***
— Ты уверен, что мне не нужно поговорить с ним? — взволнованно спросила Лили. — Сначала он должен успокоиться, а это не случится, если мы будем пытаться воспитывать его, — вздохнул Джеймс. Он тоже был зол на Гермиону, но не хотел ещё больше раздражать Сириуса и поэтому молчал. Лили кивнула, попросив держать её в курсе, и после лёгкого поцелуя развернулась на месте и исчезла. Джеймс не смог сдержать очередной вздох, Сириус хотел побыть один, в этом он был уверен, но что он может сделать? Ответ пришёл в виде письма от Римуса. Оборотень спрашивал, не может ли Джеймс встретить их с Питером на окраине деревни, и, возможно, мародёры проведут вместе весь день. Парень улыбнулся, он уже был на окраине деревни, пришёл сюда, чтобы Лили смогла трансгрессировать домой. Теперь всё, что ему нужно было, это подождать полчаса, а это, по его мнению, не будет большой проблемой. Потом, вспомнив, что Сириус всё ещё дома, и он не может сообщить ему, что они собираются здесь, он помрачнел. Иногда излишняя безопасность дома сильно раздражала. Джеймс лениво брёл по улицам, спрятав руки в карманы и пиная камушки на своём пути. Его мысли переходили от Лили к Сириусу, а от Сириуса к Гермионе. Рыжая девушка переживала из-за того, что не приглядела за Гермионой, Сириус же злился, что её ранили, а Гермиона… он в жизни не смог бы понять, что происходит у неё в голове. К тому времени, когда Питер и Римус прибыли, Джеймс успел сильно себя расстроить. Друзья помахали ему руками, а он смог только слегка улыбнуться им в ответ. Римус заметил усилие, которое потребовалось для улыбки, и с сочувствием похлопал друга по плечу. — Вижу, всё до сих пор плохо? — спросил он. Джеймс кивнул и провёл рукой по непослушным волосам. — Хуже. Сириус с тех пор не разговаривал с ней и всё ещё сердится. Лили тоже злится и винит себя. Мама об этом не сказала ни слова, а отец отказывается говорить что-то, чтобы вразумить её. Клянусь, я не знаю, что делать. Я беспокоюсь за Сириуса, — ответил Джеймс на одном дыхании. Римус поморщился, это было тяжело. Он тоже совершенно не знал, что делать. Питер же, с другой стороны, наслаждался происходящим. В один день он уже учинил раскол в отношениях пары, и судя по тому, как Джеймс реагировал на него, они не знали, что случилось. — Я… я был там, — тихонько пискнул он. — Что? — спросил Джеймс, круто развернувшись на месте и глядя на своего невысокого друга. — Когда я вышел из паба, я понял, что за мной кто-то идёт. Там был Яксли, он начал спрашивать меня, что я делал один в городе. Понимаете, мне не позволено выходить куда-либо одному. Поэтому я соврал. Сказал ему, что был там по поручению. Он поверил мне и захотел выпить. Он посылал в меня заклятия, и я боялся его, поэтому согласился… — говорил Питер, но терпение Джеймса заканчивалось. — Переходи к делу, Питер! Когда ты увидел Гермиону? — взорвался он, каким-то образам он чувствовал, что что-то неладно. — Она атаковала Яксли, но за нами следили ещё двое, и её окружили, — ответил Питер. — И что ты сделал? — нахмурился Римус. — Я… я не мог ничего сделать. Они обещали скормить меня Грейбэку, если я не буду повиноваться… — выл Питер, его глаза уже наполнялись слезами. При упоминании имени оборотня Римус замолчал. — Так ты оставил её сражаться в одиночестве? — спросил Джеймс, его лицо было мрачным и хмурым. — Я не послал ни единого заклинания, только обычные защитные чары. Джеймс, я не мог ничего сделать! Ты должен поверить мне, Сохатый! — молил Питер, уже упав перед ним на колени. — Пит! Всё в порядке, приятель… Я думаю, что могу понять. Ты всё равно не смог бы сильно помочь. Но лучше быть осторожнее, когда будем рассказывать об этом Сириусу, — вздохнул Джеймс. У него всё равно было плохое предчувствие, для Сириуса было само собой разумеющимся умереть, защищая другого.***
Как Джеймс и предполагал, через час он сидел на заднем дворе, втянув шею, пока Сириус бушевал. — Ты был там! Ты был там и пальца не поднял, чтобы защитить её! Она моя девушка, Питер! Ты мог попробовать хотя бы ради меня, в конце концов! — Бродяга, успокойся, подумай. Питер не мог помочь. Он, возможно, сделал бы всё только хуже! Это была настоящая дуэль. Лучшее, что он мог сделать, это не вмешиваться, — пытался задобрить его Римус. — Чудо, что никто не заметил, что я не атакую, — пищал Питер в свою защиту. Красивый мародёр глубоко вздохнул. Он не должен был выплёскивать всю подавленную злобу на Гермиону на своих друзей. Он не без труда успокоился и опустился на место рядом с Джеймсом. — Прости, Хвостик… Просто… я не могу мыслить здраво, когда это касается Гермионы. Я всё время жду, что с ней случится что-то ужасное. Страх высасывает все хорошие чувства из меня… — бормотал Сириус, руками сжимая волосы на голове. — Но тебе нечего бояться, Сириус, — тихо сказал ему Питер. Все трое повернулись к нему. — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Римус. — Ты беспокоишься только потому, что думаешь, что они преследуют её? Что они преследовали её какое-то время… но они не преследовали. Я был там достаточно долго, чтобы узнать кое-что, и до того, как она появилась в газете, никто даже не знал её имени, — тихо ответил Питер. Все трое смотрели на него так, будто он говорил на языке, который они не понимают. У Римуса гудела голова. Что происходит? Если Пожиратели смерти не преследовали её, если Волан-де-Морт не преследовал её, тогда всё, что она говорила, было ложью? Но Дамблдор поддерживает её… тут должна быть хоть какая-то правда… кто она? Мысли Джеймса тоже работали с бешеной скоростью. Кто такая Гермиона? Если её преследовали не Пожиратели смерти, если они вообще никогда её не преследовали, была ли она той, за кого себя выдавала? Конечно, у неё есть право хранить секреты, они никогда ничего не выпытывали. Но, опять же, её самым сильным страхом была Беллатриса… А это значило, что они встречались и раньше, а Питер клялся, что нет. Что за неразбериха… У Сириуса же болело сердце. Он не сомневался ни в чём, что она говорила, до этого момента. Он знал, что она бы никогда не соврала ему, несмотря на то, что он позволял ей оставлять свои секреты в тайне. У неё не было возможности назвать им другое имя, ведь карта никогда не врёт, и в обстоятельствах, при которых она прибыла, у неё не было возможности трансформироваться и выдать себя за кого-то другого… Но он не знал, как сложить всё это вместе. — Тогда что с ней случилось? Мы все видели, как она оказалась в Хогвартсе… Кто это сделал? — спросил Джеймс, не в силах больше молчать. — Кто бы это ни был, Пожиратели смерти и Тот-Кого-Нельзя-Называть не её заклятые враги, как она утверждает. Больше я ничего не знаю, — тихо произнёс Питер. О, Волан-де-Морт был её заклятым врагом. Почему бы она тогда стала собирать крестражи? Сириус думал. Гермиона стояла снаружи сарая на заднем дворе. Сейчас был её обеденный перерыв, и она решила использовать это время, чтобы продолжить задабривать Сириуса, но, когда подходила, она услышала Петтигрю. Он правильно разыграл свои карты, и, она знала, мародёры теперь сомневаются в ней. Она понимала, что выбирать не из чего. Она не могла рассказать им правду, но не имела понятия, что ещё остаётся делать. Всё, что она знала, это то, что ей нужно уходить отсюда, и уходить как можно скорей.