Reaching across time

Гермиона сидела напротив окаменевшего Сириуса пятнадцать долгих минут. Наконец, она не смогла сдержать тихие всхлипы. Она знала, что он больше никогда не сможет смотреть на неё как прежде, и боялась любых возможных перемен, которые могут произойти в этом мире не по её желанию. Сириус, который до сих пор пытался разложить в своей голове всё по полочкам, вскинул голову, когда услышал, как девушка тихо плачет. В тоже мгновение он снова притянул её к себе, обнял и нежно поцеловал в макушку. — Гермиона… Милая, пожалуйста, не плачь, — успокаивал он, её слёзы заставили вновь работать его оцепеневшее сознание. — Я не хочу, чтобы между нами что-то изменилось… поэтому я так боялась рассказывать тебе, — всхлипнула Гермиона. — Любимая, ничего не изменилось, всё нормально, и теперь ты можешь всё мне рассказать, — мягко уверил Сириус. — Я всё ещё не знаю, с чего начать, — заметила она, глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и прижалась к его груди. — Начни с нас, — просто ответил парень, а когда девушка замешкалась, спросил: — Ты знала меня? — Да, — ответила она, не вполне готовая взглянуть на него. — И мы не были?… — спросил он немного сдавленным голосом. — У тебя на уме были немного другие вещи… — грустно сказала ему Гермиона. — Гермиона, я должен знать, — взмолился Сириус, и она решила сдаться и открыть всё. — Тебе не понравится то, что ты увидишь, но я могу показать, — грустно ответила она. Он засомневался на короткое мгновение и кивнул. Десять минут спустя девушка собрала все свои воспоминания о себе и Сириусе, и пара стояла напротив омута памяти. Она поцеловала его в последний раз, после чего они вместе погрузились в чашу.

***

Сириус и Гермиона очутились на пустой улице, которую парень сразу узнал по их первому свиданию. Они были в одном квартале от парка маглов и магазина с мороженным. Он посмотрел вверх и вниз пустынной улицы, после чего наконец обнаружил вдали фигуру. Одинокий мужчина шел вверх по дороге, седеющие волосы и понурые плечи делали его старше его тридцати трёх лет. Вздрогнув, парень понял, что это Римус, и пара быстро последовала за оборотнем к двери, в которую тот как раз постучался. Спустя несколько секунд дверь распахнула Гермиона чуть помладше, которая широко улыбалась в знак приветствия. — Профессор Люпин! — воскликнула она, и глаза Сириуса удивлённо расширились. — ЗОТИ, — шепнула Гермиона ему на ухо. Парень взглянул на неё изумленно. Значит, профессором-оборотнем, о котором она говорила, и был Лунатик. Странно. — Ты можешь называть меня сейчас просто Римус, Гермиона, — ответил тот с тёплой улыбкой. — М-м-м… Действительно, Римус… Входи, — сказала девочка немного нелепо, отступила назад и дала ему войти. — На самом деле, мы немного торопимся, и если ты готова?… — спросил Римус, будто извиняясь. — Конечно, я буду через минуту, — ответила младшая Гермиона, и через какое-то время в одной руке мужчины был её толстый упакованный чемодан, а другую он протягивал девочке. — Мы трансгрессируем? — спросила она, принимая поданную руку. Римус едва заметно кивнул, и в то же мгновение сцена изменилась. . . . — Прости, это было не очень приятно, — сказал Римус, но Сириус его не слушал. Он оглядывал местность и не верил своим глазам. Это было последнее место, где он мог ожидать оказаться, и пока парень пытался бороться с шоком, очень смущенная Гермиона-подросток читала слова, написанные на клочке пергамента. Здание, которое он всей душой ненавидел, появилось на глазах из ниоткуда, и Римус сопроводил очень любопытную девочку внутрь через главную дверь. Гермиона, что стояла рядом с Сириусом, взяла его за руку и пошла вперёд, и парень, немного засомневавшись, последовал за ней. Внутри здание было совсем не похоже на то, каким он его помнил. Каждый дюйм обычно идеально чистой прихожей был покрыт пылью. Тёмную туманную комнату невозможно было узнать, и это не укладывалась у него в голове, но прежде чем он смог прийти в себя, девочка-подросток перед ним чихнула, нарушив тишину дома. Все разом подпрыгнули, услышав до боли знакомый крик, и Сириус заозирался в поисках своей матери. Когда его взгляд, наконец, упал на её ужасный портрет, парень застонал. «Не верится, что эта женщина вечно будет терроризировать обитателей этого дома», — думал он, разглядывая картину. Девочка, казалось, была прикована к месту, её руки были прижаты ко рту, а глаза похожи на блюдца. Римус быстро начал действовать, пытаясь изо всех сил задёрнуть занавески достаточно плотно, в то время как портрет слал на него уйму проклятий. — Заткнись!!! Заткнись, ты, старая карга! — раздался громкий грубый голос, и Сириус обернулся, чтобы посмотреть на вошедшего, а Гермиона сильнее сжала его руку. — Ты!!! Позор моей плоти! Мерзость!!! — орала Вальбурга, и, в очередной раз вздрогнув, парень понял, что этот мужчина был старшей версией его самого. Но выглядел он совсем иначе. Худая, скелетообразная фигура, болезненно-бледная кожа, хриплый голос, пожелтевшие зубы, спутанные волосы… Ничто из этого не могло быть им, но девушка всё ещё крепко держала его за руку, а крики матери были ещё одним подтверждением того, кем был тот мужчина. Сознание Сириуса отказывалось принимать это, и он в ужасе наблюдал, как двое мужчин боролись с портретом. — Мне так жаль, — сказала младшая Гермиона мужчинам рядом с собой. Гермиона постарше нетерпеливо шепнула тоже самое Сириусу, сожалея теперь, что не предупредила его. — Идите на кухню!!! Вы оба! — услышал он голос мужчины, которого отказывался называть собой. Римус мгновенно увел дрожащую Гермиону прочь. Сам Сириус не мог пошевелиться, но сцена стала меняться. . . . — Что с ним случилось? — дрожа, спросил он. — Петтигрю подставил тебя, обвинив в убийстве тринадцати маглов, и ты провёл двенадцать лет в Азкабане, а потом сбежал, — сказала Гермиона, всё ещё избегая говорить о Джеймсе и Лили и смотреть парню в глаза. Его рот открылся от удивления. Он провёл двенадцать лет в Азкабане? Как же он выжил в месте, кишащем дементорами? Как вообще кто-то мог сбежать из Азкабана? Затем дошло кое-что ещё. Питер сделал это с ним. Она знала. Это объясняло так много, но его голова всё ещё шла кругом. Парень попытался задать ещё один вопрос, но девушка остановила его, подняла руку и повернулась к двоим в комнате, заставляя Сириуса сделать то же. — Всё в порядке, она кричит почти всё время, — сказал Римус, напрасно пытаясь успокоить девочку. — Кто… кто она? Где мы? — наконец, спросила младшая Гермиона. — Это поместье Блэков, а эта женщина была матерью Сириуса, — мрачно ответил Римус, и на лице девочки мелькнула вспышка удивления. Сириус тоже казался шокированным. Его мать умерла. В этот факт до сих пор было сложно поверить. Нелепо, но он всегда думал, что она будет жить вечно. — Разве они не будут искать его здесь? Римус, как Сириус может оставаться?… — быстро спрашивала Гермиона, уже в страхе вставая с места. — Сириус покинул этот дом очень давно, никто и не подумает искать его здесь, — смутно ответил мужчина, Гермиона всё ещё казалась взволнованной. — И никто сюда не приходит? — спросила она, прикусив губу. Да, как же Регулус? Сириус всполошился. — Этот дом пустовал в течение добрых десяти лет до того, как Сириус вернулся, — ответил Римус. Совершенно растерянный, парень снова повернулся к Гермионе. — Почему Регулус здесь не живёт? — спросил он, но ужасный ответ сам напрашивался на его вопрос. — Он умрет. Где-то в следующем году, — мягко ответила Гермиона и погладила его руку, — это не случится, я… мы не дадим этому случиться. Парень не мог ответить, и только поддержка девушки не давала ему упасть. Она наблюдала, как единственная слезинка скользнула по его щеке, но он смотрел перед собой. Наверху всё ещё было слышно крики, и младшая Гермиона ерзала на месте, вздрагивая от некоторых доносившихся до ее ушей слов. Вдруг вновь настала тишина, и Римус снова заговорил. — Семья Блэков была очень похожа на Малфоев… — сказал Римус и поспешил добавить: — Но лучше бы тебе не спрашивать Сириуса о них. Молодая волшебница кивнула и слегка расслабилась, когда крики стихли. . . . Немного позже вошел сам Сириус и широко улыбнулся. — Прости за это, Гермиона, рад снова видеть тебя, — вежливо произнес он. — Мы встречались раньше? — спросил девушку всё ещё красивый мародёр, глядя на старшую версию себя. — В первый раз мы встретились ненадолго, тогда ты рассказал нам о том, как тебя предали, — ответила Гермиона. — Взаимно, Сириус, как… как дела? — дрожащим голосом спросила младшая Гермиона. В ответ последовала кислая усмешка. — Бывало и лучше… Ты остаёшься, Лунатик? — спросил Сириус другого мародера. Наступила многозначительная паузу, двое мужчин сверлили друг друга глазами, но прежде чем молодой Сириус спросил что-то, Римус покачал головой. — Возможно, завтра, Бродяга. Спокойной ночи, Гермиона, — сказал он и поспешно удалился. — У вас двоих что-то случилось? — спросила Сириуса девочка. — Просто он упрямится… не о чем беспокоиться, он придет в себя довольно скоро, — ответил мужчина, всё ещё глядя вслед своему лучшему другу. Та посмотрела на него недоверчиво, и он вздохнул. — Ты можешь освежиться во второй комнате на первом этаже, и я бы на твоём месте ничего не трогал. Уверен, тебя предупредили о роде волшебников, которые здесь жили. Гермиона, не сказав ни слова, вышла из комнаты. — Ты боялась его? — спросил Сириус, обратив внимание на то, как девочке не терпелось уйти. — Странно, но я не понимала, как разговаривать с тобой, — ответила Гермиона, в очередной раз напомнив парню, что это он. . . . Картина практически не изменилась, но мужчина и девочка снова оказались за кухонным столом, а Кричер готовил им обед. Другой мужчина, так Сириус называл самого себя, держал в руке бутылку огненного виски, а младшая Гермиона, хмурясь, всё наблюдала за бормочущим домашним эльфом. — Прошу прощения, компания из меня не самая весёлая… Уверен, всё кардинально изменится, когда приедут Уизли, — произнёс мужчина, и глаза девочки виновато округлились. — Что?… Нет, Сириус, я не против быть с тобой наедине, — заверила она, наигранно взмахнув рукой. — Гермиона, я знаю тебя не очень хорошо, но когда мы встречались раньше, готов поклясться, ты не была нервным суетливым подростком, — довольно развязно ответил мужчина, протягивая руку за следующей бутылкой спиртного. Сириус же заметил, как Гермиона прикусила губу, стараясь удержаться от комментариев об алкоголе. — Я… дело не в тебе, всё это место, я имею в виду, я знаю, что ты не был здесь десять лет… — беспомощно пожимая плечами, бормотала девочка. — Двадцать, если быть точным, но поверь мне на слово, что даже во всей своей красе этот дом был довольно пугающим, — ответил мужчина с невесёлой улыбкой на губах. Это был первый раз, когда Сириус хотя бы попытался выдавить из себя улыбку, и Гермиона немного расслабила свои крепко сжатые руки, давая крови путь к кончикам пальцев. Обед был накрыт, и мужчина сердито рявкнул на всё ещё бормочущего Кричера, чтобы он отправлялся на свой чердак. Теперь младшая версия Гермионы смотрела на него укоризненно, и мародёр изумлённо посмотрел на обеих девушек. Неужели она правда собиралась защищать Кричера? — Я знаю, что ты веришь в права эльфов, Гермиона, и поверь мне, я тоже, но я ненавижу Кричера, а он ненавидит меня. Ничего с этим не поделать, — резко сказал ей мужчина, и Сириус ничего не мог поделать, кроме как пожать плечами. И снова, к его огромному удивлению, подруга бросила на него многозначительный взгляд. — Возможно, если бы ты был с ним милее, он не ненавидел бы тебя так сильно? — спросила девочка. Мужчина гавкнул в очередном невеселом смешке. — Он выглядит так, будто он уже давно не в себе, Сириус, — взмолилась Гермиона. Мужчина лишь закатил глаза, беззвучно проклиная Кричера, вытянул картофелину с тарелки и отправил её себе в рот. Гермиона смотрела на него c неодобрением, пока он вдруг не подавился. — Сириус? Все хо?… — спросила она и вскочила с места. Он махнул ей, чтобы она села обратно, сделал огромный глоток алкоголя и виновато пожал плечами. — Боюсь, тебе придётся поесть одной. Видимо, мое горло не предназначено больше для путней пищи, — сказал ей мужчина, кисло улыбнувшись. Гермиона грустно взглянула на него, встала и направилась в сторону кухни. — Гермиона? — позвал её Сириус, также вставая с места. — Мама специально тушит мне мясо, когда я болею, думаю, я могу попробовать приготовить для тебя нечто подобное, — ответила девочка, и он тихо опустился обратно на место с нечитаемым выражением лица. Молодой мародер немного сжал руку девушки, наблюдая, как она готовит обед, искренне тронутый. Остаток дня прошел без каких-либо происшествий, были неловкие разговоры, что-то о шраме Гарри, что Гермиона обещала объяснить позже, а потом об Ордене. Сириус открыл рот от удивления, когда другой мужчина сказал, что дом на площади Гримо был теперь штаб-квартирой, и Гермиона слабо хихикнула над его выражением. — Ты не идешь спать? — спросила девочка, собравшись уходить. — Не… — ответил Сириус, показывая очередную непочатую бутылку в своей руке. Гермиона скептически взглянула на него, но в его взгляде не было ни капли раскаяния. — У меня не было ни одной в течение четырнадцати лет, Гермиона, и, какой бы моя семья ни была, в этом они знали толк… — ответил бывший заключенный, а девочка, нахмурившись, кивнула и ушла. . . . — Сириус? — позвала Гермиона, и красивый мародёр машинально обернулся на её зов. Но девочка смотрела не на него, а на развалившуюся за столом фигуру. Мужчина был не в себе, его глаза остекленели, он явно выпил слишком много. — Сириус? Тебе нужно встать! — девочка неуверенно трясла его за плечо. — Что? Ах, да! Гермиона, прости! Тебе что-нибудь нужно? — спросил он неясно, и, казалось, ему требовались огромные усилия, чтобы сесть и оторвать голову от стола. — А, нет, просто… я не знала, что делать, и заглянула к Клювокрылу… думаю, он голоден, — говорила Гермиона, в то время как другой мужчина провёл рукой по волосам и мигнул, пытаясь сфокусироваться на комнате. — Клювокрыл? — спросил молодой Сириус смущенно. — Через год после того, как ты сбежал из Азкабана, тебя поймали снова, Гарри и я помогли тебе сбежать, кстати, с помощью моего маховика времени, и ты улетел из Хогвартса на гиппогрифе, — неловко пояснила Гермиона. Не зная, как на это реагировать, парень просто кивнул и продолжил наблюдать, как другой мужчина и девочка кормили огромную птицу крысами. . . . — Блэк! — позвал голос, и Сириус, несмотря на то, что был в воспоминании, инстинктивно потянулся за палочкой. Сцена снова изменилась, казалось, прошло несколько часов, и другой мужчина сидел теперь снова за кухонным столом и ел завтрак, который Гермиона только что для него приготовила. Девочка подпрыгнула, услышав голос, а он положил вилку и закинул ноги на стол, повернувшись как раз в тот момент, когда вошел Снейп. — Я был в Азкабане, а он не был? — спросил парень девушку, разглядывая выросшую летучую мышь. — Профессор Снейп, — сказала девочка немного нервно. — Профессор? — повторил Сириус. — Зелья, — ответила Гермиона и вновь обратила его внимание на сцену впереди. Снейп проигнорировал присутствие девочки и смотрел на другого мужчину с холодной ухмылкой. — Альбус просил передать, что Артур здесь не появится до завтра. Остальное тебе объяснят позже, — протяжно заявил Снейп. — Если это всё, уходи, — резко сказал другой мужчина. Снейп задержал на мгновение на нём свой взгляд, явно недовольный таким обращением перед ученицей, но так или иначе развернулся и вышел. Младшая Гермиона всё ещё дрожала, когда он спустил ноги вниз и продолжил есть. И прежде чем Сириус спросил, старшая версия его самого, казалось, заметила взгляд Гермионы. — Снейп в Ордене, — сказал он, и у парня отвисла челюсть, точно так же, как и у девочки. — Нюниус? — спросил он, поворачиваясь к девушке, наблюдая одновременно за пораженным взглядом маленькой Гермионы. — Он перешёл на нашу сторону ради Лили, — ответила Гермиона в тоже время, как заговорил бывший заключенный. — Никто на самом деле не знает, почему Дамблдор доверяет ему. Наступил короткий миг тишины, и Гермиона вновь обрела дар речи. — Если вы двое на одной стороне, вы могли бы?… — начала она, но мужчина фыркнул. — Ни за что на свете, ты же не просишь Гарри поцеловать Малфоя, — перебил он, и девочка поморщила нос, представив такую картину. — Кроме того, если Дамблдор верит этому грязному мерзавцу, это не значит, что я тоже ему верю, — добавил он, и резкость его слов не упустил никто. Девочка кивнула, и через несколько секунд молчания старший Сириус вздохнул. — Знаешь, ты можешь спрашивать меня обо всем, о чем хочешь, — заявил он, увидев, как девочка, сидящая перед ним, кусает губу. Она сразу приняла предложение. — Почему ты тогда пошутил так над Снейпом? Я имею в виду, я знаю, что ты ненавидел его и все такое, но, Сириус, я не понимаю как ты из всех людей мог… — спросила Гермиона, слова лились из неё, пока мужчина не поднял руку. — Лунатик был уже в Воющей хижине. Петтигрю пошел проверить, пуст ли берег, а у меня была карта. Я увидел, как он встретился со Снейпом, и тот пошел следом. Он угрожал ему, говорил, что знает все наши секреты. Это выбесило меня. Я сказал ему, что если он так уверен, пусть войдёт в тоннель под деревом. Я же не знал, что этот дурак так и сделает, — вздохнул мужчина. — Я не хотел, чтобы кто-то пострадал, даже мистер Угрюмость. Позже, когда все закончилось и Джеймс кипел от злости, а крыса дрожала от страха, я должен был сделать что-то. Поэтому сказал, что это была блестящая шутка, которая превзошла все мои ожидания… Если подумать, я добровольно взял на себя всю вину за чертова червяка, — Сириус выплюнул последнее заявление, и девочка с сочувствием потянулась к его руке. — На той неделе, когда Сохатый и Лунатик не разговаривали со мной, он носился за ними, даже не думая обо мне. Я спас его шкуру, а он повернулся ко мне спиной. Я должен был уже тогда понять, кто он есть на самом деле… — бормотал Сириус, и Гермиона сильнее сжала его руку. — В этом нет твоей вины, Сириус. Ты не знал… — сказала девочка, напрасно пытаясь успокоить его. Гермиона постарше прижалась к парню и успокаивающе поглаживала его руку. — Всё было ясно, как божий день, но мы не заметили этого, и это стоило нам всего. Так что это моя вина, Гермиона. Всё было в моих руках… — сказал он, закрывая лицо руками. — Прекрати это немедленно, Сириус, ты не виноват в этом, — произнёс строгий голос. Мужчина за столом поднял взгляд и слабо улыбнулся, а младшая Гермиона выглядела удивлённой. Но Сириусу не было дела до их реакции. Его рот раскрылся от удивления, когда он увидел высокую волшебницу с волосами цвета жвачки и до боли знакомым лицом. Гермиона рядом с ним нежно улыбалась, наблюдая за своим первым знакомством с Тонкс, которая весело объясняла девочке, что пришла убедиться, что Сириус и Снейп не переубивали друг друга. — Она была лучшей старшей сестрой, о которой мы с Джинни только могли мечтать, — сказала она Сириусу немного дрожащим голосом из-за воспоминаний о смерти счастливой волшебницы. Парень просто прижал её ближе, чувствуя себя более чем просто ошеломленным. — Римус рассказывал мне так много о тебе, и я не могу дождаться, когда встречу Гарри и Рона! — Тонкс продолжала радостно болтать, и младшая Гермиона чувствовала себя уже очень комфортно в новой компании. Старший мужчина, к большому раздражению Сириуса, уже тянулся за другой бутылкой огненного виски. Вдруг кое-что привлекло его внимание. Не было ни слова сказано о Сохатом. Колени подкосились, и он упал, повергнутый жестокой реальностью. Гермиона побледнела, шок и беспокойство боролись внутри неё. Она инстинктивно потянула его вверх, и они снова очутились в Выручай-комнате. — Сириус? Дорогой, пожалуйста, поговори со мной! Что случилось? — в панике спросила она, опускаясь на колени рядом с ним. — Джеймс, — всё, что он смог произнести. Он был уверен, что друг мертв, потому что он ни в коем случае не допустил бы, чтобы Сириус провел двенадцать лет в Азкабане. Он бы никогда не поверил, что Сириус способен на такое преступление, и даже если бы он правда совершил все эти убийства, Джеймс постарался бы вытащить его, или взял часть вины на себя, или прикончил его. В одном он был абсолютно уверен: Джеймс в любом случае был бы рядом. И даже если в какой-то другой вселенной Сохатый отвернулся бы от него, он был бы, в конце концов, с ним после побега. Единственное, что могло его остановить, — это холодная коробка глубоко под землёй. Гермиона не могла представить себе, как он это понял, но теперь она должна была рассказать ему правду. — Джеймса и Лили убил Волан-де-Морт вскоре после того, как Гарри исполнился год, — тихо сказала она. Дыхание Сириуса оборвалось. — А я тогда был в Азкабане? — спросил он, глядя на девушку с выражением ужаса на лице. Она грустно покачала головой. — Было пророчество о ребёнке, рожденном в июле, который должен был противостоять Волан-де-Морту. Он решил, что это Гарри, и начал разыскивать Поттеров. Они подались в бега, а ты стал их Хранителем тайны… — начала Гермиона, но парень издал странный хриплый звук. — Нет… я не… я бы никогда… — запротестовал Сириус, испытывая к себе и ко всему будущему жгучую ненависть. — Ты не делал этого, Сириус. Конечно, нет. Все узнали, что ты — Хранитель тайны, на тебя дважды покушались, и ты едва мог ускользнуть. Джеймс не мог смириться с этим, ведь ты был единственным родным человеком, который у него остался, не знаю точно, когда были убиты Карлус и Дорея, но он настоял на том, чтобы сменить Хранителя. Ты был против, но вскоре согласился, настояв, что сам выберешь Хранителя и что эта перемена останется в тайне так долго, как это только возможно, — мягко говорила Гермиона. По лицу парня уже медленно катились слёзы, и она ненавидела себя за то, что рассказывает ему всё это. — Ты выбрал Питера. Ты думал, что это гениальный план. Никто бы даже не подумал, что они выберут кого-то вроде него, и в то же время он был одним из вас, он был мародёром, и вы ему верили. По твоему мнению, это был полностью оправданный и самый лучший розыгрыш. Вот только Питер давно уже был шпионом, — прошептала девушка. Сириус всхлипнул, она обвила его руками и положила его голову себе на грудь. Вздохнув, она продолжила рассказ. — Он сдал Поттеров, и единственные, кто знал о смене Хранителя тайны, умерли. Взбешенный тем, что он сделал, ты пошел за ним. Но у него всё было уже продумано. Он взорвал улицу вокруг себя и сымитировал собственную смерть. Обвинил тебя в смерти тех маглов, себя, а также Джеймса и Лили. Только спустя тринадцать лет Римус выяснил, что Питер жив, и понял, что случилось. Вы вместе поймали его, но он снова сбежал, — грустно закончила Гермиона. Слёзы уступили место молчаливой ярости. Она чувствовала, как Сириус дрожит всем телом, и изо всех сил старалась его успокоить, сжимая крепче, гладя по волосам. Прошло целых пятнадцать минут, прежде чем он снова смог говорить. — Ты была права. Я живьем сдеру кожу с Петтигрю, — ядовито прошипел он. — Мы заставим его заплатить, Сириус, но всё в порядке. Ничего из этого не произойдёт. Джеймс и Лили будут жить. У Гарри будут родители. Ты же будешь лучшим крестным отцом на все времена. Римус никогда не будет одинок. Это не случится. Я не допущу этого. Всё будет хорошо, Сириус. Поверь мне, — уверяла девушка. Парень кивнул, теперь немного рассеянно. Затем встал и снова повернулся к омуту памяти, Гермиона встала рядом с ним.