Саммит G20 или Ну, вы и идиоты-2

Двери лифта открылись, и Гилберт под руку с Иваном вошел в бальный зал, где черные зеркала, которыми был облицован потолок, отражали свет канделябров и блеск драгоценностей. Оркестр играл вальс, а запах свежих цветов, расставленных у стен в высоких вазах, смешивался с ароматом духов. Другие страны, заметившие появление хозяина вечера и его спутника, тут же бросились к ним. — Рады вас видеть в хорошем здравии,- сказал один из них, поднося руку к Гилберту. — А какие отношения вас связывают с мистером Брагинским? Гилберт встретился взглядом с Иваном и игриво улыбнулся, позволил ему положить руку ему на талию и привлечь к себе. «Это всего лишь игра на публику», — напомнил себе прусс. — Мы просто хорошие друзья.- Пусть другие сами докапываются до сути их отношений, тогда вокруг этого будет больше шума. пару часов спустя… Проводив ошеломленную женщину к ее спутнику, Россия тут же забыл о ней, повернувшись к собственному спутнику. — Не откажете ли вы мне честь потанцевать со мной? — церемонно поклонился он Гилберту и, не дожидаясь ответа, подхватил его под руку и увлек за собой. Оркестр заиграл медленную романтичную мелодию. Иван остановился среди кружащихся пар и привлек Гилберта к себе. Сейчас прусс был так близок, что он мог разглядеть крошечные красные крапинки в глубине его чудесных глаз. Раньше Иван никогда не замечал их. За последние дни он вообще открыл для себя много нового в нем. Музыка слилась с биением его сердца, кончики его пальцев скользили по спине Гилберта. Иван наслаждался близостью прусса. -Иван… Ему показалось, что Гил прошептал его имя. Оно позвучало едва слышно, как тихий вздох, сразу заглушенный звуками оркестра. Интересно, сможет ли он заставить его повторить это, когда будет заниматься с ним любовью? Возможно, уже сегодня он выяснит. Щека Байльшмидта, чуть касавшаяся его лица, была мягкой и прохладной. Ивановы губы покалывали от желания прикоснуться к его коже. Русский чуть повернул голову и поцеловал прусса в уголок губ, одновременно скользя кончиками пальцев по позвоночнику. Музыка стихла, а Иван все никак не мог заставить себя опустить Пруссию. Его сердце бешено колотилось в груди, а кровь, казалось, превратилась в пламя, сжигающее его изнутри. Больше всего Иван хотел, чтобы сейчас они были одни в запертой комнате. Но он - хозяин этого бала, а значит, должен держать себя в руках. С мысленным стоном он отпустил Гила и заглянул ему в лицо. Его глаза были почти черными, а полные губы, молили о поцелуе. -Думаю, наш танец их убедил, — прошептал Иван. - А уж как он убедил меня… Гилберт улыбнулся: -Меня тоже.