За несколько дней до обнаружения грузовых машин
Брызги с высоких водных горок долетали аж до моего шезлонга. У Джона освободился внезапно выходной в плотном графике, и он предложил нам с Крис съездить в один из тех закрытых аквапарков, которые скорее напоминают миниатюрный водный Диснейленд. Он очень переживал, что из-за работы не может полноценно уделять нам время. Мелкая продолжала покорять секцию «Водоворот», пока я нежилась в тени полуденного солнца. Джон забронировал секцию для специальных гостей, где никто не докучал из других постояльцев. Что-то вроде люксового номера в дорогих спа-отелях. Рядом на низком стеклянном столике стояли разные фруктовые закуски и бокал со слабоалкогольным коктейлем. Новому родственнику стоит отдать данное — Скотт-старший действительно пытался наладить с нами контакт. Делал он это осторожно, не напирая, а давая возможность нам самим спрашивать и интересоваться. Воспользовавшись случаем, пока младшая бегает по аквагоркам, мы с Джоном затронули опасную тему про отца. Первое, что меня насторожило с его появлением — полная тишина от него на протяжении многих лет. Я продолжала быть настороже и воспринимать всё объективно, размышляя над некоторыми фактами, но… чёрт, когда Джон начал рассказывать о моменте их ссоры, я сразу же узнала в этом отца. Папа был консерватором. Для него пик самореализации был в момент, когда, держа ребёнка на руках, садишь дерево перед собственноручно построенным домом. Правда, при этом, все функции заканчивались, и он забил болт на нас с Крис, но это уже другая история. — Ну, а когда он ясно дал понять, что не собирается жертвовать домашним уютом ради успеха нашего проекта, я занялся переоформлением бумаг, чтобы снять его со всех подписей. Джон сидел рядом на таком же шезлонге, глядя вокруг сквозь затемнённые солнцезащитные очки. В нём беспощадно проступало сходство с отцом: фигура, жесты, цвет глаз, скулы — мне даже не обязательно было дожидаться результатов анализа ДНК. — Пожертвовать? Ты бы согласился на это? — спрашиваю я, опустив взгляд на яркий плиточный узор. Иногда из-за этого жуткого сходства, мне трудно было при разговоре с ним, придерживаться зрительного контакта. — Знаю, к чему ты клонишь, — Джон тихо хмыкнул. — Да, Мэрилин, я бы пожертвовал временным уютом, чтобы обеспечить постоянный. Я говорил Марку, что нужно несколько лет усилий, чтобы выдвинуть проект на первые позиции барж. А потом — он и все вы обеспечены до конца своих дней. Но он не захотел так. Мэрилин, — я поворачиваюсь, когда мой собеседник настойчиво произносит моё имя. Карие глаза пристально смотрели на меня, вынуждая поёжиться, как от холода: — Я уже сделал жертву, обеспечивая себе и своей будущей семье беззаботную старость. Поэтому вы сейчас тут, со мной — я не забыл свою семью. Он говорил тихо, но твёрдо, излучал при этом странную энергию, вселял необъяснимую уверенность, что у него всё под контролем. Прежде, мне всегда удавалось по первоначальным разговорам прочувствовать человека. А с Джонатаном у меня сложилось чёткое впечатление, что мы с Крис важны для него. Безумно важны. Вот только моя бурная фантазия почему-то нашептывала странные образы, как глубоко в этих тёплых карих глазах спрятаны колючие иголки, которые пронзают насквозь, словно бабочку шпилькой. — Неужели общие проекты для акционеров Европы требовали столь длительного молчания, — пробормотала я, не в силах сдержать упрёка в словах. Джонатан едва заметно усмехнулся, и что-то в этом жесте было печальное. — Проекты не требовали, но вот мои ошибки — да. Не думай, что всё сразу стало идеально, и самые известные издания дрались за первенство взять у меня интервью, — он небрежно пожал плечами, — этой авторитетности предшествовали ошибки, глупости и множество неправильных решений. И да, в Европе я осели последние пару лет, изначально моя деятельность была сосредоточена в Арабских Эмиратах. — Мда, ясно. Я запуталась, где моя была моя интуиция, а где — обычная паранойя. Но, несмотря на все попытки упорядочить мысли о нашем родственнике, я понимала, что он нужен нам. Нужен Крис. Мне каждый раз делал больно факт о том, что единственная семья Лисёны — всего лишь я. Жизнь непредсказуема, мы не вечны. А она не должна оставаться одной в этом мире. К тому же, я видела её сияющий взгляд, когда Джон вёл себя максимально «как дядя»: мелочные покупки, совместные выходные или вечера. Она была счастлива от всего происходящего, а то, как она просияла, когда в первый же день возвращения в школу, Джона забрал её домой… это дорогого стоит. — Я знаю, что это всё непросто, — устало вздохнул О`Коннор, скрещивая перед собой руки в замок, — поверь, мне не менее сложно, чем вам двоим. Но, кто знает, может быть, это наш шанс начать всё заново. Да, я не тяну на заботливого дядюшку, который строгает фигурки из дерева. Зато я тут. Здесь и сейчас, и не собираюсь исчезать. Он мягко улыбнулся уголками губ, глядя на меня поверх своих очков. Внутри противно заныло от осознания того, что давно не ощущала на себе такого заботливого взгляда. Мы не долго ещё оставались в этом комплексе. По дороге назад Джон с Крис завели разговор об учёбе, о её окружении. А я шла рядом через парковку к нашему авто, и с улыбкой слушала этих двоих. Младшая увлечённо рассказывала о математичке, которая ненавидит всех, кто сидит дальше третьего ряда от неё. Сам Джонатан не менее оживлённо заявил, что был знаком с этой мисс Виллингтон ещё со школьных времён, когда ездил на олимпиады по геометрии. Эту их тему я поддержать не смогла, учитывая, что на олимпиады я не ездила, обычно забираясь в самый дальний угол класса, в котором меня порой сами учителя не замечали. Джон завёз нас домой, сказав, что ему нужно отлучится по рабочему делу на час-другой. Забрав наши вещи, мы с Крис направились в дом, когда машина дяди скрылась за металлическими воротами. — Кажется, я набила себе шишку на той «Убийственной воронке», — со страдальческим выражением лица произнесла Лисёна. — Если тебе полегчает, я тоже — на колене, — хмыкнула я, поднимаясь рядом с ней по лестнице. — Не полегчало, — проворчала Крис, — твои колени могут болеть в силу твоей старости. — Грубо, Кристин Скотт, очень грубо и некрасиво с твоей стороны. — Знаю, но согласись, это смешно. Дом нашего нового родственника был реально огромным. Здесь нам нашлись две отдельные комнаты друг напротив друга на втором этаже. Они были неестественно пустыми, так как все вещи я пока решила не перевозить. Эта неделя с Джонатаном была пробной, таким себе тест-драйвом, чтобы понять, что это за человек. Сходство с отцом манило и притягивало, но внутреннее чутьё ехидно нашептывало мне быть осторожной. Я монотонно складывала свои вещи с кровати, когда из соседней комнаты сестры донёсся протяжный крик: — Мэри! Мэ-э-эри. — Чего тебе? Спустя пару секунд в моём дверном проёме появилась рыженькая. — Когда мы поедем за вещами? — Не знаю, солнце, возможно после выходных? У Джона вроде должны быть свободные два дня, я попрошу с нами съездить. Крис задумчиво кивнула, осматривая вокруг мою комнату. — Ммм, понятно. Просто я разговаривала со Старком, он грозился… Я аж выронила футболку из рук и ошарашено посмотрела на сестру. — Чего? Ты общаешься со Старком? — Ну да, — кивнула та, будто это была само разумеющаяся вещь в мире, — я и планировала записать Мстителей в друзья, это ведь звучит бомбически. Так, вот он говорил, что если через месяц мы не заберём вещи, он отдаст их все в комиссионку на углу Мэдисон-стрит. Я устало вздохнула. Да уж, это вполне в духе Кристин. И самое удивительное было в том, что, — абсолютно уверена, — инициатива общения выступала не только со стороны мелкой. Неужели к ней настолько прикипели? — Съездим, съездим, мне тоже нужны мои вещи, — уклончиво ответила я, отворачиваясь от своей собеседницы. Спиной я продолжала чувствовать на себе взгляд сестры — он не спешила уходить. Словно, о чём-то думала или пыталась придумать. В итоге, как я и предполагала, Крис тихо спросила: — Мэри, ты ведь не оттягиваешь момент окончательного переезда, мм? Чёрт. Иногда мне казалось, что сестра переняла повадки и характер от бабушек или дедушек, с которыми мы почти не знались, так как её поразительная порой проницательность не была похожей ни на мою, ни на родителей. Я отложила в сторону мятые футболки и села на край кровати. Мне не хотелось бы грузить её своими загонами, но самой вывозить их было трудно. — Лисён, ты, кхм, он тебе нравится? Судя по выражению лица девочки, она вообще не ожидала такого вопроса и смены русла в такую тему. Она слегка нахмурилась и прошлась по комнате, сев рядом со мной. — А тебе разве нет? Ненавижу, когда мне отвечают вопросом на вопрос. — Да нет, нравится, он заботливый и внимательный, просто, — я сдавленно вздохнула, силясь собрать все мысли в кучу, которые хаотично блуждали в моём сознании. — Просто это всё так странно. Конечно, я хотела, чтобы мы были не сами в этом мире, но при этом понимала, что на голову просто так родственники не падают. А Джон упал. — Ну, мне кажется, ему тоже странно в этом всём, — неуверенно пожала плечами мелкая. — Он, считай теперь отвечает за нас двоих, — я не стала говорить о том, что среди нас троих единственный, кто за что-то отвечает — это я за неё. Не более. — Ты ему не веришь? Я сдавленно засмеялась. — Он копия отца, ему сложно не верить. Нет, дело не в этом. Он ведь не просто друг или хороший знакомый, это теперь член нашей крошечной семьи. Я никогда не думала, что придётся кого-то подпускать так близко, вот и дико от этого. Крис пихнула меня шутливо локтем в бок. — Не думала? Ты замуж что ли не планируешь выходить? Тут уж я не удержалась от расслабленной улыбки. — Разве только, как только выдам туда же тебя. — Нет, нет, я, знаешь ли, предпочитаю уступать старшим, Мэри. На этот раз была очередь Крис получить шутливый подзатыльник за излишнюю акцентуацию на моём старшинстве. Меня смущало столь стремительное сближение с Джоном. Он сразу предложил переехать к нему, аргументировав это тем, что ему всё равно не удаётся быть дома часто и постоянно, а нам так будет проще. Его нельзя было упрекнуть в излишнем контроле или навешивании собственного мнения. Может, это меня и бесило? Все мои повадки говорили о том, что в нашу с Крис семью вторгается кто-то, кто теоретически может занять главенство, и вот я силилась найти хоть что-то негативное в этом всём. Мда, Скотт, нет семьи — мне не нравится, есть семья — не нравится. А что мне вообще надо тогда? Куча новых впечатлений, множество активностей за день и просмотр не самого интересного детектива сморили Крис усталостью окончательно. Я хотела позвать её попить чай, но это чудо так прекрасно сопела в широком пуфе на полу, что я решила не трогать её и попить чай самой. Я спустилась на первый этаж, где располагалась гостиная, столовая и кухня. Мне нравилось, что в этом доме деревянная отделка была буквально во всём. Когда-то я мечтала о большой любви в таком до ужаса деревянном домике где-то в горах и возле озера. Через несколько минут на всю кухню истерически свистел закипевший чайник. Я как раз заливала кипятком свою порцию заварного чая, когда со двора раздался скрип открывающихся ворот. Кажется, Джон сегодня закончил раньше обычного. Я накинула на плечи спортивную кофту и вышла на крыльцо дома. Широкие ворота медленно закрылись, а посреди двора уже стоял тёмно-синий ренджровер нашего дяди. Он вышел из авто в брючном костюме, который по оттенку подходил к цвету машины. — Знаешь, что сегодня произошло впервые за много лет моей жизни? — оживлённо произнёс Джон, вытащив сумку со своими рабочими документы из машины, и захлопнув двери. — После совещания, я сказал, не собираюсь оставаться допоздна сегодня, потому что дома меня ждёт семья. — Просто признайся, что теперь это более весомая и приятная отговорка не задерживаться на работе, — хмыкнула я, когда мужчина поднялся по ступеням на крыльцо. — Ты меня раскусила, — шире улыбнулся тот. Он замер рядом со мной, принюхиваясь. — Это пахнет чай с жасмином? — Не знаю, на коробке были нарисованные странные фрукты и цветы. Возможно, среди них есть и жасмин. — Звучит заманчиво. Мы прошли дальше на кухню. Я достала вторую чашку, залила чай, а параллельно достала из холодильника коробку с шоколадными сладостями. Скотт-старший сел напротив меня, расстёгивая верхние пуговицы на рубашке и на манжетах. — А где Крис? Есть предложение поужинать вместе, где-то в кладовке есть решетки для гриля. Я придвинула чашку с горячим чаем ближе к Джону и поставила на середину стола чашу со сладким. — Отсыпается. Она вырубилась от перенасыщения, — с ухмылкой говорю я, монотонно мешая чай ложкой. — Ладно, — помедлив, он добавляет: — Тогда, гриль вдвоём? — ловлю на себе неуверенный взгляд своего собеседника. Он вдруг понимающе кивает и тут же разрывает зрительный контакт. — Или нет. Извини, я перегибаю палку с этими всеми совместными ужинами и выходными и прочее, чтобы… На миг мне стало даже неловко как-то: со стороны Джона чувствуется какая-то отдача, а я не могу разрешить себе просто забыться и побыть любимой племянницей. — Нет, нет, это ты извини, конечно я не против гриля даже вдвоём, — сбивчиво говорю я, останавливая поток оправданий со стороны дяди. Шумно вдыхаю воздух через нос, чтобы привести мысли в порядок. — Просто, мне сложнее, чем Крис, свыкаться с новыми ролями и местом жительства. Ты всё делаешь правильно, Джон, просто всему своё время. Мужчина заметно расслабляется. Он отпивает немного горячего чая и поднимает взгляд на меня, пристально изучая, будто. — Да уж, нам всем нужно время, — задумчиво ответил он. — Впрочем, тебя тоже можно понять. Столько лет вывозить сестру на себе… как тебе удавалось всё совмещать? Грустно ухмыляюсь, глядя в свою чашку. Я часто слышу этот вопрос, часто сталкиваюсь с этим интересом от тех, кто только узнаёт меня и мою историю. И каждый раз ощущаю неловкость от того, что не могу поведать им героическую историю о том, как успеваю всё и сразу, поддерживая болеющую младшую сестру. Никому ведь неинтересно слушать о моей почти напрочь разрушенной нервной системе и об опыте наёмных убийств. — Это непросто. И не всегда так уж удаётся, так что, — я нервно усмехнулась, — не всё так идеально. — Да, понимаю, — кивнул Джон. Вдруг он осмотрелся вокруг, будто о чём-то только что-то вспомнил. — Слушай, а ты можешь достать мороженое из морозилки? — он смущенно улыбнулся. — Моя слабость вместе с шоколадной глазурью. Немыслимо — образ столь сильного и уверенного бизнесмена уверенно не ввязался с образом почитателя самого сладкого в мире десерта. Это казалось даже милым, особенно, когда он просил достать себе мороженное в такой стильной и дорогой одежде. — Ну вот, хоть что-то не общее с папой, — засмеялась я, вставая из-за стола, — он терпеть не мог сладкое. Лучшим мороженным для него было колбаса. В морозилке оказались два ведёрка с разными вкусами: шоколадное и фруктовое. Джон оживлённо потёр руки, уже достав себе большую ложку из ящика. — Неужели ничего не поменялось за столько лет? — в притворном ужасе произнёс Джон. — Я надеялся, что старость исправит его вкусы. — О, ничего подобного. Мама всегда сердилась, когда он забывал приносить что-то к чаю из похода в магазин. Вот она ужасно страдала от различий во вкусах. — Да, у них были сложные взаимоотношения, — задумчиво хмыкнул Джон. Он кивнул на мою чашку со смешком. — Лайла вечно не допивала свой чай. Заваривала горячий и оставляла, забыв про него. Удивлённо смотрю на Джонатана, в словах которого послышалась какая-то тоска. — Вы были знакомы? Я думала, родители поженились уже после того, как вы с отцом разошлись во взглядах. — Наше знакомство произошло ещё в школьные времена, — усмехнулся мой собеседник. — Помнишь, мы с Кристин говорили об олимпиадах? Твои родители, я учились в разных школах, но общие мероприятия познакомили нас. — Ладно, всё ясно с вами, зубрилы, — хохотнула я, отпивая из своей чашки. — Эй, не будь столь категорична к зубрилам. Вдруг меня повело. Я так и замерла с открытым ртом, не озвучив свою шутку про школьных зануд, ощутив жуткое головокружение, будто меня отправили на тройной заход по американским горкам. Ми вокруг существенно пошатнулся. И что это за ерунда? Отравление? Переутомление? Инсульт? Как он вообще ощущается? — Мэрилин? Мэрилин? Эй, эй, что с тобой? Обеспокоенный голос Джонатана казался каким-то тихим, как если бы мне уши заткнули ватой. — Не знаю, — пробормотала я, замечая, что и язык мой тоже не слушается, — голова и… всё плывёт. Ничего не помогало, ни то, что я мотаю головой, ни попытки размять руки, чтобы вернуть моторику в норму. Это было похоже не превращение в вялое желе, которое вот-вот расплывётся по полу. Перед глазами возник Джонатан, который сразу же оказался рядом. Он обхватил меня за плечи и обеспокоенно заглядывал мне в глаза. — Мэри, ты меня слышишь? Скажи, ты чувствуешь кончики пальцев? Есть металлический привкус на языке? Я хотела спросить, что за странные вопросы он задаёт, но язык окончательно перестал меня слушаться. Постепенно происходящее начинало быть похожим на какой-то ночной кошмар — я хочу что-то сказать, но не получается; я хочу встать на ноги, но тело не слушается, замерев на высоком стуле. Постепенно перед глазами стала меркнуть картинка. Хмурясь, замечаю, что Джон быстро набирает телефон. Я облегчённо выдохнула, осознав, что осталось потерпеть совсем немного до прибытие скорой. — Да, подготовьте третью и четвёртую комнату. Нет конкретных признаков гибридного гена. Надо взять обеих, и вызовите Гаррета. Я хочу услышать объяснения, почему мы до сих пор не можем идентифицировать объект Ц-17. Несмотря на полный хаос, что творился в моей голове, я испытала лёгкое недоумение. Разговор Джона не напоминал разговор с диспетчером скорой. Более того, этот разговор не сулил ничего хорошего вообще. Картинка продолжала меркнуть перед глазами, а после внезапно завалился горизонт — я даже не почувствовала, что упала на холодную плитку. Я вообще ничего не почувствовала. Прежде, чем утонуть во тьме, перед глазами снова оказался Джонатан. Он обеспокоенно осматривал моё тело, предварительно, взяв на руки. По губам я смогла прочесть фразу «Всё будет хорошо».***
Приходить в себя было болезненно. Это словно усиленная в сто раз головная боль от похмелья. Казалось, мои мозги сейчас лопнут внутри, вытекая из ушей серой вязкой жидкостью. Не открывая глаз, лихорадочно пытаюсь вспомнить, что я и где я. Внутреннее волнение служит подсказкой, что что-то произошло. Но что, чёрт возьми? Что было перед темнотой? Я не помню боли или чего-то жуткого, но тревога не пропадает… Джон. Джон точно должен быть в курсе. Я резко распахнула глаза, едва картинки прошедших дней болезненным потоком ворвались в моё сознание. Мне стало не по себе, едва вся информация обвалилась снова на меня. Мы с Крис уехали к нашему дяде. Последний раз мы с ним говорили на кухне, а потом мне вдруг стало плохо. Так плохо, что он… Он позвонил не в скорую. Чувствуя себя каким-то загнанным животным, оглядываясь вокруг. Помещение вокруг напоминало очень странную больничную палату: всё стены оббиты белой плиткой, на потолке узкие лампы, которые горели в каждом углу. И ни одного окна. Вряд ли какое-то частное больничное заведение будет строить палаты без окон и с кучей жутких приборов и устройств, что стоят вокруг моей койки. Разве что прозрачное застеклённое отверстие во входных дверях, размером с почтовую коробку. Чем больше я кручу головой по сторонам, тем больше затекает шея, а далее — постепенно возвращается чувствительно во всё тело. Медленно я осознаю, что не лежу свободно, так как мои запястья и лодыжки фиксируются какими-то ремнями. Что за хрень? Наивны попытки высвободить руки и ноги из ремней не увенчались успехом. Невозможность встать, ощущение закрытости вокруг — всё это вызывало во мне панику. Дыхание участилось, вдруг мне стало настолько страшно и дико, что я боялась, моё сердце пробьет все кости и мышцы внутри. — Эй! — отважилась крикнуть я. На этот раз говорить я могла, а мой язык никоим образом не мешал производить звук, как это было перед тем, как я отключилась. — Эй, меня кто-то слышит? Где я? Кто-нибудь! Отсутствие какого-либо ответа не улучшало ситуация, и моя паника грозилась перейти в истерику. В памяти всплыли новые фразы Джона, что я уловила перед тем, как потерять сознание. Он говорил, что надо забрать обоих… забрать меня и Крис. О, Господи, где Крис?! Я вздрогнула, услышав слишком громкий скрип дверей, которые медленно открылись. В палату вошло двое: люди одеты были в медицинские халаты, лица закрыты обычными масками. Высокие, широкоплечие — это точно были мужчины. — Эй, эй, кто вы такие? Вы можете мне объяснить, что я тут делаю? Ответьте, пожалуйста. Ни один из них никак не отреагировал на мои слова. Один мужчина подошел к тем пиликающимся и светящимся аппаратам. Он взял планшетку с полки и принялся переписывать в заметки что-то с этих приборов, проводки и трубки которых были подсоединены ко мне. — Да не молчите вы! Второй в маске подошел непосредственно ко мне. Он оценивающим взглядом посмотрел на меня, проверил количество жидкости в капельнице, которая была точно так же подвязана ко мне. — Запиши, что двести миллилитров успешно прокапаны. Последствия не замечены, — произнёс тот, что был возле меня. — Проверь чувствительность, — тут же произнёс другой незнакомец, что изучал устройства. Первый мужчина отставил изучение капельницы и принялся за меня: он тщательно прощупал мои вены, шею. Я отчаянно стала крутить головой, когда чужие пальцы стали усиленно пальпировать место под подбородком, за ухом. — Не прикасайтесь ко мне! Но мои возмущённые крики никак не повлияли. Незнакомец только сильнее обхватил мою голову, фиксируя меня, чтобы я не мешала своими лишними телодвижениями. — Отметь, что дерматологические признаки не обнаружены. Я продолжила делать всё, что в моих силах, чтобы меня оставили в покое. Прикосновение чужих ощущалось отвратительно. Мне хотелось, чтобы это побыстрее закончилось. Жуткие белые двери снова отвратительно заскрипели. — Джон! На этот раз в дверном проёме появился Джонатан. Я всё ещё рассчитывала, что это какая-то ошибка, и он во всём разберётся. Знакомая фигура в этом адском месте вселяла какую-никакую надежду. — Джон, что происходит? Пускай, они выпустят меня отсюда, мне надо увидеть Крис. Дядя выглядел обеспокоенно. Я почти выдохнула от облегчения, когда поняла, что сейчас тут человек, который всё разрулит. Он ведь это сделает, он должен меня отсюда вытащить. Мы же семья, нет? Мужчина подошел ближе, опираясь руками на быльце моей койки. — Чёрт, прости за ремни, дорогая, но это, чтобы ты не навредила сама себе. Чего? Что за бред? — Я не собираюсь вредить себе, — ошарашено пробормотала я, снова дёргая руками и ногами, — Господи, вытащи меня отсюда! Старший Скотт сокрушенно покачал головой, будто моё неспокойное поведение его огорчило. Пристально рассматривая его, я заметила, что Джон был одет не так, как в нашу последнюю встречу. Внезапно, меня задалась вопросом, который раньше мне не приходил в голову: а как долго я вообще тут нахожусь. — Мэрилин, мне жаль, но ты тут надолго, — вздохнул мужчина, пожимая плечами. — нам надо понять, кто из вас, кто. Иначе весь наш пятилетний проект коту под хвост. На несколько секунд я утратила дар речи. Меня пробил озноб испуга от осознания того, что мои сомнения, наконец, стали понятны — этот сукин сын был связан с Организацией. — Козёл, ты работаешь на них, — прошипела я, непроизвольно стиснув руки в кулаки. Во взгляде Джонатана появилось необъяснимое мне сожаление. Он смотрел на меня, будто на недоразвитого котёнка, которого ему надо придушить. — Ты не совсем правильно меня поняла, Мэрилин, это они работают на меня. — Что? Меня затошнило. Буквально затошнило, что было слишком нормальной реакцией на дурные новости, которые переворачивают твой мир с ног на голову. — Не смотри так, я сам не в восторге от такого положения дел. Бесило то, что Джон продолжа вести себя участливо и так, будто он по-настоящему беспокоился. Быть может, было бы не так страшно, если бы он корчил злорадные гримасы и смеялся по-злодейски. Но в жизни так не происходит. — Господи, ты отдал нас на эксперименты, — прошептала я, не веря до конца в то, что говорю, — весь этот трёп о семье… Сука. Карие глаза смотрели на меня, не моргая. Любое тепло, что было в них ранее, испарилось, теперь я по-настоящему чувствовала себя той трижды клятой бабочкой, пришпиленной к стене. Это похоже на какую-то закрытую мышеловку, из которой нет выхода. Кажется, у меня на затылке зашевелились волосы от ужаса — мы с сестрой в руках у собственного дяди, у которого нас вряд ли будут искать. — Если тебе станет проще, дорогая, я не знал о твоей деятельности, — он тяжело вздохнул, потирая затылок, — я работал в Бирмингеме, когда узнал, что одна из основных точек компании рухнула. Ну, а потом уже, при выяснении всех деталей, узнал, что вы были одними из участников процедур. — Да ну, ты один из руководителей, и не знал, что происходит у твоих подчинённых, — фыркнула я скептически, — ну да, ну да. Взгляд Джона ожесточился. — Я не врал о моём отношении к семье, Мэрилин. Мне действительно пришлось уйти в дела, жертвуя отношением близких ко мне. По этим же причинам я сделал всё, чтобы о моих родственниках никто не знал. Внутри что-то болезненно кольнуло от одного слово «семья». — Так отпусти меня, не дай случиться неисправимому, — прошептала я, хватаясь за последнюю надежду. — Клянусь, я и слова не скажу за это, мы забудем и просто будет всё, как раньше, — в горле встал ком от рвущихся наружу слёз. — Пожалуйста, Джон, так не поступают с семьей. Карие глаза неотрывно смотрели на меня. Он действительно был до жути похожим на отца — черты лица, интонации в некоторых словах, жесты. После его смерти меня убивало то, что мы так и не смогли выстроить нормальные отношения, не смогли стать близкими. А потом случился с нами Джонатан. Такой похожий и в то же время такой другой. Я надеялась, что не повторю своей ошибки и выстрою правильные отношения с ним, с родными дядей. И тут я второй раз теряю желанную отцовскую фигуру. — Крис, где она? — жалобно спросила я, боясь даже представить, где она находиться, и что с ней. — Пожалуйста, чтобы ты не думал, отпусти её. Оставь меня хоть на всю жизнь тут, но не трогай её. Умоляю. Его мускул на лице дрогнул только один раз — при упоминании сестры. — Послушай, есть шанс уйти отсюда своими ногами и снова стать одной семьёй, — помедлив, заговорил Джон, игнорируя мой вопрос о младшей. — Можешь не опираться, мои люди выяснили, что проект Ц-17 удался. Покажи, на что ты способна, и будь послушной. Тогда мы сможем договориться. Сердце не переставало биться так, будто запертая в клетке птица. Мозг всё ещё не понимал, как так получилось, а противная интуиция вопила во всю «Я ЖЕ ГОВОРИЛА». — Ты ведь знаешь, что я умею. Боевая подготовка, стрельба, улучшенное зрение, — сбивчиво заговорила я, мысленно соглашаясь уже буквально на всё. — Я буду убирать любые цели, не задавая вопросы, и… — Нет, нет, нет, ты не поняла, — вдруг перебил меня Джон, всплеснув руками, — я говорю не об этом. Я хочу увидеть твои способности. Способности? Может, я что-то не так поняла? Я же назвала ему все свои способности и умения. — Но я ведь их уже перечислила, — растеряно отвечаю я, — о каких ещё способностях идёт речь? У Джонатана сделался озадаченный вид. Мужчина пристально рассматривал моё лицо, словно выискивал признаки того, что я обманываю его. Но я понятия не имела, где тут его можно обмануть. Вдруг он поворачивается к одним из тех, что были в халатах — незнакомцы послушно стояли под стеной, молча дожидаясь, пока между мной и их боссом закончится разговор. — Диббсон, объект Ц-17 может намеренно скрывать свои данные при влиянии раздражителей? — Сложно сказать, сер, — ответил один из них, — если данные проявляются уже длительное время, то возможно. — Что такое объект Ц-17? — встряла я, но на меня никто не обращал уже внимания. — Да что происходит? Эй, пожалуйста! — Какого рода раздражители могут выступить триггером для активации гена и для насильного проявления? — Пока склоняемся в пользу физических, но это, если экстренно. Для эффективного пробуждения, конечно, лучше психологические. — Хорошо, — Джонатан снова повернулся ко мне, и от его взгляда сразу же поплохело. — Начинайте с физических раздражителей. Койка, к которой я была привязана, оказалась очень функциональной. Один из незнакомцев подошел к тем приборам — на одном из них я рассмотрела какие-то рычажки и кнопки. Когда на одну из тех кнопок нажали, я вместе с койкой стала медленно переворачиваться в вертикальное положение. Мой, так называемый дядя, о чём-то тихо перешёптывался с мужчиной в белом халате, пока другой подозрительно направился ко мне, держа в руках странные колбы с жидкостями. — Джон, пожалуйста, да я не понимаю, о чём именно речь, — залепетала я, не сводя глаз с этих ёмкостей, — да я сделаю, что хочешь, только скажи, пожалуйста, просто отпусти. Пожалуйста, Джон, я ж не… Слова стихли, вместо них все, кто был в палате, услышали истошный крик. Я даже не сразу поняла, что это мой крик — мужчина приблизился ко мне и из оной колбы вылил жидкость мне на запястья. Жидкость была прозрачная, как если бы это была обычная вода. Но она вызвала ощущение, как от кислоты. Рвано хватая воздух ртом, я опускаю взгляд на свои руки, ожидая увидеть плоть, что разъедена от убийственных химических соединений. Какого… На руках не было и следа. Никакого даже покраснения, хотя по ощущениям мне казалось, что там уже только кости остались. Мужчина снова вылил жидкость на руку, на тоже самое место. — Дерматологических изменений не выявлено, нервные окончания реагируют усилено, нежели в начальном состоянии, — услышала я голос того, кто стоял рядом со Скоттом-старшим. Я вся дрожала и сдавленно всхлипывала. В голове роилось столько спутанных мыслей, но ни одну из них я не в силах была озвучить. Я вообще была сейчас не силах для всего. — Мне важны не изменения, а проявление, — сухо ответил ему Джонатан, и вовсе не глядя в мою сторону. — Понимаю, мистер О`Коннор, но вы же знаете, есть несколько факторов, которые влияют на активацию незадействованных процентов работы мозга, один из таких факторов — боль. — Доктор Диббсон, я знаю, что это всё должно было выяснятся не впопыхах сейчас, а два месяца назад, — убийственно тихим голосом произнёс Джон, от чего мне показалось, что следующим на моём месте в таком кресле будет этот док. — М-мистер О`Коннор, в отчётах было указано о каких-то противопоказаниях. Мисс Кипнорт приостанавливала процесс из-за «физических отклонений», как было указано в последнем рапорте. — Ещё слово о ком-то из уничтоженного сектора, и последний рапорт будет у вас, доктор Диббсон. Мне хотелось отключиться. Потерять сознание, чтобы никто больше ничего не делал мне. Я косо смотрела на своего мучителя в белом халате и каждый рад вздрагивала, когда он поворачивался. Но временно он отставил поливать меня какой-то дрянью, а только продолжил что-то отмечать в планшетке. — Мэрилин? — фокусирую взгляд — ко мне подошел Джонатан, заглядывая в глаза. Меня пугало и до жути озадачивало то, с каким он сожалением он реагирует на то, что происходит со мной. Озадачивало и бесило чертовски. — Этот проект был запущен по заказу высокопоставленных людей. Я первый амбициозный и упрямый управляющий над ним за много лет. Он медлит, словно ждёт пока я заговорю, но вместо ответа только зло смотрю на него, не проронив и слова. — Это я к тому, чтобы ты понимала, почему я иду на всё, ради достижения изначальных задач в рамках этого проекта, — продолжил Джон, поняв, что я не собираюсь вступать в разговор. Его голос местами срывался — первый признак того, что ему сложно придерживаться тихого и рассудительного тона. — На кону миллиарды денег и судьба целых стран. Я понимаю, ты боишься стать марионеткой и бездумным оружием. Но мне нужно просто предоставить материалы заказчикам, подтверждающие твои силы. А после, они будут участвовать во всех делах лишь отдалённо. Меня словно окатили холодной водой. Я так и замерла с широко распахнутыми словами, не зная, как реагировать. Причём вовсе не от удивления со слов дяди или что-то вроде этого. Шок и нарастающая паника были от окончательно понимания — этот объект Ц-17 с какими-то данными, это моя Крис. Какие-то заказчики, деньги, судьбы стран — чёрт, эта жертва экспериментов должна была стать каким-то оружием — что неосознанно подтвердила оговорка самого Джонатана. Они не должны узнать о Крис и забрать её. Но, в таком случае, как взять весь удар на себя, если я и вправду не имею никаких суперсил? Тем временем моё молчание и лихорадочное обдумывание плана действий окончательно вывели из себя старшего Скотта. Всё случилось с молниеносной скоростью, я даже не успела предварительно вскрикнуть или снова просить не делать этого. Джонатан резко бьет ногой по моей койке от досады, а затем выхватывает колбу с прозрачной жидкостью у незнакомца рядом с Диббсоном и выплёскивает содержимое мне в лицо. Быть может, именно так ощущается удар тока — резко, остро и по всему телу? В любом случае такой боли я никогда прежде не ощущала, ни от переломов, ни от порезов или огнестрельных, пусть у меня они и были сквозные и не серьёзные. Единственное, что различал мой мозг — горло, которое начало мерзко царапать из-за отчаянного и продолжительного крика. А затем свет резко померк, чему я даже не успела мимолётно порадоваться.***
Я пришла в себя от какого-то странного движения. С трудом моргаю — перед глазами мелькает грязный кафель. Проходит несколько мгновений прежде, чем до меня доходит, что меня волочат куда-то снова, держа под обе руки; ноги больно елозились по полу, а голова безвольно дёргалась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы. Боль прошла, но тело ощущается таким измотанным, что лучше бы что-то болело. Кажется, если эти люди остановятся и отпустят меня, у меня не будет сил самостоятельно стоять на ногах. Наконец, мы заходим в какое-то помещение, большое, как небольшой зал. Эти двое вместе со мной пересекли зал и остановились у какой-то странной конструкции. Я сдавленно охнула, когда один из конвоиров обхватил меня за талию и приподнял, чтобы зафиксировать на каких-то подвешенных оковах. Мои руки приподняли, чтобы удобнее подвесить. С ужасом понимаю, что я теперь в положении, как туша свиньи на мясокомбинате. Ремни больно врезались в кожу на запястьях. — А я почему-то так и думал. Вот серьёзно, даже не удивился нисколько. Ты мне скажи только, ты знала и покрывала её или просто не догоняла происходящее? С трудом поднимаю голову, стараясь держать её прямо. Напротив меня возле каких-то экранов и мониторов стоял Джонатан, скрестив руки на груди. Теперь он не выглядел таким уж участливым и сочувствующим, скорее — равнодушным. — О чём ты? — вяло спрашиваю я — мой тихий голос на удивление гулко отбивается эхом от стен зала. — О том, что твоя сестра и есть объектом Ц-17. Я обречённо выдохнула, что вызвало одобрительный смешок старшего Скотта. Образ напуганной Крис в одной из этих ужасных палат стоял перед глазами. Живот скручивало от тошноты, когда я начинала думать, что не могу даже увидеть мелкую, не говоря уже о том, чтобы помочь сбежать отсюда. — Значит, покрывала. Что ж, тут мне нечего сказать, понимаю. Возможно, я бы так же поступил на твоём месте. Ну, конечно, поступил бы. Я сдавленно фыркнула. — Извини, но для уродов благородные жертвы не характерны. Возможно, он собирался сказать что-то в ответ, но нас перебили. Двери с грохотом стали открываться — видимо, Джонатан собирался устроить что-то не только наедине со мной. Чёрт, не удивлюсь, если он позвал то самое руководство, чтобы… — Мэри! Я вздрогнула, услышав пронзительный крик Лисёны. Она зашла в сопровождении здоровенного амбала, который резко одёрнул сестру, которая тут же дёрнулась ко мне. — Крис. — Пустите её! Мелкую резко встряхнули, дав понять, что ей следует быть послушной. Джонатан опустился на одно колено перед ней и принялся что-то говорить, что именно — я не различала. — Отойди от неё! — рыкнула я, дёргаясь на подвешенных ремнях. — Крис, не слушай его, не смей слушать его. Джон продолжал что-то говорить. Я видела, как начинают слезиться глаза младшей, которая время от времени поглядывала в мою сторону. Меня убивало: она так близко, но у меня нет возможности даже дотянуться до неё. — Но я не знаю, как, не знаю, — всхлипывала Крис. Это я слышала уже отчётливо. Меня всю передёрнуло от невыраженной злости, когда Джонатан в мнимой заботе погладил Крис по волосам. Теперь я поняла его тактику: к объекту его интересов он будет проявлять верх высококачественной эмпатии, но как только человек перестаёт быть интересным, он превращается в ничто в его глазах. — Сконцентрируйся, Кристин, моим людям нужен ещё один всплеск твоих сил для того, чтобы зафиксировать биополе и прочее умные штуки, которых ты не поймёшь, — ответил тем же сдержанным и понимающим тоном. Я не знала, что произошло, что она сейчас тут. Вполне возможно за то время, что мы тут мелкая проявила свою силу каким-то образом. В любом случае, теперь не оставалось никакого шанса, что от неё отстанут. Теперь я перестала быть объектом внимания Джонатана. На меня то и дело косилась Крис, оборачивалась, просила меня отпустить. Мужчина же теперь и бровью не повёл в ту сторону, где его племянница висела посреди зала. Руки стали болеть ещё сильнее. — Это же я, я с теми твоими силами, — всхлипывала младшая, сердито глядя на Джона, — ну так вешай меня, подключай свои трубки и проводки ко мне, а не к ней. Отпусти её, пожалуйста. Джонатан вздохнул в притворном сожалении. — Не всё так просто, малышка, — он крепко обхватил её за плечи, от чего захотелось ему переломать эти руки, — у меня слишком ограничено сейчас время. Прости, но некогда ждать и постепенно пробуждать в тебе силы. Поэтому придётся действовать экстренно. Несколько секунд он пристально смотрел на мою сестру. Видимо, она заметила в его карих глазах ту же скрытую угрозу, что и я в своё время, и хотела дёрнуться, чтобы выпутаться из его псевдо объятий. Но Джон слишком крепко и цепко удерживал её на месте. — Рей, начинай. По команде Скотта-старшего ко мне приблизился кто-то в белом халате. Он настолько сливался с однотонным освещением, что я даже не заметила его сразу. Я сдавленно вскрикнула, когда меня окатили ледяной водой с ног до головы. Одежда мгновенно прилипла к телу, усиливая мои ощущения холода. Наверное, мой мозг не сразу связал воедино всё происходящее, так как я даже и представить не могла, что ко мне применят силу. Без лишних прелюдий или прологов меня шандарахнуло током. Я рвано кричу, когда по всему телу прошла судорога, которая болезненно ощущалась везде от кончиков пальцев до затылка. Господи, что это было… Прошли, наверное, секунды, прежде, чем мозг стал думать в прежнем направлении. Сердце бешено колотилось, а меня продолжало трясти от холода, или уже от тока. Пытаюсь сфокусировать зрение — смутно вижу фигуру Крис, которую сдерживает Джон. Её лицо искажено то ли от боли, то ли от плача. Шок постепенно проходит, и мой слух так же медленно восстанавливается. Это похоже, как если ты всплываешь на поверхность из-под воды — гулкий шум нарастает, пока не превращается в отчётливые привычные звуки. — … не делай этого, пожалуйста, не надо! Скажи, что нужно, и я всё сделаю, честно-честно! — Боюсь, тут не зависит напрямую от тебя, Кристин. Но ты пытайся, пытайся вытащить эту силу из себя, и, быть может, мы закончим намного быстрее с вами обеими, — утешающе говорил Джонатан. Я с трудом мотнула головой, стряхивая стекающую воду с лица. — Крис, не слушай его, — мне с трудом удалось выдавить из себя слова, — не смей ни на что не соглашаться, он… Я не успела договорить, что любое слово этого козла — ложь. Новый удар тока оказался ещё болезненнее, чем первый. Мне хотелось быть сильной ради младшей, хотелось в её глазах держаться молодцом и не показывать настоящих ощущений. Но играться в благородного героя было трудно — тело подрагивало, начинало ужасно тошнить. Я действительно не по-детски испугалась за своё сердце, которое никогда ранее столь рьяно не билось о рёбра. Различать происходящее вокруг было сложно. Разговор Джона и Крис до меня доходил лишь обрывками. Единственное, что мне было ясно — он добивался от моей младшей эмоционального всплеска, который бы повлёк за собой выброс сил. — Сделай то, что я прошу, и я тут же прикажу им прекратить. — Она же умрёт! — Тогда это будет на твоей совести. Я не сводила глаз с Крис, чтобы всякий раз, когда она поворачивалась в мою сторону, то видела бы зрительный контакт-поддержку. Джон добивался мгновенного результата, значит на него давили. Вдруг впопыхах он оступиться и допустит какую-то ошибку, которая даст нам шанс уйти? Параллельно я пальцами прощупывала ремни, которыми меня связали и подвесили. Это были широкие полосы, из твёрдого материала вроде кожи, но без пряжек или металлических заклёпок. У меня не было никакого шанса их развязать или растянуть, разве что только перерезать. Джон снова что-то втирал Крис, монотонно говоря о моей жизни и о том, что я могу умереть по её вине. — … я просто прошу…. Прекратить! Замечаю, что мелкая начинает вести себя странно: вместо всхлипов и плача она вдруг умолкает, судорожно сжимая кулаки. Девочка учащённо заморгала, покачивая головой, от чего мне показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Но нет, она вовсе не теряла сознание. Происходило то самое пробуждение силы, которого добивался Джонатан. Я ошарашено наблюдала за тем, как от Кристин стал отделяться странный свет, как будто её кто-то уронил в бочку с фосфорной краской. Свечение светло-голубого, бирюзового оттенка стало отделяться от рыжеволосой, пока мощной волной не распространилось полукругом по залу. Под удар попали все ящики и приборы, что стояли на столе; Джонатан, который ждал этого больше всего, и тот самый Рей, отлетели в стену и сползл безвольно на пол. Девочка с ужасом огляделась по сторонам, затем перевела медленно такой взгляд на свои руки, будто они были самой уродливой вещью на свете. Нет, нет, нет, малышка, сейчас нет времени для шока, у нас у обеих нет на это времени. — Лисёнок, эй, эй, посмотри на меня, пожалуйста, — несколько секунд она даже не обращала внимания на мой голос, а зациклено смотрела себе на ладони. — Детка, пожалуйста, я здесь. Ты нужна мне здесь. Крис едва заметно вздрагивает и оборачивается. Видимо, первостепенные проблемы вытесняют любой шок и ужас. Я слишком громко облегчённо выдохнула, когда она, споткнувшись немного, помчалась ко мне. — Мэри, ты жива? Господи, я вообще не знала, что произошло. Проснулась, а мы уже куда-то едем, и по дороге ничего толком не говорили… — Не страшно. Надо вытащить тебя отсюда. Или меня хотя бы для начала из ремней. Она озадачено осматривала меня, силясь понять, как помочь. Но ремни находились над моей головой, а я сама висела ещё в полметре над уровнем пола, так что выбраться отсюда даже с помощью младшей не представлялось реальным. Вдруг я замечаю, что к нам стремительно приближается Рей, который уже пришел в себя, в отличие от Джонатана. — Крис, пригнись! Доли секунды: мелкая оборачивается, и с визгом отбегает ко мне за спину. Мне хотелось выть и крушить всё от отчаянья, что не могу в меру защитить сестру. Скорее инстинктивно, нежели обдумано, я с протяжным стоном подтягиваюсь на этих ремнях, чтобы обхватить ногами шею этого Рея. Тут же всплыли в памяти уроки Романовой, которые всегда бесили — мне казалось глупо учиться всякой дурости, а не прямым рукопашным приёмам. Чёрт, торжественно клянусь больше не хаять её методику. Ловкий захват ногами, немного усилий, чтобы чувак быстрее вырубился. Я не стала загадывать и думать наперёд, мне важно было хоть как-то преградить дорогу к сестре. Эх, жаль, Романова не объяснила, что делать, если тебя едва ли на пополам не переламывают в этом захвате. Рей оказался слишком большим и умелым. Два резких удара в живот, под рёбра — и кажется, из меня весь воздух выбили. Крис тут же вцепилась в руку мужчины, силясь его оттащить в сторону. — Тварь… не трогай её, — на выдохе пробормотала я, ощущая боль во всём корпусе. Тем временем в себя пришел Джонатан. И теперь его взгляд даже отдалённо не напоминал сожалеющий и понимающий. Теперь на меня смотрел мужчина, преисполненный ярости и гнева, человек с такими глазами способен разорвать в клочья любого на своём пути. — Нет! Крис! В руках Джона мелькнул шприц. Мелкая не успела даже сообразить что-то, когда О`Коннор успел сделать укол ей в шею. Она тихо вскрикнула, да так и обмякла на руке у Рея, который терпеливо ждал её устранения. — Крис! Отойди от неё! Джон, пожалуйста, оставь ей в покое! Джонат… Звук оборвался, когда ещё один удар прилетел в солнечное сплетение. Жадно хватая воздух ртом, я беспомощно смотрела на то, как дядя подхватил Крис на руки и понёс куда-то прочь из этого зала. Я будто в конвульсиях дёргалась на весу, чувствуя чудовищную боль в запястьях. Моё поле зрения вдруг заступил тот же Рей, и я поняла, что я сейчас отгребу по полной за мои попытки сопротивляться. В живот прилетел ещё один удар. Я сделала снова то усилие, повиснув на ремнях, чтобы подтянуть туловище и замахнуться ногой для удара. Кажется, я успела врезать доку куда-то в шею. Не знаю, чем руководствовалась я, продолжая брыкаться. Вертикальное положение и всеобщая слабость напрочь отрезали меня от путей выбраться отсюда. Всё, чего я добилась своей непокорностью — разъярённый удар в челюсть. Перед глазами появились искры, а мир вокруг пошатнулся ещё сильнее. Я повисла несчастной тушей, прислушиваясь к тому, что твориться вокруг. — Подготовьте второй блок, у объекта наблюдаются идентичных маркеры на каркасе цепочки ДНК, — раздался голос Рея, который говорил, видимо, в телефон или в рацию, — нужна сыворотка аденозида три кубика. Отчёт подготовлю к вечеру. — Док, проблемы на нулевом ярусе, приказ подняться. — Что? В чём дело? — озадачено переспросил Рей у голоса, что слышался из его устройства для связи. — Ситуация «балаклея», эвакуация первого уровня. — Дерьмо! Ладно, понял. Вокруг меня эхом слышались суетливые шаги. Мозг вяло соображал, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Скрипнули двери, оповещая меня об уходе Рея. Кажется, никто не собирался ставить меня в известность того, что сейчас твориться. Эвакуация? Неужели Джон дожал Крис, и она выдала всю свою силу в трёхкратном масштабе? Меня убивала неизвестность и тот факт, что я здесь одну. От отчаянья снова пытаюсь подтянутся в призрачной надежде, что что-то поменялось и ремни чудным образом ослабли. Но нет, разве что руки стали болеть ещё сильнее. Я насторожено замерла, услышав снова скрежет открывающихся дверей. Что-то не так. Вряд ли этот звук извещал о возвращении Рея — еле-еле слышные шаги казались какими-то осторожными и вкрадчивыми. Словно хищник, что крадётся за добычей. Всё моё тело напряглось. Это ужасное чувство — когда ты ощущаешь угрозу, но понимаешь, что никак не противостоишь ей. А что, если это связано с эвакуацией? И меня просто вернулись зачистить? Внезапное прикосновение к моей шее заставило меня вздрогнуть. От резкого телодвижения скованные руки прострелило острой болью. — Мэрилин? С трудом поднимаю голову и фокусирую взгляд: я никоим образом не ожидала увидеть перед собой Роджерса. Он был в тёмном обмундировании и со щитом. — Стив? Не обращая внимания на моё замешательство, парень осматривает меня на наличие открытых ран. — Можешь идти? В голове мелькало столько сумбурных мыслей, что я даже не мотнула головой, соглашаясь или отрицая. Роджерс замахнулся своим щитом, обрывая сковывающие руки ремни. Как только давление на запястье пропало, я не устояла — ноги мгновенно подкосило. Моей ближайшей точкой опоры сейчас стал Стив, который с лёгкостью подхватил меня. Сдавленно мычу от боли, когда парень прикасается ко всем побитым местам. — Чёрт, — выругался про себя Америка, ослабляя хватку. Он свободной рукой переместил свой щит за спину, — извини. Я взвыла, когда Роджерс поднял меня на руки. Хватаюсь за плечи парня, чувствуя, как невыносимо ощущается всё тело. Мне дико хотелось вырубиться. — Я нашел Мэрилин, — произнёс Кэп. Сначала мне показалось, что он говорит сам с собой, но потом до моего воспалённого мозга дошло, что у него ещё есть наушник. — Хорошо, мы будем выходить через северный ход. Я лихорадочно рассматривала каждую полоску на его форме, силясь убедить себя, что сейчас передо мной реально Роджерс, а не глюк в последствии от пыток током. Мне кажется, не переживу, если это окажется иллюзией. — Где Крис? Мы быстро передвигались по узким коридорам, а затем дорога ушла влево, где начиналась винтовая металлическая лестница. — Она в безопасности, со Старком, — ответил Роджерс. — Кажется, слова «безопасность» и «Старк» не должны стоять в одном предложении, — пробормотала я. На сосредоточенном выражении лица Роджерса появился намёк на призрачную ухмылку. Это последнее, что я увидела перед тем, как отключиться окончательно.***
Мрак и темнота далеко не такие жуткие и холодные, как кажется. Порой этот страх связан с тем, что они окутывают и дают спасательный покой, который стол непозволителен в суетливом мире. И я люблю, когда приходит мрак и пустота. Порой это пугает, пугает, что в этом беспамятстве мне удаётся найти больше покоя и умиротворённости, нежели в сознании. Первые секунды, когда мозг медленно запускал все свои шестерёнки, я уже поняла, что была в отключке и постепенно прихожу в себя. И мне до жути этого не хотелось — лучше снова уйти в дремоту, в объятия спасительного сна, чтобы забыться. Увы, попытки провалились. С трудом открываю глаза. Фокусирую взгляд, рассматривая вокруг белые стены, тонированные окна, рядом какие-то приборы… Мгновенно в голове проявились воспоминание, которые напоминали быстрое слайд-шоу ярких кадров. Внезапное озарение было столь внезапным, что это вызвало аж болезненное покалывание в висках. Джонатан. Крис. Снова и снова на повторе крутились крики сестры или мои собственные, обманчиво заботливый тон Джонатана… Все воспоминания смешиваются в непонятное пятно, и я уже ничего не воспринимаю, кроме загнанного страха и одной единственной мысли: выбраться отсюда. Чувствую, что руки не скованны. Резко дёргаю рукой, отрываясь от трубочек капельниц, пытаюсь свесить ноги с кровати, чтобы встать. В итоге теряю равновесие и падаю. Тело пронзает острая боль, особенно в области живота. На миг мне показалось, что даже дышать невыносимо. Опираясь на быльце кровати, пытаюсь встать. Перед глазами ведёт, и я чувствую перепад жара и холода в теле. Чёрт, в таком состоянии я вряд ли куда-то дойду, откуда такое Тут же слышу звук открывающейся двери. В помещение залетают несколько человек: в докторских костюмах голубого цвета, один мужчина оказался в маске, другая — девушка, без маски и в больших очках. Меня тут же сходу поднимают с холодного пола и укладывают обратно на койку. — Мэрилин, Мэрилин, успокойтесь. Вы в безопасном месте, вы находитесь… Я лягнула ногой говорящего, как только ощутила на сгибе руки касание острой иглы. Я видела мелькающие ампулы в руках женщины, и мои волосы буквально зашевелились от ужаса — они введут мне внутривенно тот адский раствор. Свободный дверной проём казался мне чем-то таким желанным, мне важно было, критически важно уйти из это ловушки. Фоновый голос стал каким-то неразборчивым. — Нет, не надо! Пустите меня! Я дёргалась изо всех сил, но вряд ли это было существенно для моих противников. Ненавистный мне шприц отлетает куда-то по полу, и я слышу какие-то сердитые возгласы со стороны мужчины. Вдруг входные двери снова распахнулись. Наверное, моё сердце пропустило удар, заметив фигуру в мужском костюме. Но фигура оказалась не Джонатаном, которого я до ужаса боялась увидеть, а кое-кто другой. — Эй, эй, тише ты, малохольная. Нет, не просто кое-кто. Я так и замерла на месте, не веря своим глазам — Старк? Как это вообще? Карие глаза внимательно осматривают меня, и я уверенна, на миг в этих глазах вспыхнул страх, как перед любым сумасшедшим. — Мерлин, ты сейчас идентифицируешь вообще меня? В мозгу какой-то сбой. Ступор и удивление плавно вытеснили панику. Присутствие миллиардера тут явно хороший знак… я уже в Башне, что ли? Такое моё промедление предоставляет возможность незнакомцам резко сделать мне укол, пока я не дёргаюсь. Тони пересекает помещение, оказываясь рядом с моей кроватью. На нём был привычный костюм-тройка тёмно-серого. — Я, я уже не там, да? Не у него? — прошептала я как-то слишком жалобно. Внезапное появление одного из знакомых сбивает с толку и вместе с тем немного успокаивает. Тут же вспоминаю, как внезапно появился Роджерс в тот жуткий вечер. Чувство облегчения, когда рядом оказывается какой-то свой человек, никогда не передать словами. Сердцебиение выравнивается, и отчаянно куда-то бежать и мчаться уже не хочется. Замечаю, как Старк делает короткий кивок в сторону врачей позади. — Нет, ты уже не там, Мерлин, ты в другом месте, где можно спокойно лечь, выдохнуть и не устраивать панические приступы. Боль в теле никуда не делась, но у меня складывалось ощущение, будто она притупляется. Карие глаза оценивающе осматривают меня, и с некоторым невыраженным беспокойством. Меня вдруг кинула в прошлые ощущения: Джон тоже смотрел участливо, тоже был обеспокоен. Забей. Он не Джон. Это совсем другое. Вяло киваю и позволяю довести себя до койки. Я всё ещё насторожено смотрю на людей в больничной форме, но Старк абсолютно спокойно себя ведёт, когда незнакомцы что-то включают на аппаратах рядом и наново подключают капельницу. — Где Крис? Она в порядке? — Ну, конечно. Под присмотром врачей пока что, но, в целом, с ней всё нормально. Облегчённый вздох. Она в безопасности, в безопасности. Снова оглядываюсь. На этот раз я лучше разглядываю место, где я есть: непохоже на тот медицинский блок у мстителей. Слева от моей кровати замечаю окно с узким подоконником, на котором стоял искусственный фикус. — Это не Башня, — говорю я утвердительно, медленно соображая, что мы скорее всего в какой-то лечебнице. — Нет, ты в Presbyterian Hospital, в инфекционном отделении. Насторожено хмурюсь — инфекционка? Не совсем то место, где по моим представлениям должны оказывать помощь после заточения и пыток у психа. — Это меры предосторожности, чтобы любопытные не лазили, — терпеливо ответил Старк, заметив мой озадаченный взгляд. — А Крис, она тоже тут где-то? Мне надо к ней, — вяло произнесла я, чувствуя, как слабею. Видимо, началось действие мощного успокоительного, или что там мне вкололи. — Нет, пока тебе никуда не надо, — недовольно проворчал Старк. Он всё это время возвышался возле моей койки, от чего я ощущала себя не комфортно. — Тебе надо максимум отлежаться, и не умереть, Мерлин, иначе мои двадцать баксов пропадут. Чего? Я недоуменно уставилась на собеседника. Он даже в такой момент ведёт себя... по-старковски. — Хочешь сказать, что ты поставил на меня двадцать баксов? — Не на тебя, а на то, что мне не придётся возиться с твоим трупом, — он хитро усмехнулся в привычном жесте. Но даже за этой ухмылкой мне на миг почудилось, что мужчина несколько беспокоится. — Поправляйся, Скотт. Твоя сестра под присмотром, можешь пока выдохнуть и довериться врачам. Это было непросто, учитывая последние события. Но меня искренне удивило то, что Старк уловил моё настроение. Занятно. Я не успокоилась, но даже в элементарном присутствии знакомого человека, было что-то умиротворяющее. Веки действительно по ощущениям наливались свинцом. Вяло кивнув, я сдалась под общей сонливостью. Прежде, чем уснуть до меня донеслись некоторые реплики доктора и Старка: — Часто её будет так шарахать? — Не думаю. Она только пришла в себя, о себе даёт знать ПТСР. Думаю, далее уже будет проще проходить процесс. — Надеюсь. Приставьте к ней круглосуточного специалиста, и о всех посторонних, кто будет проситься — допрашивать мне сразу на рабочий. — Разумеется, мистер Старк. Голоса постепенно смешивались в один, пока не затихли вовсе, и я провалилась наново в желаемый мрак.