Good night, sweet princess

Подобравшись перед дверью, Александр еще раз окинул себя взглядом, проверяя свое состояние, после чего выдохнул и несколько раз ударил в огромные двойные двери перед собой, словно робеющий студент, который собирается впервые в своей жизни зайти к злобному и страшному преподавателю в его покои, отдавать накопившиеся долги, и повезет, если просто кровью. -Александр, — раздалось из-за двери, отчего проситель вздрогнул, — Войди. Мужчина перед дверями потянул одну из них за ручку, медленно открывая перед собой вход, после чего сделал шаг вперед. В покои Его Могущества. -Ваше Могущество, Император, — тут же припал он на одно колено и склонил голову, — Прибыл с докладом… -Поднимись, — услышал он спокойный ответ, после чего наконец поднял взгляд наверх, — Не нужно всех этих формальностей при личных встречах. Не представляешь, как сильно от них устаешь на дневных церемониях, так что хотя бы здесь, обойдемся без того? -Да, Ваше Могущество, как того пожелаете, — еще раз склонил голову он, — после чего наконец поднялся с пола, чтобы наконец увидеть владельца покоев. Самого Императора, Его Могущество, Винсента Сшанджи Второго. Хотя сторонний наблюдатель, окажись он сейчас на месте Александра сильно удивился бы, если бы увидел мужчину… Нет, даже парня, которого кто-то вздумал назвать Императором. Находившийся сейчас второй мужчина в покоях кроме Александра обладал более чем заметной и завидной внешностью. Достаточно высокий, из-за чего сидя в карете обычного размера ему приходилось слегка пригибать голову, юноша едва достигший двадцать пятого года жизни словно был прямиком из дорого борделя для дам поздних возрастов. Не толстый, но и не худощавый, но и с тем не нечто среднее — он был жилист и даже через утонченный наряд из неброских, но безумно дорогих черных шелковых штанов и серой шелковой рубахи проглядывала его крайне рельефная, мощная мускулатура, подходящая для опытного бойца гораздо больше, чем для правителя, которым он являлся. Очерченный рельеф рук, не смотря на достаточно длинный рукав рубашки смог бы заставить позавидовать девять из десяти парней, увидевших его впервые, а идеально ровная, гладкая кожа — и девять из десяти женщин. Лицо его словно ваяли лучшие художники своего дела — настолько идеально отточено выверено, прекрасно оно было. Иногда черты кажутся нам идеальными настолько, что мы говорим — это неестественно. Но вместо того — его вид был за гранью даже этого, так что любая, даже настолько гипертрофированно 'правильная' черта казалась полностью ему подходящей. От носа до подбородка, от лба и до глаз — словно статуя великому предку, парень был просто идеальным воплощением мечты любой женщины здравого рассудка. Глаза его были голубыми, словно идеально-спокойное море, небо в ясный день, а прямые волосы аккуратно спускались по его плечам и спинке кресла, где он сейчас сидел, словно дополняя картину как золотое обрамление. Пожалуй, единственной выбивающейся из всего образа деталью внешности парня был цвет его волос — хотя большая часть его волос была ослепительно яркого, золотого цвета, способным переливаться под солнцем жидким золотом, среди них встречалось множество прядей без цвета — уже в столь юном возрасте, мальчишка обзавелся сединой. Но это было как раз и ожидаемо, если знать кем был этот мальчишка, словно сошедший прямиком из эротических фантазий мечтающей о 'принце' молодой девушки. Если точнее, то это был много более, чем 'принц' — сам Император Сшанджи, Винсент Сшанджи. Парень был красив настолько, что поневоле возникала одна мысль… Наверное, он очень добрый. Но очень-очень тупой. Но это было не так. За божественной, без прикрас, внешностью, скрывался гениальный интеллект, стальная воля, многогранный эрудированный, подкованный во всем сразу, способный просчитать десятки тысяч комбинаций наперед, непревзойденный разум. А иначе он и не мог — четвертый сын предыдущего правителя, он стал наследником, а затем и Императором в минимальном возрасте, когда только корона переставала падать с головы, в восемь лет. Его не учили премудростям управления, как первого сына, которого готовили преемником, правителем, а затем унесла тяжелая болезнь. Его не учили этикету и психологии, как второго сына, которому была уготована роль слуги-камердинера, погибшего при заговоре. Его даже не учили драться, как третьего сына, которого растили рыцарем-стражем, охраняющим первого сына правителя, и который погиб на своей же тренировке, когда на очередном круге взбесившийся конь вдруг скинул его с седла. Когда четвертый сын, даже о существовании которого знали не все власть имущие вдруг стал новым наследником, люди гадали, сколько он продержится на троне. Сходились, обычно, на месяце, пока крупные магнаты, влиятельные аристократы, высокопоставленные церковники и прочий власть имущий сброд не договорятся с собой о новом императоре. Но вот император взошел на престол и пролилась кровь. Не его. Наверное, это можно было назвать провидением божьим. Сама Леди послала к нему свое благословенье, осыпав всеми талантами, что могла только дать человеку. Умом, силой, твердостью духа, харизмой и, конечно, магией. Казалось, Леди просто выбрала все то идеальное, что можно было взять из каждого живого существа на свете — и отдала это мальчишке. И потому — он выжил. Не просто выжил. В хаосе вспыхнувших бунтов. В хаосе ереси церкви. В хаосе полного обнищания народа — он стал не просто правителем. Он стал Винсентом Вторым, Императором-Солнцем. Солнцем для всего народа. Он стал первым, кто ограничил вседозволенность аристократии. Первым, кто раздал имущество церкви бедным. Первым, кто помог уставшему, нищему народу осколка давным-давно мертвой империи встать из канавы дороги Истории и с гордостью сказать: 'Мы народ Сшанджи! '. Если бы кто-то вздумал подсчитать все законы, правила, организации и реформы, созданные и проведенные Императором — он бы помер от скуки, переворачивая сотый лист списка. За его правление, от маленького запуганного мальчишки до претендента в Короли Всего Мира он сделал то, что пытались сделать десятки правителей и тысячи крестьян до него, хотя те были и гораздо опытнее, сильнее, богаче, да что уж говорить, и умнее него. Он позволил людям вздохнуть свободно и закончил то, что лишь когда-то началось Черными Временами. В отличии от старой столицы, бывшие колонии Империи так и не смогли оправиться от Черных Времен не через сто, не через двести лет после прошедшего катаклизма. И дело оказалось, как ни странно, в чрезмерно удачливом состоянии самих бывших колоний. Леди щедрой рукой отсыпала всего, что могла на эти земли — плодороднейшие земли, чистейшая сталь, крепчайшая древесина, крупнейшие алмазы, обильнейшее золото — сама она словно была наградой тому, кто смог бы ее удержать. Когда-то в прошлом крупный и злой, сильный хищник, названный Империей, смог первым достать до этих богатств, после чего силой завоевал все местные жалкие подобия государств, племена и полуцарства с дикими вождями, жестоко искореняя любого, кто мог бы противиться тому, что отныне и навсегда — это было землей завоевателей. Любого, кто жил здесь до того — брали в рабство, сгоняли в рабочие районы, нередко и просто убивали, чтобы определить себе место для жизни. Что уж говорить, если до сих пор существовал обряд 'подготовки к служению'. Древние наместники Сшанджи, а позднее и Императоры любили показывать свою власть и богатство всеми доступными способами, окружая себя всем тем, что помогало им это демонстрировать — именитыми произведениями искусства, золотыми горами и роскошными девушками. Последнее было особенно популярно — показателем статуса было собрать вокруг себя гарем из сотен красавиц, окружить себя своеобразным 'садом прекрасных цветов'. Когда-то в прошлом один из Императоров еще той, древней империи окружил себя огромным гаремом под пять сотен красавиц всех цветов, народов, фигур, красот и сословий. Для содержания бесчисленной плеяды пришлось перестроить его дворец, а армия слуг в годы его правления по числу могла посоперничать с населением небольшого городка. Не было ничего в мире, в чем он находил бы больше отрады, чем в своих любовницах, с некоторыми из которых он просто не расставался целыми днями, ради своего статуса частенько наряжая их в самых дорогие и невероятные наряды, водя за собой как собак на привязи под десяток красавиц. Это стало модно. Это было элитно, повсюду хвастать своей армией любовниц. Чем больше, чем красивее, чем элитнее — как и всякая роскошь, ее частенько выставляли напоказ, словно подтверждая свое положение 'Короля Жизни'. А потом — они его убили. Какая-то группа, их тогда было едва ли не восемь сотен, сейчас уже и не различить, кто в этом участвовал. Но это было закономерным развитием событий — чем выше власть — тем меньше шансов умереть своей смертью. Множество императоров прошлого отправилось гораздо быстрее на свидание к Леди, чем было им отмеряно древом при рождении. И еще одна смерть молодого глупца, что поставил женщин выше государства не стала новостью для дворянства. Не поставила бы, если бы не одно но… Организаторами и исполнителями убийства выступили любовницы самого императора. Покойный император любил таскать с собой девушек всюду. На балы, на встречи, на прогулки и поездки вне дворца. Он доверял им — многие девушки могли спокойно гулять по дворцу, по городу. По казармам. По казне. Посещая балы и встречи, кто желал — спокойно мог потеряться в толпе сотен и сотен самых различных на вид и характер девушек, после чего спокойно обсудить с кем угодно и что угодно. Довольно быстро вся власть перешла к группе самых смышленых любовниц императора, самые тайные соглашения и самые большие суммы потекли неостановимым потоком из дворца любому, кто решал воспользоваться своим шансом прямо в карман. И потому, когда император умер, его наследник, вступивший на трон, неожиданно обнаружил. Государство трещит по швам. Нет денег. Аристократы давно играют уже в свои игры, в то время как император правит лишь своим дворцом. Но новый император не был тем, кто просто возьмет и так откажется от привычных ему удовольствий, нет. Он не разогнал собственных любовниц, и уж точно не планировал остановить набор новых. Все просто. Он повелел 'подготовить' рабынь для собственного царствования. Максимально снизить их возможность влиять на короля. Предать его. Украсть хоть какие-нибудь его секреты. Он расправился с этим жестоко, на корню. Всем своим любовницам он повелел вырезать голосовые связки, пробить уши и ослепить. Конечно, все звучит очень жутко, но умельцы Его Могущества постарались на славу, те кто выживал после бездумного вмешательства оставались весьма красивыми — на ушах требовалось лишь сломать несколько костей аккуратным движением, на шее хватало легкого надреза, а слепоту можно было вызвать не варварскими операциями, а просто заставить принимать жертву нужный яд. Конечно, многие умирали. Зато те, что выживали — уже никогда бы не смогли предать своего господина. Это было жутко, мерзко, отвратительно. И эффективно. Но в то же время в Империи появилось и самое страшное проклятие. 'Чтобы ты Императору приглянулась! '. Тот Император был жестоким, злобным, мелочным тираном, и ничем кроме введенной процедуры не запомнился народу, так и был свергнут пару лет спустя. Но дело его живет и сейчас. Александр вздрогнул и перевел взгляд на сидящего перед ним юношу. Рядом с ним находилось несколько девушек потрясающей красоты, чей взгляд был лишь слегка подернут пеленой слепоты, а лица были полны улыбок, словно они были довольны своей участью. Александр вздрогнул и отвел взгляд. И этот гораздо, гораздо хуже, — подумал он и вдохнул еще раз. -Ваше Могущество, — затянул мужчина, лебезящий перед мальчишкой, но второй легко улыбнулся и махнул рукой. -Не стоит, Александр, просто Винсент для друзей, — улыбнулся парень и протянул руку за одной из своих окружающих девушек, после чего бесцеремонно усадил ее на колени. Девушка не перевела взгляд, а лишь поерзала, поудобнее устраиваясь на коленях молодого парня. -Конечно, Винсент, — еще раз медленно проговорил Александр и, насильно отведя взгляд от девушек продолжил, — По поводу Торговых Республик… -С ними что-то не так? — изогнул бровь Император, беспечно наворачивая на указательный палец локон волос сидящей у него на коленях девушки. Любой, недостаточно знакомый с Императором сейчас мог бы подумать о том, что этот мальчишка — был явно не тем, кто держал в страхе власть предержащих всех государств, что только могла уместить карта, но Александр лучше чем кто-либо знал. Несмотря на полную беспечность парня, именно он, а не кто-либо другой когда-то удержал от распада осколок Старой Империи, завоевал любовь всего народа Империи. Как это сочеталась с изуверской проводимой политикой и безумной рациональной жестокостью самого Кровавого Палача? Все просто. Это были 'они', враги, дочери и аристократы иного государства. А то, что это тоже были люди — никто не задавался этой мыслью. Ведь добрый Император давал жизнь, жизнь прекрасную всем своим подданным. За это его любил весь народ. Не любить его было нельзя. Он помогал жить всем верноподданным хорошо. За счет не верноподданных. Простые люди могли прекрасно выслужиться в армии, получить и деньги и землю. Но вот о том, кто жил до них на этой земле — задавать вопросы совсем не стоило. -Нет, это рутинный отчет, — произнес Александр, после чего отдал небольшую папку с листами, которую до этого неуверенно мял в руках Императору. В ней было все — отчеты о потерях, примерный план будущих действий… Если точнее, то будущих к моменту написания отчета — с учетом того, что передача отчета от места действия до самого высокого начальства — Императора — длилась столько, сколько требовалось одному тренированному соколу пролететь весь путь до Императора — два дня. За это время на войне многое могло измениться само собой, что уж говорить о том, что и обратный приказ от Императора мог прибыть к полевому генералу лишь с запозданием на два дня. За обладание, однако, подобными данными — передвижение армии, планы полевого командира, директивы Императора, указания стратегического плана, полные сведения о всех текущих силах армии — любой разведчик бы продал руку, сердце и душу. Александр покосился на не отреагировавших на произошедшее девушек рядом и отвел взгляд. Конечно, именно ради такого их и 'готовили'. -Никаких незапланированных действий со стороны варваров? — пролистал отчет парень, после чего вернул обратно. -Нет, Ваше Могущество, все идет в полном соответствии с намеченным планом, — склонил голову Александр. -Винсент, — поправил его парень и вздохнул, — Как идет подготовка Флота Вторжения? -Полным ходом, Ваше… Винсент, — ответил ему Александр, протягивая уже вторую папку, как брат-близнец похожую на первую. Тот легко ее принял и, приоткрыв, продолжая обнимать девушку одной рукой, начал читать новый отчет. Флот Вторжения…- Александр прикрыл глаза и слегка повернулся в сторону, чтобы ненароком не взглянуть неправильным образом на Императора. Когда Император только пришел к власти, он не дрогнувшей рукой смел почти все старые порядки и отправил на казнь сотню, тысячу, сто тысяч людей. Опираясь только на беспринципных наемников и собственную элитную выдрессированную гвардию, он пошел на крайние меры и не стал играть с медленно гниющей в собственном дерьме аристократией в политику, а просто вырезал каждого, не согласившегося пойти за ним. Подчистую. Он прибег к самым последним мерам сразу же, не дожидаясь отчаянных времен. Он разграбил собственный дворец, чтобы восстановить казну — и на последние деньги нанял самый дешевых, самых беспринципных наемников. После чего он не пошел в честный бой — он заставил их варварскими грабежами брать вражеские деревни, жечь посевы и тащить все, деньги и еду. Он брал врага безумной жестокостью, тактикой выжженной земли. Его объявила 'проклятым' церковь — в обмен он объявил ее 'ересью', разрешил грабить и воровать церковные владения. Потом он набрал в свою возникающую армию 'отбросов' преступников. Объявил о прощении отступникам, еретикам, магам вступающим в его армию. Против него восстала церковь. Аристократия. Народ. Но у него было и кое-что еще. Магия. В каждом бою Император лично вставал на острие войска, после чего личным могуществом и гениальным командованием умудрялся используя лишь силы неуправляемого сброда, безмозглых фанатиков и собственную магию бить обученные, слаженные силы личных гвардейцев аристократии и пылающее жаждой мести многочисленное крестьянское ополчение. А потом он начал награждать вчерашних воров и безродных крестьян-наемников титулами, землями. И очередной Роб Гнилой Зуб становился Робином Хоу, Бароном Хоу. Стоило ли говорить, сколько черни и вчерашних 'мстителей до гроба' стало слетаться на этот огонек? Для поддержания полевого духа он разрешил мародерствовать, насиловать и грабить. А потом щедро раздавал титулы разграбленных земель их бывших грабителям. Быстро реформируя армию, превращая вчерашний сброд маргиналов в армию жестоких, но дисциплинированных изуверов, он огромным сапогом раздавил всех своих врагов, маня к себе несметными богатствами любого, достаточно беспринципного для подобной работы. В итоге он быстро прокатился по всем своим врагам. Он разобрался с мятежной аристократией, просто вырезав ее всю и заменив на верных сторонников. Глупых, не готовых к управлению, привыкших к вседозволенности, бездарных сторонников. Распустил и пересобрал церковь вновь, заменив на самых верных сторонников. После чего острейшим образом встала проблема народа, злобного, обнищавшего, оставшегося без еды, без дома, готового сегодня-завтра поднять новый бунт против своего покорителя. Вставала проблема всеобщего голода. И хотя благодаря магии Император сумел совладать с эпидемиями; голод, нищета, бездомные, калеки, а главное — ярость на тех, из-за кого они остались без этого — готовы были опрокинуть государство вновь. Но Император смог совладать с ними и на этот раз. Пользуясь награбленными богатствами, он подготовил армию вновь, принимая в нее уже прошлых жертв от тех же солдат, одновременно с тем позволив народу слегка 'спустить пар', отдав на растерзание им 'новоявленную аристократию'. Пользуясь их безграмотностью и максимально отвратительной репутацией у народа, окрещенный 'Кровавым Императором' смог легко отобрать у них почти все привилегии, за которые и шли умирать его солдаты, оставив им право именовать себя 'баронами' и требовать поклон от проходящих крестьян. Довольно быстро революция пожала своих детей, а на место новоявленной аристократии пришла вторая волна. Полуграмотные маргиналы до конца не понимали, что их 'добрый государь' отдал их на растерзание народу. На этот раз же на места пришли уже более-менее опытные люди, местные деревенские старосты и бывшие советники прошлых аристократов. Но пришли они уже к тем титулам управителей, которые почти ничего не значили, поскольку Император смог быстро разобраться с аристократией на корню. Он просто низвел ее едва ли не до простого почетного звания, после чего принялся исправлять ситуацию, наделанную своими же руками. Подняв армию, он направил ее на соседей, понимая, что действовать надо быстро, пока начавшийся голод не изничтожил его страну вновь. За считанные месяцы он начал завоевание окружающих стран, проводя там едва ли не более жестокую политику, чем в прошлом, буквально выкачивая ресурсы из покоренных земель, жестоко расправляясь и подавляя врагов. Коллаборационисты хорошо вознаграждались, а врагов… Скажем так, именно при Винсенте Втором рабство настолько расцвело в Империи. Хороший раб стоил не дороже хорошего быка, так что пользуя рабский труд, началось восстановление разрушенной империи. Отточенная военная машина покоряла новые земли, выкачивая ресурсы для собственного поддержания из покоренных государств, а рабы становились основой экономики Империи, служба в армии становилась престижнейшей судьбой для народа. Винсент смог наладить достаточный уровень жизни для всех. Аристократия превратилась из отдельной прослойки в высший эшелон служащих империи, армия стала сильнейшей опорой государства, крупные торговые дома подмяли под себя производство на территории огромных империй, а не так давно нищее крестьянство за счет хлынувшего потока дешевых рабов резко начало превращаться из низшего класса в зажиточный. Темный Император превращался в Золотого Императора-Солнце. Единственные, кто в итоге оставались недовольны правлением Винсента были покоренные рабы, но отточенная машина репрессий и сильная армия затыкали рот любому несогласному. Потому Империя Сшанджи и превратилась в рай на земле. Если не спрашивать, на чьих костях рай построен. Но и сейчас Империя не останавливалась. Народ молился за здравие Золотого Покорителя, армия была готовы идти в ад по приказу Императора-Солнце, торговцы по первому слову доставали любую причуду для Кровавого Чудотворца. Потому Император собирал войска и флот для вторжения. На этой половине Имперского моря оставалось еще множество мелких и полуварварских государств, но это было делом времени, их покорение. Необходимо было подготовиться для экспансии в свою бывшую метрополию. Но до того… -Торговые республики — наша главная проблема на том берегу Имперского моря, — беспечно произнес Император. -А как же Королевство Нова, Ваше Могущество? — неуверенно произнес Александр. -Бывшая Столица? — уточнил Винсент, после чего, дождавшись неуверенного кивка от Александра махнул рукой, — Это почти не угроза. -Я не смею сомневаться в вашей мудрости, но…- протянул Александр, на что Император махнул рукой. -Не стоит. Нова сейчас стоит на пороге гражданской войны. Несколько крупных партий готовы грызть друг другу глотки, чума и нашествие чудовищ из того проклятого леса медленно истощает их владения, рядом точит зубы непримиримый сосед-агрессор, армия, флот, государство, экономика — все размолото в труху грызней своевольной аристократии. Как довершение всего, — Император обвел пальцем круг, — На троне несовершеннолетняя девчонка. -Но ведь и вы, Ваше Могущество, — произнес неуверенно Александр. -Боюсь, даже при всех моих попытках представить, я не могу даже предположить, как Нова сможет стать угрозой для отточенной Имперской машины, — произнес парень, — В свое время, иначе как чудом нельзя назвать мою победу при моем собственном восхождении на трон. Я, не желаю скрывать, был одарен Леди во всем, что лишь могло мне пригодиться, а мои враги представляли собой едва ли полностью сборище вырожденцев и идиотов. Но даже так, мне едва ли удалось удержать падающую Империю на плаву, и это при том, что ресурсов у Империи в сотни раз больше чем у Королевства. А уж с теми змеями из аристократии и сейчас я бы не желал встречаться за столом переговоров. Боюсь, даже у меня не было бы шансов, окажись я и сейчас на месте принцессы, что уж говорить про нее саму, — улыбнулся Император, после чего притянул к себе девушку и поудобнее зарылся головой в ее волосы, — Так что продолжайте готовить флот по плану. Нова, безусловно, будет покорена, но не как основной противник, а как главный приз. Восстановление метрополии позволит мне объявит о возрождении Старой Империи. Торговые республики в этом плане намного опаснее. Так что продолжайте готовиться к их захвату. -Конечно, Ваше Могущество, — произнес мужчина, после чего еще раз поклонился и, развернувшись, вышел из комнаты. *** Спустя пару секунд после того, как Александр покинул комнату, в ней неожиданно раздался женский голос. -Варвар, — произнесла девушка, сидящая на коленях мужчины, что еще недавно была как две капли воды похожа на своих соседок, стоявших по бокам от трона. Но эта, в отличие от своих соседок, вполне могла говорить, даже если выглядела как любовница, 'подготовленная' необходимым образом, — Даже не знает, как стоит покидать Императора после встречи. -Ну что ты, — спокойно произнес Император, сбрасывая с лица свою же предыдущую маску дурашливого веселого парня, переходя на серьезный тон, что добавило ему сразу десяток лет сверху.- Это вполне естественно. Я вырезал в прошлом почти всю потомственную аристократию, знакомую с тонкостями этикета, так что вполне естественно, что он не знает таких моментов общения с августейшими персонами. -Сочувствуя вам, Мой Император, — произнесла девушка, после чего фамильярно, совсем неподходяще к подобному обращению, обхватила руками шею сидящего парня. -Не стоит, я привык, — произнес парень, — Все же, таких как ты на все государство найдется едва ли пара десятков. -Замаскированных под ваших наложниц? — улыбнулась девушка. -Такая и вовсе ты одна, — произнес парень, после чего коснулся рукой тела девушки. Иллюзия, изображавшая шрамы на шее, ушах и потемнение на ее глазах рассеялась, открывая красивое женское лицо прекрасной девушки. -К делу, — неожиданно прервал бессмысленное воркование парень и резко произнес, — Письмо. -Все четыре, Ваше Могущество, — произнесла вдруг девушка, после чего протянула руку за спину. Когда она вынесла ее обратно, в кисти она сжимала несколько писем. -Даже если ты не так искусна в иллюзиях, в этой магии тебе равных нет, — Император холодно принял их, после чего сорвал все печати сразу и принялся читать. -Похоже, эта девчонка вышла из комы, — произнес мужчина, после чего вернул их обратно. -Вы ведь говорили, что Нова не опасна, Ваше Могущество? — заинтересованно произнесла девушка. -Нова — ничуть, если та девчонка сумеет создать достойную силу для Империи и начать представлять мне угрозу, боюсь, мне останется только встать на колени и просить о снисхождении Леди, — проговорил Император, дочитывая следующее письмо, — Эти три письма тому подтверждение. Трое аристократов сразу готовы по моему первому зову кинуться рвать глотку новой Принцессе. -А четвертое письмо? — произнесла девушка заинтересованно. -Истинная Королева, — произнес император и слегка улыбнулся, — Элиза, такая женщина… Боюсь, в мире нет больше той, кому я с тем же рвением мог предложить трон по правую руку от себя. -Вы влюблены, Ваше Могущество?! — почти шокировано произнесла девушка, обычно способная удержать свои эмоции от любого проявления на лице. -Как мальчишка, — улыбнулся парень, — Но столь острый ум и невероятные способности… Мне остается лишь хлопать. Боюсь, если однажды она захочет сесть в трон что Новы, что Сшанджи — и сотня тысяч интриганов не смогут ее остановить, и сотня тысяч солдат ее не задержат и на секунду. -Она настолько опасна? — произнесла девушка. -Безумно, — произнес парень, после чего откинулся на спинку кресла и вдруг притянул к себе девушку. -Эти разговоры…- протянул император и вдруг улыбнулся, — Вполне удобное место, раздевайся. Этих двух тоже захвати. -А как же ответ, Мой Император? — поинтересовалась девушка, тем не менее, бодро скидывая с себя одежду. -Какой смысл быть Императором Мира, если нельзя расслабиться и на секунду? — улыбнулся парень, обозревая прекрасное девичье тело прямо перед собой.