И не введи нас во искушение

      «Мильтон Чадвик Уотрс» располагался на верхних этажах «Пента Плаза» – небоскрёба, стоявшего на пересечении Уолл-стрит с одной из авеню. Целиком застеклённый фасад затруднял подсчёт этажей, но я прикинула, что их должно быть не меньше полусотни. Вход в здание находился на углу, за ним был обширный холл с дверями многочисленных лифтов. Я взглянула на часы – до обеденного перерыва Джорджа оставалось ещё минут пять.       Лифт поднял меня в короткий коридорчик, выводивший в самую сногсшибательную приёмную из всех, что мне когда-либо доводилось видеть. Мало того, что она была весьма велика – всю её дальнюю стену занимало двусветное панорамное окно, из которого открывался фантастический вид на Гудзон с пересекающими его мостами. Вдоль окна стояли кресла, диванчики и журнальные столики, посреди помещения за вычурным модерновым столом восседала красавица-секретарша. Над столом тремя отростками свисал с высокого потолка оригинальный светильник. Другой мебели в помещении не было.       – Чем могу помочь? – вежливо спросила секретарша, когда я остановилась рядом с ней.       – Мне нужен Джордж Тейлор, менеджер из отдела внутренней торговли.       – Кто его спрашивает?       – Скажите, что его хочет видеть жена по семейным обстоятельствам.       Секретарша потянулась к телефону. Я обошла её стол и остановилась у окна, любуясь рекой и лесом манхэттенских башен. Всё-таки во взгляде с высоты есть что-то завораживающее. Каким бы бедным и примелькавшимся не был пейзаж, когда смотришь на него сверху, он словно обретает новые краски. Не потому ли люди снова и снова строят высотные дома, словно соревнуясь между собой – кто выше? Раз нам не дано летать, мы пытаемся найти своим порывам хоть такую замену.       – Гарриет?       Я обернулась. Из одного из сходившихся к приёмной коридоров вышел Джордж.       – Что-то случилось? – с тревогой спросил он.       – Джордж, моего отца обвинили в сексуальном домогательстве к одной из его сотрудниц и уволили.       – Что?       – Да, я сама сперва не поверила. Но мама клянётся, что это правда.       – Твоего отца – в сексуальном домогательстве? – Джордж усмехнулся углом рта. – Чушь.       – Конечно чушь, но ведь с этим надо что-то делать.       Джордж ещё раз усмехнулся и оглянулся на коридор, из которого только что вышел.       – Так ты из-за этого выдернула меня в разгар рабочего дня?       – У тебя сейчас обед.       – Гарриет, моё рабочее расписание – штука весьма гибкая. Я занят весь день, ты понимаешь? И вот ты приходишь и отрываешь меня от работы по каким-то совершенно не относящимся к делу вещам.       – Не относящимся к делу вещам? – переспросила я, чувствуя, что впадаю в состояние, близкое к шоку. – Джордж, ведь речь идёт о моём отце!       – И что, эта новость не могла подождать до вечера? Если твоего отца уже уволили, право слово, несколько часов для него уже ничего не меняют.       – Да, я поняла, извини пожалуйста… Но вечером с тобой теперь почти невозможно поговорить. А мы должны обсудить происшедшее и что-то придумать.       – А что мы тут можем придумать, Гарриет? Обвинение в домогательстве – вещь серьёзная, но опровергнуть его практически невозможно. Твоему отцу остаётся только поискать новую работу.       – Что? Джордж, ты серьёзно?       – Разве похоже, что я шучу?       – Но кто его возьмёт на новое место, ему же за пятьдесят! Да и не в одной ведь работе дело. А как же его доброе имя, его репутация? Джордж, ты уже забыл, что у нас там все всех знают, и все в курсе окрестных событий? Да в него уже наверняка пальцами тыкают!       – Что ж, я ему сочувствую, но что я могу сделать? Даже если я пронесу по улицам транспарант «мистер Моррис невиновен», это ведь ничего не изменит, верно?       – Но ты же юрист!       – Но я не адвокат. Впрочем, тут, боюсь, и адвокат не поможет.       – А что у вас случилось?       Мы оба вздрогнули. У мистера Ломакса была раздражающая привычка появляться совершенно бесшумно, словно материализовываясь из воздуха. Судя по перекинутому через руку плащу и портфелю в другой руке, он как раз собирался куда-то выйти.       – Извините, сэр, это… семейные проблемы, – сказала я.       – Однако, судя по тому, что я случайно услышал, ваши семейные проблемы переплелись со служебными делами вашего мужа, а я обязан быть в курсе всех дел нашей фирмы. Ведь, я надеюсь, вы не проявите прискорбную нелояльность и не отправитесь искать адвоката где-то на стороне?       – Я не уверен, что вообще буду его искать, мистер Ломакс. Честно говоря, не вижу в том особого смысла.       – Вот как? – мистер Ломакс приподнял брови, переведя взгляд с Джорджа на меня. – Так что же у вас, собственно, случилось?       – Э-э… – протянула я. Посвящать посторонних в папины неприятности мне не хотелось.       – Моего тестя обвинили в сексуальных домогательствах, – объяснил Джордж. – И теперь Гарриет требует, чтобы я вмешался и что-то сделал. Сожалею, что мы отняли у вас время.       – То есть вы ничего не собираетесь делать? – теперь Ломакс, прищурившись, глядел прямо на него. – Вы меня разочаровываете, Тейлор.       – Простите?       – Я начинаю думать, что поторопился доверить вам столь ответственную должность, если вы так легко сдаётесь при первых же трудностях. Возможно даже, вас вообще не следовало принимать в компанию.       – Но ведь Джордж действительно не адвокат, – заступилась я за мужа. – Он не разбирается в судебных тонкостях. И он всего лишь сказал, что нам будет очень трудно добиться справедливости.       – Вы так думаете? Знаете что, миссис Тейлор, здесь неподалёку есть неплохое кафе. Давайте зайдём туда, выпьем по чашечке кофе, и вы мне всё подробно расскажете. Тогда и можно будет и решить, трудно вам будет, или нет.       – Мне не хотелось бы отнимать у вас время…       – О, нет, я так и так собирался туда сходить, – прервал меня мистер Ломакс. – Доставьте мне удовольствие, миссис Тейлор – я люблю судебные головоломки, и возможно, это дело окажется интересным.       Он говорил мягко и доброжелательно, но под этой внешней мягкостью чувствовалась такая железобетонная привычка к подчинению окружающих, что я перестала возражать и вместе с Джорджем покорно последовала за ним к лифтам.       – Кто что же у вас там стряслось, миссис Тейлор, если подробнее? – спросил Ломакс, когда мы втроём устроились за столиком кафе. Оно действительно находилось неподалёку от «Пента Плаза», и управляющего директора «Мильтон…» в нём явно хорошо знали. Стоило нам войти в двери, как к нам тут же поспешил официант и, только что не кланяясь, проводил за столик в глубине. «Как обычно, сэр?» – спросил он у Ломакса, и только дождавшись утвердительного кивка, перевёл взгляд на нас с Джорджем.       – Да я, собственно, и не знаю подробностей, – я развела руками. – Много ли можно узнать из одного телефонного разговора? Я думаю навестить родителей, раз у них такое случилось, тогда я смогу ответить на ваш вопрос. А сейчас, извините… Я знаю только, что одна из его сотрудниц вошла к нему в кабинет, когда папа был там, заперла дверь изнутри, порвала на себе одежду и принялась кричать и звать на помощь. Потом туда заглянула ещё одна женщина, кстати, давно метившая на папину должность – и теперь они обе утверждают, будто папа напал на ту девицу.       – Она, что же, заглянула в запертую дверь?       – Нет, из папиного кабинета есть ещё один выход – в конференц-зал, – сказала я, вспоминая однажды виденную планировку. – Видимо, он заперт не был.       – А та вторая женщина – она теперь заняла вожделенную должность или пролетела и после ухода вашего отца?       – Вот этого я не могу сказать.       – Когда это всё произошло?       – Два дня назад. Родители не сразу мне сообщили – не хотели огорчать.       – Что ж… – мистер Ломакс ненадолго замолчал, дожидаясь, пока уйдёт принёсший наш заказ официант. – Решать, миссис Тейлор, конечно, вашему отцу, но я бы настоятельно рекомендовал ему возбудить дело о защите чести и достоинства. Оно далеко не столь безнадёжно, как думает мистер Тейлор. Ваш отец не обращался к врачу?       – Э… Не знаю. Наверное, нет.       – А стоило бы. Когда два человека борются друг с другом, на телах обоих неизбежно остаются следы. Их отсутствие могло бы послужить неплохим аргументом в споре. Но чем больше времени прошло, тем меньше шансов, что это сработает. В остальном же… тут надо разбираться более детально. И миссис Тейлор, я сейчас задам вам крайне бестактный вопрос, за который я заранее прошу прощения. Вы действительно уверены, что ваш отец не совершал того, в чём его обвинили?       Моя спина сама собой выпрямилась.       – Мистер Ломакс…       – Не торопитесь с ответом. Я понимаю, что вы любите своего отца, и что даже предположить такое кажется вам абсурдным. Но всё же подумайте ещё раз. Порой люди делают то, чего и сами от себя не ожидали. Кризис среднего возраста – ведь ваш отец не стар, не так ли? Или разлад в семье… Ну, мало ли, какие могли быть причины.       – Мистер Ломакс, – повторила я. – Я, возможно, ещё могла бы поверить в то, что мой отец изменил моей матери. Мало ли, какие бывают причины, как вы сказали. Но что он стал бы домогаться женщины против её воли – в это я не поверю никогда.       – Тогда остаётся только убедить в этом суд, – кивнул Ломакс, и мы снова замолчали. Наверное, пирожное, которое я заказала, было вкусным – помню, я съела его до последней крошки. Ломакс сидел напротив меня, задумчиво помешивая ложечкой в кофейной чашечке, и я всё время украдкой посматривала на него. Он притягивал мой взгляд и мысли, как магнит притягивает к себе стрелку компаса, и даже сидевший рядом Джордж не мог отвлечь меня от своего начальника.       – Вот что, миссис Тейлор, – сказал наконец Ломакс. – Давайте, вы придёте ко мне в кабинет завтра, часа, скажем, в четыре. К тому времени я подберу вам подходящего адвоката, и вы с ним всё обговорите.       – Мистер Ломакс, я не хотела бы вас затруднять… – снова сделала я попытку отказаться, и он снова меня перебил:       – Меня это ничуть не затруднит, ведь мне достаточно всего лишь сказать пару слов. Но любому руководителю известно, что семейные проблемы влияют на работоспособность сотрудников, а потому, помогая им, я оказываю услугу в первую очередь самому себе и своей компании.       – Заварила ты кашу, – негромко произнёс Джордж, когда Ломакс откланялся, оставив нас вдвоём.       – Он сам её заварил, ты же видел.       – И всё же – зачем тебе понадобилось приходить к нам? Не могла хотя бы вызвать меня на улицу?       – Джордж, не ругай меня, пожалуйста. Что случилось, то случилось.       Как и было договорено, на следующий день я снова явилась в «Мильтон Чадвик Уотрс». Обо мне не забыли – на этот раз секретарша поздоровалась со мной первой, едва я подошла к столу, и подробно рассказала, куда нужно идти, чтобы найти кабинет управляющего директора. Я двинулась в указанном направлении, по коридорам, отделанным имитацией серого камня и светлого дерева, мимо огромных окон и многочисленных дверей, под навесными потолками с лампами, похожими на пучки сталактитов. Иногда эти коридоры расширялись, превращаясь в комнаты, где за столами с компьютерами сидело множество людей, в основном женщин. Люди так и сновали туда-сюда по коридорам, и было видно, что деловая жизнь в фирме кипит вовсю.       Наконец я отыскала первую дверь слева после третьей конторы, прямо за колонной. Она была открыта, и я заглянула внутрь. Мистер Ломакс сидел за большим письменным столом современного дизайна, перед ноутбуком, прижимая к уху телефонную трубку.       – …Именно, – донеслось до меня. – Пем, я хочу, чтобы это дело было у нас. Совершенно верно.       Я нерешительно затопталась на месте, раздумывая, стоит ли отвлекать занятого человека, но тут Ломакс поднял голову, увидел меня, приветливо кивнул и жестом предложил войти и занять вращающееся кресло напротив. Я села и огляделась.       Всю стену за спиной мистера Ломакса занимало уже привычное панорамное окно. Сквозь огромные стёкла был виден уже слегка набивший оскомину, но всё равно впечатляющий вид на деловой центр города. Пол целиком покрывал гладкий розоватый ковёр, из мебели, кроме стола, был ещё большой, почти во всю стену, шкаф и торшер на тонкой ножке рядом с выдающейся углом в комнату колонной, делившей окно на две части. Слева от стола была ещё тумбочка с телевизором. Над ним, на тёмно-зелёной стене висели в рамках какие-то грамоты, или что-то в этом роде. Казалось, всё здесь было подчинено работе – всё строго функционально, ничего лишнего. Но поскольку кабинет размерами не поражал, пустым он не выглядел.       – Задействуй все связи, если надо, подключи Маккензи… Ну да, конечно, не мне тебя учить, извини. И постарайся побыстрее, ладно? До пятнадцатого, тогда как раз освободится Пол. Хорошо. Да, до встречи.       Ломакс положил трубку и с улыбкой взглянул на меня.       – Рад вас видеть. Итак, как ваши дела? Как отец?       – Он колеблется, но пообещал всё решить, как только поговорит с вашим адвокатом. Мистер Ломакс…       – Кевин. Друзья зовут меня именно так. И я надеюсь, что могу причислить вас к ним и называть вас просто Гарриет.       – Кевин, – я улыбнулась, скрывая неловкость. – Я просто хотела сказать, как я вам благодарна.       – Ну, что вы. К тому же, благодарной вам следует быть другому человеку. Вот, Гарриет, познакомьтесь, – он развернулся вместе с креслом, – это – Ричард Сколфилд.       Я обернулась. Кабинет имел почти треугольную форму, и там, где стена сходилась с окном, в промежутке между колонной и торцом шкафа стоял ещё один маленький столик с парой стульев, словно предназначенный для приватной беседы. Теперь с одного из этих стульев поднялся человек, которого я сперва не заметила. Я поднялась ему навстречу, и мы обменялись приветствиями.       Вот он полностью соответствовал моему представлению о преуспевающем адвокате – начинающий полнеть солидный мужчина, разменявший шестой десяток, и к тому же – с усами. Но улыбка у него была располагающая, и я невольно улыбнулась в ответ, протягивая ладонь для рукопожатия.       – Ну, а теперь я вас оставлю на некоторое время, – Кевин Ломакс поднялся. – Чтобы вы могли поговорить без помех.       Он вышел. Я проводила его взглядом, чувствуя ещё большее смущение. Получилось, что я словно бы выставила хозяина из его собственного кабинета. Мистер Сколфилд заметил моё состояние, и, пряча в усы сочувственную усмешку, пригласил меня за маленький столик.