Вагабонд

Поместье вдовы Вержи встретило компанию лаем собак и неприветливыми опухшими физиономиями стражников. Ламберт не упустил возможности съязвить по этому поводу, и Меланта устало закатила глаза от его шуточки, Брина сделала вид, что ничего не слышала, а Эскель усмехнулся про себя. — Чё надо? — уставший от жизни мужчина в потёртой рубашке вышел им навстречу с топором наперевес. — Опять шлюхи и шуты какие-то, блядь, — он сплюнул и вытер лоб. — Повежливей, — протянул Ламберт. — Здравствуйте, — Меланта решила, что из всех присутствующих лишь у неё есть какие-никакие дипломатические навыки. — Мы пришли к госпоже Абе… — Госпожа отдыхает, и нечего сюда приходить. Слетелись, как стервятники. Всё уже, не надо нам помощи. Идите отсюда, кыш, — мужчина махнул рукой в сторону ворот. — Иди, работай, я с ними поговорю. Но сначала отведи их лошадей в конюшню. Все обернулись в сторону, откуда донёсся властный и спокойный женский голос. Ламберт тут же заулыбался, увидев его обладательницу. К весёлому квартету подошла темноволосая женщина с выразительными серыми глазами, кивнула в ответ на улыбку Ламберта и взглянула на мужчину с топором: — Ты слышал меня? — Да иду уже, иду, — он нехотя покинул компанию, ругаясь себе под нос. Женщина заложила руки за спину, не переставая вежливо улыбаться: — Простите, но госпожа Абель пока что спит. Вы можете подождать её в доме, она, равно как и я, с радостью выслушает, если у вас имеется информация об убийце её дочери. Ох, чуть не забыла представиться. Я Селена Вейль, чародейка. Госпожа Вержи обратилась ко мне за помощью. Слишком поздно, правда, — она встретилась взглядом с Мелантой. — Интересный состав. — Как и ваше происхождение. Никогда не слышала о Селене Вейль, — Меланта говорила ледяным тоном, отчего даже Ламберт притих, до этого активно пихая Эскеля локтём в бок. — Возможно, всё дело в вашей юности и нежелании взаимодействовать с другими чародейками. Говорили, что вы довольно часто конфликтовали с некоторыми… Ведьмаки ожидали ответной язвящей колкости от Меланты, ведь тут назревал настоящий словесный бой между чародейками, но она промолчала и, с досадой хмыкнув, переключила своё внимание на яблони в саду. Брина выступила вперёд: — Мы подождём, пока госпожа Вержи проснётся. Нам надо поговорить с ней. — Я ей её морду самодовольную расцарапаю, — шепнула Меланта Брине, но услышал ещё и Эскель, которого эти слова весьма удивили. Поместье Вержи представляло собой небольшой, но в то же время добротный и богатый дом с пристройками, огромную территорию и сады. Всюду были клумбы с самыми разными цветами, одну из них Ламберт заприметил, сорвал цветок и, сравнявшись с Мелантой, со словами «мамзель, держите» всучил ей несчастное растение. Чародейка подарок не оценила и, грозно сдвинув брови, прошептала: — Ты в своём уме? Мы тут не по лесу гуляем! Веди себя нормально! Селена плыла впереди. Не в прямом смысле, конечно, но именно так показалось Эскелю. Подол её пышного платья немного волокся по тщательно выметенной дорожке, и если бы не цоканье её каблуков, то точно плыла бы. — Госпожа Абель заметно ослабла со вчерашнего дня, когда привезли тело её дочери. Сейчас в доме идут приготовления к похоронам, поэтому попрошу, — Селена посмотрела через плечо на Ламберта, — вести себя тихо. Вы можете прогуляться по саду или выпить чая в гостиной. — Я бы чего покрепче выпил, — Ламберт никак не мог уняться. — Что за… — Ааррррряяяя! — с криком, размахивая деревянным мечом, на ведьмака выскочил из кустов мальчишка лет восьми и ударил его по колену. — Ансель, — Селена поймала ребёнка за руку и оттащила от Ламберта, который впал в ступор от таких событий, — твоя мать наказала тебе играть на скрипке. Так почему ты вместо этого опять носишься по всему… — Ты мне не мама! — паренёк был бойким, извернулся и тут же шмыгнул в кусты, только его и видели. — Что это было? — Ламберт смотрел на примятые кусты, потирая колено. — Младший сын госпожи Вержи, теперь единственный оставшийся ребёнок. — Какой…милый мальчик, — Ламберт о чём-то задумался. — И долго вы уже здесь? — Меланта не переставала испепелять чародейку подозрительным взглядом. — Около недели. Как только Абель обратилась ко мне за помощью, я тут же приехала, отложив все свои дела. Все предпочли чай прогулке по саду, и так находились уже. Все, кроме Эскеля. Он перекинулся парой слов с Мелантой и вышел на веранду. День был солнечным и тёплым, но даже это ни на каплю не облегчало камень на душе. Ведьмак покружил по маленькому дворику и свернул в лабиринт из высоких кустов. Правильные повороты казались очевидными, пока Эскель в третий раз не наткнулся на тупик. Это насколько же большой и запутанный этот лабиринт? Усопший муж госпожи Адель очевидно не жалел денег на отстройку такого поместья. Интересно, сколько лет и средств ушло на то, чтобы всё это здесь появилось? — Эскель? — голос Брины позвал его. — Чт…что? — он настолько задумался о том, как здесь всё начиналось, что не сразу сообразил, что его зовут. — Вот ты где, — женщина появилась из-за зелёных листьев и улыбнулась. — Мне надоело слушать, как Меланта и Селена изрыгают кислоту друг на друга. Оставила на них Ламберта, ему это дело наблюдать очень понравилось. — Что это произошло с Мелантой? — Эскель сделал вид, что вовсе не заблудился, а просто решил проверить каждый уголок лабиринта. Дальше они уже пошли вдвоём. Брина была в хорошем расположении духа, и её голос звучал весело: — У неё просто аллергия на высшее общество. Стоит ей шагнуть в какой-нибудь дом, где хоть немного чище, чем в корчме, а вокруг нарумяненные дамочки в корсетах, она удивительно меняется. Выползает её настоящий, безобразный характер, который я и её бывшие любовники так усердно старались уничтожить. — Но у тебя, насколько я вижу, подобные места аллергии не вызывают. — Ты прав. Мне иногда нравится такое, — Брина шла рядом с ним, поглядывая на него украдкой. — Только если случай не вынуждает меня рядиться, как новиградскую шлюху. А зачастую именно так и бывает. — Не любишь платья? Эскель всегда пытался разглядеть за мешковатой рубашкой и курткой фигуру Брины, но каждый раз его попытки заканчивались провалом. Штаны, облегающие сильные ноги, были единственным предметом одежды, подходящим ей по размеру. Но как насчёт того, что выше? Ламберт уже ворчал на эту тему, и тогда Эскель всерьёз призадумался над данным вопросом, хоть это было и не свойственно ему. — Они меня раздражают, — отрезала женщина. — Почти все слишком…вульгарные. Не подумай, что я целомудренная монахиня, но иногда гляжу на Меланту… — Что ж, мне камзолы и туфли тоже никогда не нравились. Неудобно в них за катаканами и утопцами бегать, — Эскель улыбнулся понимающему взгляду Брины. — А Меланту положение обязывает. Не видел ещё ни одной чародейки в грязной рубашке навыпуск и растянутых штанах. — Это ты просто с нами на севере не был, нас с Мелантой в тот год знатно потрепало. Тогда её ещё преследовали. — Кто преследовал? — Ухажёры, конечно же. Мы держались вместе. Думаю, потому она и согласилась пойти со мной. Теперь мужчин к себе вообще не подпускает, не доверяет. Они вышли из лабиринта на солнечную поляну с закрытой беседкой. Эскель пропустил Брину вперёд: — Присядем? — Я даже не заметила, как мы пришли, — женщина кивнула и вошла в беседку, выбрала взглядом место и опустилась на него, положив ногу на ногу. — Садись, — она похлопала по скамейке рядом с собой. — Что собираешься делать после того, как завалим вампира? — Эскель сел немного боком, чтобы видеть профиль ведьмачки. Она задумчиво опустила глаза и выдохнула с улыбкой: — Не знаю. Буду надеяться, что моя душа успокоится, и начну ошиваться по деревням, распугивая детишек и утопцев. А ты? На зиму вернёшься в Каэр Морхен? — Да. А Ламберт вообще не любит зиму, так что, скорее всего, окажется там даже раньше меня. Я ещё думаю взять пару заказов, а то денег так почти и не водится. — Грустно будет прощаться, — Брина отвернулась. — Будешь скучать по душке Ламберту? К тому же, рано ещё об это думать, — Эскель потёр шрам. — Пока что… — Мы говорили с Мелантой. Она сказала, что такое клеймо, как на телах всех жертв, может оставить сильная магия вкупе с амулетом. С помощью него всех девушек проклинали. Но последняя, Ганна, отличалась от других. — Значит, этот амулет очень древний? — Древнее твоих взглядов на отношения между мужчиной и женщиной, — Брина повернулась к Эскелю, недовольно сжав губы. Нет, Эскель, конечно, понимал, что мог обидеть Брину тогда в пещере, когда вместо того, чтобы приласкать, стал рассказывать не совсем уместную «весёлую» историю. Но не распускать же ему руки, когда женщина плачет на его плече, хотя именно этого женщина, вроде бы, и хотела. Она смотрела на него с укором. Сделав вид, что не понял упрёка, Эскель продолжил разговор: — Вампир, магичка и древний амулет. Но зачем всё это сошлось в одной точке? — Если мы это не остановим, то скоро не останется в мире более-менее умных девушек, подающих надежды, — Брина прищурилась, внимательно глядя перед собой. — Хоть бы их кровь пил, что ли… Перевод продуктов какой-то. Эскель кашлянул и посмотрел на профиль женщины. Неправильный, однако от этого не менее привлекательный. Ведьмак моргнул, и их взгляды встретились. Брина, вроде, не пьяная, не сумасшедшая, не слепая. И почему она смотрит на него с таким интересом, совершенно по-женски? Так обычно дамочки смотрят на Геральта, пока Эскель допивает ржаное, скрываясь за тенью капюшона. — Я рада, что вы нам помогаете, — наконец сказала Брина, выдержав долгую паузу, не отводя глаз. — Не думаю, что пойму когда-нибудь причины, но буду надеяться, что Ламберт не начнёт со скандалом требовать деньги, когда всё закончится. С вами мы приблизились к цели так… Помедлив, Эскель накрыл ладонью лежащую на скамейку руку Брины, вспоминая, как она поцеловала его под дождём много лет назад, так искренне, будто он ей и впрямь понравился, несмотря на шрам, уродующий лицо, а вовсе не потому, что его толстый кошелёк висел на поясе. Ему отчего-то было жалко Брину, она выглядела такой измученной, уставшей. Она искала поддержки, но не могла найти. Меланте самой иногда нужна её помощь, верная подруга и сестра мертва, дом разрушен. Эскель глупо улыбнулся на вопросительный взгляд женщины. Брина вдруг подтянула Эскеля к себе и положила руки на его плечи. Он не стал больше медлить и склонился к ней. Их губы соприкоснулись, сначала мягко, потом поцелуй стал жёстче, Брина зажмурилась и выгнулась, прижимаясь к груди ведьмака. Дальше всё было, словно в тумане — горячие пальцы Брины щекотно скользили по шее Эскеля, взъерошили его волосы на затылке. Тяжёлое дыхание смешалось с гулкими ударами сердца. Брина иногда хихикала в ответ на попытки ведьмака усадить её к себе на колени. Когда Эскель уложил Брину на скамейку и навис над ней с явным намерением «продолжения банкета», женщина усмехнулась: — Идём, госпожа Абель уже наверняка проснулась. Эскель отстранился от неё и растерянно тряхнул головой. Брина вылезла из-под него, поправила рубашку и, расчесав волосы пальцами, кивнула в сторону лабиринта. Выйдя из лабиринта во двор, уже наполненный слугами за работой, ведьмаки обменивались глупыми шуточками и шли рядом. На пороге дома стоял недовольный Ламберт. Завидев счастливую парочку, так и норовящую приобнять друг друга, он фыркнул: — А я-то думаю, куда вы так скоропостижно смылись. Всё ясно. Идёмте, — он вошёл в дом, хлопнув дверью. Брина пропустила смешок, когда Эскель чуть не наступил на гуся, пробежавшего мимо. Они быстро поднялись по лестнице и вошли в поместье, где их уже ждали. — …Катрина любила балы, пусть будет бал, — женщина в возрасте, облачённая в чёрное платье, теребила платок в руках. — Хороший приём, надо всех пригласить… Судя по заплаканным опухшим глазам, это была госпожа Абель Вержи, а рядом крутился её сын Ансель. Меланта с пониманием кивала, выслушивая женщину. Селена и Ламберт стояли чуть в стороне и говорили о чём-то своём. — Ох, вот и вы! Простите, что не спустилась сразу, — госпожа Абель поклонилась, виновато и грустно улыбаясь. — Мы уже обсудили вопрос цены с вашим другом, не переживайте. Эскель одарил Ламберта упрекающим взглядом, а тот только отмахнулся, продолжая разговор с чародейкой. Брина кивнула: — Простите, что пришли в такое время, и моя просьба может… — Мы можем взглянуть на тело вашей дочери? — Эскель закончил за Брину. — Но… Катрина ведь уже оделась, мы её одели, она такая красивая… — женщина завертела головой, глядя то на ведьмаков, то на чародеек. — Конечно, она в своей комнате. Селена, отведи, пожалуйста. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Эскель заметил большую картину над камином. На ней была изображена семья Вержи в полном составе. Слева женская половина — ещё молодая и счастливая Абель и её усопшая дочь Катрина, ещё девчонка, лет пятнадцать. Справа — мужская сторона. Совсем маленький Ансель в чудаковатой шляпке и его отец, худощавый мужчина с усами. Он бережно приобнимал одной рукой свою жену, а второй — дочь, усадив сына на колени. Грустно, наверное, вдове Вержи осознавать, что всё это счастье теперь в прошлом. Эскель даже готов был поспорить, что после смерти матери Ансель пожелает сменить дом, распродаст наследство и уедет отсюда. У этого поместья была тяжёлая, давящая атмосфера, несмотря на вполне солнечные комнаты и уютную планировку. — Сюда, — чародейка толкнула дверь, и та с нагнетающим скрипом открыла взору пришедших помещение, залитое светом. Всё в нём было прекрасно и почти идеально — большая кровать, множество сундуков, шкафчиков и стульев, стол с зеркалом и ещё одно большое зеркало у массивного дубового гардероба, в котором отражался гроб, стоявший в центре комнаты неуместным атрибутом всей обстановке девичьей спальни. — Кроме странного и ужасного ожога на ноге я ничего не нашла, не считая, конечно, невообразимых увечий, — Селена быстро заговорила, открывая крышку гроба. — Расцарапала лицо, разодрала глотку, — Ламберт приложил большой палец к губам. — Вы уже встречали подобное раньше? — Селена пресекла попытку Меланты заговорить. — Именно поэтому мы здесь, — Эскель провёл рукой по стенке гроба. — Катрина не первая и, боюсь, не последняя жертва старшего вампира. — Старшего…вампира?! — Селена прикрыла губы тонкими пальцами. — Вы уверены? Но почему нет следов от укуса? — Тут немного другая проблема, — Ламберт подошёл к Эскелю. После рассказа о невероятных приключениях и неуловимом вампире, который повествовала Брина, Селена сдвинула брови и хмыкнула: — Я могла бы вам помочь. — И чем же? — Меланта скрестила руки на груди. — Можно узнать натуру этого знака, при каких обстоятельствах он появился. — Будто я уже не пыталась это провернуть, — теперь Меланта и вовсе отвернулась к окну, стряхнув с плеча руку Ламберта, когда тот попытался успокоить её. — Вы, госпожа Брауг, насколько мне известно, никогда не были выдающейся студенткой, — прохладно-официальный тон голоса Селены окончательно добил Меланту. После недолгого обсуждения решено было дождаться, пока Селена проверит клеймо. Но была одна проблема — госпожа Абель пригласила всех четверых на приём после похорон своей дочери. Брина приняла это предложение в штыки, предпочитая переночевать в корчме, да где угодно, лишь бы на посещать это мероприятие. Зато Меланта, до этого хмурая, как осенние тучи, просветлела. Эскель видел в этом приглашении возможность проследить за Селеной, не вызывала она у него особого доверия, в этом вопросе он был солидарен с Мелантой. А Ламберт только пожал плечами. Позже выяснилось, что квартет получил в этом доме статус дорогих гостей по настоянию самой госпожи Абель. Она лично разместила их в разные комнаты, давно пустовавшие после смерти мужа. Объяснила это тем, что с тех пор, как овдовела, балы стали редким и дорогим делом, а комнаты для гостей остались без дела. Эскель был приятно удивлён, но в то же время сильно насторожен таким радушным приёмом. Возможно, конечно, у женщины помутился рассудок, и поэтому она впустила в свой дом ведьмаков. Когда настал вечер, нерешительный стук в дверь разбудил ведьмака, задремавшего в кресле у окна с мечом в руках. Он решил привести клинок в порядок, задумался о Брине и уснул. — И…извините, — маленькая молодая служанка заглянула в комнату. — Ничего, — Эскель помассировал переносицу и открыл глаза. — В чём дело? — Простите. Вы… Го… Ужин подан, мы вас ждём, — девчонка увидела оружие в руках ведьмака, потом они встретились взглядами, и она быстро удалилась, неаккуратно, а потому с хлопком закрыв дверь. Эскель огляделся. Если судить по обстановке, то сейчас он будет выглядеть за столом, как случайно забредший бродяга. Меланта точно нарядится, Ламберт всегда таскает с собой парочку рубашек не для работы. А Эскель даже побриться ещё не успел, и двухдневная щетина покрыла его лицо, обходя стороной шрам. Кое-как приведя себя в порядок, Эскель быстро глянул на себя в зеркало напоследок и вышел из комнаты в коридор. Интересно, как же выкрутилась Брина? — …и я ему ответила, чтобы он попробовал вдеть ногу в стремя! — звонкий смех женщин встретил Эскеля в столовой. Ламберт сидел с кислой миной и ковырялся вилкой в тарелке, а Брина, Меланта и госпожа Абель, кажется, нашли общий язык. Эскель вошёл в комнату, кивнул в знак приветствия и сел рядом с другом. Не найдя среди присутствующих Селену и сына госпожи Абель, он нахмурился. — Ну, а вы, Эскель, — сейчас Абель выглядела не такой грустной, как днём, отвлечённая от дурных мыслей щебетанием Меланты, — так же, как Ламберт, считаете, что верховая езда абсолютно не женское занятие? — Что? .. — Эскель взял вилку. — Лучше отмалчивайся, — шепнул Ламберт. К великому разочарованию Эскеля Брина была одета всё в такую же бесформенную рубашку. Зато как она преобразилась — глаза блестели, и улыбка не сходила с её лица. Такая улыбка у женщин обычно появлялась только тогда, когда они обсуждали недостатки и глупость мужчин, пока Эскель допивал вино, прячась от их назойливых и смешливых взглядов.