Глава 8
28 декабря 2015 г. в 01:44
– …А ещё у «Мильтон Чадвик Уотрс» есть отделения по всем Штатам, и даже за рубежом. Джордж говорит, что есть шанс, что его переведут в повышением в один из этих филиалов. Если отделение не крупное, возможно, он сумеет сразу же его и возглавить, – я сделала паузу, отправив в рот очередную печенюшку.
– Но это будет означать, что вы уедете из Нью-Йорка? – уточнила мама.
– Разумеется. Не может же он руководить отделением где-нибудь в Теннеси или в Индиане, проживая в Нью-Йорке.
– Ох, не нравится мне это, – мама покачала головой. – Только-только устроились на новом месте, и снова – переезд. А там вам тоже предоставят бесплатную квартиру?
– Вот чего не знаю, мама, того не знаю.
– Ведь вы, дорогие мои, уже привыкли жить не по средствам, – мама вздохнула. – Здесь у вас бесплатная роскошь, а что если вам опять придётся оплачивать все свои счета?
– Так ведь с повышением и зарплата возрастёт. Да не переживай ты, мама, это всё ещё вилами на воде писано. Джорджа если и переведут, то не раньше, чем через пару лет, и то если повезёт.
Мама снова покачала головой. Она выглядела какой-то пришибленной, и словно бы даже постаревшей. Похоже, эта история ударила по ней куда сильнее, чем я думала. Вот потому я и торчала уже битый час на кухне, развлекая её разговорами под предлогом помощи в готовке ужина на пятерых: к нам собирался приехать мистер Сколфилд, чтобы обговорить последние детали перед завтрашним заседанием, и мама твёрдо вознамерилась усадить его за общий стол.
– Ты, кстати, перед ужином не наедайся, – она взяла со стола корзинку с домашним печеньем и переставила её на шкаф. – Джордж точно сегодня приедет?
– Обещал к вечеру быть.
– А вот и он, наверное, – мама прислушалась к шуму подъехавшей к дому машины. Я подошла к двери и через гостиную посмотрела в выходившее на улицу окно.
– Да нет, машина не наша. Должно быть, мистер Сколфилд… – я осеклась, когда дверь серебристого автомобиля, затормозившего у нашей калитки, распахнулась, и из него вышел высокий темноволосый мужчина. Я быстро скинула фартук, выскочила из дома и побежала через палисадник к калитке.
– Кевин? Что вы здесь делаете?
– Похоже, вы не слишком рады меня видеть, Гарриет.
– Нет, я рада, но… Я никак не ожидала вас здесь встретить.
– Кто это? – раздался мамин голос, и мама подошла к нам, вытирая руки передником. – Ты его знаешь, Гарриет?
– Да, это Кевин Ломакс, адвокат и… э… начальник мистера Сколфилда. Это моя мама, Мэри Моррис.
– Очень приятно, миссис Моррис, – сказал Кевин, пожимая маме руку.
– Что-то случилось? – спросила та.
– Да, у меня для вас две новости, одна плохая, а какая вторая – решайте сами. Новость первая: Ричард Сколфилд не сможет участвовать в завтрашнем заседании. У него проблемы со здоровьем.
– Что с ним случилось? – встревожилась я. – Надеюсь, ничего серьёзного?
– Острый приступ аппендицита, он был вынужден лечь в больницу, где ему уже сделали операцию. Не волнуйтесь, врачи уверяют, что никакой опасности нет. И вторая новость – по-скольку это дело находится под моим контролем, и я в курсе всех его деталей, то, если мистер Моррис согласится, я сам буду представлять его интересы в суде.
Я открыла рот – и закрыла. Моим первым порывом было отказаться, но делать это за папу я права не имела, а возражения из серии «мы не хотим вас затруднять» он отметёт с такой же небрежностью, как и всегда. Я взглянула на маму – и все эти соображения тут же вылетели у меня из головы. Мамины губы дрожали, казалось, что она сейчас расплачется.
– Не надо… Ничего не надо, – прошептала она, закрывая лицо руками.
– Мама! – я кинулась к ней. – Что с тобой?
– Всё бесполезно, – она опустила руки и посмотрела на Кевина. – Он ведь потому и отказался, да? Сколфилд? Он ведь ничего не докажет. Ведь на самом деле всё так оно и было, да?
– Мама! Но ведь не думаешь же ты, что…
– Не знаю, – прошептала мама. – Я уже не знаю, что мне думать и во что верить.
– Миссис Моррис, – позвал Кевин. Мама не ответила, и он настойчиво повторил: – Миссис Моррис! Посмотрите на меня. Посмотрите на меня, вот так. Миссис Моррис, я занимался этим делом, и я со всей уверенностью могу вам сказать, что ваш муж совершенно невиновен. Я это говорю не потому, что я его адвокат, поверьте. Будь я самым беспристрастным судьёй, я бы сказал то же самое. Завтра пятно с доброго имени вашего мужа будет смыто – навсегда.
– Мистер Ломакс докажет папину невиновность, вот увидишь, – подхватила я, бросая на Кевина благодарный взгляд. – Всё будет хорошо, мам.
Мама кивнула, украдкой вытирая глаза, и Кевин тут же протянул ей платок. Бедная моя, каково-то ей пришлось за последние дни, среди всех этих бесконечных пересудов и шепотков за спиной. Попадись мне только эти оклеветавшие отца стервы…
– Вам нужно успокоиться, миссис Моррис, – добавил Кевин. – Сейчас вашему мужу ваша поддержка нужна, как никогда. Приходите завтра в суд, держитесь, как ни в чём не бывало, продемонстрируйте всем, что вы ни минуты в нём не сомневались. Это произведёт хорошее впечатление.
– Да, вы правы, – мама вернула ему платок и пошла к дому. Уже у самого крыльца она спохватилась и обернулась: – Заходите, прошу вас.
Я подавила вздох, понимая – даже если я и найду достойные возражения против участия Кевина Ломакса в завтрашнем суде, им суждено остаться невысказанными. И, хочешь не хочешь, придётся мне сегодня сесть с ним за один стол. Только этого мне и не хватало, учитывая, что я и так в последнее время думаю о нём куда больше, чем следовало бы.
– С вашим отцом всё будет в порядке, Гарриет, – сказал Кевин и пошёл следом за мамой. Вдалеке замурлыкала машина, и я вышла за ограду, навстречу подкатившему автомобилю Джорджа. Я представления не имела, как он отреагирует на известие, что управляющий его фирмы будет адвокатом его же тестя, но Джордж повёл себя довольно сдержанно. Во всяком случае, он не высказал недоверия к моим словам и не забросал меня вопросами.
Когда мы с Джорджем вошли в гостиную, папа с Кевином уже были там. Судя по скепсису на папином лице, внезапную смену адвоката он воспринял без энтузиазма. Кевин и Джордж поздоровались за руку, потом Джордж пожал руку отцу.
– Ну, не знаю, не знаю, – продолжая прерванный разговор, проговорил отец. – Не вижу ничего плохого в том, чтобы отложить слушание. Не обижайтесь, мистер Ломакс, но коней на переправе не меняют. Вы действительно думаете, что сможете без подготовки провести завтрашнее заседание?
– Я бы не стал предлагать свои услуги, если бы не был в этом уверен, – в тёмных глазах Кевина мерцали весёлые искры; похоже, ситуация его искренне забавляла. Ну, ещё бы. Интересно, когда нашему светилу юриспруденции в последний раз приходилось доказывать клиенту свою профпригодность?
– Мистер Ломакс не проиграл ни одного дела, папа, – сказала я, и Джордж согласно кивнул.
– Мистер Ломакс считается одним из лучших адвокатов Нью-Йорка, – бесстрастно сказал он.
– Спасибо, – улыбнулся Кевин.
– Вот как? Но в таком случае, э-э… ваши услуги, наверное, ценятся дороже, чем у Сколфилда?
– Мистер Моррис, – глаза Кевина снова весело блеснули. – В нашей фирме ваш зять известен как хороший, исполнительный работник, а хороших работников мы стараемся поощрять. Пусть разница в гонорарах станет бонусом к его обычному вознаграждению. Ну, знаете, как бывает, когда выдают сертификаты на определённые услуги, которыми может воспользоваться любой предъявитель? Считайте, что Джордж получил такой сертификат на услуги нашей фирмы и передал его вам.
Джордж опустил глаза и отошёл к окну. Папа, судя по его лицу, всё ещё колебался, но тут в комнату заглянула мама и пригласила всех к столу. Решив отложить окончательное решение вопроса до после ужина, мужчины двинулись к двери, но я придержала отца за рукав.
– Ну, что такое? – спросил он, когда мы остались в комнате вдвоём.
– Пап, ты видишь, в каком состоянии находится мама? Отсрочки слушания она может и не выдержать.
– Ты думаешь? – папа посмотрел на дверь столовой.
– Да, думаю. Так что давай уж лучше покончим завтра со всем разом, так или иначе. Так маме будет легче, чем и дальше находиться в подвешенном состоянии. В конце концов, мистер Ломакс – и в самом деле очень хороший адвокат.
– Да, – отец кивнул и на мгновение прижал меня к себе. – Наверное, ты права, дочка.
В столовую я вошла далеко не в лучшем настроении, но ужин прошёл куда веселее, чем я ожидала. Надо отдать должное Кевину – он сделал всё, от него зависящее, чтобы разрядить обстановку, и ему это вполне удалось. Его запас судебных баек и исторических анекдотов, особенно из времён Второй Мировой Войны, был прямо-таки неисчерпаем. За столом говорил почти только он один, и надо сказать, что все остальные, включая меня, буквально смотрели ему в рот.
– А вот не желаете ли историю о самой невезучей субмарине немецкого, да и, наверное, всего мирового флота? Её номер бы U-505, и начало её «карьеры» было самым обычным, пока ей не подвернулась та шхуна. Что остаётся от шхуны после двух десятков выстрелов? Правильно, только невезение. Вот подлодка его с собой и привезла – как трофей.
Уже в следующем походе у капитана случился приступ аппендицита… Да, как у Сколфилда. Поход был прерван, на лодку назначили нового капитана, он вышел море – и тут же субмарину обстрелял английский бомбардировщик, и успел ранить двоих, прежде чем подорвался на собственных бомбах: невезение заразительно.
После полугодового ремонта лодка снова выходит в море – и тут же возвращается из-за того, что что-то испортилось. И вот так – выход и через пару часов возвращение из-за какой-то поломки, – продолжается ровно четыре месяца. Между тем в битве за Атлантику наступает перелом, немецкие субмарины гибнут одна за другой, настроение у всех соответствующее. Несчастных неудачников встречают издевательским транспарантом над доком «Территория охоты U-505», по базе ходят шуточки о капитане, который всегда вернётся в порт. Однажды подлодка добралась аж до середины Бискайского залива и попала под атаку глубоководных бомб. Когда это случилось, капитан ушёл к себе и застрелился – кстати, это единственный подобный случай. Субмарину вытащил из-под атаки и привёл в порт старпом.
Казалось бы, после этого команду надо расформировать – и к психологу, а лодку – окуривать ладаном и кропить святой водой. Однако в разгар войны – какие уж тут психологи? В общем, назначили на U-505 нового капитана и снова отправили в поход. На этот раз получилось ещё лучше: при первом же сближении с противником вся команда с воплем «Спасайся кто может!» дружно сиганула за борт, – Кевин сделал паузу, пережидая наш хохот. – Американский эсминец, обнаружив подлодку, прущую на таран аки камикадзе, всадил в неё торпеду в упор – и промахнулся, подхватив свою порцию невезения. Тогда команда эсминца пошла на абордаж – и ухитрилась дважды пропороть свой борт о корпус субмарины. Так что на буксир пришлось брать как захваченного, так и захватчика.
– А команда субмарины? – спросила я.
– Команду всю выловили. А поскольку на борту захваченной подлодки обнаружилась шифровальная машинка «Энигма», за которыми тогда шла охота, то экипажу подлодки объявили, что официально он мёртв по крайней мере до конца войны. В роли «мертвятника» выступил маленький лагерь, где команда всё оставшееся до победы время гоняла в футбол с охраной.
К этому остаётся добавить, что капитана эсминца чуть было не отдали под трибунал – «Энигму» нужно было забрать, а лодку утопить, куда её такую? – но в конце концов наградили медалью. А лодка сохранилась до сегодняшнего дня, и ныне стоит в Чикаго, у Музея Науки.
– Вот и не верь после этого в проклятия и невезение, – покачал головой отец.
Ужин уже давно кончился, но мы не торопились вставать из-за стола. Мама ожила и повеселела, и я думала, что уже хотя бы из-за этого приезд Кевина Ломакса был оправдан. Наконец они с папой ушли наверх, в папин кабинет, обсудить последние детали перед завтрашним заседанием, Джордж тоже ушёл в нашу комнату, а мы с мамой остались убирать посуду.
– Очень милый человек, этот мистер Ломакс, – сказала мама. – Джорджу очень повезло, если в его фирме такие начальники.
– Угу, – кивнула я.
Наконец Кевин и папа вышли. Мама была занята на кухне, и провожать гостя с папой выпало мне. На улице уже стемнело; выйдя на крыльцо, Кевин достал сигаретную пачку и щёлкнул зажигалкой. Огонёк на мгновение осветил его лицо.
– Вы остановились в мотеле? – спросил папа.
– Да, здесь недалеко. Неплохое место, чтобы провести пару ночей.
– Тогда до встречи, – они обменялись рукопожатиями, и папа ушёл в дом. Я задержалась.
– Кевин, я просто хочу ещё раз сказать вам спасибо. За сегодняшний вечер… и вообще.
– Пожалуйста, – Кевин выдохнул дым. – Это «вообще» не составит мне никакого труда, напротив, принесёт удовольствие. Я люблю свою работу, я, в общем-то, и живу от процесса до процесса… А сейчас у меня как раз затишье. Не волнуйтесь, Гарриет, это дело, по сравнению с иными из тех, что мне доводилось участвовать – так, лёгкая разминка.
– До свидания, Кевин, – кивнула я.
– До свидания, Гарриет, – Кевин тоже кивнул и направился к своей машине, сопровождаемый облаком табачного дыма. Я проводила его взглядом. Выйдя за калитку, он приостановился, затянувшись в последний раз, отбросил окурок и открыл дверцу. Я тихонько вошла в дом, где меня ждал Джордж.