Переступая время.

      Дыхание Трис успокаивало меня. Ещё утром я был совершенно один, а теперь приобрёл всё, о чём мечтал столько лет.       - Трис, я обещаю тебе, что позабочусь о детях. Я люблю тебя, - я надеялся в глубине души, что она услышит меня.       В дверь заходит медсестра и просит покинуть палату. Поцеловав Трис в нос и собрав фотографии в стопку, я выхожу из помещения. Положив конверт в пиджак, я спускаюсь по лестнице. Мой телефон разрывается от звонков и сообщений с работы. Быстро отпросившись на весь день, я понёсся вниз к главному входу. Мне нужно найти детей. Только что я им скажу? Нельзя говорить всё в лоб.       Когда я собираюсь выйти из здания фракции, то в меня врезается девочка. У неё тёмные волосы и на удивление знакомые мне глаза. Вглядевшись, я узнаю свой цвет глаз. Неужели это моя дочка!? Маленькая, хрупкая девочка в больших очках в чёрной оправе. Я помогаю ей встать и всё время смотрю на неё. Её нос, разрез глаз, только выделяющиеся скулы - всё напоминает мне Трис. За ней плетётся мальчишка с огромными наушниками, как и у его сестры, и с "шухером" на голове. В чёрной одежде он похож на маленького Лихача. Черты лица схожи с моими, но глаза и волосы - исключительно от Беатрис. Остановившись ребята переглядываются и поворачиваются ко мне.       - Извините, вы бы не могли показать дорогу к лидеру фракции Эрудиции? -подала голос девочка. Кудрявые волосы торчали во все стороны, и малышка то и дело прятала их в капюшоне толстовки.       - А зачем вам? - стараюсь сохранить невозмутимое лицо. Мальчик молча протянул листок. Но то, что было написано, меня ошарашило:       По решению суда, Калеб Прайор был признан единственным дееспособным на данный момент ближайшим родственником несовершеннолетних Александры Натали Прайор и Николаса Эндрю Прайора и был признан их законным опекуном (представителем), до их совершеннолетия или до тех пор, пока Беатрис Кларисса Прайор не придёт в дееспособность и не будет в силах и возможности воспитывать детей, или же не объявится более близкий родственник.       Дата постановления: 28.05.2149г.       Это повергло меня в шок! Но больше меня задело, то что Калеб будет опекуном МОИХ детей, а не я! Сглотнув, я махнул ребятам рукой, чтобы они следовали за мной.       Готовься, Калеб Прайор, пришёл час суда!       ***       Мы подходили к массивной двери из стекла, когда я сказал детям присесть. Зайдя в кабинет, я осмотрелся. Всё было выполненно в лучших традициях фракции. После Джанин тут многое изменилось. Столы были более угловатыми, да и вообще, всё приняло вид треугольников и квадратов. За столом, сгорбившись в три погибели, сидит старший Прайор.       - Как это понимать?! - я решил не заморачиваться с приветствием.       - Здравствуй, Тобиас, - приветствовал меня этот гад, - о чём ты?       - Ты прекрасно знаешь, почему я пришёл сюда! Ты знал, что Трис жива, что у неё есть дети! МОИ дети! И ты всё это время молчал?! - я срываюсь на крик. Я знаю, что дети не услышат нас. Я швыряю ему листок бумаги в лицо.       - Я узнал это недавно, месяц назад. Как бы я рассказал тебе, что Беатрис не умерла? Она уехала потому, что считала нас мертвецами! А что до детей, то я избавляю тебя от лишних проблем! Ты ведь понятия не имеешь о том, как воспитывать детей! Что им готовить, во что их одевать... Да и как ты скажешь детям, которые отца в глаза не видели, что их папа живой?       - Ах! Ты решил избавить меня от проблем?! Это мои дети и мне решать, что делать! Или ты думал, что скрыв всё от нас, ты убережёшь всех?! - я выходил из себя. Он не имел права так поступать.       - Что-то последние двенадцать лет ты не очень принимал участие в жизни детей... Тобиас, пойми детям будет лучше под присмотром родственников. Полноценной семьи...       Ну всё, Прайор, ты доигрался!..       - Может, мне напомнить, почему я не мог принимать участие в жизни МОИХ детей? Почему Трис была одна всё это время? Почему её жизнь снова висит на волоске от смерти? А что до родства, Прайор,то я являюсь самым ближайшим на данный момент родственником для детей. Я являюсь их отцом! Так что, как бы ты не старался отмыться от своих грехов, у тебя ничего не выйдет! - я произнёс это уже более спокойно.       Широкими шагами я выхожу из ненавистной комнаты. Я никому не позволю распоряжаться своей семьёй!