Головой о стену

Утро бы для Минсока начиналось бы прекрасно, если бы не два «но». Первое: в мужском туалете очень воняет. Второе: Лухань прижимает его к стене, сильно сдавливая плечи. И кажется, что самое логичное, что сейчас произойдет, так это то, что Минсок получит кулаком со всей дури по лицу. Луханю станет чуть-чуть легче, но это все легкая ремиссия, думает Минсок, потом, как правило, все бывает гораздо хуже, поэтому бей, Лухань, так ты хуже сделаешь себе. Минсок даже не собирается отвечать, хотя мог бы. Но вместо этого: - Почему ты такой странный? - Лухань опускает руки и голову. - Прости за Луну. - Не стоит. Сама предложила — сама бросила. Смешно, да? То, что Луна бросила Луханя, потому что ей открыл глаза Минсок, знают оба. Ким понимает, что влез не в свое дело и его не просили вмешиваться, и ему самому стыдно от этого. А еще хуже от того, что он хотел этого. Можно списать эгоизм на пубертатный возраст? Нет? Тогда Минсоку тошно от себя, но во всем этом чувствуется правильность. - Нет, мне не смешно, Хань. Кажется, что сладкий принц сейчас упадет и расплачется, но опять же Минсок ошибается. И ему нравится ошибаться. - Почему не смеешься? - Лухань бьет кулаком в стену, почти задевая лицо Минсока, - Тебе ведь так нравится меня дурачить. В этом он прав. И Минсоку ничего не остается, кроме молчания. Ему вообще хочется сейчас остаться в таком положении и видеть, как крошиться на части Лухань. Не потому что он садист или что-то в этом духе. Просто ему интересно, каков настоящий Лухань. Ему хочется его вырвать из стен собственного вранья с собой. Минсок знает как минимум две маски: Лухань, который был в средней школе со слов Чанеля, и Лухань, который сейчас. Он мечется из стороны в сторону, как побитый зверь, стараясь не смотреть на себя. Минсок видит, как слишком наигранно Лухань выглядит со стороны, как актер со сцены. Просто интересно, и Минсоку очень стыдно за свой интерес. Он понимает, что не должен врываться в чью-то жизнь без приглашения, но Лухань ему кажется таким неоднозначным и недосягаемым. И одновременно таким простым и понятным. Наверное, это интерес, граничащий с симпатией, думает Минсок. Эфемерное «ты мне нравишься». Так, по наблюдениям со стороны. Минсок ничуть не лучше Луны. Он знает. - Зачем ты исподтишка дурачишь меня? - Лухань пытается посмотреть Минсоку в глаза, но почему-то не получается. Минсок не знает причин такой робости. - Наверное, потому что ты мне нравишься. Так, вырывается случайно, просто потому что Минсоку нечего терять. И страх быть отвергнутым или непонятым ему знаком с самого детства, когда в цифрах подсчитали его ай кью, поэтому Ким не боится. Он знает, что ему не поверят. Лухань называет его мудаком и сильно хлопает дверью туалета. Наиболее вероятный результат оправдался. Как и всегда. + - Знаешь, Чанель, я думаю, что немного гомосексуален. У Чанеля выпадает джойстик от приставки из рук. Он смотрит на Минсока с подозрением, потому что, хоть он и туповат, Чанель знает, что от этого ребенка можно ожидать чего угодно. - Ты чё серьезно заднеприводный? - Что-то в этом роде, - Минсок не собирается объяснять, что и девочки ему нравятся тоже, но Лухань как-то больше, в общем, для Чанеля объяснение «я бисексуален, но больше гомо» слишком сложное, поэтому остановиться на пункте «пидр» куда проще. Чанель долго молчит и теребит джойстик в руке. Они сидят в комнате Чанеля, наполненной всякой гиковской шняги. Огромная коллекция комиксов в оригинале, занимающая целый книжный шкаф. На столе рисунки — жалкие попытки для собственных скетчей. У него отличные идеи для историй, но рисует он отвратно. И то, что Чанель очень хорошо разговаривает на английском, знает только Минсок (у него даже произношение лучше, чем у Кима). Минсок поклялся молчать про это при их учительнице по английскому, потому что Чанель — безнадежный лентяй. - Ты меня хочешь, да? - Чанель с абсолютной серьезностью это спрашивает. - Ты чего? Нет. - НУ ПОЧЕМУ? Я ВЕДЬ ТАКОЙ КЛАССНЫЙ. Минсок смеется, потому что Чанель — это Чанель. И он его принимает, хотя после этого Чанель знакомит Минсока с огромной коллекцией хентая и на каждую голую нарисованную грудь он спрашивает, нравится ли Киму это или нет. Минсок говорит, что это пошло и дешево, а он эстет. - Все гении ебнутые, я знал, - цедит Чанель. - И не только гении, - Минсок толкает локтем в бок Пака. - Ну... эй, на что это ты намекаешь? Завязывается очередная шуточная драка. Минсок рад за то, что Чанель такой хороший, честно. Но Пак все равно берет обещание с Минсока, что Ким никогда не будет лапать его по-гейски. Ноль проблем. - Спасибо, что не отвернулся от меня, - Минсок улыбается, и ему какое-то чувство облегчения и грусти въедается под кожу. Хочется заплакать. - Ты мне единственный друг, который поклялся не отворачиваться от меня. Неужели я буду таким же мудилой, как остальные, и поступлю так с тобой? Я клянусь, что так не сделаю. И Минсок почему-то впервые за такой огромный промежуток времени плачет. Просто меланхолия или весенняя депрессия. Он не знает. Просто при Чанеле можно спокойно поплакать он ничего не скажет. Он отличный друг. Хоть и Чанель матерится, как черт, когда узнает, что Минсоку нравится Лухань, потому что «потому», и пытается вправить мозги Киму на этот счет. Потому что Лухань такой похожий. - Это лишь мои догадки, - говорит Минсок, - но мне почему-то кажется, что он куда несчастнее меня, поэтому и издевается над собой, как только можно. - Почему ты так думаешь? Мудак и есть мудак. - Счастливые люди не притворяются, Чанель. Пак говорит, что Минсок — гений и он не маленький: может принять решение сам. Минсок говорит, что Чанель самый классный друг на планете. Пак краснеет. И тихо отвечает: - Знаю. + В школе особо ничего не меняется. Лухань даже не смотрит в сторону Минсока и выглядит паршиво: синяки под глазами. Он иногда путается на уроке и подолгу зависает на каком-нибудь примере по математике, за что Ифань его отчитывает, ведь Хань — талантливый технарь. (Не то, что эта сладкая парочка, которая рубится на приставке Nintendo на уроке. Ифань уже привык их игнорировать, ибо один богатый, а второй умный — из школы их не выкуришь.) Совсем усталый Хань садится обратно за первую парту. Принц очень расстроен. Минсок догадывается почему, поэтому он ловит Ханя прямо на выходе школы и тащит в беседку на заднем дворе. - Честное слово, Хань, к чему самобичевание? И это игра ва-банк. Минсок либо добьет его, либо сделает так, чтобы принц больше не грустил, ибо он такой упрямый, как понял Минсок. Когда они заходят в беседку, Ким осматривается, понимая, что рядом ни души, он громко говорит Луханю и смотрит пристально в лицо: - Да прими ты уже себя, Лухань. Минсок знает, что принцу стыдно за себя, что он считает это каким-то дефектом, пытается строить из себя непонятно кого, в попытках найти ту личину, в которой ему будет комфортно. Минсок просто не знал, чего именно стыдится так сильно Лухань, от чего его ломает, что заставило его нарисовать на своем лице приторную улыбку и превратиться в принца из седзе-манги. А принц просто тонет в непонимании других. К Луханю приходит осознание того, что он не такой, как все, в пубертатном возрасте, а Минсок с этим практически с самого рождения, когда научился читать почти в два года. Поверь, принц, клеймо вундеркинда ничем не лучше гея. Вообще быть особенным — это тяжелый груз с ответственностью, которую на тебя повесили без твоего согласия, что ты будешь пожизненным рабом несбывшихся надежд. Этим они и похожи. Минсоку нравится Лухань. И легкая меланхолия, нависшая между ними, как тяжелая пелена обид тех серых «нас». Лухань не смотрит в глаза. Минсок берет его за подбородок и насильно заставляет встретиться с ним взглядом. Ким почему-то догадывается, что произойдет после. Принц подарит волшебнику неловкий поцелуй, уткнется в плечо, возьмет за руки, и они простоят еще долго, прежде чем у принца не накатит новая волна безудержной грусти. И Лухань поцелует вновь. Неловко стукаясь зубами, потому что целоваться оба не умеют. Но Хань вложит в поцелуй многое, что не может описать словами. «Мне так обидно, Минсок». или «Мне тошно от себя и своего одиночества». и «Почему я такой?» Сказать Луханю, что все будет хорошо — глупо. Ничего хорошего в этом нет. Не нужно искать кокон, Лухань, в котором ты закроешься и тебе будет комфортно, потому что, на самом деле, ты породишь такую пустоту в себе. Что жить не захочешь. Минсок знает и обнимает Луханя вместо того, чтобы сказать. «Ты справишься, Лухань, я верю в это». + На самом деле, факт в том, что люди отчасти не понимают, что они все в своем роде уникальны, но когда речь идет о выходе из рамок стандартов, то тут случаются проблемы. Например, сейчас Минсока прижимают трое парней, потому что какой-то мудак видел их с Луханем вчера. К нему подошли сегодня в школе, так повезло, что Луханя они не поймали. Минсок решает, что пойдет один, хоть отпиздеть хотят их двоих. Киму не привыкать защищать себя в совсем безнадежных ситуациях. Часто случалось, что тебя ставят в пример недосягаемости и ты после школы огребаешь по полной. Чанеля тоже не надо беспокоить. Ужасная привычка — брать все на себя. Минсок выгораживает Луханя тем, что говорит, что он — хренов гей и насильно поцеловал, потому что между ног зачесалось. Бах — и первый удар в лицо. Сказать, что Минсок не может постоять за себя — это равносильно фатальной ошибке, хоть их и трое, ему плевать: это не первый и не последний раз, когда будут поджидать в нечестной драке из-за того, что ты ебаный приз в фортуне жизни и охуеть какой уникальный. Другой склад ума. Не так выглядишь. Не с тем ебешься. Не с теми дружишь. Не так управляешь своей жизнью. Не те увлечения. Охренеть, спасибо. Без вашего пинка в живот не разобрался бы. От этого устаешь, но сдаваться — это предать себя. А Минсок не допустит того, что опустится до такого. Поэтому он бьет в ответ. Минсок — это сочетание несочетаемого. Он яркое пятно на глазу. Ким тот, кем ты никогда не станешь, но хочешь этого, трус. Минсок дерется равно так, как может: кому-то разбивает губу, кому-то заезжает кулаком в живот. Но сил нет справиться с троими, поэтому Минсока отпинывают. Он не хочет, чтобы Лухань, который только постепенно принимает себя, встретился с таким сейчас. Нужно немного времени. Откуда столько заботы по отношению к этому принцу с каштановыми кудряшками? Как желание подурачить переросло в желание защитить? Ответ есть. И жаль, что в этом так много желчи. Минсок лежит на газоне, вдыхает запах мокрой травы и смотрит на ту самую беседку в нескольких метрах. Наверное, она помогла ему не издать ни звука от резкой боли. Он находит в портфеле свой старый телефон и звонит Чанелю, откашливая кровь, потому что говорить оказалось больно, но ему нужно узнать адрес Луханя. На вопрос «что случилось?» придется рассказать классную историю. - Ты совсем дурак? - Чанель обеспокоенно и сердито спрашивает его. - Вполне возможно. Приходится минут пятнадцать объяснять Чанелю, что все в порядке уже и не стоит беспокоиться сейчас, когда его уже избили. Он просит дать адрес Луханя. - Блять, да я за ваши отношения переживаю больше, чем за свои. - О, а они у тебя есть? - Я и приставки. Никаких проблем, живем душа в душу, - тараторит Чанель, и слышится его тяжелое дыхание. Чувствуется, что он сильно переживает, - обещай, что все будет хорошо. - Я постараюсь. Пак говорит, что сможет сделать так, чтобы в школе никто не узнал, что Ким голубых кровей, потому что дурь он выбивать умеет. У него на это свои секретные методы. Минсоку ничего не остается, кроме как благодарить. - И ты, насколько я помню, гений, но иногда мне кажется, что ты совсем долбоеб, - говорит Чанель, - немного сбавь обороты своей уникальности и вспомни, что проблемы тебе могут помочь решить семья и друзья. Не бери слишком много на себя, придурок. - Хорошо, - Минсок понимает, что Чанель вырос за этот учебный год. Даже слишком. Минсок ворует тележку из гипермаркета в очередной раз и скатывается с горки. Вот теперь и легче жить стало. + Минсоку везет, что на улице стало довольно тепло, ведь он не позаботился о самом очевидном, как он вломится в дом Луханя в побитом виде. Минсок воспитанный и не хочет производить плохого впечатления на родителей, а еще он слишком устал добираться до дома Луханя: довольно далеко и в переулках частных домов легко потеряться. Поэтому Минсок просто решает уснуть в тележке в нескольких метрах от его дома. Лицо ужасно болит, и выглядит он, наверное, не комильфо, но от усталости все равно легко провалиться в сон с мыслями о том, что мама не будет беспокоится, ведь хороший сын предупредил, что останется на ночь у Чанеля. Тепло. - Ким Минсок, ты совсем дурак, да? Вопрос дня. Минсок понимает, что лежит все в той же тележке. Только над головой вишня с белыми цветами, а еще он накрыт теплым пледом. Лухань сидит сбоку на лавочке в футболке и трусах с взъерошенными волосами. Совсем домашний. Только смотрит очень обеспокоено и грустно. Такое знакомое для Минсока чувство. - Наверное, да, раз меня об этом стали часто спрашивать, - смеется Минсок, - помоги мне встать, мой принц. Лухань закидывает Кима на свое плечо и постоянно называет дураком. Говорит, что повезло, что родителей дома нет, и они его такого не увидят. Ведь без слов понятно, что случилось. Минсоку нечего возразить. Он просто хотел увидеть принца. Так вот дурацкий Ким Минсок, который вместо того, чтобы сесть на лавочку, ложится на нее, а голову кладет на ноги Луханя. - Почему ты мне ничего не сказал? - Потому что я боялся, что ты испугаешься и не примешь то, что у тебя есть и будешь разъедать себя изнутри. Поверь, это хуже того, чем когда тебя со стороны не понимают. В некоторых случаях эти дегенераты делают тебя сильнее. А если совсем честно, то я боялся, что ты увидишь, что с тобой будет и ты дашь деру. Бросишь меня. Вот такой я эгоист. Подушечки чужих пальцев нежно касаются до сизых гематом на лице Минсока. У Луханя губы мягкие, когда он целует ссадины, словно обещая без слов, что справится. Вообще принц очень нежный. И улыбаться он не умеет. У Луханя задумчивое лицо, и немного приоткрыты глаза так, что радужки едва видны под густыми ресницами. Минсоку хочется его целовать постоянно и обещать быть рядом. Ведь такое чувство, что они так давно знакомы. Лухань так отдалено напоминал Минсоку себя, когда он плакал в младшей школе в туалете и делал вид для учительниц, что все хорошо и он отличный мальчик, пусть на него постоянно показывают пальцем, ведь идиот или гений — исход один. А Луханю, наверное, приходилось делать лицемерный вид для друзей, что он свой в доску, а сам, скорее всего, ночью под одеялом дрочил, думая о каком-нибудь парне, и ненавидел себя, а потом ему хотелось сильнее и сильнее кого-то, что хоть волком вой. Поэтому забываться в учебе и зубрить — самое оптимальное, да? Как же Лухань близок Минсоку в своих одиночествах. В этом затеряться можно, поэтому так близко прижимается Лухань и так нежно отвечает на прикосновения. Тяжело дышит, когда Минсок сажает его к себе на колени и трогает там, где Лухань никогда никому не позволял трогать. - Вот ты эгоист, - сквозь короткие поцелуи и тихие стоны говорит Лухань, - а я меланхолик и склонен к депрессиям. В такие моменты я невыносим. И мы разные. И ты меня бесишь. И много чего еще. Минсок отвечает лишь горьким смехом на это. - А иногда ты мне кажешься таким недосягаемым, - у Луханя горячее дыхание около шеи Минсока. - Ты мне временами тоже. Мне нравится все твои плохие черты. Как горячее солнце опустили в ледяной океан. Такая взрослая грусть в юношеских отношениях. И такое спокойствие, когда Лухань обнимает и смотрит понимающе. Хоть и меланхолия никуда не денется, но ее с принцем легче переживать. - Давай потеряемся в грусти друг друга? - шепотом говорит Минсок. - Это эвфемизм к «давай встречаться»? - Схватываешь на лету. Такие разные и такие похожие, как Глизе и Солнце. Только принцу не нужно искать ролей. Пусть будет тем, кем он есть. Человеком, любящим технические науки со своими тараканами в голове, склонным к депрессиям и легкому самобичеванию. Минсоку нравится настоящий принц. И больше похоже, что одурачил он сам себя.