Вагабонд

Брина пообещала, что расскажет всё в подробностях на ночном привале, тут же похватала свои вещи, Меланту и поспешила покинуть дом. Эскель почему-то был уверен, что Карл ещё долго будет поминать их квартет незлым тихим словом. Расстались они и впрямь не очень хорошо — парочка проклятий вслед и отборная ругань провожали их из Новиграда. Живописные края в солнечный денёк радовали глаз Эскеля ровно до того момента, пока рядом не появился Ламберт. Он вскинул бровь и кивнул головой в сторону женщин, ехавших позади: — Видал, как магичка едет? Эскель обернулся и быстро глянул на Меланту. Она сидела на лошади боком, гордо вздёрнув подбородок, но ведьмак сразу же заметил, что её тело очень напряжено. Она крепко вцепилась в поводья. Брина же, ехавшая рядом, держалась в седле довольно уверенно. — Надеюсь, я увижу, как её зад соскользнёт, и она упадёт, — смешок Ламберта отвлёк Эскеля от наблюдения за Бриной. — Обожаю смотреть, как бабы ездят на лошадях. Эскель не стал ничего отвечать, только слегка улыбнулся. Ламберт уже в третий раз пытается завести разговор по поводу убогости и недостаточной ловкости Меланты. Кажется, он нашёл себе новую жертву для издёвок. И если сначала Эскелю показалось, что чародейка просто понравилась Ламберту, вот он её и поддевает, то теперь он понял, что ошибся. Ламберту просто не нравятся чародейки, никогда не нравились. — Стойте! — вдруг Ламберт остановил лошадь и поднял руку вверх, давая знак другим. Они ехали вдоль реки, тая надежду к вечеру добраться до леса, а оттуда до Оксенфурта уже рукой подать. Ламберт спрыгнул с лошади на пыльную дорогу и поднял голову вверх, прислушиваясь. Его пальцы тут же потянулись к серебряному мечу. — Утопцы за камышами, — он мотнул головой в сторону воды. — Твои любимые, — Эскель погладил коня по гриве и спешился. — Мы торопимся, если вы не забыли, — Брина была чрезвычайно недовольна незапланированной остановкой посреди дороги. — Вы меня вообще слышите? Эскель, Ламберт! Вернитесь, куда вы пошли?! — Кметы уже получили, — Ламберт проигнорировал слова женщины и двинулся в заросли по следам. — Там ещё и водная баба…кажется, — Эскель пошёл за другом. — А я думал, ты совсем уж старый и глухой стал. Четыре утопца, водная баба и два трупа вооружённых вилами мужчин. Видать, пришли, чтобы разобраться с нечистью, потому как чуть дальше по течению виднелся пирс с лодкой и расставленные рыбацкие сети. Эскель давно уже не разминал кости, поэтому этот, пусть и короткий, но бой взбодрил его. Утопцы своими атаками всегда напоминали ему женщин. Приходилось ему пару раз сразиться с разъярёнными дамочками. Сдерживать их порывы гнева, точнее. Так и норовят лицо своему противнику расцарапать. В случае Эскеля — доцарапать. Но утопцев, в отличие от женщин, можно не только бить, но и убивать. Ламберт был стремителен в своих манёврах, и водная баба так и рухнула в воду, держа в руке ком грязи, который предназначался Эскелю. Он благодарно кивнул, обтёр меч об плечо утопца и вернул в ножны. Ведьмаки были довольны тем, что остановились. Они молча переглянулись и поспешили вернуться к своим спутницам. Настроение у обоих теперь было куда более сносным, чем несколько минут назад. Эскель, по правде говоря, ещё набил бы морду какому-нибудь задиристому приезжему с островов и выпил бы большую кружку холодного пива для полного счастья. Когда ведьмаки вышли из камышей, Брина и Меланта уже сидели на каменной полуразвалившейся ограде и бурно дискутировали. Завидев Эскеля, Брина кашлянула и поспешила вернуться в седло. — Мадам, подсадить? — игриво-издевательским тоном произнёс Ламберт, проходя мимо Меланты. — Или вы предпочтёте поваляться в пыли? Она безуспешно пыталась оттолкнуться и подтянуться одним рывком наверх. Ламберт даже остановился, чтобы понаблюдать за этим. Он упёр кулак в бок и кивнул: — Вот, смотри, почти получилось. Ещё пара лет, и ты таки преодолеешь это испытание. Давай! Оп! Рывок, ещё раз, злобный взгляд в мою сторону, рывок! Ах, какая молодец! Главное — упорство. Мне интересно, как ты собираешься дальше на кобылу влезать без Новиградских подставочек? — Мы торопимся, — Брина уже двинулась с места вместе с Эскелем. — Меланта! — Эх, что б ты без меня делала, — Ламберт подошёл, быстро, крепко и наверняка больно подхватил девушку за талию, вытянул руки и усадил её на лошадь. Меланта только взвизгнуть успела, а потом схватилась за поводья, пряча краснеющее от смущения лицо в воротник. Эскель улыбнулся и кивнул Ламберту. Оставшийся путь был пройден без особых приключений. Уже темнело, и вдалеке виднелся тот самый лес. Брина всё никак не хотела разговаривать, была полностью погружена в свои мысли. Чего нельзя было сказать о Меланте. После того как Ламберт помог ей забраться на лошадь, она подумала, что атмосфера между ними немного разрядилась. Но не тут-то было. Уже битый час их колючая беседа разбавляла скучный путь. — А чего ты себе ступеньки не наколдовала? — Я и сама вполне могу оседлать… — Или можно было Эскеля заставить встать на четвереньки. Вы же…ах, точно, вы же ещё и мысли читать умеете! — воскликнул Ламберт. — Вот холера! — Я их ещё и внушать умею. — Хватит, мы приехали, остановимся здесь, а завтра на рассвете выезжаем в Оксенфурт, — Брина потянула поводья на себя. Пока Ламберт ушёл собрать ещё немного веток и набрать воду в близлежащем ручье, а Меланта рылась в седельной сумке, выискивая что-то, Эскель сидел у костра и приводил в порядок своё оружие. Языки пламени отражались в зеркале стали, напоминая Эскелю о былых временах, когда он то ли ещё не был таким старым, то ли и впрямь всё не катилось к чертям. — Я помню это лицо, — Брина села слева от Эскеля и протянула руки к огню. Ведьмак тут же отвернулся, чтобы Брина видела только его левую сторону в профиль: — И какое же это лицо? — Задумчивое, как и всегда. Почему ты не погнался за мной тогда? — Я понял, что ты хочешь свистнуть мой кошелёк, когда ты только уселась ко мне за стол. Видно, тебе очень нужны были деньги, раз ты опустилась до такого, — Эскель неопределённо пожал плечами и провёл тряпкой по блестящему железу. Брина рассмеялась и ткнула ведьмака кулаком в плечо: — Да ладно, не оправдывайся. — И в мыслях не было. Могла бы просто попросить дать тебе денег. Я не отказал бы. — Тебя это сильно задело, я так погляжу, — женщина закуталась в плащ. — В своё оправдание могу сказать только то, что ты был совершенно очарователен в тот вечер. В своей этой…задумчивой печали, — Брина попыталась заглянуть Эскелю в глаза, но он отвернулся и потянулся за серебряным мечом. — И с этим милым стеснением. — По крайней мере, я знал, за что платил, — Эскель ухмыльнулся сам себе и сжал рукоять меча. — А мне даже понравился твой шрам на губе. Было необычно. Эскель всегда со стыдом и тяжёлым хлопком себя по лбу вспоминал их с Бриной знакомство в таверне. Она подсела к нему, они долго разговаривали, обсуждали ведьмачьи дела, и тут Брина попросила Эскеля перестать пытаться спрятать рукой и волосами шрам на лице, мол, эти постоянные лишние движения её раздражают. В тот вечер она была такой весёлой, звонкой и смешливой, совсем как простые девушки, которые обычно глядят на Эскеля со страхом или отвращением и всегда стараются избежать прямой встречи с ним. Но только потом до Эскеля дошла причина такого её радушного поведения. Они приятно провели вместе время, Эскель смог заинтересовать её своими рассказами, а она очаровала его своей простотой. Всего пара часов веселья, и им пора разъезжаться в разные стороны. Уже стоя на улице, под ледяным осенним дождём, Брина сказала что-то абсолютно очаровавшее Эскеля, обняла его и поцеловала. Ведьмак, конечно, не ожидал такого поворота, но очень быстро понял причину крепких объятий, когда Брина скоропостижно смоталась сразу после поцелуя, не говоря ни слова. Она украла его кошелёк с авансом за грифона. Ну, она хотя бы поцеловала его. И всё равно она смогла его обдурить, он же мог поймать её за руку, если бы его мозг не отключился в самый ненужный момент. — Что, воркуем, голубки? — Ламберт бросил рядом с костром охапку хвороста и вытер лоб тыльной стороной ладони. — Садись, — Брина снова нахмурилась. — Я как раз вспоминала начало моей истории погони за этим вампиром. — Угу, — недовольно буркнул Эскель. — Нас тогда было двое. Я и Кази. Сёстры из Цеха Кота, последние. Она была старше меня, была моей наставницей. И вот однажды она собирает вещи и говорит, что уходит надолго. Оказалось, что в какой-то там деревне была убита женщина, которая когда-то помогла Кази выбраться из одной передряги. Вскоре Кази взяла его след, и убийцей оказался вампир. Поначалу она думала, что всё обойдётся, и скоро он получит своё наказание. Но нет, — Брина всё это время сосредоточенно смотрела на пламя. — Старший вампир был куда умнее катаканов и прочих… Тогда Кази вернулась за мной, именно в то время, когда нашу Школу разрушили. Она забрала меня, и мы вместе стали охотиться за этим вампиром. Как выяснилось, знакомая Кази была не единственной его жертвой. Почти в каждом поселении, через которое лежал его маршрут, пропадали, а потом обнаруживались мёртвыми молодые девушки. И у всех мы находили один и тот же знак, похожий на древние письмена. Кази познакомила меня с Карлом, который в то время читал лекции в Оксенфурте. Она когда-то спасла его жену и сына от волков, и он был безмерно ей благодарен. Карл понимает в этих всех древностях, и без разговоров согласился безвозмездно помочь перевести загадочные знаки. — У этого торчка была жена и сын? Не верю, — Лабмерт усмехнулся. — Да, были. Только жена давно уже умерла, а сын ушёл в армию и пропал. Так вот, эти знаки Карл сопоставил с текстами некоторых проклятий, нам повезло, что он увлекался мистикой, хоть добрая часть из той писанины — полнейшая чушь. Но он нашёл значения символов. Получилось что-то вроде «стань моей судьбой» или «судьбой связаны до смерти». У каждой жертвы эти слова были выжжены знаком на внутренней части бедра. Примерно тогда мы и поняли, что этот вампир так помечает своих будущих жертв. — Метки? На кой чёрт вампир стал метить свою еду? Охреневший какой-то, — фыркнув, Ламберт покачал головой. — Именно так мы и подумали. Однако Кази стало интересно, в какой именно момент он метит жертву. Сразу, как только увидит, или же нет. Как он наносит эту метку нам тоже было интересно. — Проклятие, на коже будто ставят клеймо изнутри. Это же классика, — Эскель улыбнулся. — Чтобы привязать к проклявшему. Был у меня случай… — Давай ближе к сути, — перебил Ламберт. — Если опустить все подробности наших скитаний, то коротко я могу сказать о нашем вампире следующее: он ходит почти каждый год по одинаковой дороге, задерживается в одном поселении максимум на неделю, в каждом находит хорошенькую молодую девушку, клеймит её, соблазняет, а потом её находят в лесах или у дороги не обескровленную, но самоубитую. — В смысле? — Ламберт так и не донёс до рта яблоко. — Некоторые свидетели, наблюдавшие последние минуты жизни несчастных, говорили, что те сами раздирали себе глотки, выцарапывали глаза, бросались на острые заборы. То есть, занимались саморазрушением до упора. При всём этом они настойчиво и истерично звали какого-то мужчину. Имена, как вы уже поняли, наш вампир меняет на каждом хуторе. Ламберт помедлил, но потом всё-таки спросил: — Что случилось с Кази? Меланта, сидевшая на бревне рядом с лошадьми, склонила голову, и её плечи поднялись и опустились от тяжёлого вздоха. Брина сжала губы: — Он убил её. Я даже не видела её смерти, хотя она умерла совсем рядом. Мне не хватило буквально минуты. Мы тогда успели найти в одной деревне девку с меткой, пока та была ещё жива. Той же ночью вычислили и загадочного незнакомца-жениха. Он сразу почувствовал, что что-то не так. На полпути к большой дороге он остановился, обнял девушку и начал что-то шептать ей на ухо. Она как давай верещать, упала на колени, за голову схватилась. Мы с Кази в засаде аж к друг другу прижались, настолько не по себе было. А вампир будто и сам испугался, назад попятился, даже вроде как слёзы мне в его глазах бессовестных почудились… Кази за ним погналась, а мне сказала разобраться с девушкой. — Как я понял, разобраться тебе удалось только тогда, когда ты всадила ей серебряный нож под рёбра, — Эскель вспомнил ужасный взгляд Мариши в её последние секунды. — Да. А когда я прибежала на помощь к Кази, — Брина кашлянула, — она уже была мертва. А вампир, само собой, сбежал. В ту ночь я осталась совсем одна. До смерти Кази я была опорой, а теперь мне самой нужна была опора. — Какой-то больной на всю голову хрен, — Ламберт жевал яблоко. — Зачем уводить девок, потом сводить их с ума, чтобы они себя убивали, покалечив перед этим? Причём ни крови не пьёт, ни… Ну вы поняли. Зря только переводит. — Интересно, сколько он уже живёт и с каких пор стал убивать, — Эскель вложил меч в ножны. — А как вы нашли девушку с меткой? Может, он специально выбирает каких-то определённых девушек, отличных от других? — Случайно мы её нашли. Кази проходила мимо озера, где девки купались, хотела расспросить их про нашего вампира, и тут одна выбегает, счастливая, сияет просто. Но взгляд Кази привлекла явная краснота на ноге девушки. Присмотрелась — точно оно. Говорить мы ей ничего не стали, думали, что спасём. Не вышло. — То есть, он не чурается ни крестьянок, ни дочерей богатеньких папочек? — Эскель задумчиво почесал подбородок. Брина кивнула: — Так и есть. И на всех его чары действуют безотказно. Боюсь, он уже нашёл себе новую жертву, пока мы едем в Оксенфурт. Это может быть кто угодно. И искать нам придётся долго и нудно. Мы с Мелантой пойдём по западной стороне, вы по восточной. Это, конечно, звучит глупо, но я заметила, что у меченых запах странный. Будто гарью от них несёт. Совсем слабо, но почуять можно. — Эскель, слыхал? Ох, надо побриться завтра, — Ламберт провёл рукой по бороде. — Если не найдём и не поймаем, придётся идти дальше. — У меня только один вопрос — на кой хрен ему всё это? — потерев руки, Ламберт протянул их к костру. – Ну, если отсечь версию о том, что он просто-напросто сумасшедший. Он же не просто так раз за разом женщин молодых убивает по отработанной схеме. Много я идиотов повидал, да только вампир-то наш не так прост. Несколько минут молча посидев у костра, Брина встала и ушла к дереву, где её уже ждал толстый плащ. Ламберт украдкой глянул на Меланту: — Мда, ну и в историю мы впутались. Ну, а ты, Меланта? Как сюда влипла? Чародейка уже сонным голосом ответила: — Просто хочу помочь Брине. Разве вам не жалко всех тех бедных девушек? — Нет, ну, как-то же вы с ней всё-таки встретились, познакомились, — Ламберт выбросил огрызок в кусты, спугнув стайку птиц. — Скажем так…меня всегда восхищали истории про ведьмаков. Но я никогда не думала, что встречу среди них женщину, пусть и последнюю. С ведьмаками у меня как-то не ладилось, да и появлялись они редко. Однако Брина просто изменила мою жизнь. А теперь у меня есть возможность вблизи разглядеть целых трёх ведьмаков, — Меланта зевнула. — Это довольно занятно и весело, наблюдать за вами. Ламберт подмигнул Эскелю и обратился к чародейке: — Тогда, может, ты хочешь разглядеть меня вблизи и во всех подробностях? Я бы не возражал. Только без твоих магических штучек, разумеется. — Если ты подпишешь необходимые бумаги, я, конечно, смогу разглядеть тебя после твоей кончины, — Меланта спрятала ноги под плащ. — А вообще, мне не нравится твой нос. И твоё чувство юмора. — Вот так бесстрашный ведьмак потерпел ещё одно поражение, — Эскель с улыбкой встал на ноги и подобрал мечи. — Ладно, идём спать. Не то завтра утром Брина тебе спросонья опять по морде настучит. — Ага, а тебя в помойную яму сбросит. — Вот и пойдём по барышням. Один с фингалом, второй — в помоях весь. Ламберт пошёл напоследок проверить лошадей, а Эскель вернулся на своё место у костра и подбросил огню ещё несколько веток. Наконец-то в его жизни появилась стоящая работа, пусть он и получит в награду только глубокие шрамы, если выживет, конечно. До этого случая про высших вампиров он слышал только из рассказов Весемира, жаль, не интересовался, как можно их найти и убить раз и навсегда. Сейчас опытный наставник пригодился бы как никогда. Если Брина говорит, что Кази была старше и сильнее её, но вампир убил её за считанные секунды, то понятно, почему она согласилась принять их помощь, даже вопреки своему раздражению.