Приключения Красной Шапочки v2.0

Пауль уже минут пять стучал в дверь своей квартиры, но ему никто не открывал. По дороге домой он придумал офигенную историю о том, как он «колесил с друзьями по Европе», продумал все детали и полностью спланировал то, как он будет все это преподносить матушке. Однако сейчас вся картина начинала рушиться, а энтузиазм пропадать, что совсем не нравилось парню. Стукнув кулаком в дверь в последний раз, он уже собирался выйти на улицу, как вдруг дверь соседней квартиры осторожно приоткрылась и оттуда высунулась сморщенное личико их соседки, лет которой было, как казалось Паулю, больше чем Берлину. - О, фрау Бауэр, здравствуйте! - Пауль, - старушка прикрыла рот ладошкой, а глаза ее тут же округлились, - вернулся… - Да, я, знаете ли, с ребятами катался, - Пауль смущенно улыбнулся и почесал макушку. - Да-да, сыночек, ты заходи. - Да нет, спасибо. Я вот, приехал, а мама с Оливером ушли куда-то, а ключа у меня-то и нет. Вы не знаете, они скоро вернутся? - Ах, Пауль… - глаза женщины наполнились слезами, а морщинистые руки задрожали. - Фрау Бауэр, - Пауль рефлекторно сделал шаг назад и недоуменно уставился на соседку, - что случилось? - Ах, если бы только вернулся немного раньше… - Теперь уже руки задрожали у Пауля, а фрау, всхлипывая, продолжала. - Твоя мама, Маргарет… и Оливер… ах маленький Оливер… и старушка Мэри… - Слезы градом закапали с ее морщинистых щек на белую блузку, оставляя мокрые следы. - Две недели назад они все вместе поехали в гипермаркет и на обратной дороге… ах, это так ужасно… этот проклятый грузовик, он появился ниоткуда… Паулю показалось, что вокруг легких обвилась колючая проволока – каждый вдох давался с трудом. - Медицинские эксперты сказали, что они даже не успели ничего понять, все случилось слишком быстро. У меня… у меня здесь вот ключик и здесь адрес… - влажными, от вытираемых слез, руками женщина быстро вложила в ладони Пауля ключ и клочок бумажки, - ах, Пауль, деточка… Она потянулась, чтобы заключить парня в объятия, но он так резко дернулся в сторону, что она испугалась и даже перестала всхлипывать, а Пауль бросился прочь. Уже через несколько секунд он бежал по тротуару, то и дело, влепляясь в прохожих. Он ничего не видел – в глазах было темно, как будто кто-то выключил свет, а мысли в голове сменялись со скоростью света. Он продолжал бежать до тех пор, пока воздух в легких совсем не закончился, только тогда он остановился и, опираясь рукой о бетонную стену, доплелся до какой-то грязной подворотни, где он тут же упал на сырой асфальт, совершенно не обращая внимания на ужасно воняющую помойку всего в метре от него. Осознание того, что его самых любимых и близких людей, больше нет, пришло как-то внезапно, стоило ему только коснуться холодной земли. Рыдания вырвались наружу и Пауль спрятал лицо в колени, подтянув их к груди. Он столько пережил, но выжил благодаря мыслям о любящей семье, которая ждала его дома. Всего пару часов назад он был так счастлив, что вот-вот увидит маму, которая обязательно отругает нерадивого сына за «самоволку», а потом крепко обнимет и ласково потреплет по волосам. И братишка, Оливер… он бы так забавно, с открытым ртом, слушал бы выдуманные истории о выдуманном путешествии. И Мэри… своенравная экстравагантная бабушка – самая лучшая, которая может быть… а теперь их нет. Их больше нет, и Пауль их больше никогда не увидит. Никогда не поругается с мамой из-за гулянок допоздна, никогда не одолжит младшему брату новенький скейт, никогда не услышит вопроса о невесте от бабушки. Теперь он остался один в целом свете. У него нет больше никого, ради кого стоило бы жить. Именно в этот момент, Пауль пожалел, что ему удалось-таки сбежать из дома Рихарда. Может быть, было бы лучше, если бы он остался? Пусть бы его забили или затрахали до смерти, но зато он не узнал бы о смерти родных. Да и зачем ему вообще теперь жить? Слезы кончились, а земля стала совсем холодной из-за спустившейся на город холодной августовской ночи. Пауль немного пошевелил затекшей ногой, и это движение вернуло его телу былую чувствительность, и первое, что он почувствовал, это то, что он в край окоченел. Он поднялся с земли и вдруг заметил, что до сих пор сжимает в руке, всунутые туда соседкой, ключ и бумажку. Ключ от их квартиры. Теперь уже его квартиры. Глаза снова обожгло подступающими слезами, но Пауль крепко сжал кулаки, удерживая новую волну рыданий, и твердо зашагал в сторону дома, но подходя все ближе и ближе, твердость уступала место робости. Трясущимися руками он с третьей попытки попал ключом в замочную скважину и тихо вошел в темную прихожую, закрывая за собой дверь и, не задерживаясь, направился в свою комнату с намерением забрать необходимые вещи, так как понял, что находиться здесь он долго не мог. Вот только, переступив порог родной комнаты, он застыл в ступоре, уставившись на свою кровать: на идеально заправленном покрывале лежала гитара - электронная гитара, о которой он так долго мечтал и которую так долго клянчил у мамы. Гриф был красиво перевязан красной лентой, к которой была прицеплена карточка. Пауль взял блестящую гитару в руки и перевернул карточку. На обороте была надпись: «С возвращением, Пауль. Мы с Оливером очень скучали». Последующие действия Пауль совершал «на автопилоте»: сумка, документы, куртка, выключить свет, запереть дверь, выйти на улицу, идти, идти, идти, идти как можно дальше. Дойдя до какого-то парка, он сел на лавочку и уставился в затянутое тучами небо, думая о том, как бы все могло обернуться, если бы он действительно вернулся раньше. Поехали бы они в тот чертов гипермаркет? Поехал бы с ними Пауль? Погибли бы они все вместе? Что было бы? - Эй, парниша, закурить не найдется? Пауль повернул голову на источник звука. Им оказалась дамочка, лет двадцати пяти, с «боевой» раскраской на лице и всклокоченными волосами. Не нужно было быть гением, чтобы понять, кем по профессии была эта ночная обитательница парков. - Не курю, - собственный голос Паулю показался глухим, и он закрыл глаза и откинулся на спинку. - Эй, - девица приземлила пятую точку на лавочку, впритык к парню, - ты паршиво выглядишь. Что случилось, сладкий? Двойку в школе получил? - Отъебись. - Фу, как грубо, - откуда ни возьмись у нее в руке оказалась зажженная сигарета и, затянувшись, она выдохнула дым парню в лицо и улыбнулась, обнажая пожелтевшие зубы, - ну же, давай колись, чего у тебя случилось? Я люблю грустные истории. Пауль повернулся и с яростью уставился на приставучую особу. - Истории, говоришь, любишь? Ну, окей, вот тебе история! Я месяц был в плену у чокнутого маньяка. Меня били и трахали, потом снова били и трахали. А теперь, когда я сбежал и пришел домой, я узнал, что вся моя семья мертва! Разбились в аварии! А? Ну, как тебе? Достаточно грустно? Нравится история? Пауль не заметил, как перешел на крик, а из глаз снова потекли слезы. Он отвернулся, вытирая тыльной стороной ладони мокрые глаза, в то время как сидящая рядом девушка выронила сигарету и приоткрыла от изумления рот. - Слушай, - она осторожно прикоснулась рукой в порванной перчатке к плечу парня, - я, кажется, знаю, что тебе сейчас нужно. - В услугах грязных шлюх не нуждаюсь, - Пауль шмыгнул носом, однако не отодвинулся – слишком мало было сил, чтобы тратить их на лишние движения. - Между прочим, я предпочитаю мужчин постарше, - она хмыкнула, - так что успокойся. Я Лора. Я тут живу недалеко, пошли. Она вскочила и потянула за собой Пауля. А он безропотно пошел следом. Он слишком устал, чтобы сопротивляться, да и ему, на самом-то деле, было плевать – что, куда, зачем и почему. Примерно через десять минут они очутились на пороге какого-то полуразрушенного двухэтажного барака с заколоченными окнами. Девушка отперла деревянную дверь и затащила туда парня. За дверью открывался длинный коридор с мигающей лампочкой и множеством покосившихся дверей. Из-за каждой доносились какие-то звуки – разговоры, крики, смех, ругань, музыка. Спутница Пауля ногой открыла одну из дверей и поманила Пауля. Это оказалась маленькая грязная комната, в одном углу стояло древнее кресло, а в другом маленький комод без одной дверцы. В центре лежал старый, продавленный матрац с жуткого вида пятнами, занимавший большую часть комнаты. Девчонка, закрыв за гостем дверь, плюхнулась на этот самый матрац и достала откуда-то из-под него маленький сверток. Внутри оказалась трубка для курения, и маленький пакетик с белыми кристаллами. - Что это? - Это, мой друг, то, что поможет тебе забыть о твоих печалях. Иди сюда. Это было не самое лучшее пробуждение Пауля. Вначале ему показалось, что он все еще в своей темнице и вот-вот хлопнет дверь и к нему спустится его мучитель с утренним завтраком, но открыв глаза, он увидел незнакомую грязную комнату. Голова болела, глаза слезились, а во рту была засуха, похлещи, чем в Сахаре. Перевернувшись на спину, он увидел, что он не один - рядом сопит девушка с размазанным макияжем. И тут-то Пауль все вспомнил: и то, как он здесь оказался, и то, как он встретил эту девчонку, и то, как после нескольких затяжек чего-то ею предложенного, ему стало очень легко и хорошо. А еще то, из-за чего он здесь оказался. Эмоции с новой силой захлестнули его и Пауль тихо заплакал, свернувшись комочком. - Малыш, ты чего? Опять? Эй, ну, не надо. Девушка, которая, видимо, не спала, неловко погладила его по голове, от чего Пауль моментально отмахнулся. Ему были противны прикосновения этой размалеванной наркоманки. А еще ему был противен он сам и вся его жизнь. От этого ему стало еще тоскливей, и тихий плач стал перерастать в рыдания. - Ну, только истерик мне тут не хватало, - девушка завозилась за спиной Пауля и через пару секунд перед его лицом оказалась вчерашняя трубка, - на-ка вот, там еще осталось немного. Как раз для тебя, полегчает. Бери! Доля секунды на раздумья и вот Пауль уже вдыхает едкий дым так глубоко, как только может. Слезы сразу же прекращаются, а на смену тоске приходит желанное забвение. - Вот, так-то лучше, - Лора улыбнулась и откинулась на подушки, докуривая остатки наркотика, поглядывая на нового «друга», который, как она надеялась, принесет ей хоть какую-нибудь пользу. Прошла неделя с тех пор, как жизнь Пауля полностью изменилась, сделав резкий поворот. Вот уже неделю он не выходил из комнаты, ставшей ему домом. Все это время он веселился с новой подружкой и курил белые кристаллики, которые, как он позже узнал, были не чем иным, как метамфетаминами. Ему было хорошо. Впервые за последнее время ему было действительно хорошо и весело. Его ничего не тревожило, ничего не болело, и даже воспоминания о смерти близких казались чем-то незначительным и не стоящим того, чтобы думать об этом. - Пауль, сладкий, у нас кристаллики заканчиваются. - Мммм… - Пауль, мать твою, ты слышишь меня? - Лора энергично потрясла парня. - И че теперь? – он открыл глаза и уставился на подругу. - Че теперь? Ну, дай-ка подумать. Ты ведь хочешь еще? - Ну, да. Они классные, твои кристаллики, - Пауль весело хихикнул и снова закрыл глаза. - А они стоят денег, которых у нас нет. Значит что? Значит, нам нужно пойти и заработать денег и побыстрее. - Ну, значит пойдем и заработаем. Пауль бодро вскочил на ноги, но не удержался и рухнул обратно на матрац, громко заржав и подмяв под себя девушку, которая нервно засмеялась вместе с ним. - На дорожку? – Лора протянула трубку. - Поджигай! Примерно через час они стояли возле входа в шикарный ресторан. - И что мы тут делаем? Пауль оглядел вывеску - «Привкус жизни». Ему это показалось смутно знакомым, но мозг, находящийся под воздействием наркотика, не хотел выдавать нужное воспоминание. - Здесь отпадное местечко, - Лора поправляла волосы, глядя в маленькое зеркальце, - ты даже не представляешь, сколько эти богатенькие пижоны готовы заплатить за простой отсос. И не смотри на меня так. Как будто ты не знал, чем я занимаюсь, - она убрала зеркальце и снисходительно улыбнулась парню. - Да я просто так… - Так, иди за угол и жди меня. Девушка развернула парня за плечи и слегка подтолкнула в сторону подворотни, а сама зашагала к парковке, на которой красовалось не мене десятка дорогих машин. Пауль забрался на мусорный бак и стал наблюдать за двумя воробьями, дерущимися за кусочек хлеба. У парня свело живот, и он понял, что не помнит, когда последний раз ел что-то помимо чипсов и сухих крекеров. Он как раз обдумывал какой еды можно было бы купить на заработанные Лорой деньги, как она появилась из-за угла, спугнув птичек. - Хэй, смотри, что я достала! – С довольной улыбкой она продемонстрировала свою добычу, - Сегодня определенно классный день. - Лора, это че за нахрен? - Пауль уставился на два шприца с сероватой жидкостью. - Это кое-что в сто раз лучше того, что мы с тобой курили, дружище. Закатывай рукав. - Ну, я не знаю… - Че не знаешь? Если не хочешь, то и не надо. Мне же больше достанется. – Девушка закатал рукав кофты и выдернула из джинс тонкий ремешок. – Я тут стараюсь, для него, а он… - Эй, ладно-ладно, че ты сразу обижаешься-то? Давай. Только я не умею. - Давай руку. Жгут. Укол. Звезды. - Ну как тебе? Лучше же, чем курить? - Лора обняла улыбающегося парня. – А теперь, конфеточка моя, видишь вон ту машинку? Сейчас тебе нужно будет пойти и сесть в нее. - Зачем? - Затем, что за все в этой жизни нужно платить. И, так уж вышло, что на этот раз платишь ты. Ступай, сын мой. Пауль ничего не понял, да и не хотел понимать. Он отстранился от девушки и, пританцовывая и улыбаясь, абсолютно довольный жизнью, пошел к огромному белому кадилаку. За рулем сидел пузатый, лысеющий мужичок, лет пятидесяти, хищно улыбавшийся Паулю. Парень забрался на пассажирское сиденье и сфокусировал уплывающий взгляд на мужчине. - Ну? - Что? – Пауль продолжал улыбаться, искренне не понимая, что он тут делает. - Давай. - Что давать? Не дождавшись ответа, Пауль прикрыл глаза, а в следующую секунду он почувствовал, как его положение в пространстве меняется и, когда он открыл глаза, все что он видел, это расстегнутая ширинка. - Эй, ты че делаешь? – Пауль уперся руками в бедра мужчины и попытался подняться, но тот снова склонил его обратно. - В недотрогу будем играть? – водитель усмехнулся. – Хорошо. Мне нравится! Пауль принялся выкрикивать какие-то ругательства и яростно бороться с мерзким, лапающим его мужиком. Однако, все его, как ему казалось активные противодействия, на самом деле были слабыми уклонениями от тянущихся к нему рук. Осознав это, Пауль потянулся к ручке, дверь открылась и он кубарем вывалился из машины, прямо под колеса черного джипа, едва успевшего затормозить. - Ах ты, мелкий засранец! Пауль лежал на асфальте. Все вокруг с дикой скоростью кружилось и летело, лицо обдавало жаром, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Он услышал, как почти одновременно хлопнули две дверцы машин. - Что здесь происходит? - Эй, парень, не лезь. Не твое это дело. - Да? А что, если… Пауль?! Ты! Что ты с ним сделал? - Что? Эта шлюха? Он продался за шприц герыча. Звук удара. - Пошел нахуй отсюда, скотина жирная, пока я не сообщил куда следует. Еще раз тебя здесь увижу, клянусь, собственными руками задушу! - Да пошел ты. Забирай его себе. Он все равно обдолбанный по полной. Вообще не в адеквате. Пауль почувствовал, как его поднимают с земли. - Пауль! Что с тобой? Эй, слышишь меня? Он открыл глаза и ему показалось, что он видит мираж. Это ведь не может быть Рихард. - Пауль! Звуки доносились, как сквозь подушку. Пауль хотел ответить, но язык онемел и совсем не хотел двигаться, а глаза открываться.