Reaching across time

У Гермионы начались тяжелые времена. Она училась уже третий день, но никак не могла привыкнуть. Знакомое окружение с другими людьми приводило её в замешательство. На одном из уроков она даже огрызнулась на Джеймса, назвав его именем его сына. Она не спала ни минуты после того, как в первую ночь в спальне увидела кошмар и её разбудили взволнованные девушки. Вместо этого две ночи подряд она спускалась в гостиную в рубашке Рона с копией Истории Хогвартса, которую ей однажды подарил Гарри. Уроки не приносили облегчения. Гермиона знала большинство заклинаний и пока не могла использовать магию в полную силу, поэтому, когда весь класс тренировался в их исполнении, она была предоставлена сама себе. Домашнее задание было слишком простым и не требовало особой концентрации, хоть оно и должно было её немного отвлечь, мысли девушки всё время блуждали где-то в другом месте. Сейчас напряженная Гермиона сидела рядом с Римусом на трансфигурации и писала конспект. Русый мародёр вздохнул и сунул бумаги в сумку. Девушка услышала, как он шипит друзьям: — Я бы хотел выйти из класса без наказания, так что если бы вы двое могли заткнуться ещё минут на пятнадцать… — Но, Лунатик, завтра официальная тренировка команды! — возбуждённо шептал Джеймс. — Да, Джеймс, я знаю, а теперь всего лишь пятнадцать минут тишины, пожалуйста, — взмолился Римус в ответ. — Я тебе говорил, что забронировал всю первую неделю? — Да, миллион раз, и я не забуду это в ближайшие пятнадцать минут. — Нам нужно наверстать три недели, которые мы пропустили, — продолжил капитан, — я всё ещё не могу поверить, что они приняли правило не использовать поле… — До двадцатого только потому, что люди должны привыкнуть. Да, Джеймс, это несправедливо, — вздохнул Римус, заканчивая предложение за друга. Сириус внимательно смотрел на Гермиону. Он считал её красивой, в этом не было сомнений, но, что более важно, она его интриговала. Она была идеальным воплощением яркости и таинственности, он был ей очарован. Её лицо можно было изучать постоянно. Иногда она загадочно улыбалась, а потом выглядела так, будто то, что только что вызывало у неё улыбку, вдруг заставило её грустить. Иногда она просто смотрела на них с нежностью, но после этого на её лице обязательно появлялось выражение абсолютной решимости. Самые простые вещи могли заставить её тихонько вздохнуть от негодования и раздражения. Какими бы ни были её эмоции, они всегда заканчивались полным боли взглядом, от которого его сердце сжималось. Он пытался объяснить это Римусу. Тот сначала просто ласково улыбался и подшучивал над Сириусом, но вскоре тоже стал приглядывать за девушкой. Наконец Лунатик решил, что она просто немного грустная и потерянная. Тогда Сириус понял, что никто не понимает её так же хорошо, как он, и это принесло ему лёгкое чувство удовлетворения. Он наблюдал за ней постоянно, изучая реакцию на разные вещи и слова, и очень удивился, когда её рука вдруг замерла над конспектом. Гермиона резко повернулась к Римусу. — Что ты только что сказал? — прошептала она. — Джеймс был прав, и это несправедливо? — смущенно повторил мародёр. — Нет! Число? — спросила Гермиона. — Двадцатое? — озадаченно сказал Римус. — Завтра двадцатое сентября? Римус кивнул, пытаясь понять, что это значит и чего ожидать. Сириус и Джеймс сели ровнее и посмотрели на девушку, один с любопытством, а другой с беспокойством. Гермиона не могла поверить в это. Сегодня было девятнадцатое, а она не обратила внимания. Она готова была смеяться, и плакать, и яростно кричать одновременно. Всё это смешалось в её ядовитом сдавленном смешке. Макгонагалл повернулась в её сторону и подняла брови. — Мисс Грейнджер? Гермиона смутилась, посмотрела на неё, извинилась одним взглядом и сгорбилась, чтобы казаться меньше. Сириус с возрастающим беспокойством наблюдал, как руки Гермионы начали дрожать. Её перо тряслось, голова низко опустилась, слезинка упала на пергамент, и это уже заметили все. Римус потянулся к ней под партой, пытаясь взять за руку, но девушка одёрнула её. Она отложила перо и положила руки на колени, пытаясь унять дрожь и всхлипы. Через две минуты она встала, быстро скинула книги и чернильницу в сумку, бессвязно пробормотала извинение и, к огромному удивлению профессора и всего класса, выбежала в коридор. Сириус хотел побежать за ней, но Джеймс притянул его обратно на место. Поттер видел, как друг яростно сжал кулаки и стиснул зубы. Он убедился, что Сириус не уйдёт, и задумался о девушке, которая стала ему уже как сестра. Они с Римусом взволнованно переглянулись. Все были совершенно растеряны.

***

Гермиона не понимала, куда идёт, пока не обнаружила, что находится в туалете Плаксы Миртл. Через минуту она заперлась в кабинке, и её стошнило. Ей было восемнадцать. Она не знала, что расстроило её больше. Тот факт, что она сама забыла о своём дне рождения, или то, что рядом не было ни одного человека, кто мог бы ей о нём напомнить. Её снова стошнило, и она опустилась на пол. Она ещё даже не родилась, а ей уже исполнилось восемнадцать. Но, несмотря на парадокс, это всё же был её день рождения. И вот она сидела на полу в заброшенном женском туалете, переживая о том, как спасти мир. Она похоронила друзей, семью, всю свою жизнь и оказалась там, где никогда не предполагала оказаться. Её снова стошнило.

***

«Что значит двадцатое число?» — думали парни, желая, чтобы урок поскорее закончился. Время текло невероятно медленно, а Лили ещё никогда не ждала конца урока так, как сейчас. Последняя минута закончилась, она соскочила с места и повернулась к мародёрам. — Что случилось? — нахмурившись, поинтересовалась она. Сириус с лёгкостью обошёл её, бросился вон из класса и повернул за угол. Девушки окружили оставшихся мародёров. Джеймс рассеянно смотрел, как Сириус уходит, пытаясь пойти за ним. — Джеймс, что случилось? — спросила Марлин, щелкнув пальцами, чтобы привлечь его внимание. — Я не знаю! — раздраженно ответил он. — Кто-нибудь из вас знает, что значит для неё завтрашний день? — с надеждой спросил Римус, хоть и понимал, что никто не сможет ему ответить. — Завтрашний? — хмуро переспросила Доркас. — Двадцатое сентября, — угрюмо переспросил Римус. — Нет, а что? — взволнованно спросила Алиса. — Мы не знаем! Мы собираемся пойти и найти её! — сказал Джеймс, схватил Римуса и выбрался из класса. — Мы поможем! — вскрикнула Марлин, и девушки пошли за ними. Они вышли в коридор. Марлин и Лили решили обыскать библиотеку, Алиса и Доркас пошли в башню Гриффиндора, чтобы проверить спальни и гостиную, а два мародёра бродили по коридорам, не представляя, что им стоит делать. Сириус взял карту и ушел, он наверняка уже нашел её. Вопрос был в том, как им найти их обоих? Девушки побежали в библиотеку и башню Гриффиндора — единственные места, которые Гермиона знала достаточно хорошо, кроме лазарета. В лазарет она бы ни за что не пошла добровольно, и парням не осталось вариантов, куда она могла бы пойти.

***

За две минуты до конца урока Сириус взял у Римуса карту и активировал её. Звонок прозвенел раньше, чем он нашел Гермиону, поэтому парень инстинктивно соскочил с места, обогнул Эванс и бросился прочь из класса. На безопасном расстоянии он остановился посреди коридора, чтобы снова изучить карту. Наконец, он громко вздохнул, увидев её имя в женском туалете. Через минуту он осознал, что это заброшенный туалет на первом этаже, где обитает вечно плачущее привидение, и его вздох превратился в стон отчаяния. Даже в слезах Гермиона умудрилась выбрать самое неподходящее место. Парень засунул пергамент в карман и бросился туда. Мгновение он сомневался, не уверенный, стоит ли ему заходить в женский туалет, пусть он и был заброшен. Наконец, он постучал, но ответа не последовало. Тогда он толкнул дверь, вошел внутрь, остановился и тихо позвал Гермиону. Он услышал, как кого-то тошнит, и подбежал к кабинке. — Гермиона! — позвал он. Сириус больше не старался вести себя тихо и заколотил в запертую дверь. Девушка не ответила, было слышно лишь, как её рвёт. — Она там уже минут десять, — прохихикал кто-то, и парень отпрыгнул, пропуская привидение. — Это ужа-а-асно. — Уйди! — огрызнулся Сириус, потеряв терпение, но она именно этого и ждала. — Как ты можешь! Это моя ванная, ты знаешь? Ты ведь даже не девочка! — взвизгнула мертвая девушка, пролетела прямо через него и взвыла так громко, как только могла. Сложно было представить, что ему может не повезти ещё больше, но вдруг он увидел Филча, выглядывающего из-за двери, которую парень забыл закрыть. — ТЫ! — сказал мужчина, полным ненависти голосом. — Ты опять что-то задумал, не так ли! Но в этот раз я тебя поймал! Завхоз попытался силой вытащить Сириуса из женского туалета. Казалось, Гермиона даже не знала, что он тут. Её всё ещё тошнило, он услышал её всхлипы, и это придало ему сил, чтобы освободиться. — Убирайся прочь, ты, старая летучая мышь, — зло зашипел Сириус, отцепляя от себя руки старика. — Мистер Блэк! Что вы делаете? — послышался тонкий голос оказавшегося в дверях маленького профессора заклинаний. — Он пытался насильно вывести меня отсюда! — сердито ответил парень. — Он опять собирался делать всякие гадости, сэр, — произнёс разгневанный Филч. — Я пытался поговорить с другом! — горячо спорил Сириус. — Мистер Блэк, пожалуйста, выйдите, боюсь, вам придётся подождать вашего друга снаружи, — попросил его Флитвик. — Но… — попытался спорить Сириус, но понял, что это не поможет, взглянул ещё раз на дверь кабинки Гермионы и вышел из ванной комнаты.

***

Он был просто в ярости. Когда он вышел из ванной, знаменитый темперамент Блэков взял верх, всё забылось, кроме Гермионы. Слух Бродяги не мог уловить ничего, кроме воя чертова привидения, и это злило его только сильнее. Три минуты он ждал снаружи, его терпение было на исходе, и он решил сходить за профессором, как вдруг увидел одинокую когтевранку, спускающуюся вниз по лестнице. — Розье! — закричал он, подбегая к девушке. — О, привет! — произнесла она. — Ты выглядишь взволнованным. — Гермиона! Она там, и я не знаю, в чём дело! Поговори с ней! — выпалил Сириус. Кузина мгновение смотрела на него, кивнула и скрылась за дверью в ванную, оставив парня томиться в одиночестве.