Отторжение

Оно начинается с дрожи пальцев. Подрагивает нога. Потом — спишь на два часа меньше обычного. «Это ничего.» — говоришь себе, просыпаясь в пять часов утра. «Это ничего.» — говоришь себе, проводя без сна уже вторую ночь. Потом приходит она. Или она была тут всегда? Ты не понимаешь. Для тебя есть только сейчас. А сейчас тебе хорошо. Асфальт теплый и какой-то как будто мягкий, воздух едва прохладный, а звезды яркие и луна красивая, ну и что, что так вышло, что ты посреди проезжей части? Это ничего. Тебе хорошо. А друзья, которые кричат тебе идти на тротуар?.. Откуда у тебя вообще друзья? Дальше — вспышками. Вот ты пьешь из горла водку. Друзьям весело (кто они?). Это было до или после звезд? Не знаешь. Вот ты красишь волосы в синий. Вот делаешь пирсинг. Вот ты плаваешь в море. Темно, и ты в одежде, но море (вроде бы) теплое и тебе х-о-р-о-ш-о. Ты пишешь музыку. Играешь на найденной где-то в коробках на чердаке дудке. Ты прибрал весь дом, но он снова похож на хламник. Это раздражает. Ты с кем-то дерешься. Почему? Ты пьешь ацетон. Не на спор, просто потому что можешь. Ты блюешь. Это все ацетон, глупый желудок не понял. А потом ты ложишься спать. Сначала ты спишь 4 часа. Это ничего, это хорошо, ты выспался, вышел на пробежку, купил мороженное, пришел домой, сел за изучение китайского, немного устал. «Логично. — думаешь, и ложишься спать. Просыпаешься через двадцать часов. На улице светло. Ты закрываешь плотные шторы. Через еще (сколько?) часов тебя будит звонок телефона. Друзья (и все же, кто это?) зовут тебя выпить. Ты шлешь их нахер. Говоришь слабо, но они отстают. Не спрашивают, что с тобой случилось, и от этого хочется плакать. Ощущаешь себя ничтожеством. У тебя нет друзей, нет себя, и ты опять потратил все деньги. Или выбросил-таки их в ту мусорку? Ты прокручиваешь в голове все, что делал за эти дни. Ты ненавидишь себя за это. Ты перекрашиваешь волосы в не совсем свой черный цвет, но этого мало. Ты берешь в руки лезвие. Пальцы больше не дрожат.