Однажды в новогоднюю ночь...

      Утро первого учебного дня выдалось морозным и ветреным. Лёгкий снегопад то и дело грозился перерасти в метель, а тяжёлые серые тучи, заволокшие небо, будто специально нагнетали обстановку. Порывы ветра срывали с деревьев снежный покров и раскачивали голые ветки, которые, казалось, так и норовили разбить оконное стекло и схватить хозяйку комнаты своими костлявыми руками.       Поёжившись от внезапного холода, Алина завершила, наконец, расчёсывание и приступила к макияжу. До выхода был ещё час, Влада будить только через двадцать минут, а что надеть – продумано ещё с вечера. Нельзя сказать, что Вдовина была от универа без ума и прям ужас как рвалась туда, но всё-таки за время каникул она успела здорово соскучиться и по одногруппникам, и по весёлым переменам, и даже по некоторым преподавателям. Более того, с этой недели возобновлялись и занятия по современным танцам, в которых Алина души не чаяла. Занимаясь практически с детского сада, девушка вместе с коллективом несколько раз участвовала в международных мероприятиях и привезла домой уже не одну похвальную грамоту. Этой весной, кстати, тоже планировались сборы, поэтому Вдовина уже с самых первых в новом году занятий собиралась усердно тренироваться.       Отложив косметичку, девушка вновь кинула беглый взгляд на часы, а затем поднялась и отправилась в соседнюю комнату, откуда раздавалось тихое сопение.        – Влад, подъём! – она немилосердно пихнула брата в плечо. – Время уже!        – У-у-у… – тело под одеялом сердито заворчало, но попытку проснуться всё же совершило.        – Завтрак на столе, – безапелляционно сообщила Алина, зажигая настольную лампу и поворачиваясь к двери. – Если не поторопишься, опоздаем.       По факту на столе не было ещё ничего, но будившая брата чуть ли не все школьные годы девушка знала, что пока тот соизволит доползти до кухни, любая еда или питьё сто раз успеет остыть. Именно поэтому последние несколько лет Алина пользовалась этой небольшой ложью во спасение. Впрочем, Влад ни разу не уличил её в этом.       Включив электрочайник и зарядив тостер двумя кусочками хлеба, Вдовина помчалась к себе одеваться. На прошлой неделе в одном из разговоров Кир, к которому Алина давно чувствовала нечто большее, чем просто дружескую привязанность, упомянул, что любит оранжевый цвет в одежде, и как будто по заказу, на одной из новогодних распродаж в любимом бутике девушке удалось отхватить потрясающее платье именно этого оттенка. В сочетании с узорчатыми колготками и сапогами на каблуке сидело оно просто шикарно, поэтому Вдовина, не колеблясь, решила именно в первый учебный день поразить парня обновкой.       Немного покрутившись перед зеркалом, Алина поспешила на кухню и быстро заварила чай, попутно зарядив тостер еще двумя кусочками хлеба. В этот момент из своей спальни, широко зевая, показался уже одетый Влад. Махнув сестре рукой, он скрылся за дверью ванной, намереваясь с помощью воды полностью пробудиться, а девушка улыбнулась сама себе: он опять ничего не заметил.       После завтрака Вдовины, уже немного опаздывая, побежали на остановку и через некоторое время выбрались из переполненной маршрутки около здания университета, а точнее первого корпуса, который и студенты, и преподаватели уже много лет именовали синим из-за специального стекла, которым была отделана вся передняя часть сооружения. Ремонт был сделан относительно давно, и иного «синего корпуса» ни Алина, ни Влад не знали, но, как и все остальные обучающиеся здесь студенты, очень им гордились. Из всех зданий, принадлежащих университету, это, действительно с передней стороны бывшее насыщенно-синего цвета, было самым красивым и величественным, а в ясные дни ещё и отбрасывало на улицу сотни солнечных зайчиков небесно-голубого оттенка.       Площадка перед входом в корпус, как и ожидалось, была заполнена толпой студентов. Несмотря на пасмурную погоду, молодые люди смеялись, пересказывали друг другу новогодние приключения, обменивались мыслями по поводу новых предметов и преподавателей, в экстренном порядке узнавали номера аудиторий и последовательность пар. Вдовины пришли как раз вовремя: до звонка оставалось минут десять, как раз чтобы найти Марка и Кира.       Рыжий обнаружился прямо около входа. Едва завидев Алинину яркую зимнюю куртку, он принялся яростно махать рукой, не переставая при этом отчаянно зевать.       – Д-о-о-оброе… – парень поспешно прикрыл рот рукой, – утро…       – Здоро-о-ово, – Влад тут же перехватил эстафету, широко зевая. – А где Кир?       – Да, действительно, где? – Алина в тревоге осмотрелась по сторонам. – Опаздывает что ли? И прекратите уже это, иначе я сама скоро засну! – возмущённо прикрикнула она на друга и брата, которые в этот момент синхронно зевнули.       – Кир у меня дома, – Марк почесал затылок, – спит как младенец, поэтому его сегодня можно не ждать. По крайней мере, на первую пару точно.       – Как же так? – от разочарования девушка не знала, куда себя деть. – Всё насмарку!       Последних её слов парни, к счастью, не расслышали, направившись к лифтам. Сквозь шум толпы, Вдовиной удалось уловить ещё пару реплик из их разговора. Влад интересовался, почему Зальцман сам не остался дома раз такое дело, на что Марк важно ответил, что совесть у него в начале семестра ещё присутствует. Хмыкнув от такого заявления, Вдовина поспешила за парнями, попутно думая о том, что если чего-то в мире и не существует, так это совести Марка Зальцмана.       Очередь у лифтов оказалась куда больше, чем ребята могли предположить. Отвыкшая за каникулы от столпотворений Алина тяжело вздохнула, стараясь протиснуться за друзьями, не получив повреждений. Из семи подъёмников работало, как всегда, только три, поэтому очередь двигалась очень медленно. Знающие специальный трюк проникали в кабину первыми, а стоящие немного позади громко возмущались. Вдовина усмехнулась, вспоминая, как сама полгода назад в свой первый день в универе стояла в очереди пятнадцать минут и опоздала на пару. Только потом Кир, Влад и Марк, бывшие уже третьекурсниками показали ей, как правильно обходить очередь. Секрет был до жути прост: заходить в кабину надо было не по центру, а как бы сбоку. Там нужно было сделать лишь шаг вперед – и толпа сама заносила тебя в лифт. Воспользовавшись именно этим фокусом, Вдовины и Зальцман быстро оказались в кабине, понесшей их на нужный этаж. Парни выходили на десятом, Алине же расписание предписывало ехать на последний, поэтому там же в лифте девушка чмокнула обоих на прощание и договорилась встретиться внизу после пар, количество которых сегодня, к счастью, совпадало.       Тринадцатый этаж был у Вдовиной любимым местом в универе. Может, потому что здесь находилась родная кафедра, а может, потому что народу здесь чаще всего было значительно меньше, чем где-либо ещё, но факт оставался фактом: здесь девушка чувствовала себя очень хорошо. Едва выйдя из лифта, она поспешно направилась к нужной аудитории, в которой постепенно собиралась успешно преодолевшая свою первую сессию группа АН-11, частью которой являлась и круглая отличница Алина.       Уже у двери Вдовина услышала громкий смех и разговоры: их почти полностью женский коллектив вовсю обсуждал прошедшие праздники. Стоило девушке появиться в кабинете, как на неё сразу же налетели многочисленные подруги, мгновенно оценившие новое платье и шикарный макияж. Сияющая Алина приземлилась на своё место и, выложив необходимые на эту пару тетрадки из сумки, присоединилась к дискуссии. Впрочем, скоро студентки разделились на небольшие группки, и к девушке подсела её подруга Женя Кириенкова, только вчера вернувшаяся с горнолыжного курорта. Быстро выболтав основные впечатления от каникул, она расспросила Вдовину о её новогоднем отдыхе и, что самое главное о «Владике», который вот уже полгода был Жениным объектом страсти и предметом мечтаний. Алина, откровенно говоря, была бы абсолютно не против отношений брата и универской подруги, вот только темноволосая и кудрявая, немного походившая на цыганку Женька была совершенно не в его вкусе. Кириенкова была низенькой и склонной к полноте, а Вдовин, как и большинство парней, предпочитал высоких, худых и, более того, светленьких девушек. Вначале сочувствующая подруге Алина пыталась каким-то образом перевести внимание Жени на кого-нибудь другого, но потом, поставив себя на её место и осознав, что сама никогда бы не сдалась без боя, оставила эти попытки и стала для влюблённой по уши Кириенковой источником информации о Владе. Вот и сейчас подруга с напряжённым вниманием ждала новостей, а Вдовина даже не знала, чего такого и сообщить. Разве что тот факт, что Влад пока ещё свободен…       Однако опасения оказались напрасными: едва услышав эту чудную новость, Женька засияла как начищенный пятак. Оказывается, будучи на курорте, она не могла спокойно спать, опасаясь, что Вдовин кого-нибудь себе найдет за каникулы. Ещё немного посмеявшись и пообсуждав сплетни, девушки вдруг заметили, что десять минут пары уже прошло, а их куратора, которая сейчас должна была вести английский, всё ещё нет.        – А, точно! – зашептала вдруг Женька, видимо, что-то вспомнив. – Я ж её с утра видела! Наша Иришка сейчас новенькую пристраивает!        – Какую новенькую? – вопросила Алина, откладывая в сторону пенал. – К нам кого-то перевели?       Остальные студентки, тоже заинтригованные новостями, затихли и повернулись в сторону Кириенковой. Даже обычно ко всему равнодушный Герман Краснопольский, единственный представитель мужского пола в АН-11, вытащил из уха наушник и внимательно просверлил одногруппницу взглядом. Довольная общим вниманием девушка, важно прокашлявшись, начала рассказ.       В честь первого учебного дня мать выпихнула её из дому пораньше, поэтому, чтоб не мёрзнуть на улице, Женька поспешила в синий корпус, надеясь ещё и обсудить с подругами каникулы. Добралась она, как и ожидалось, на полчаса раньше, никого из девчонок в аудитории не было, и Кириенкова заскучала. Тут-то ей попалась на глаза Иришка или Зимина Ирина Павловна, куратор АН-11. С ней Женька проболтала минут десять, а потом молодая преподавательница внезапно спохватилась, что ей нужно бежать и что-то уладить с документами новенькой, которая с этого семестра будет здесь учиться. Уточнить группу, в которую направят новоприбывшую, Кириенкова не успела – Иришка подхватила свои папки и была такова. Однако помыслив логически, что для студента гуманитарного направления было особым подвигом, Женька решила, что раз этим делом занимается их куратор, то и новенькая должна прийти именно в их группу.        – Вот так вот! – завершила девушка свой рассказ. – Теперь ждём!       Студентки разом дружно загалдели, высказывая самые разные предположения. Все они, несомненно, были взбудоражены новостью и даже рады потенциальной подруге.       Коллектив АН-11, состоящий из двенадцати девчонок и одного единственного парня с аристократическим именем Герман, представлял собой просто идеальную с точки зрения преподавателей группу – с очень высоким общим уровнем успеваемости и с практически всегда хорошим поведением. Однако, несмотря на все эти похвалы, Алине почему-то постоянно казалось, что в их содружестве не хватает какой-то вспышки или встряски – все слишком спокойные и примерные. Возможно, именно эта новенькая и есть недостающий элемент…        – Я ничего об этом не знаю, – огорошила вдруг группу до сих пор молчавшая староста, стройная блондинка Лера Северова. – Не питайте больших надежд, если б новенькая была к нам, Иришка бы мне сообщила.       По аудитории пронесся вздох разочарования. Девушки вновь хотели приняться каждая за свои дела или возобновить разговор, но в этот момент в кабинет впорхнула сама Зимина, сияющая и улыбающаяся.        – Ох, мальчики-девочки, простите за опоздание, у Поповой пока что-то подпишешь… – тут же заговорила она в своё оправдание. – Вы не сильно тут заскучали?        – Нет, совсем нет, – ответила за всех Кириенкова. – А что Вы подписывали?       Ирина Павловна, прошедшая тем временем к столу, вздохнула, будто внезапно загрустив.        – Документы новенькой, Женя. Будет теперь у нас учиться.        – Странно, что она опаздывает в первый же день, – едко заметила коротко стриженая брюнетка Вика. – Некультурно как-то.        – Ей можно, девочки, – вздохнула Зимина, совсем погрустнев, – ей можно. Она… кхм… немного не такая, как все…       Слов куратору явно не хватало. Чтобы скрыть досадную неловкость, Ирина Павловна поспешно раскрыла журнал и, разыскивая нужную страницу, быстро добавила:        – Старосте я сообщить не успела, точное указание о переводе мы оформили только вот сегодня утром. Там такое громкое дело было с этой Академией искусств или как там её…        – А-а-а, всё понятно, – тут же безапелляционно включилась в разговор та же коротко стриженая Вика. – В той Академии одни мажоры учились, эта, видно, такая же. На личном авто с сопровождением приедет, к середине пары, если не к концу.        – Шелестова! – обычно спокойная Ирина Павловна от возмущения даже вскочила. – Как не стыдно…       Однако договорить куратор не успела – в дверь тихо постучали. Взгляды всех студенток тут же устремились к источнику шума, а по аудитории пронесся шепоток.        – Входите! – громко произнесла Зимина, поняв, что без приглашения стеснительная новенькая порог комнаты не перешагнёт. – А вас, девочки, попрошу без комментариев, – добавила она уже тише, неодобрительно скользнув взглядом по Вике.       Однако то, что без комментариев не обойдется, стало понятно, как только новенькая вместе с сопровождавшей её женщиной оказалась в кабинете. На них сразу уставилось больше десяти пар глаз, обладательницы которых тут же начали активно переговариваться.        – Капе-е-е-ец! – услышала Алина Женькин шёпот прямо у своего уха. – Она ж инвалид настоящий! Никогда таких раньше не видела!        – Ага… – растерявшаяся Вдовина не нашла другого ответа.       Вошедшая, а точнее въехавшая на старой, уже видавшей виды коляске новенькая совершенно не соответствовала созданному образу. Бледная, дрожащая и вся какая-то анорексичная… С мышиным хвостиком, собранным где-то на затылке, одетая в какие-то старушачьи юбку и свитер… Уж точно не такой представлялась Алине новая подруга. Все планы и идеи по знакомству, роившиеся в голове девушки несколько минут назад, тут же отпали. С ней же и не пойдешь никуда, и домой не пригласишь…        – Простите нас, – наконец-то переведя дух, заговорила сопровождавшая новенькую женщина. – Мы пришли почти вовремя, но долго не могли влезть в лифт.        – Ничего-ничего, Татьяна Владимировна! – Зимина всем своим видом старалась приободрить порядком приунывшую девушку в кресле. – Главное, что пришли!       Обменявшись со своей подопечной несколькими взглядами, сиделка ещё что-то сказала куратору, а затем покинула аудиторию. Ирина Павловна быстро убрала стул от одной из парт, давая новенькой возможность занять место, а затем попросила её представиться и рассказать что-то о себе.       Голос у новоприбывшей оказался очень тихим. Скорее всего, от волнения она произносила слова нечётко, и именно поэтому никто особо не слушал. Алине с Женей удалось понять только то, что зовут их новую одногруппницу Надей Крыловой и что ходить она не может с детства. Далее Зимина потребовала тишины и объяснила небольшую грамматическую тему, которую группа не успела пройти в предыдущем семестре. В конце занятия по этой самой теме были выданы практические задания, но так как времени не хватило, куратор разрешила сдать их в следующий раз.       После звонка все студентки поспешили в коридор. На вторую пару нужно было еще забить хорошие места, ведь занятие было лекционным и проходило у нескольких групп сразу. С Надей осталась только Северова: ей, как старосте, было необходимо вписать Крылову в журнал.       Сидя рядом с Женькой в большой лекционной аудитории, шум в которой, отбиваясь от голых стен, становился будто в разы громче, Вдовина вдруг осознала, как сильно хочет обратно в каникулы. Снова спать до полудня, ходить гулять, общаться только с теми, кого хочешь видеть… А это уж точно не одногруппники.       Обведя взглядом ближайшие парты, девушка тяжело вздохнула. Все сокурсники вдруг показались ей просто до ужаса мерзкими. Основная часть студенток АН-11 столпилась около третьего ряда, разглядывая, видимо, чью-то косметику или новый мобильный. Герман, как всегда, занял место на первой парте перед учительским столом. От его занудства и заумности у Алины просто мурашки шли по коже. Вечно он в своих наушниках, будто абсолютно непричастен к реальному миру и всему, что в нём происходит! С этими своими длинными чёрными волосами и тонкими запястьями, на одном из которых с самого первого дня учёбы болтается уже давно почерневшая серебряная цепочка, он похож то ли на эмо, то ли просто на огородное пугало! Раньше Вдовину совершенно не волновал этот замкнутый заучка, но сейчас одного взгляда на него было достаточно, чтобы вывести её из себя. Чтобы не сорваться и не наделать глупостей, Алина поспешно перевела взгляд на своих соседок по парте. Шелестова, по несчастливой случайности занявшая стул рядом, болтала о чем-то с Северовой и Кириенковой. Лера прибежала только минуту назад и теперь сбивчиво благодарила Вику за придержанное место, а Женька, кажется, что-то спрашивала… Опять, что ли, об этой Наде?        – … личное авто… сопровождение! А она… – донеслись до Вдовиной обрывки разговора.        – Так я ж и говорила! – вдруг оглушительно расхохоталась Шелестова. – Вон у неё и авто, и сопровождение!       Вся компания прыснула, а Алина, наоборот, отвернулась к окну. Странно, вроде девчонки в их группе всегда были нормальными, а тут так издеваются над чужим горем, что просто противно слушать. В частности Вика никогда не была такой стервой. До каникул они часто общались, менялись конспектами и даже пару раз ходили вместе по магазинам, но сейчас Вдовина ни за что бы не назвала эту выскочку подругой. К счастью, в дверях аудитории появился преподаватель, который тут же призвал бурное студенческое сообщество к тишине и порядку, и девушкам пришлось прекратить разговор. Надя на своей коляске въехала сразу после него и разместилась в проходе между рядами парт. Со своего места Алина видела, что писать конспект ей явно неудобно, а плечи подрагивают после каждого громкого смешка с задних парт.       От переполнявшего её чувства обиды за Крылову, шатенка не могла сосредоточиться на лекции. Она всё порывалась защитить новенькую от студенческого произвола, но вот только как? Сейчас в центр аудитории выйти и заявить? Глупо. Пойти против всей своей группы и встать на сторону Нади? Тоже глупо, так и самой нетрудно стать изгоем. Постараться их переубедить? И опять глупо! Никто не послушает…       Звонок стал для Вдовиной полной неожиданностью – сосредоточившись на своих мыслях, она и думать забыла о времени. Поспешно собирая свои вещи в сумку, Алина решила, что с Надей сначала неплохо бы просто поговорить. Утвердившись в этом выводе, шатенка отстала от подруг и попыталась разыскать новенькую, но не тут-то было: Крылова будто сквозь землю провалилась.       Разочарованная Вдовина поспешила в аудиторию на следующую пару немецкого. Звонок застал её в коридоре, и поэтому пришлось извиняться и торопливо доставать учебник и тетрадь. Надя на этот раз оказалась в кабинете вместе со всеми и даже сумела удивить немку и одногруппниц своими знаниями. Оказалось, что немецкий она начала учить, как и все остальные девушки, в сентябре в начале первого семестра, но помимо занятий в Академии, упражнялась ещё и сама с помощью дополнительных материалов. Под конец пары умилённая таким вниманием к предмету преподавательница окрестила её ein wunderschönes Mädchen [1] и пообещала всячески ей помогать.       Желание поговорить с Крыловой совершенно вылетело у Алины из головы. Выскочив из кабинета вместе с Женькой, Вдовина понеслась за ней в туалет. Только когда куда-то дико спешащая Кириенкова, причесавшись и поправив макияж, чмокнула её в щеку на прощание и унеслась вниз по лестнице, Вдовина вспомнила о новенькой и о собственной попытке разыскать её в коридоре. Большинство студенток АН-11 уже покинуло этаж, так что поиски Нади не должны были составить трудностей. Алина и правда обнаружила её очень быстро: Крылова оказалась на площадке около лифтов под большим искусственным растением, однако разговору снова мешали обстоятельства. Надя была не одна. Её окружала группа студентов.       Присмотревшись, Вдовина узнала в единственной стоящей рядом девушке Вику. Судя по активной жестикуляции, Шелестова что-то явно доказывала одногруппнице. Но зачем тогда эти старшекурсники рядом?       Ещё несколько секунд Алина стояла неподвижно, надеясь, что непрошеные гости уйдут, и она сможет всё-таки воплотить свою «миссию» по знакомству с новенькой, однако, когда один из парней вырвал у Нади из рук сумку, Вдовина поняла: действовать надо немедленно, иначе знакомиться скоро будет не с кем.        – Эй, что тут происходит? – громко спросила она, подходя к компании.       Старшекурсники тут же обернулись, сверля Алину недоброжелательными взглядами. Только сейчас девушка осознала, что даже с её появлением силы равными не станут, однако показывать страх было не в обычае Вдовиных. Вика, переведя на подошедшую взгляд, едко произнесла:        – А что, не видишь? Указываем новенькой, где её место.        – На каком основании, – шатенка шагнула вперед и заговорила ещё увереннее, – ты не считаешь её за равноправного члена нашего общества?        – Равноправного?! – Шелестова и её дружки мерзко захохотали. – Алинка, да ты сама-то понимаешь, что несёшь? Была вроде нормальная девчонка…        – Нет, Вика, это ты была нормальная девчонка, – категорично произнесла Вдовина, окончательно осознавая, что атмосфера в их группе никогда уже не будет прежней, – а сейчас ты просто чудовище!       Озвучивая свои мысли, Алина даже не представляла, к чему это могло привести. Один из парней вдруг с разворота залепил ей звонкую пощёчину и заорал:        – Слышь, за базаром следи! Ты чё про мою девушку… – конец предложения Вдовина уже не разобрала. От неожиданности на глазах у неё выступили слезы, а от довольно ощутимого удара вся левая половина лица начала неприятно ныть. Бритоголовый парень продолжал орать и, возможно, предпринял бы ещё какие-то действия, но в этот момент двери ближайшего лифта раскрылись, выпуская на этаж Влада, Марка и Кира, соизволившего, видимо, явиться ко второй паре.       Ситуацию парни оценили мгновенно. Вдовин одним резким движением ухватил Алининого обидчика за воротник и прижал к ближайшей стене, попутно втолковывая в не очень цензурных выражениях, почему не стоит лезть к его сестре, а друзья тем временем окружили второго, не давая ему вмешаться. Девушка в кресле тихо всхлипнула от страха и закрыла лицо руками, будто отгораживаясь от суровой действительности.        – Я так понял, кто-то очень захотел проблем, Шелестова? – иронично заметил Кир, делая шаг по направлению к растерявшейся студентке. – Может, тебе что-нибудь сломать, чтоб месяцок-другой в больничке полежала?        – Артемонов, тебя это не касается! – пискнула уже порядком напуганная Вика. – Отвали!       Второй парень попытался было прийти подруге на помощь, но Зальцман преградил ему дорогу. Убедившись, что возмездию никто уже не помешает, Кир сделал ещё один шаг вперёд и, разминая костяшки пальцев, небрежно заметил:        – Я, конечно, девушек не бью, – тут он сделал выразительную паузу, – но раз такое дело…        – Завкаф идёт, шухер! – прохрипел вдруг придавленный Владом парень. Вдовин от неожиданности разжал захват, и жертва сумела выскользнуть.        – Смываемся! – скомандовала Вика, и первая побежала к ещё стоящему на этаже лифту. Парни последовали за ней, и через секунду исчезли за съезжающимися створками кабины.        – Вот я лопух, упустил! – в сердцах вскрикнул Вдовин. – На такой блеф купился!        – Нет, они не блефовали, – уже пришедшая в себя Алина указала глазами на коридор напротив лифтовой площадки. Там действительно проходила заведующая кафедрой, Елена Ивановна Приходько, слывшая женщиной хоть и очень доброй, но иногда безжалостно справедливой. Вмешайся она, участникам драки пришлось бы несладко.        – Алинка, ты в порядке? – вспомнив о ранении сестры, Влад кинулся к ней и внимательно осмотрел уже успевшую покраснеть повреждённую область лица. Кир тоже направился к пострадавшей, намереваясь оценить масштаб нанесённых увечий. Едва завидев приближающегося парня боковым зрением, Вдовина тихо зашептала:        – Влад, тушь не потекла?        – Нет, все нормально, только щека чуть красная, – ответил за друга всё прекрасно расслышавший Артемонов. – Ты у нас сегодня герой дня, Алинка! Спасительница угнетённых, защитница справедливости!       Всё сказанное Кир приправил нежной улыбкой, которой оказалось более чем достаточно, чтобы Вдовина напрочь забыла о саднящей щеке.       Марк тем временем подобрал с пола валяющуюся сумку и сложил туда высыпавшиеся вещи. Присев на колени около инвалидной коляски, обладательница которой так и сидела, сжавшись в комочек и закрыв лицо руками, он осторожно положил сумку ей на колени и ласково произнес:        – Можешь уже не бояться, они ушли.       Девушка некоторое время не двигалась, а затем, видимо, устав от неизвестности, осторожно убрала ладони с глаз. Её заплаканное лицо произвело на Зальцмана сильное впечатление. Если выходя из лифта, он думал исключительно о защите Алины, то сейчас готов был кому угодно набить морду, только бы осушить слёзы этой совершенно незнакомой ему девушки. Хотя такой ли незнакомой?       Марк ещё раз пристально вгляделся в её лицо. Как же она похожа на ту, с катка…Те же зелёные глаза, та же худоба, да и кресло инвалидное вроде то самое. Может быть, конечно, и совпадение, но чтоб настолько… Крайне маловероятно. Это точно она, не может быть двух таких…       Спасённая девушка тем временем тоже разглядывала третьекурсника, будто силясь что-то вспомнить, и ей, видимо, это удалось. – Danke [2], – тихо произнесла она, тут же опустив глаза. – Sie sagen nicht! [3] – прошептал Зальцман, и торжествующая улыбка расцвела на его лице. –Leute, das ist es! [4] – крикнул он уже громче и понёсся к своим.       Понять объяснения Марка, чуть ли не подпрыгивающего на месте от переполнявших его чувств, оказалось непросто: рыжий изъяснялся на какой-то адской смеси русского и немецкого, вызывающего у друзей головную боль.        – Зальцман, а ну выражайся по-человечески! – прикрикнул, наконец, Кир. – Медленно и членораздельно.        – Это она! – торжествующе заявил парень, красноречиво взмахивая руками. – Это девушка с катка!       По губам Артемонова тут же скользнула лёгкая понимающая улыбка, не укрывшаяся от проницательного взгляда Алины. Сама шатенка первые несколько секунд не понимала, о ком идёт речь, однако вскоре и она, и Влад вспомнили новогоднюю ночь и ознаменовавшее её веселье.       Вдовина тут же поспешила подойти к новенькой и, наконец, заговорить:        – Как ты, не сильно пострадала? Извини за весь этот бардак, у нас девчонки вроде нормальные, не знаю, с чего это они так… А Вика особенно…        – Всё хорошо, – Крылова поспешно отёрла глаза платком. – Это я должна извиниться, ведь ты попала под удар по моей вине…        – Нет-нет! – шатенка замахала руками. – Ты тут совершенно ни при чём! И всё-таки, как удачно, что мы друг друга узнали! А я-то думаю, где же лицо твоё видела…        – Я тоже вас всех вспомнила, – тепло улыбнулась спасённая первокурсница. – Ты – Алина, Влад – твой брат. Ты, – она указала на Артемонова, – Кир, а ты, – поднять глаза на Зальцмана девушка всё же не сумела, – Марк. Имена я запомнила, а вот на лица память ужасная.        – А у меня наоборот! – живо произнес рыжий. – Лицо твоё как фотография в голове, а вот имя…        – Надя, – тут же представилась девушка. – И ещё раз спасибо вам всем за спасение.        – Это мы можем! – счастливо усмехнулся Зальцман. – Поехали вниз, чего тут торчать? И так задержались.       Дождавшись лифта, компания всей гурьбой завалилась в кабину. За полминуты спуска Кир успел несколько раз забавно пошутить, поэтому на первом этаже ребята всё ещё задорно хихикали. Алина украдкой ещё несколько раз бросила на парня ласковый и полный обожания взгляд. Какой же он всё-таки… Умный, красивый, обаятельный, да и вообще просто божественный!       Выйдя на площадку первой, Вдовина по привычке направилась к большому зеркалу, висящему в холле и, только увидев своё покрасневшее с одной стороны лицо, вспомнила о пощёчине. Поспешно достав из сумочки пудру, шатенка принялась возвращать коже её нормальный цвет, но успехом это предприятие не завершилось. Плюнув на всё, Вдовина направилась к выходу, намереваясь разобраться с повреждением уже дома.       Кир с Марком уже стояли на крыльце, но новенькой в коляске и Влада с ними почему-то не было. Удивлённая их отсутствием, Алина уже открыла рот, чтобы задать вопрос, но в какой-то момент просто загляделась на Артемонова и восторженно вздохнула, невольно привлекая к себе внимание. Кир смерил её молниеносным взглядом и, кивнув Марку, направился к ближайшему сугробу, ещё белевшему в тени какого-то дерева.       Вдовина вздохнула и вновь прикоснулась пальцами к зудящей щеке. О своём героическом, по словам Артемонова, поступке она не жалела ни секунды, однако уже мысленно просчитывала, сколько дней будет проходить ушиб. Наверное, в последний раз удар такой силы приходился на её бедную голову пару лет назад, когда она по неловкости попала под руку кому-то из девчонок на репетиции особо зажигательного танца. А теперь вот…        – Ой! – задумавшись, Алина совсем не заметила подошедшего к ней вплотную Кира.        – Ты что… Ай, холодно! – Артемонов осторожно приложил к её лицу целую пригоршню снега.        – Подержи так некоторое время, быстрее пройдёт, – посоветовал он, не сводя с замершей от счастья девушки ласкового взгляда. – А если будет плохо заживать, – здесь парень озорно оглянулся, проверяя, нет ли рядом Влада, – то я потом поцелую, и тогда точно забудешь, что когда-то болело!        – Хорошо, – Алина послушно прижала снег к щеке. ¬– Пойдем? У вас же уже закончилось?        – Нам нужно ещё дождаться распечатки с домашкой, – произнёс Кир будто бы с сожалением. – У нас староста, как всегда, тормозит. Иди без нас, тебе ведь ещё на тренировку…       На лице Вдовиной тут же высветилась искренняя радость. Даже Влад не знал, что занятие танцевального коллектива было в последний момент перенесено на сегодня, а это значило, что Кир сам посмотрел расписание её группы в интернете. Едва сдерживая торжество, девушка чуть коснулась щеки парня губами и, махнув на прощание Марку, поспешила к только что подъехавшей маршрутке.       Артемонов проводил её взглядом и присвистнул, криво улыбнувшись.        – Вот это угадал… Просто мастер!        – Кир! – Зальцман тут же подскочил к другу, хлопая его по плечу. – То, что с девушками ты мастак заигрывать, это я знаю, но с каких это пор ты в экстрасенсы заделался? Про распечатку говорили на первой паре, а тебя на ней не было!        – Дурик ты, Марк, – Артемонов достал из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку, – если думаешь, что я из-за этой дурацкой бумажки отправил Алину одну домой. Куда Вдовин подевался? Нам надо кое-что… кхм… уладить. Если ты понимаешь, о чём я.        – Разумеется, понимаю, – рыжий проследил за взглядом Кира и довольно ухмыльнулся: за углом здания, прячась от ветра, стояли те самые двое, приспешники Шелестовой. – Влад, скорее всего, увязался за Кристиной. Далась ему эта фифа!       Артемонову действительно быстро удалось отыскать друга взглядом: Вдовин что-то рассказывал стройной брюнетке в маленькой меховой шубке. Та практически не обращала на него внимания, раскуривая тонкую ментоловую сигаретку и с сожалением поглядывая на дорогу. Наконец, видимо, углядев свою машину, она махнула парню рукой и с явной радостью отошла от него.        – Унижается, – констатировал Кир, с наслаждением затягиваясь. – Позорится, себя не щадит.       Заметив друзей, отвергнутый Вдовин направился к ним, ожидая поддержки или хотя бы сочувствия, но уж точно не того, что услышал.        – И это та самая красотка? Да она ж просто анорексичная вешалка! – категорично высказался Артемонов. – К тому же явно не первой свежести, так что…        – А по морде тебе не съездить?! – Влад как всегда завелся с полуоборота, но Кира это ни капли не смутило.        – Спокойно, мне съездить ещё успеешь, а вот их, – он указал на стоящих за углом здания парней, – можешь упустить.        – Пошли, – Вдовин, тут же вспомнивший о нанесённом сестре оскорблении, двинулся к противникам.        – Ну что, ребёнок, готов размять кулаки? – азартно прошептал Артемонов, пихая Марка в плечо.        – Готов, – Зальцман хищно ухмыльнулся. – И перестань уже считать меня мелким, тебе всего двадцать три…       Потасовка получилась знатной. По крайней мере, Марк так не оттягивался уже очень давно. Разумеется, во избежание скандала от универа они удалились на довольно приличное расстояние, а для справедливости загнанным в угол противникам, оказавшимся обычными второкурсниками с посредственной репутацией, было разрешено позвать на помощь третьего.       А потом… Была самая обычная драка среди гаражей около какой-то помойки. Зальцману вместе с авантюристом Киром доводилось бывать и в передрягах покрупнее, да и более того, в данном случае справедливость была на их стороне, поэтому Марк просто методично избил доставшегося ему противника, не избежав, к несчастью, нескольких довольно болезненных ударов в нос и под дых. Надино заплаканное лицо, изредка всплывающее в воспоминаниях, придавало парню сил и уверенности. К концу потасовки он умудрился попросту забыть, что разбираться-то они, по сути, пошли из-за Алины, а не из-за её одногруппницы, и поэтому на вопрос «Ну что, отомстил?», адресованный Владу, чуть было не ответил «Да».       Противнику Вдовина, тому самому бритоголовому, ударившему его сестру, пришлось хуже всех. Если Кир, любивший поиграть с добычей, больше уклонялся и уворачивался, в конце вырубая утомлённого противника одним мощным ударом, то Влад шёл как несокрушимая стена, пробивая любую оборону и не останавливаясь ни перед чем, пока соперник не был полностью повержен. А особенно когда дело касалось личного оскорбления… И тем более когда это касалось Алины…       Зальцман же собственного стиля боя не имел. Впрочем, были попытки скопировать умения Артемонова, в прошлом которого явно были какие-то восточные единоборства, и добавить к ним несколько сокрушительных ударов Вдовина, который уже несколько лет стабильно посещал секцию бокса, однако успехом данные начинания не завершились, и в уличных драках Марка спасали только природная юркость и удача, присовокуплённые к тупости его противников.       Только выйдя на проспект, озарённый светом фонарей, Зальцман заметил, что из носа тоненькой струйкой стекает кровь, а вся куртка и перчатки давно перепачканы ею. Под хихиканье Кира, они посадили уже совсем успокоившегося Влада на маршрутку, зашли в магазин за продуктами и бумажными салфетками, а затем быстрым шагом направились к дому Марка, где Артемонов решил сегодня переночевать.        – Оставайся уж насовсем, – хмыкнул рыжий, когда Кир задумчиво изложил ему свои планы на ночь. – С тобой хоть не так тоскливо.       Прошмыгнув мимо вахтёрши, парни зашли в лифт и быстро поднялись на девятый этаж. Зальцман, продолжая зажимать нос бумажной салфеткой, открыл дверь и пропустил друга вперёд.        – Привет, Аристотель! – кивнул хозяин квартиры бюсту греческого философа, стоящему в глубине прихожей. – Да, я знаю, что похож на чучело, сейчас пойду умоюсь.        – Ты похож на шизофреника, – буркнул Артемонов, снимая обувь и вешая куртку на крючок. – Перестань с ними разговаривать, это пугает!        – Не могу, – отозвался Марк уже из ванной. – Я здесь практически всегда один, предок возвращается раз в несколько месяцев. Мне же надо с кем-то говорить.        – Вот почему в универе ты не затыкаешься ни на секунду, – Кир по-отечески пригладил растрепавшуюся шевелюру друга. – Ну-ка покажи, что там повреждено в твоём носу.        – Видимо, краник, регулирующий кровь, – Зальцман по-детски захихикал, и от этого алая жидкость полилась ещё интенсивнее.        – Заткнись и не дергайся, – хмыкнул Артемонов, роясь в шкафу над умывальником. – О, вот перекись и вата.       Через некоторое время обработанный медикаментами хозяин квартиры уже лежал на диване, прижимая кусок льда к многострадальному носу, а его гость, бывавший тут так часто, что мог бы уже называться сожителем, готовил на кухне что-то среднее между обедом и ужином.       Время после пар пронеслось просто сокрушительно быстро. Посмотрев на ходики, Марк даже вначале подумал, что они остановились. Ну не могло же быть уже без двадцати шесть! Однако часы на экране смартфона подтвердили невероятное: дорога домой плюс драка, плюс внезапный заход в магазин за вкусненьким заняли больше четырёх часов. И как такое могло произойти? Хотя, если считать ещё и то время, что они потратили на конфликт в универе, потом пока эти двое несчастных ждали третьего, которого он, Марк, кстати, и лупил, потом, если учитывать скорость их с Киром передвижения…        – Зальцман, ты там не умер ещё? Иди есть, – крикнул Артемонов из кухни.        – Ja, ja, ich komme [5], – поднявшись с дивана, хозяин квартиры поспешил на зов.       Для двадцатитрёхлетнего практически бездомного холостяка Кир готовил просто божественно вкусно. Наверняка любая нормальная хозяйка вообще не признала бы его кулинарные шедевры едой, однако для Марка, питавшегося в основном фаст-фудом и пельменями, и такое было невиданной роскошью. Поглощая какую-то странную смесь картошки и яичницы, Зальцман всерьёз задумался о том, чтобы уговорить друга остаться насовсем. Может быть, хоть тогда пройдёт привычка разговаривать с давно умершими философами?       Проблемы с общежитием у Артемонова начались с самого начала учебного года. Кажется, если Марку не изменяла память, он крупно поругался с администрацией, и его попросту выселили. С тех пор парень побирался по квартирам друзей, знакомых или должников, пытался снимать комнаты или жить в отелях, но нигде надолго не задерживался по различным причинам. И вот, когда отец в очередной раз уехал далеко и надолго, Зальцман пригласил друга к себе и сделал вывод, что вдвоём коротать вечера гораздо интереснее. В течение последних двух месяцев Артемонов оставался в гостеприимной квартире чуть ли каждый второй день, однако упорно не признавал того факта, что уже практически здесь поселился. Упёртый очень…       Марк ухмыльнулся, вспоминая историю их знакомства. Это случилось несколько лет назад, в далёком одиннадцатом классе, когда ещё несовершеннолетний Зальцман постоянно давал учителям поводы вызывать в школу отца. И вот, после очередной проделки, противная классуха оборвала все телефоны, пытаясь дозвониться Генриху Йохановичу, который незадолго до происшествия отбыл в Германию по очередному важному и неотложному делу. Осознав, что училка так просто не отстанет, Марк один раз поднял трубку и, старательно изменяя голос, высказал свои соболезнования по поводу «оболтуса-сына и его выходок», надеясь, что после этого конфликт будет исчерпан. Но не тут-то было… Назойливая женщина непременно хотела видеть отца этого самого сына в школе и причём, не позднее завтрашнего дня.       Паника у Зальцмана-младшего длилась тогда не более двух минут, а затем в его ещё тогда русой голове созрел гениальный план: найти себе родственника-на-час среди людей без определённого места жительства. По расчётам Марка, любой из них за литрушку водки согласился бы сыграть хоть американского Президента, однако на деле всё оказалось гораздо сложнее. Путем несчастливых совпадений и случайностей, одиннадцатиклассник оказался в тот вечер в самом эпицентре драки между районными группировками и, чудом не получив серьёзных увечий, умудрился раздобыть там того, кого искал. Существо мужского пола, смывшее с себя кровь и грязь и обработавшее боевые раны, оказалось вполне себе нормальным парнем. Спасённый (хотя друзьям до сих пор было неясно, кто из них кого в том случае спас) назвался Киром и за пачку сигарет согласился сыграть роль старшего брата, которого отец якобы оставил присмотреть за сыном.       Успех спектакля превзошёл все ожидания. Противная классуха не только купилась на «братца», но и согласилась замять происшествие, не доводя его до ведома высших инстанций, что для Зальцмана на тот момент было очень важно. Кир забрал своё вознаграждение и убрался восвояси, но через какую-то неделю или две они с Марком опять столкнулись в какой-то потасовке и, выбравшись оттуда, вновь отправились в уютную квартиру на девятом этаже «зализывать раны». Артемонов оказался очень интересным собеседником, из его рассказов тогда ещё совсем зелёный Зальцман подчерпнул много полезного. Ни один из парней не ставил себе целью обрести лучшего друга, но когда Марк на целое лето укатил с отцом в Европу, то осознал, что без Кира с его пошлыми шуточками и раздражающими, но иногда такими необходимыми нотациями, жизнь уже совсем не та. Возвращаясь в привычный быт, Зальцман больше всего боялся не найти друга, но опасения, к счастью, были напрасны. Более того, Артемонов надумал «задипломиться» и для этой цели выбрал, как он потом клялся, совершенно случайно, тот же самый вуз и факультет, что и Марк. А потом они оба, к огромному удивлению, прошли на бюджет, и на приветственной церемонии открытия учебного года Кир приударил за красивой девчонкой… А затем оказался избит её братом. Который на следующий день оказался их одногруппником Владом Вдовиным… А потом они каким-то неведомым образом сдружились…        – Эй, ребёнок, ты чего залип? – немилосердный пинок в плечо заставил рыжего вынырнуть из воспоминаний. – Чай будешь?        – Да, спасибо, зелёный, две ложки сахара, как обычно, – Марк направился в зал. – Я выпью позже, пусть пока остынет. Пойду полежу, а то кровопотеря, всё такое… Гемоглобин понизился.       В ответ послышался тихий смех и что-то про «умные словечки, которые ребёнок знает». Зальцман удобно устроился на старом диване и опять провалился в воспоминания, на этот раз не такие далёкие.       Значит, всё-таки Надя… Тогда после катка, попытавшись догнать новую знакомую и раздобыть её телефон, Марк вдруг поймал себя на том, что не помнит её имени. Такое простое короткое слово, последняя я… Таня? Катя? Надя? Настя?       Никто из друзей, как оказалось, тоже чётко не расслышал, как девушка в кресле себя назвала, и рыжему ничего не оставалось, кроме как смириться с потерей всякой связи. Оставалась только надежда, что девушка живёт где-то неподалеку, но все равно, вероятность выловить её на улице приближалась к нулю. Перед друзьями Марк тогда сыграл дурачка, отшутился и перевёл разговор на другую тему, но неприятный осадок от незавершённости этого знакомства не покидал его весь остаток каникул.       Уже вечером первого числа, когда Вдовины, окончательно отоспавшись, поехали к себе, Кир уселся перед загрустившим Зальцманом и с видом заправского психолога произнес что-то вроде «Я слушаю», явно вызывая друга на откровенность, которой, впрочем, и дождался. Вряд ли Артемонов тогда был способен оказать реальную помощь в поисках девушки-инвалида, чьё лицо Марк никак не мог забыть, но зато моральную поддержку, несомненно, обеспечил, заявив, что, мол, твоё, ребёнок, от тебя не уйдёт и, если она действительно важна в твоей судьбе, то вы ещё встретитесь.       Зальцман тогда стукнул его подушкой за «ребёнка», посмеялся над пророчеством и наивностью, казалось бы, взрослого друга, но всё-таки немного успокоился и действительно доверился судьбе. А сейчас этот чёрт бородатый наверняка записал себя в наследники Ванги! Ведь так-то оно и случилось!        – Марк, твой чай скоро покроется кромкой льда! – голос прозвучал как-то слишком близко, и рыжий от неожиданности подскочил.       Друга в комнате не было, зато теперь явно слышался шум воды – значит, орал этот недоумок из ванной, это ближе, чем кухня. Довольный собственными выводами, Зальцман поднялся и прошествовал через коридор к столу, где тут же завладел большой чашкой ароматного напитка. Вернувшись к распахнутой настежь двери санузла, он недовольно заметил:        – Ты когда-нибудь научишься закрываться? Меня не улыбает постоянно пялиться на твои водные процедуры…        – Не ворчи, – Кир сделал несколько последних движений бритвой, а затем смыл пену. – Ну, как я тебе?        – Как козёл, – буркнул хозяин квартиры, проходя дальше. – Пол за собой протри!        – Хм… Козёл? Приму это за комплимент! – из ванной послышалось глупое хихиканье.       Марк сердито хмыкнул, вновь удобно устраиваясь на диване. Всё-таки иногда этот балбес абсолютно несносен. Чего стоит только эта дурацкая привычка не закрываться в ванной! Без защёлки старая дверь не держалась на месте и всегда распахивалась настежь, являя миру, а в частности Марку, очень интересные картины. Повезло ещё, что при Алине этого не произошло!       Или эта его борода… Несомненно, лёгкая растительность на лице придаёт Артемонову особый шарм и очень подходит к его образу соблазнительного распутника, но зачем же каждый раз спрашивать «Как я тебе?»? Будто ожидает акта поклонения своей блистательной персоне!        – Эй, ну не дуйся ты, – Кир, всё ещё немного мокрый после душа, склонился над другом. – Я там всё убрал, честное слово. Сейчас оденусь, и поиграем во что-то, идёт?        – Идёт! – Марк тут же забыл о своём недовольстве, ведь долго злиться или обижаться этот жизнерадостный рыжик просто не умел.       Весь вечер друзья просидели за компом, убивая монстров и прокачивая навыки, а около половины второго вдруг вспомнили, что злополучную распечатку у старосты так и не взяли. Хотя не то, чтобы это кого-то расстроило. Уже глубокой ночью, едва выставив будильники на телефонах и часах, парни провалились в сон.       Спал Марк неспокойно, монстры из последнего сыгранного уровня преследовали его по пятам. Нужно было защитить Надю, а Зальцман всё никак не мог избавиться от «хвоста», поэтому когда его немилосердно начали тормошить, парень даже обрадовался.        – Вставай, таджик, просыпайся! Проспали!       Едва поймав более-менее осмысленный взгляд хозяина квартиры, Кир побежал умываться, оставив Марка наедине с адским желанием лечь спать дальше, игнорируя и друга, и лекцию. Однако Зальцман слабости не поддался. Неохотно, но всё же покинув теплую постель, он влез в джинсы и свитер и лениво поплёлся в ванную. Артемонов, вышедший оттуда минутой ранее, весело ухмыльнулся и произнёс:        – Ко второй успеем, не парься! Как раз Алинку встретим, у них сегодня не с первой.       Рыжий лишь хмыкнул, закрываясь на задвижку. На душ времени не было, так что пришлось обойтись лишь умыванием холодной водой и бритьём на скорую руку. Так же по-быстрому подкрепившись бутербродами и свежесваренным кофе, третьекурсники поспешили в университет.       К счастью, маршрутка оказалась не сильно набитой. Кир всю дорогу шутил насчёт полезных прогулов и необходимых ради такого раздолья в транспорте опозданий, а Марк нашёл очень весомую причину иногда отказывать другу в приюте – слишком уж заразны были его разгильдяйство и беззаботность. И как только за два с половиной года этот балбес умудрился не потерять стипендию?!       Прибыли парни как раз к концу первой пары и началу перемены. Вся курящая орда студентов уже успела покинуть храм науки и сейчас жадно затягивалась сигаретами, у кого дешёвыми, у кого дорогими. Артемонов тут же высмотрел парочку одногруппников и помчался к ним – покурить и пообщаться. Зальцман тяжело вздохнул и потянулся. Утро явно не задавалось с самого начала.