыв, что прежде всего подле него находился смертный человек, а не суккуб или демонесса, которым такие царапки как щекотка. Возбуждение было не столько от садизма, то есть получения возбуждения от боли, сколько от, я бы сказал, выдирания крыльев — ему нравилось именно ломать девушку, делать своей и под себя. Не знаю, смог ли он остановиться, если бы появился на следующий день после и увидел ее боль и страх, покорность от страха, конечно, он бы стал мягче, но такое поведение несомненно возбуждало бы его. Здесь пока достаточно. Выходя из леса они прошли часа два-три, прежде чем уйти довольно далеко от всех особняков и идти по тропам, как будто эти тропы, пути, использовались каждый день, но в определенные часы, и точно не ночные, потому что травы и зарослей на них не было — словно через день, но они использовались. И стоило им дойти до первого пригорка, как ловушка настигла пару. — Если он вам не доверяет, то и я. Приблизитесь, — шаг назад, — пеняйте на себя. — Детка, ты что, не понимаешь? Это и есть смысл их существования — возвращать беглецов похитителям. Он не добрый и не особенный, он щедрый — ведёт тебя к своим друзьям. Представь, что тогда случится? Мерелин не ответила, тверже прижимаясь спиной к чёрному туловищу, надевая такой хмурый взгляд, который обычно свойственен капризным детям. Холодные пальцы правой руки приклеились к чёрному, судя по расположению, животу. И шло-то все хорошо: спутники отошли достаточно далеко от владений демона, в их новом побеге до определённого момента не возникало никаких трудностей, нежданных встреч на дороге или нападений существ различной степени опасности, но вот ирония — демону понадобится время, чтобы найти пропажу, а теперь ещё и защитить от компании, судя по всему, охотников на сбежавших или просто потерявшихся людей. Если бы незнакомцы посмели напасть на его территории — нет сомнения, он бы разом разодрал наглецов, но здесь, когда восставшего нет рядом, в борьбе с другими нечистыми можно надеяться только на себя. Хотя, если бы «господин» был рядом, он бы посмеялся — снова сбежала, сама и разберись с последствиями. Насчёт охотников — это были в основном молодые люди, парни и девушки в темной форме, украшенной длинной красной верёвкой в качестве пояса. Те, что подальше от смертной, прятали свои лица чёрными масками, а те, что ближе, вежливо улыбались и терпеливо ждали момента, когда Мерелин зевнёт, чихнёт или моргнёт — момента, дабы удачно атаковать. Ангел стоял под мотыльком, который закрывал ее своей спиной и длиннющими руками, что больше напоминали брёвна, он не давал подойти и оглушительно рычал, стоило кому-то показать слишком приторную улыбку доброжелательности. Сдаться ее уговаривала девушка с кудрявыми пепельными волосами и бледно-серыми глазами, она красивая, но первое, что можно заметить, глядя на неё — хитрость является одной из главных черт характера. — Мотылёк не способен защитить тебя! У них нет чувств, кроме голода, твой господин тебе не рассказывал? — охотница часто взмахивала руками, добавляя экспрессивности словам. — У меня нет господина. — Хозяин, повелитель, господин, большая разница, — покачала головой. — Может, достаточно торгов? Стоит забрать ее, а не заводить беседу. Этот высокий мужчина в том же костюме, блондин, худой, в маске — большего Мерелин рассмотреть не могла. В его руках лук, который, очевидно, был снят для удачной охоты. — Да ну? Попробуй напади, — равнодушно прошептала малышка, врезаясь острым взглядом в охотника. Похоже, он оценил, прицеливаясь. Мотылёк согнулся, обнимая Мерелин одной из рук, рыча в сторону лучника, которого ангел потерял из виду благодаря огромной фигуре ее мифического друга. У девушки не было абсолютно никакого оружия, не было уверенности в удачном раскладе событий, была боль и нарастающий страх, что надежно спрятали куда-то глубоко в разум. Позже паника, никак не сейчас. — Te erant, dixit ad puellam, non impetum eius², — раздался хлопок, — ты так и не научился держать свой лук на спине, а рот — на замке. Мерелин покачала головой, затем, приглядевшись ещё раз, протерла глаза, словно видя мираж. — Она — наша гостья, — челюсть сжата, а улыбается. Скромно, — хватило бы двух-трёх созданий из нашего клана, а ты привела половину семьи, — он посмотрел на ангела, — незачем страшить и так напуганного и… Раненного ребёнка. По мере того, как он приближался, малышка осматривала его и убеждалась — она не знает его, видит в первый раз в своей жизни, но его внешность, поведение, манера речи, голос — все это знакомо ей, казалось, с самого ее появления здесь, он был рядом. Мужчина, будто бы горячей крови, смуглый, но при этом с длинными белыми волосами, высокий и крепкий, он производил приятное впечатление, как внешне, так и внутренне, в отличие от многих не целился нападать, приблизиться дальше дозволенного или оскорбить смертную, он сдержанно улыбался, наблюдая за Мер красными глазами без зрачков. Ангел едва не усмехнулся, когда заметил чёрную щетину — слишком уж яркие несостыковки: смуглый блондин с мужественной щетиной и красной радужной оболочкой глаз, недоделанный персонаж «Сумерек» или «Ведьмака». Мерелин быстро поняла, что он в стае вроде вождя, о том же говорило его одеяние: длинный чёрный жакет без каких-либо красных и веревочных украшений, практически прозрачная рубашка, темные брюки, дорогая обувь — местный наркодилер, сделок у него немерено… Незнакомец остановился в трёх метрах от смертной и мотылька, поднял два пальца вверх — большинство охотников, что были дальше, растворились в дыму, похоже, отпустил. — Приношу свои извинения за поведение подчинённых. Многие из них не знают, как вести себя с ни в чем не повинными незнакомцами, — улыбнулся и мягко склонил голову, ух, как гладит. — Но, я вынужден согласиться с их предположением, продолжать путь с этим, — собеседник облизнулся, что малышка точно подметила, видимо, мотылёк своим видом вызывал у мужчины чувство отвращения. — Существом — опасное для вас путешествие. Мерелин увела глаза в сторону, прикусив щеку — на секунду кто-то показался ей симпатичным [неосознанно] в этих местах, как его внутренний мир оказался знакомо-прогнившим, и ничего не оставалась сделать, как только покинуть вождя стаи: — Спасибо за мнение, в котором я не нуждаюсь. Это моё решение, мне за него и отвечать, — выдохнула, так и не одарив прощальным взглядом незнакомца. — Мы можем идти, зная, что вы не нападёте со спины? — Лично у меня нет возражений, — на этих словах Мерелин вскинула бровями и начала разворачиваться, как низкий голос вновь играючи запел, — но, ангел, ответь на вопрос, куда приведёт вас выбранный путь? Воительница не думала удовлетворять любопытство неугомонного собеседника всё новыми ответами на его новые нескончаемые вопросы и рассуждения, она знала, куда нацелен ее путь, знала, что за существо ее защитник, тратить слюну и время на каждого встречного безумца, нечистого — просто того не стоит. Может, за девушкой давно мчится погоня, у вождя нет права допрашивать Мерелин, значит, покинуть его самый что ни на есть выгодный вариант. — Ангел? — слабо окликнул, не помогло, давай другую тактику, — если твой «соратник» доведет тебя до выхода, не убив, сможешь ли ты покинуть мой мир? Не разорвет ли нежную кожу поток магии здешних созданий? Откуда уверенность, что ты попадёшь на порог родного дома, а не на стол к бессмертному подонку? — демон зашипел змеей в ухмылке, когда малышка замерла, наконец, внимая ему. Напуганный голос внутри пульсировал два приказа — «не верь» и «уходи», но она, как обреченная, застыла, будто ноги ее обратились камнем, со стеклянными глазами слушая отчаянный крик истерзанного сознания, а в промежутках — низкий голос, который гипнозом вводил смертную глубже в оцепенение: — Развернись. Сейчас, — машинально, наказ был выполнен, — умница. Не забудь ответить☽
На ангела набросились, как фанаты на своего кумира, различные незнакомые люди, каждый из них старался если не заговорить, то прикоснуться к малышке, после того, как она вошла в здание, около дюжины человек окружило ее. Вожак оставил ее, заведя беседу с двумя девушками, видимо, давая распоряжения насчет гостьи — скорее заказа, Мерелин догадывалась, что он лишь начальник, но не владелец компании, что так отчаянно старалась стать ее союзником. Ему дали задачу — привести воительницу, она выполнена, теперь он не станет относится к малышке дружелюбно, вернее, относиться как-либо — если заказчику предоставлен товар, то взаимодействовать как с заказчиком, так и с товаром вовсе необязательно. Не подумайте, Мерелин не пошла на поводу ради сделки, она опасалась: во-первых, количества охотников, они бы напали при отказе сотрудничать, и, если бы не убили, то точно серьезно ранили бы ее и ее «питомца», во-вторых, они имели возможность убить ее, но не стали, пришли к компромиссу, если можно так назвать. И, наконец, в-третьих, слова вожака оставили отпечаток в сознании Мерелин. Его открытость привлекала, в отличии от «бывшего хозяина», который швырял оскорблениями при любом вопросе, этот нечистый с удовольствием готов был на него ответить, на все вопросы. Доброту принимать гораздо приятней, чем озлобленное ворчание, основанное ни на чем. Сказать честно, Мерелин испугалась, когда увидела здание, рядом с которым оказалась — роскошный белый особняк, с освещением, колоннами, плиткой, каменным забором в два метра — все напоминало о доме предыдущего похитителя, заметно, у демонов схож вкус на здания. Хуже стало, когда малышка зашла в пентхаус — слишком… Дорого выглядело, предположительно, домик для отдыха нефтяного миллиардера. Роскошная гостиная в черно-золотых тонах, местами украшенная лазурными камнями — просторная, в ней, наверное, могла уместиться вся школа вместе с директрисой-двести-кило-плюс. Портреты с изображением незнакомых личностей в исторических костюмах — судя по одежде на картинах и состоянию самих изображений, сделаны они несколько веков назад. Большая хрустальная люстра, которые порой называют «плачущими» — кристаллы, будто слезы, собирались упасть, но благодаря строению удерживались в воздухе — ангел немного отпрянул, когда заметил ее — если такая упадет на людей, то убьет человек пять-шесть разом. В дальнем правом углу находилась лестница, что вела вверх и там же являлась коридором-балконом со второго этажа, она буквально обнимала три стены из четырех. В помещении также находились изящные диваны из темного дерева и мягкой обивки, стеклянные туалетные столики, высокие тропические растения, освещение благодаря настольным лампам, большая часть света, по-видимому, поступала через окна размером со стену. Тем не менее, со всей мебелью и декором в гостиной предостаточно пространства для пары-тройки десятков человек. — Все смотрят испуганно, когда впервые входят сюда, — женская персона, вставшая напротив ангела, пропела замечание, Мерелин скромно покачала головой, соглашаясь, но на собеседницу не взглянула — осматривала интерьер. — Что ж, сейчас тебе лучше отдохнуть, я отведу тебя. На конец фразы малышка резко повернулась к незнакомке, но та успела корпусом отвернуться от нее, начала отдаляться, идя вверх по ступеням. Ангел быстрым взглядом провел по гостиной еще раз, заметив, что многие наблюдают за ней с чистым любопытством, поспешил за предводительницей скрыться от посторонних глаз. Ее комната находилась недалеко, потеряться сложно — подняться на второй этаж, крайняя дверь, по коридору и налево: уютная большая спальня с двуспальной постелью посередине комнаты, одна стена, к которой прижималась изголовье кровати, была деревянной, дизайнерский интерьер, остальные стены, потолок и пол — все белое, исключая круглый ковер, которому принадлежал каштаново-сиреневый оттенок. Справа — шкаф и дверь в ванную комнату, как в отелях, слева — коричнево-розовые занавески, открывающие доступ в другой небольшой «отсек» комнаты — комод и рабочий стол, вместо стены — окно. Шикарно, нечего возразить, шикарно. — Надеюсь, тебе не тяжело будет отдыхать в этой комнате? — доброжелательница наконец повернулась к малышке и сдержанно улыбнулась. Мерелин замерла. Незнакомка дьявольски красива. Действительно привлекательная девушка — худая, высокая, короткие черные кудрявые волосы, ровные брови, правильно подчеркнутые косметикой, небольшие карие глаза со стрелками, изящный в своей неровности нос и пухлые красные губы — ох, она была бы популярной, имея соцсети и хорошую камеру для фотосессий. — Эм-м… Хорошо, я… Лучше пойду, — она заморгала глазами на слишком медленную реакцию ангела. — Если понадоблюсь, найти меня будет нетрудно, скажи, что ищешь Милицу. — Милица? Твоё имя? От милиции, что ли? — Мер сощурилась и повернула голову набок. — Нет, — она закрыла глаза и усмехнулась на гипотезу смертной, — это сербское имя. Не я его выбирала, но оно меня вполне устраивает, — она вновь направилась к двери, как малышка ухватила ее за рукав. И снова замерла — она посмотрела на нее с ног до головы — на ней не было формы охотников, черные брюки до талии, перетянутые знакомой красной веревкой, но не столь длинной, как встречалось ранее, прозрачная темная блузка, — вроде бы и скромно одета, а намек все равно присутствует: — Что с мотыльком? Куда вы его отвели? — О, не беспокойся, он на заднем дворе, я могу устроить вам встречу, — малышка сглотнула и покачала головой в знак отказа от предложения. — Эм, тебя что-то еще интересует? Ангел взглянула на Милицу так, будто возненавидела ее за один вопрос, затем она спрятала глаза, смотря в угол, переходя на шепот. — Да, строение вашего мира и правила выживания в нем, ведь я не знала, что он существует, и все видят в этом только мою вину. — Оу, не переживай, — собеседница заметно оживилась, чуть наклоняясь к Мерелин из-за роста. — Я расскажу тебе многое о нашем мире, «займусь твоим обучением», хах, — не злая усмешка, — но после твоего отдыха. Я знаю, что-то неприятное случилось с тобой. Истерзанная на многое отвечала стеклянным взглядом. — Тебе сейчас лучше поспать несколько часов, об остальном не беспокойся, мы всё уладим. Правда, тебе стоит отдохнуть, — Милица заглянула в глаза малышке ради реакции, та закивала головой на предложение. — Мне некультурно было не представиться, — едва-слышно проговаривала в сторону, — меня зовут Мерелин. С двумя «е». — Приятно. А теперь отдыхай. Та почти вышла из комнаты, уже до дверной ручки дотронулась, как ангел вновь окликнула ее с новым, к счастью, последним вопросом: — Тот мужчина, вожак стаи, кто он? — Местный ловелас. Вы увидитесь, не волнуйся, — еще одна улыбка и добрый взгляд, секундой позже она покинула комнату. Мерелин глубоко вдохнула, роняя рюкзак на ковер, посмотрела на окружающую ее мебель еще раз, и, повторно выдохнув, торопливо начала раздеваться, чтобы переодеться во что-то более домашнее и лечь спать, усталость от постоянной борьбы с болевыми ощущениями и нервами выводила девушку. Она не переживала, что в комнату может войти кто-либо в момент переодевания, ей плевать, ее саму тошнило смотреть на отметки ублюдка на теле, так что в скорости смены одежды сомневаться не стоило. Когда названная процедура была закончена, ангел быстро спрятался под облачным одеялом, отвернувшись к окну, она тихо заскулила, пуская по милому личику горячие слезы, рыдая до тех пор, пока сознание ее не отправилось в мир снов.☾
Кто-то периодически окликал ее по имени, стараясь вывести из всепоглощающей темноты, Мерелин сопротивлялась, знала, что если отказаться от сна сейчас, то при пробуждении появится головная боль, терпимая, но все-таки нежелательная. Стоило девушке прислушаться — не снится ли ей голос, что зовет ее, он тут же утихал, подтверждая догадки ангела, потому она и не спешила покинуть мир Морфея. Ее не смущало то, что за окном уже нет солнечного света, что она проспала почти с самого утра до ночи, и что она ночью будет делать от бессонницы, не волновало чье-то возможное присутствие — может, ей это не приснилось, кто-то правда терпеливо ждет ее пробуждения и окликивает каждые десять минут, она и не думала о неудачном побеге — малышке просто хотелось поспать еще пару секунд, пару секунд провести в бессознательном беззащитном состоянии, чтобы не думать — укрыться на пару секунд от проблем. Но эти мысли упорно добивали ее сон — побег повлек за собой воспоминание о том, от кого именно Мерелин пыталась каждый новый раз убежать, кто преследовал ее — преследует ли он ее до сих пор, и что будет, если демон настигнет девочку — когда настигнет? Ангел будто нутром ощущала, что «хозяин» уже приступил к поискам пропажи, что глаза его наливаются кровью от ярости — он разорвет поместье и всех его обитателей, где и с кем смертная укрывалась в данный момент времени. Таков его характер — восставший никогда не проявит и ничтожной капли уважения к ни в чем не повинному созданию, но он и не позволит ей исчезнуть — оказаться под крыльями другого существа, Мерелин — его собственность, ей разрешено в это не верить, но другим представителям нечисти данный факт знать обязательно. Знать и подчиняться этому знанию. Малышка не хотела, чтобы из-за нее пострадали другие, пускай и нечистые, создания. Наверное, она сама была уверенна, что ублюдок отыщет ее, где бы она не старалась от него спрятаться. Догонит, накажет, уничтожит всех, кто помогал смертной, на ее глазах, специально, затем заберет обратно — ломать психику сильнее — как бы далеко ты не убежала, тебя вернут, точнее, верну. — Ваша помощь приятна, но я уйду на рассвете. Лёжа, малышка только приоткрыла глаза, убеждаясь в предположении — некто действительно был всё это время в комнате и повторял её имя, как песню, что заела в голове. Милица. Она сидела на краю кровати и смотрела в окно напротив, что было закрыто занавесками из белой полупрозрачной ткани, наблюдала, как лунный свет проникает в помещение и расползается на достижимых ему поверхностях. Неизвестно, сколько времени она потратила в ожидании, но ее поза говорила о том, что она пришла сюда достаточно давно: ее спина согнута, а руки сложены в замке на коленях. После заявления ангела она одарила малышку таким взглядом, будто не то что разрешила, она и благословила девушку на удачный уход. Речь ее показала другое мнение о намерении Мерелин: — Выпей это. Немедленно, — смертная точно не поняла, как около ее губ оказалась ложка с вязким веществом, не удивилась магии, конечно, но на мгновенье задумалась — не яд ли. Хотя, если так рассуждать, они давно бы убили ее, имея столько возможностей, терять особо нечего. Она поднялась на локтях, отчего сразу же и зажмурилась — немалые царапины на спине дали о себе знать, неприятно зашипели и рёбра от передвижения, тело будто знатно помял бывший рестлер, решивший стать массажистом и совершенно забыл, что перед ним хрупкая девушка в качестве клиентки, а не боевой мускулистый партнёр. Стараясь как можно тише выдохнуть, плохо скрывая нарастающую боль от собеседницы — та видела, через что проходит ангел, дабы принять обычную сидячую позу, Мерелин зажмурилась и быстро проглотила лекарство, как сироп от кашля. Это похоже на жженый сахар — несколько тёплых капель торопливо стекли по глотке и пищеводу в желудок, затем ребенок сжался — спазм изнутри заставил ее прослезиться и перестать дышать, спустя еще мгновение она громко выдохнула в расслаблении — боль больше не мучила ее. Только раны на спине и укусы на шее легонько пощипывало, словно те отказывались подчиняться действию обезболивающего. — Что это? — малышке таки удалось завладеть сидячей позой, она заметно оживилась, всматриваясь в горящие глаза создания напротив. — Раньше его использовали после пыток, чтобы вылечить смертного, затем снова издеваться над ним, — Мер немного отодвинулась, сжимая губы, ей не страшно, скорее тошно от полученных знаний. — У меня есть примерно двадцать минут, прежде чем тебя одолеет небывалая усталость. Выслушай меня внимательно, не перебивай, я всё тебе подробно объясню. Милица всмотрелась в девушку, терпеливо ожидая согласия, на что та кивнула, не издавая лишнего звука — демон никогда ей ничего не объяснял, не предлагал объяснить, а если по стечению обстоятельств ему всё-таки приходилось заговорить, то его недовольством можно было убить несколько десятков человек. Честно, малышка была рада получить учителя по подземному миру, пускай и на одно занятие, узнать что-то новое о данной местности и её постоянных жителях минимум интересно и крайне полезно для её благополучного существования. — Что ж, поехали. Мерелин, мы не просто компания демонов, мы клан. У нас есть свои правила, задачи, проблемы. Не пойми неправильно, но ты тоже являешься одной из наших задач: твоя защита, помощь тебе — это обязанности многих представителей клана. Мы не помогаем каждой заблудшей душе, но и не убиваем тех, кто нуждается в помощи. Мы отличаемся от остальных нечистых и восставших. Мерелин только больше хмурилась на слова демонессы — её не пугал монолог и его значение, но она точно осознала, что попала в муравейник, своего рода улей, где полным-полно работяг и одна королева или же король, кто постоянно пополняет ряды «семьи». К чему Милица вела? Особо важных понятий она не дала, но, кхм, она же ещё не закончила: — Мы отправим тебя домой на некоторое время. — Домой?! Ко мне домой? На землю? — малышка не смогла сдержаться от полученной, прямо говоря, шокирующей информации. — Да, Мерелин, дослушай… После того, как тот демон украл тебя, здание, в котором ты жила, стало слишком интересным для посещения — многие добираются туда только ради следов, улик, намека, куда ты пропала, чтобы украсть и у похитителя. Они охотятся на тебя. И цели их явно… Не позитивны. Мерелин, это тяжелый процесс — перерождение воителя, ты как новый птенец в гнезде, — Милица часто вздыхала, качала головой и опускала глаза на пол, ища моральную поддержку — набираясь сил, дабы закончить свой рассказ. — У существующих воителей и так немало занятий, забота и защита о тебе — это терпимо, но все-таки тяжело. Ангел сощурился. Ее начало раздражать осознание того, кем она являлась, а именно — причиной, почему у такого большого количества созданий так много проблем. Из-за нее. Малышке хотелось вступить в спор, защитить себя нападением, но цель выслушать собеседницу важнее. — Я же сказала: мы особенный клан. Нам воители доверяют, — все её слова превращались в кашу, собачий бред. Замечая сомнение на бледном лице, демонесса накрыла ладонь смертной своей. — Мы заключили с ними сделку — мы вернем тебя, ты будешь под тройной защитой, и каждый подонок, что попытается напасть на тебя, будет убит, если не нами, то воителями. Когда придет время возвращаться, мы заставим твоих родных и близких поверить, что ты отправишься не неопределенный срок в частное учебное заведение, и заберем тебя обратно, сюда. Если предыдущий похититель даст знать о себе, то мы успеем уничтожить его раньше, чем он сможет причинить тебя какой-либо вред. И, наконец, когда все уляжется и успокоится, мы вернем тебя обратно, на грешную землю, в твой родной дом. После окончания монолога Милица улыбнулась так, будто сказала самую приторную новость, заглядывала темным взглядом в блестящие глаза напротив, ожидая реакции, чуть сильнее сжала изящные пальцы — ладонь девушки, стараясь пробудить ту от раздумий. Мерелин все хватала воздух губами и дернула подбородком — она вновь и вновь хотела спросить о чем-то, но находила ответ во всем том, что ей объяснила нечистая. Смертная смотрела то на девушку, сидящую рядом, то на их сплетенные вместе руки, пыталась как можно быстрее уложить новости у себя в голове. Разложить. Так, чтобы позже перепроверить и не запутаться. Все стало ясно, как день — ангела на время отправят домой, во-первых, дабы успокоить всех дорогих ей людей, во-вторых, чтобы приманить самых отчаянных ублюдков и избавиться от них, в-третьих, для того, чтобы дать понять всем остальным желающим — она под надежной охраной, и шансов заполучить ее ровно столько же, как подчинить упрямый характер. — Когда? Насколько? — Ах, — она обрадовалась тому, что Мер оживилась, — завтра или через пару дней, как тебе будет удобней. — Милица на секунду изогнула брови, явно намекая на ее физическое состояние. — И… Не меньше двух недель. Мы хотим, чтобы ты набралась сил и нервов, семья ведь в этом помогает, так? — малышка кивнула. Девушки просидели еще несколько минут в ночной тишине, наблюдая за лунным светом как за горевшей свечой. Мерелин иногда всматривалась в лицо нечистой, поражаясь ее привлекательным чертам — изящной форме носа и подбородка, ярким глазам, темным бровям. Она не верила, что все то, что ей пообещала Милица, станет реальностью, но она очень надеялась, верила в приятные слова о грядущей поездке. Удивительно, но «хозяин» ее особо не волновал — ангел использовал правило о «правдивости мыслей» — если ты не хочешь, чтобы что-то случалось, думай об этом как можно меньше. Она, собственно, это и делала — как только в разуме всплывал образ демона, его угрозы, голос, злые взгляды и шипение, малышка начинала проговаривать знакомые песни, вспоминать содержание различных прочитанных ею книг или размышлять о тех, кого встретила сегодня. Лишь воспоминания о суккубах неимоверно заставляли малышку грустить — с ними было интересно проводить время, они правда заботились и переживали о ней, исключая Анну, соблазнительницы были на стороне ангела, а не их «господина». Мер усмехнулась — подумать только, ведь они и вправду помогли ей сбежать. — Мне нравится твой кулон, — заметив смешок, Милица повернулась к ней, начиная разговор. — Спасибо, это… Он-н… Наверное, глупо говорить о том, что он мне тоже нравится, раз я постоянно ношу его, — истерзанная сжала украшение, явно смущаясь. Нечистая ответила умиляющейся улыбкой в щеку. — Я думаю, тебе лучше поспать пару-тройку часов, во сне раны быстрее заживают, — она повторно улыбнулась и сжала руку девушки, затем отпуская ее, вставая с кровати — отходя к занавескам, дабы задернуть их. — Тебе папа подарил этот кулон? Он любит отмечать понравившихся девушек особенными украшениями. — Папа?! — сонливость как рукой сняло. — Да, ты должна знать его. Мне сказали, это он уговорил тебя прийти сюда и успокоил твоего… Зверя. — Он твой отец?! — последние фразы малышки становились вопросительным криком. — Нет, конечно! — Милица подходила к двери, — многие его так называют. — Папочка, — подпела Мер, вскинув брови, нагло ухмыляясь. Нечистая посмотрела на смертную так, будто взглядом попросила ее больше не произносить это прозвище — слишком приятно ему будет, ведь оно такое… Интригующее. Милица показала ладошку в знак прощания, затем дверь тихо закрылась — ее постарались прикрыть как можно более бесшумно. Мерелин впервые за долгое время послушалась совета нечистой — сразу после ее ухода улеглась на подушку, рассматривая стену напротив, стараясь снова залезть в мир снов, да слишком много обдумать надо было. С одной стороны, все пахло сладким обманом, чтобы получить доверие и покорность ангела, с другой — с чего бы им церемониться? Их тут целая стая, клан, как сказала Милица, зачем тогда ради одной смертной устраивать такие приключения? Хотя, если рассуждать таким способом, то воители, по сути, охотились на демонов и истребляли их, огромный клан давно бы привлек их внимание и не остался «целым», так что сделка с ними была довольно выгодной. Но какой толк от демонов воителям? Иметь союзников среди врагов — Мерелин никто не трогал, пока она пребывала у демона, значит, большинство нечистых правила уважает — воровать плохо, воровать у сильных — очень плохо и опасно. Все запутывалось. Хотелось спать. Засыпая на этот раз, она больше не плакала. Сладких сновидений.