Проклятый дневник

Запись двадцать первая. *запись по-прежнему трудно читаемая, тем не менее, почерк крупный, размашистый и довольно четкий. Буквы «прыгают» на строках, словно автор пребывал в приподнятом настроении* Меня преследуют мои прошлые приключения, книжка. Помнишь, с каким ууудивлением мы открывали, что умеем побеждать? Конечно, для этого пришлось очень много отдать монстрам, слишком много сссделок с ними заключить, но в итоге мы победили. Ради папы. Теперь он живет в мире, которому не грозит Тень. Это того стоооило. Но ради чччего я побеждаю теперь? Если открыть первую страницу, то там наааписано, что я пошла ради папы. Тоже ради него. Книжка… я ннне уверена в этом теперь. Ганн… лжец и подонок. Это мое мнение ннне изменилось. Я по-прежнему так думаю. Но я уже писала, что пойду за ним. Я так рррешила, и ты знаешь пппочему. Но для этого надо спасссти саму себя, и тем самым спасти тот мир, который корррмит этого мерзавца. Я мало понимаю о правилах этой ссстраны, но я понимаю, что здесь все держжжится на духах. Не очень правильно, если спрашивать мое мнение, но кто я такая… Пррроклятье угрожает этому миру в любом случае. Я бооорюсь за жизнь, чтобы спасти этот край. Его дом. Чтобы у него остааалась та семья, что у него есть. Чтобы он прооодолжал заботиться о тех, кто от него зависит. И чтобы продолжал лллгать. Я не могу быть единственной, кто нуууждается во лжи. Мы уничтожили Шабаш… и я об этом ннне жалею, нет! Но ты знаешь… я вдддруг подумала, что это было ошибкой. Сколько лжи мы уууничтожили? Сколько сссладкой, необходимой, оберегааающей лжи? Но это не страшно. Ннничего. Все поппправимо. Ганн, сам Дух Рашемена, ууудивительное существо, обитающее между мммирами духов, снов, людей и ведьм более чем подойдет на ррроль наследника всех этих… снов. Наследник всей это лжи. Красиво же звучит, ну?! Да и суть отражает. Ззза это я буду бороться теперь. И должна выжить. Я не отказываюсь от первоначальной цели – увидеть папу. Я увижу его. Я не отказываюсь. … Пока. Пока что не отказываюсь. Яяя так не уверена в себе, книжка. Может быть, это потому что мне постоянно бооольно? Что-то внутри болит… К вопросу о физической боли. Я нааачала эту запись с приключений и побед. Да, мне пришлось заключить новую сделку. Я снова сторговалась с некоторыми моими монстрами. Ооони смогут знатно ппппппоиметь меня в обмен на их злобу. Все по-прееежнему. Помнишь, я писала, что оооставила кнут у Магды? Хорошо, что я его все же забрала потом. Слишшшком трудно расставаться с такими привычными вещами. Оно и к лууучшему. Тот щелчок в груди – он мешает мне стрелять и дееелать правильный замах рапирой. Как и кинжалом. Остается старый добрый кнут. Он и спас меня в этот раз. Новое приииключение – остров, на котором проживали ледяные великаны. Помнишь огненных великанов на той горе? Когда Келгар ееедва не лопнул от зззлости? Эти не многим отличаются. Ты не поверишь – я сссражалась с ними за корону. Они сказали, что не уйдут, но рассказали о трааадиции, следуя которой, сильнейший становится вождем и получает корону. У меня ннне было выхода. И я заключила старую добрую сделку. Монстры выли зааа моей спиной, подгоняя меня. Ониии направляли мою руку. Их звериные инстинкты подддсказывали мне, с какой стороны приближаются великаны. Они пооомогли мне. Как и немного удивленные Ганн, Окку, Каэлин и Сааафия. Кажется, они не ожидали, что я могу быть нааастоящим командиром, могу рррешить вступить в бой, сражаться наааравне, да еще и привввести к победе. Я вся такая загадочная и нннепредсказуемая… А-ххха-ха! А еще я теперь Ярл Ледяных Великанов! Вождь! Какова, а?! Ннно шутки в сторону. Нам пооовезло, что это было слабое и малочисленное племя. Лишь чееетверо великанов сразились с нами за это право. И остров освобожжжден. Как и гоооворил Ганн – это было важно. Окку подтвердил, что это место имеет ооогромную ценность и здддесь множество следов от молений духов. Грустил от тооого, что это место «брошено духом-хранителем». Так ооон сказал. И сказал, что это нааадо исправить. Еще одна пррроблема. Но мы хоть куда-то прооодвигаемся. Это хорошо. Я велела своему племени навести пооорядок на острове и жжждать нашего возвращения. Мы еще не закончили в этом лллесу. Один из великанов разведчиков помог нам. Это, в конце концов, теперь мммое племя. Их воины доооложили мне об обстановке вокруг острова, а разведчик сообщил обо всех опасных ммместах, местных племенах и разумных группах. Пока мы сидели на том военном совещааании, мне даже вспомнилось мельком прошлое. Как мы сидели в шшштабе в Крепости… Ты же помммнишь? Кто бы подумал, что такое будет продолжать слууучаться с такой, как я. Что такая как я будет ссснова и снова сидеть во главе военного стола… Но наблюдать за удивленными переглядываниями моих новых рееебят было забавно… ха-ха-ха! И все же я их послушалась, когда Ганн нааастойчиво попросил отправить мое новое племя в изгнание. Он передавал слова телтора, которого сам же и ууубил, о том, какую именно ценность это место имеет для всех духов этого леса. Это был их дом, коооторый должен быть освобожден, в который должен быть приведен новый страж. Окку снова согласился, возникнув в кррругу света от костра. Я даже не зззаметила тогда, что он отходил! Вот нааасколько спокойно я теперь могу слушать Ганна. А Король ласково позвал нас за собой, показав нечто невввероятное. С обратной стороны холма пррробивался старый священный источник, вода в котором была настолько чиста, что казалась даже на вид… оссстрой. Но нежной. Ганн тогда улыбнулся так крааасиво и легко, быстро пройдя к источнику и спросив: «Папаша, я надеюсь ты не успел нализаться здесь воды? Не хотелось бы глотать твои слюни». Это очень ввважно книжка! Я смеялась. Дурацкая, вообще-то, шутка. У Ганна вообще нннемного дурное чувство юмора, я так считаю. Но он меня веселит. Это жжже важно, так? Ну а сам Ганн тогда, не обррращая внимания на то, что делает со мной, поммманил рукой и радушно предложил выпить воды. Сказал, чтобы не боялась. Скааазал, что это взбодрит и придаст сил. Окку сонно кивал, медленно, нееезаметно приближаясь к ведьмаку. А когда я все же выпила воды и нааабрала с собой две фляги, Король похвалил меня и устремился следом. Правда, неловко махнул крупной зззадницей, отправив ведьмака купаться в источнике. Я бы сккказала, что у него на морде было написано счастливое выражение… но мне трудно судить по звериным мордам. Надо признать за собой грррешок – над купанием шамана я тоже смеялась. Ганн меня даже зааасмущал, когда перестал материться, уставился на меня и ворчливо сказал: «Ну, ты хотя бы улыбаешься. Значит оно того стоило, девушка». Вот уууж точно – язык без костей. Я понимала, что все устали и хотят спать, ночи в этом лесу были жуууткими. Переживать еще одну и все предстоящие не хотелось… Мне не хотелось вдвойне. Как только придет сон – придут монссстры за расплатой за сегодняшнее мое почти нормальное состояние… Поэтому я повела ребят дальше вглубь, глядя на небо, которое немного светилось не так далеко от нас. Великаны говорили о гигантском сияющем дереве. Я решила дойти туда, оттягивая момент сна. Малодушие, конечно. Ннно я так редко бываю «нормальной», что мне хотелось насладиться этим днем сполна. Ганн. Его даже позабавила реакция его компаньонов на жуткое соседство. Когда они все же добрались до ясеня, постояв под его сенью какое-то время бессловесно, не в состоянии выразить восхищение, вся компания решила, что просто не уснет в таком сиянии. К тому же, как Ганн подозревал, как минимум папаша Окку, а как максимум и Каэлин должны были чувствовать грусть этого места – брошенную и молчаливую пустоту. Сам он никогда раньше здесь не бывал, но чувствовал себя так, будто стоит у смертного одра кого-то горячо любимого и важного. Это было тяжелое ощущение, а Ганн предпочитал по возможности избегать тяжести и горя. Небольшая опушка справа от Ясеня была словно создана для привалов, хорошо защищенная несколькими упавшими стволами и несколькими валунами. Естественная ниша. Как выяснилось, хорошим местом его посчитали не только они. У потухшего давным-давно кострища вальяжно восседали три основательно промороженных трупа. Захара отбила примерзшую задницу одного из них несколькими пинками, отодвинув тело в сторону и плюхнувшись на бесснежное место с промелькнувшими в быстрой усмешке острыми зубами: - Местечко н-нагрел. Потом медленно переместила взгляд с одного компаньона на другого. Не «обвела взглядом», а именно рвано и отрывисто уставилась на каждого из них, три раза поведя плечом: - П-простите ребят. Устала. Больше не шевельнусь, а т-то их подружкой ст-тану. Сафия выдавила кривую, не очень приятную улыбку: - Мы давно просили тебя остановиться. - Да, п-просили. Волшебница покачала головой с выражением «она неисправима», и даже пнула другой примерзший труп. Правда, не почувствовав отдачи наплевала на это дело и принялась возиться с постелями. Телами, по негласному уговору предстояло заняться мужчинам. Ганн радушно предложил свою помощь папаше: - Я уберу этого, а ты тащи этих двух. - И не шелохнусь, ведьмино отродье. - Хм? Что такое? Так рано притомился? Или тоже болен? Не пытайся списать на старость – ты слишком бодро вертишь жопой для старичка! В тоне Окку появились какие-то строптиво-обиженные нотки, когда он сообщил, опустив нос к земле и смущенно накрыв его лапой: - Мне придется таскать их в пасти… я Король, а не падальщик! Фу! Ганн на секунду замер с выпученными глазами и широченной счастливой улыбкой на лице. Он хотел сказать так много в ответ на это, что просто терялся, не зная, с чего начать! Сафия разорвала тишину звонким, милым смехом. Она хохотала, запрокинув голову и привычным жестом поднося пальцы к горлу. Красивая баба все же… Но улыбка Захары перебивала это чарующее впечатление от лицезрения красивой смеющейся женщины. Проклятая снова улыбалась. Второй раз за день! И улыбка эта просто выбивала из колеи тем, какой… детской была. Со слегка приподнятыми уголками губ, чуть-чуть видными зубами, дрожащая, готовая вот-вот исчезнуть с лица. Это ее выражение открытой, простой радости от мимолетного момента было куда интереснее ее же хриплого, постоянно напуганного и немного сердитого смеха. Хотя и не сказать, что он так уж часто слышал ее смех до этого. И каждый раз в довольно тяжелые минуты, когда ее безумие должно было процветать. Черт с ним! Сегодня Ганн весь день добрый и мягкий, как ручной щенок. Что дал себя искупать, без немедленно следующей мести, что вот теперь покорно и просто поплелся вбок от их пристанища, волоча за собой два трупа за шкирки. Но оно того стоило – моменты передышки для умирающей девицы. Да и не так все плохо – третий труп волокла Каэлин, молча шагающая следом и сама пригласившая себя помочь. Сон двадцать первый. *запись восстановлена из безумного сплетения букв, обрывков предложений, каракуль, диких рисунков и клякс. В некоторых местах на страницах размазаны красные капли – у писавшего, вероятнее всего, открылось носовое кровотечение* Вот и пришел час. Давно мы с вами не были. Меня защищали. А теперь – встреча старых знакомых. Я понимаю … должна быть покорной в этот раз. Я слишком долго избегала этого. Даже приятно, как расстроились все ребята в городе. Даже Бишоп! Он раздраженно … крылом о стену, грубо отчитав меня: «Я говорил тебе выцарапывать свою выгоду, а не … жертвой. Ты мне отвратительна, падаль». Это было так приятно, что я погладила его по плечу и попросила не волноваться. Кажется, он потерял дар речи от такого оскорбления. Касавир умолял меня остановиться. Заткнуть его … не сложно. Я просто делаю, что должна. Ты же знаешь, что за все надо платить. Нишка убежала, сказав, что она не станет смотреть на это. Остальные даже не появлялись. Сумеречный монстр ничего не говорил. Только следовал за мной дымчатой тенью, без признаков страха отправившись со мной за ворота – в мою жуткую тьму. Там лапы уже … тянулись отовсюду. Все по старому, но каждый раз по-новому. Это была дыба на этот раз. Пыточное орудие, возникшее посреди темноты и сотканное из тьмы. И такие же темные тела на мне, раскачивающие похотливыми рывками и без того растянутое тело. Я орала до хрипоты. И потом, когда сорвала голос. Привычный ритуал. Боль, вопли, скуление, хрип, смерть. Сумеречный монстр пытался их остановить. Он… правда, искренне пытался. Этот круг темных тел не пропустил его … даже близко ко мне. Ему и самому досталось… Ты уходи, пожалуйста. Я же так … на тебя. Я привыкла. А ты беги. Беги. Не становись жертвой! Ганн. Это было бесполезно. Он искренне пытался помочь. Он потратил довольно много сил, настаивал и обращался к собственной власти сноходца. Но эти чудовища были чуть большим, чем просто сны. Они были частью самой Захары. И он не смог их остановить. А смотреть на это, слушать это… почему-то впервые в жизни он не мог заставить себя остаться в чужом кошмаре. Не мог. Не хотел видеть этого. Потому и проснулся, хмуро уставившись на спящую Захару. Она лишь морщилась во сне и с силой сжимала кулаки. Хрипло, судорожно дышала. Он буквально представлял по этим рваным вдохам, что сейчас происходит. Резко втянула воздух – это в нее с размаху вошел демоноподобный гад, натянув ее ноги еще сильнее, заставляя лопаться суставы и связки. И разрывая ее нутро, которое и так уже кровоточило, когда Ганн уходил. Да и сам он чувствовал ноющую боль в своем физическом теле. Невероятно сильное сознание у девушки! Порождения воображения умудрились так его обработать, что даже на физический план перенеслось! Там, во сне, его вообще до кровавого мяса отметелили - он еле уполз, хоть и понимал, что на этом уровне сна умереть не сможет так же, как и не умирает каждый раз Захара. Ганн перехватил внимательный и тоскливый взгляд пса, который явился к их костру перед сном. Приятель тех трех мертвяков. Он не подходил близко, но лежал неподалеку в корнях дерева, внимательно глядя на их живую и дышащую компанию. Шаман поежился, потер ноющие мышцы. У него было время и масса дел, за разрешение которых он еще даже не брался. Парень достал четки, поднеся их к глазам и внимательно изучая. Сизая, полупрозрачная бусина, в которой был тот его дом, куда он приводил Захару, приобрела черненькую точку в самом центре. Все, как Ганн и думал. Его ложь, как всегда, сработала блестяще, и ловушка захлопнулась. Но сегодня он домой не пойдет. Слишком опасно – эта тварь уже убила его однажды, и сделает это снова. Туда нужно идти с ясной головой и в полной силе. Ганн убрал четки, крепко закрыв глаза и попытавшись забыться обычным, нормальным сном. Тихое, короткое хныканье скользнуло над их полянкой и растворилось в ночи. Ведьмак выматерился сквозь зубы, хмуро встав рядом с девушкой. А потом просто присел, взяв ее тело на руки, устроив ее у себя на коленях. Закутал их обоих в мех. Он бы погладил ее по волосам, как ребенка. Это всегда успокаивало больных, маленьких и страдающих, он знал. Но у нее был платок на голове. Поэтому Ганн осторожно, едва притрагиваясь поглаживал пальцами ее шею, тихонько дуя, цыкая и шипя ей в ухо. Это отвлечет ее хоть немного. Посторонние, неожиданные и непривычные звуки, втекающие в спящее сознание. Захара действительно чуть расслабила плечи и бедра. Хоть и продолжала периодически вздрагивать, вздыхать и всхлипывать. Это было чертовски неприятно. Сколько раз он навязывал ей свою «защиту», сколько сам себя убеждал в том, что он может сыграть роль сильного парня хоть раз в жизни, когда это так остро необходимо… и в итоге не может сделать ничего. Ни-че-го. - Чшшш… прости меня. Тц… Шшш…