Reaching across time

Когда парни добрались до больничного крыла, Римус пошел впереди, а Джеймс и Сириус последовали за ним, укрывшись под мантией. Лунатик уже собирался открыть дверь, когда услышал за собой шепот Джеймса: — Гермиона там одна. Если Римус и удивился, то не подал виду. Он осторожно вошел в палату и прошел до дальнего угла, где лежала Гермиона, а два друга проследовали за ним. Заметив ее, все трое резко остановились. До сих пор укутанная в простыни на своей кровати, с палочкой, крепко сжатой в руке, она сидела, как статуя, глядя в окно. Римус почувствовал, что кто-то подтолкнул его сзади, и вздохнул. Он сделал еще несколько шагов к девушке и тихо покашлял, чтобы привлечь к себе внимание. — Гермиона? — мягко позвал он. Девушка повернула голову в его сторону и направила палочку в его грудь, мародёры замерли. Они видели, как она нахмурилась, сверля Римуса взглядом, а после прикрыла глаза. Знакомый вид Римуса, его мягкие, полные нежности глаза причиняли Гермионе боль, не хотелось смотреть на него. Когда приступ ностальгии прошел, она смутилась. Откуда семнадцатилетний Римус Люпин мог знать её имя? Снова нахмурившись, она открыла глаза, всмотрелась в его долговязую фигуру, после чего взгляд скользнул по комнате. Она была уверена, что прямо за ним заметила знакомый проблеск серебра. Мантия-невидимка… Ясно, он был не один. На момент её взгляд замер, она поняла: они могли использовать карту. Всё-таки, карта мародёров никогда не врёт. Джеймс и Сириус смущенно поежились, чувствуя дискомфорт от её застывшего взгляда. Гермиона, казалось, могла видеть через мантию. Римус тоже немного нервничал, переминался с ноги на ногу, стоя перед девушкой. — Вы не должны быть здесь, — прозвучал её сухой, надломленный голос. Римус хотел возразить, но не успел произнести и слова, когда она направила свою палочку в пространство позади него. Заинтригованные, взволнованные и смущенные, двое мародёров скинули мантию и предстали перед Гермионой. Её глаза остановились на молодом и красивом Сириусе Блэке, потом на Джеймсе. Слабый цвет её лица потух, и дыхание, остановившееся на мгновение, ускорилось. Все эти годы она слышала, что Гарри был копией отца, но видеть это своими глазами было совсем иначе. А последним воспоминанием о худом мальчике с непослушными тёмными волосами было его холодное безжизненное тело. Парни обменялись испуганными взглядами, заметив, как глубоко дышит Гермиона и насколько широко открыты ее расфокусированные глаза. Они опустились на колени рядом с ней. Римус положил руку на её плечо, пытаясь успокоить, Джеймс повторял «дыши», а Сириус начал массировать её руку, чтобы успокоить. Через пару минут Гермиона расслабилась, и ее дыхание стабилизировалось. Она посмотрела на молодых людей в ответ на их обеспокоенные взгляды. До сих пор никто из них не шевелился, а теперь они вдруг заговорили все вместе, отчаянно пытаясь убедить её: — Всё в порядке, мы тебя защитим, — сказал Джеймс. — Всё закончилось, с тобой всё будет хорошо, — пытался успокоить Сириус. — Здесь тебя никто не обидит, — тихо, но уверенно сказал Римус прямо ей на ухо. — Спасибо, но вы всё равно должны уйти, — прошептала она, голос её до сих пор звучал хрипло. — Мадам Помфри может вернуться в любой момент. Гермиона добавила это, когда поняла, что её слова не производят на них должного впечатления. Парни ещё некоторое время сидели в тишине, обдумывая её слова. Девушка была права — медсестра могла появиться в любой момент, но как они могут оставить бедную юную волшебницу одну? — Идите… — прошептала Гермиона мягко, и через пару секунд они неуверенно поднялись на ноги с беспокойством на лицах. — Мы постараемся вернуться как можно скорее, — понизив голос, пообещал Сириус. Остальные кивнули, в их глазах читалось то же обещание. Девушка слабо улыбнулась, и это кое-как убедило их уйти. Джеймс исчез под мантией-невидимкой, Римус сделал шаг в сторону выхода, а Сириус нагнулся, чтобы поцеловать всё ещё белые, как мел, пальцы. — Выздоравливай, — прошептал он и исчез. Через мгновение Гермиона услышала, как мягко закрылась дверь, и снова оказалась в полном одиночестве.

***

Когда мародёры ушли, сознание девушки заработало с новой скоростью. Она переместилась на двадцать лет назад, а это значило, что она может всё изменить. Никто из них не должен умереть. Ни эти молодые мальчики, которые только что вышли из комнаты, ни семья и друзья, по которым она скорбела. Это значило, что Гермиона снова должна бороться, и она знала, что будет, но сможет ли победить? Сможет ли изменить всё к лучшему? Может ли всё стать хуже, если она что-нибудь перепутает? Время — слишком сложная вещь, чтобы быть в чём-то уверенной, но может ли всё стать ещё хуже? Они потеряли так много в Первой магической войне, но выжили. А во второй были разгромлены. Враг был слишком силён тогда, но сейчас он слабее, и, возможно, у них есть шанс. С этими мыслями Гермиона позвала мадам Помфри, сказала, что готова говорить. Она хотела добавить что-то еще, но медсестра поспешно кивнула, оставила девушке пижаму и вышла, чтобы позвать директора. Та вздохнула, потеряв надежду, что женщина выслушает ее до конца. Седовласый директор появился в комнате неожиданно быстро, его голубые глаза добродушно сверкали, а на лице сияла широкая улыбка. — Спасибо, Поппи, — сказал он медсестре и задёрнул шторы вокруг себя и Гермионы. — Я надеюсь, вы чувствуете себя лучше, мисс?… — вежливо осведомился старый волшебник. — Гермиона Грейнджер, сэр, — ответила она и продолжила: — Мне намного лучше, спасибо. — О! Мисс Грейнджер! Хорошо-хорошо. Кажется, нам с вами есть что обсудить? — спросил он, продолжая улыбаться. — Да, но могли бы вы сначала сделать кое-что для меня? — спросила девушка, умоляюще глядя на него. Старик внимательно посмотрел на неё и кивнул. — Можете, пожалуйста, позвать профессора Макгонагалл? — спросила Гермиона. В её времени и директор, и мародёры были уже мертвы, это сбивало с толку, и говорить с ними было неловко. Минерва Макгонагалл же была стержнем для неё все семь лет и в этом времени оставалась самым близким человеком. Дамблдор в ответ широко улыбнулся. — Конечно, дорогая, — сказал он, отправил короткое сообщение заместительнице и осторожно опустился в кресло рядом с кроватью. Макгонагалл искренне удивилась, когда директор пригласил её посетить больничное крыло, потому что незнакомая молодая волшебница хочет её увидеть. Быстро превратившись в кошку, она примчалась к двери больничной палаты, где вновь стала человеком и вошла внутрь. Гермиона улыбнулась, увидев знакомую фигуру главы своего факультета. После коротких приветственных слов женщина села рядом с директором и приготовилась выслушать девушку. — Я полагаю, это тысяча девятьсот семьдесят седьмой? — убедилась она и продолжила, когда оба кивнули: — Значит, я появлюсь на свет только через пару лет. Девушка сделала небольшую паузу, чтобы дать собеседникам время усвоить новость. Они были ошеломлены и молчали, и она решила продолжить: — Мои родители были маглами, и, как и любой ученик Хогвартса, я получила письмо, когда мне исполнилось одиннадцать, — рассказала она, улыбнувшись женщине. — Меня распределили в Гриффиндор, и у нас с друзьями было много приключений. Когда я была на четвертом курсе, Волан-де-Морт, которого все считали побежденным, вернулся во плоти и снова началась война, которую считали законченной уже четырнадцать лет. По вашему наставлению, директор, мы начали искать крестражи, чтобы уничтожить его. Хогвартс захватили Пожиратели Смерти, и на седьмой курс мы не вернулись, а полностью посвятили себя поиску. Говорить было сложно, дыхание Гермионы сбилось, и она сделала короткую паузу, чтобы отдышаться и привести в порядок свои мысли, оставить лишь факты, исключить эмоции. — Как много крестражей он сделал к тому времени, мисс Грейнджер? — осторожно спросил Дамблдор, задумчиво нахмурив брови. — Семь, но мы смогли найти и уничтожить большинство из них, — ответила девушка, директор благодарно кивнул и замолчал, давая ей продолжить. — Когда крестражей осталось совсем немного, а очередной нужно было искать в Хогвартсе, мы вернулись и началась битва. Весь Хогвартс и Орден Феникса восстали против армии Волан-де-Морта, но мы были не в силах противостоять им. Многие погибли: и члены Ордена, и ученики. Мой жених нашел последний крестраж, а у меня был клык василиска, чтобы его уничтожить. Но мы не успели. На меня напали, а Рона убили, когда он пытался найти клык в моей сумке. Но он успел найти мой маховик времени. Гермиона шептала, словно рассказывая тайну. Ей казалось, что если она произнесет это громко, то события произойдут снова. Поэтому она сжала руки и выговорила так быстро, как только могла. Воцарилась продолжительная тишина. Дамблдор уже не улыбался, а Макгонагалл прикрыла губы рукой, изучая лицо Гермионы своими большими глазами. — Ваш маховик времени? — наконец переспорила женщина. — На третьем курсе у меня было больше предметов, чем у всех остальных, и вы достали для меня маховик времени из министерства, — ответила Гермиона. — Заклинание ударило в него, и он отправил меня сюда, на двадцать лет назад — возможный максимум. Девушка всё сильнее дрожала, хоть и пыталась сохранять спокойствие изо всех сил. — Мисс Грейнджер, вы знаете, что маховики времени с такими возможностями ещё не изобретены? — спросил Дамблдор. — Знаю, сэр. Знаю, что первый такой изобретут только через шесть лет. Хотела я этого или нет, но я уже изменила слишком многое, и мир, в котором я родилась и жила, больше не существует, — осторожно ответила Гермиона. Какое-то время директор раздумывал над её словами, а потом заговорил снова. — Итак, насколько я понял, вам восемнадцать лет? — спросил он и, получив короткий кивок в ответ, продолжил: — И вы пропустили последний курс? Девушка кивнула уже чуть более решительно. — Хорошо, я рад предложить вам место здесь, в Хогвартсе. Когда вы поправитесь, вы можете присоединиться к ученикам седьмого курса на их занятиях, — сказал Дамблдор, и улыбка снова появилась на его лице. — Спасибо, директор, я бы ещё хотела вступить в Орден Феникса, — Гермиона решительно посмотрела на старика. — Вы ещё слишком молода, моя дорогая, — серьёзно ответил он. — У меня есть опыт и информация. — Безусловно, — кивнул директор. — Ваш опыт и информация, которой вы обладаете, будут неизмеримо ценны для Ордена. Мы обсудим это потом, когда вам станет лучше, а пока, мисс Грейнджер, война подождет. Я советую вам немного отдохнуть. Я и так потребовал слишком много для первого раза. Однако помните, что, если вам что-либо потребуется, если захотите мне что-то рассказать, я всегда к вашим услугам. Старый волшебник поднялся на ноги, и Макгонагалл, до сих пор не в силах вымолвить и слова, последовала его примеру. Девушка кивнула, выслушала пожелания скорейшего выздоровления и хорошего отдыха, а когда взрослые уже были у дверей, резко села в кровати. — Профессор Макгонагалл? — хрипло обратилась она. — Я бы хотела ещё кое о чём вас попросить.