***
Прошло несколько дней. Экене постепенно привыкал к старой жизни. Он уже не был вечно отдыхающим гостем в доме Дэвида, изредка ходившим на рынок за покупками. Он стал хозяином. Надо было и на охоту сходить, и позаботиться за домашней живностью, и в городе покопаться, и младших накормить. Но Экене вовсе не жаловался на такую жизнь. Он не понимал, как же раньше ему могло нравиться жить на чужой шее, будь то родители или Шарль, как можно было всё время бездельничать? Взять ответственность за других, а не жить за чужой счёт, иметь в жизни цель, тратить время на нечто нужное и полезное — это стало тем таинственным смыслом жизни для Экене, который он в детстве и юношестве так отчаянно искал. — Когда же ты возьмёшь на руки своих сыновей или дочерей? — спросил утром его Коу. — Когда-нибудь, — холодно ответил Экене. — Сколько раз тебе и остальным отвечать? Мне не нужна жена и дети! — Но ты был бы прекрасным отцом! — не отставал Коу. — Может быть. Но я уже сделал выбор. В это время в хижину постучались. К Экене зашли его друзья-ровесники. Баако и Акиш. Баако ввёл за руку крохотную дочурку, а Акиш держал на руках сразу двоих парнишек-близнецов, двухлетних мальчуганов. — Азубуик устроил срочное собрание, — сказали друзья. — Нам с тобой немедленно надо идти на него. В хижине совета народу собралось тьма, невозможно было развернуться. Но что поразило Экене — ни одной женщины. Крайнее редко явление в Тинуваку. Он заметил, что взрослых мужчин сидело совсем немного, собрались одни его ровесники да ребята чуть помладше и постарше. Вождь Азубуик, всегда стоявший или сидевший в середине круга, сегодня уступил своё место Джеро, отцу Этераямы. Сам Этераяма восседал возле приятелей, недовольно хмыкая при виде опаздывающих на собрание. Дождавшись, пока все соберутся, Джеро произнёс: — Рад всех вас поприветствовать! Совсем недавно вы стали мужчинами. — Шестеро-четверо лет назад — будто бы вчера, — усмехнулся Экене Акишу. — Сейчас будет пытаться заговорить нас, чтобы заставить сделать такое, на что никто не согласится. Джеро продолжал говорить: — Вы теперь полноправные тинуваку, имеете право голоса в племени, у кого-то из вас появились свои семьи. Но нам не на один день не стоит забыть о наших врагах — Гаапи. Теперь уже вы, а не мы лицо Тинуваку. Молодое поколение должно охранять нас, стариков. После инициации вы стали охотниками, рыбаками, отцами и мужьями. Но не стоит забывать ещё об одном важном деле — защитнике Тинуваку. Каби. Никто не знает, что сбредёт в голову этих гаапи. У Тинуваку должны быть надёжные защитники. Ваши отцы, к сожалению, постарели, и мы не можем выполнять эту честь. Наше место должно занять новое поколение, в наших рядах должна появиться молодая кровь. "Как же красиво сказано — "молодая кровь", — приметил Экене. — Случись что, за ваши грехи должны умереть молодые мальчишки, только что ставшие отцами". — Место в каби — дело добровольное, — сказал глава отряда. — Мы ни кого не принуждаем силой. Вам придётся около месяца не видеть семьи, быть возле враждебной земли. Но взамен вы получите ещё большее уважение от соплеменников. Не забывайте и то, что каби считаются самими лучшими охотниками племени. Кто согласен стать каби — защитником, то поднимите руку. — Я буду каби! — подскочил тут же Этераяма и вышел к отцу, став наравне к Джеро и Азубуиком. Среди собравшихся проносилось перешёптывание. Молодые парни обсуждали, стоит ли им принимать такую должность. — Делать мне нечего, — шепнул друзья Акиш. — Буду я на месяц бросать жену и детей из-за охраны какой-то реки. За всё время перемирия только два человека вздумали нарушить закон. — Я с собой согласен, — поддакнул Баако. — Поохотиться мы и так сможем, а двадцать один день всматриваться в землю Гаапи — глупое занятие. Один из тинуваку поднял руку и засмеялся: — А можно взять с собой девочек? Сами понимаете, три недели без женского тела... Это утомительно. — Нет, нельзя! — прокричал Джеро. — Ну тогда я дома останусь, — с наигранной нахмуренностью опустил руку парень. Остальные присутствующие придерживались того же мнения, что и друзья Экене с любителем девочек. Но всё же добровольцев на почётное место охранника и защитника племени оказалось много. Юноши один за другим поднимали руки. Азубуик и Джеро приглашали выйти соплеменников в центр, но Этераяма незамысловато показывал им их место — позади себя. — Может ещё остались желавшие? — спросил в последний раз Джеро. — Я! — поднял руку Экене. Вождь и отец Этераямы удивлённо уставились на него. — Экене, — сказал недоумённо и сердито Азубубик. — Ты трижды был в Гаапи, и ты ещё хочешь стать каби? — А что здесь такого? — спросил Экене. — Разве мне нельзя защищать свой народ от врагов? Не беспокойтесь, мост я уничтожил, а переплыть Коолжу мне страшновато. Экене встал в центр и локтем потеснил ошеломлённого и прогневанного Этераяму. Джеро вздохнул и промолвил: — Выдвигаемся завтра утром. Когда ребята вышли из хижины друзья спросили Экене: — Зачем ты согласился стать каби? Это ведь бессмысленное занятие. А такой хороший охотник как ты нужен нам здесь. — Хочу защищать товарищей от господина Этераямы, и показать ему, что он не самый главный, — ответил им Экене. — Ну а если быть честным, мне интересно, что же представляет собой эти каби, которым достаётся столько славы, — Экене скривил губы. Хороши защитнички, не уследившие за восьмилетней девочкой. Как бы сказали в Европе, вот так элита общества. — Зачем нужна охрана Гаапи, если ни один человек в здравом уме никогда не осмелиться переплыть бурную реку Коолжу с крокодилами, живущими в ней? Сестёр и брата решение Экене отправиться к землях гаапи на целых три недели сильно расстроило. — Ты же только приехал, — нахмурилась Ината и прильнула с грустью к нему, — снова пропадёшь на долгое время? Экене погладил сестрёнку по голове. Эми и Мики, поджав губки, тоскливо уставились на брата. — Не волнуйтесь, девочки, не понравится мне там, тут же уйду домой. Меня никто не заставит делать то, что я не хочу.***
Новоизбранный отряд выдвигался рано утром. Взрослые попросили юношей взять с собой еды на первое время и прихватить лук со стрелами. Старшие каби ввели новое поколение впереди, Этераяма присоединился к ним. Дорога до Коолжи была долгой, но не утомительной. Дождь давно не поливал землю, грязь пересохла, что облегчало путникам путь. Молодые парни предлагали взять лошадей, чтобы поскорей добраться, но старшие отказались — не дело каби полагаться на животных. Преодоление пути — первое испытание в жизни молодого каби. Всю дорогу Джеро и его соратники рассказывали своей замене о долге каждого тинуваку защищать свой народ, охранять его от надменных гаапи. Остальные его речи были посвящены умениям охотника, умелой ловле добычи. Джеро пообещал из каждого юноши сделать настоящего мастера. — Пока только на это место могу из всех вас поставить моего сына Этераяму и Экенечидисинпу. Но, если хотите вы стать каби, то должны не уступать им. Вспомните, до войны наш отряд носил другое название. Дешо — охотники. Но страшные события заставили нас измениться. Каби жили в уютной светлой пещере недалеко от реки. Их убежище было хорошо оборудовано для жизни. Каби помимо одеял, спасающих отряд в холодные ночи, имели игральные карты, папиросы и бутылку вину, которая строго охранялась и не давалась кому попало. Защитники не должны быть пьяны. Коолжа гневалась как всегда. Ни моста, ни большого бревна отныне не соединяло два племени. "Зачем нам охранять реку? — задавался вопросом Экене. — Почему то бревно несколько лет соединяло две враждующие земли, когда его легко можно было сбросить в воду?". На том берегу шла своя жизнь. Женщины собирали ягоды, дети кувыркались вокруг них. Неподалёку дремал крокодил. Изредка женщины посматривали на противоположный берег и Экене. "Знали бы чей я брат. Эх, Пьер, — вздохнул он. — Трижды я переходи реку, — думал он. — Первый раз мы с Пьером оказались в плену, и непонятно как гаапи смиловались над нами. Второй раз из-за них я потерял родителей и сестру. В третий погибла моя вторая сестра, а брат устроил бойню. Но почему я не могу их ненавидеть?" Он смотрел на их жизнь. Гаапи ничем ни чем не отличались от Тинуваку. По традициям племени Экене обязан считать своими врагами даже тех женщин и детей. Но не мог. К Экене подошёл Этераяма. Но он даже не взглянул на старого друга. В руках Этераяма держал вкусный шоколад и бутылку вина, на земле лежала только что подстреленная антилопа. — Эй, вы там! — крикнул он женщинам. — Хотите есть? С животными у вас там плоховато же! Но я могу вам подарить свою добычу! Взамен только отдайте мне своего ребёнка. Женщины продолжали собирать ягоды, стараясь не обращать внимания на выкрики Этераямы. — Ну что ж вы такие угрюмые? — насмехался он. — Жизнь за жизнь — это ведь так просто для вас. Годовалый малыш услышал Этераяму и отвлёкся от мамы. Этераяма добро улыбнулся и поманил ребёнка к себе шоколадом. — Ну же иди ко мне, котёнок, — ласково призывал его Этераяма. Мальчик подходил к краю реки, не понимая ничего. — Прекрати! — закричал Экене и крикнул мать ребёнка. Этераяма чванливо огрызнулся на Экене. — Придурок. Нашёл о ком заботиться. И как только Азубуик согласился взять тебя в каби? Этераяма не собирался уходить с реки, оставлять в покое этих женщин. Он думал, что же им ещё устроить. Вдруг внимание Этераямы привлёк крокодил. Он поднял с земли большой камень и замахнулся. — Только посмей! — сжал его руку Экене. — Ты разве не хочешь посмотреть на великолепное зрелище, как крокодил выйдет из себя и обрушит весь свой справедливый гнев на гаапи? — засмеялся он. Экене схватил Этераямы за волосы и грозно произнёс: — Если ты это сделаешь, я сброшу тебя в реку. Своим соплеменником и другом я тебя давно не считаю. Так что скормить тебя зелёным тварям не составит мне труда. Этераяма резко освободился на Экене и закричал, так чтобы его слышали каби: — Я же забыл! Убийцы твоей семьи намного тебе дороже, чем товарищ детства! Не удивлюсь, если когда-нибудь ты предашь нас. — Бред. Но, действительно, тот крокодил дороже, чем ты, — бросил вслед Этераямы Экене. Река Коолжа притягивала к себе множество животных на водопой, несмотря на живущую в ней опасность. Вокруг реки рослы сочные и вкусные плоды. Каби были заняты своей работой: собирать плоды и добывать еду для племени. В конце дня двое мужчины ушли, чтобы отнести мясо и фрукты в Тинуваку. Остальные охранники просто сидели возле костра. "Ведут себя как обычные охотники, зачем им ещё охранять Гаапи?" — не понимал Экене, и странное чувство просыпалось в нём. Он осознавал, всю жизнь его обманывали. Он сам разрешал себя обманывать, остальные ребята-каби ни чему не удивлялись, лишь он, казалось, спустился с другой планеты. Это было заметно по странным взглядам, которые приятели бросали на огорошенного Экене. — Разве отец тебе не говорил, — озадачился соплеменник, — что добыча пропитания — основная работа каби? Охрана территории — это уже второе. Много чего рассказывал Тейю сыну! Но Экене в пол-уха слушал всегда отца. Как же сильно он спустя годы жалел о своём безразличии! С наступлением сумерек каби собрались на вечернюю трапезу за общим костром. Джеро травил байки, над которыми все смеялись, хмур был лишь Экене. Внезапно он заговорил, прервал уважаемого всеми Джеро. — Как главе каби я хотел бы задать пару вопросов. Первый, зачем говорить всем, что ваша цель — защита племени от Гаапи, если вы занимаетесь совсем другой работой? К чему вообще охранять нашу землю от них, если реку невозможно практически переплыть? Второй, несколько лет назад наши племена соединял мост, но после войны его разрушили, так почему за столько лет никто не избавился от упавшего дерева, заменившего мост? Этераяма громко усмехнулся незнанию Экене, но промолчал, дав отцу ответить. Джеро звонким и твёрдым голосом произнёс: — Бревно никто не трогал, дабы мы могли отомстить. За всё время только отец Абени и Юны, а также эти клуши осмелились проникнуть на нашу землю, но их смерти хватило, чтобы отомстить за наших родных. Жаль, только что Абени уничтожили не мы, а Бомасейн. А Юна, к нашей горечи жива-здорова. Но жалостливые мольбы о помиловании от их папаши нас повеселили, — улыбнулся Джеро. Этераяма пожал отцу руку. — Во все времена нашей главной работой был — промысел, лишь со временем добавился присмотр на территорией. Но нужно же нам было каким-то образом внушить нашим детям и внукам ненависть к гаапи, которых они никогда не видели, но которые забрали жизнь у их дедушек и дядей. Вот поэтому вам и рассказывали про охрану земли от гаапи. Так было надо, вы, дети, не должны забывать жертвы ваших отцов и дедов. Знаю, это подло, мне ведь некоторое время приходилось обманывать и родного сына. Юноши, оказавшиеся первый раз в отряде, с ошеломлёнными лицами слушали Джеро, им ещё никогда так прямолинейно не рассказывали правду об отряде каби. — Значит жизнь Чунга, жизнь моих родителей и сестёр оказалась напрасной по сравнению с вашим великим желанием отомстить? — вымолвил Экене. — Или же вы забыли, что и наши смогут пройти по этому бревну? — Нет, не забыли, — сказал Джеро и вспылил. — Чунг был глупцом, попытавшимся установить мир с Гаапи, но его жестоко обломали. Он заслужил смерть. — Моя семья тоже заслужила смерти? Джеро замолчал, не зная, что сказать Экене. Но Этераяма взял слово сам: — А вот в их смерти виновник — ты, Экене. Твои родные сделали, то, что сделали бы другие родители и старшая сестра — бросились спасать неразумного сына и братишку, рискуя собой. Вот и поплатились свободой и жизнью. Кто просил тебя бежать на помощь предателю? За сношение с гаапи ему должны были кишки все выпустить, но благодаря Бохлейну и Шониириде этот подлец всё ещё жив и трахает вторую гаапи. А насчёт Марани — так разбирайся со своим Пьером. Он разлёгся возле костра и вздохнул: — И как ты мог простить лжеца и убийцу, отправится потом и на его спасение? Ладно бы враньё, но он же позволил твоей семье погибнуть! Как ты можешь думать хорошо о тех гаапи, хоть они слабые женщины и дети? Не забывай кто их мужья и отца! Они забрали жизнь у моих бабушки и дедушки, убили сразу троих моих дядей. Я никогда с ними не сталкивался, но не смогу за это простить гаапи, на их детях лежит кровь родителей. Экене отодвинулся от Этераямы и сказал: — В отличие от тебя у меня на плечах есть голова. Я умею отличать невиновного от виновного, а не слепо вешать на всех клейма и люто ненавидеть. Это же так хорошо и легко, обвинить во всех бедах козла отпущения и жить спокойно, ни о чём не задумываясь. А заодно можно и садистские наклонности проявлять, ведь так, Этераяма? — наклонился он к нему. — Признайся всем нам, что тебе просто нравится поливать грязью гаапи, унижать слабых. Я припоминаю твоё отношение к Юне, которая даже слово дурного тебе не сказала. А как ты на охоте себя ведёшь, странно, что до сих пор не выстрелил в человека! Этераяма вскочил на ноги, он хотел врезать в Экене. Но Джеро остановил сына: — Сядь, оставь Экене в покое. Лишь сейчас он узнал правду о каби, вот и бесится. А ты, Экене, замолчи. Если ничего не знаешь, и только несколько лет назад сумел почувствовать себя тинуваку, не задавайся. Мужчины и юноши молча наблюдали спор. Первым интересно было посмотреть, чем же закончится словесная потасовка Экене и Этераямы, вторые боялись встревать в чужую разборку, опасаясь гнева Этераямы и Джеро. В голове у парней до сих пор вертелись первые слова Джеро о мести, ради которой тинуваку допустили смерть своих соплеменников. Экене видел их озадаченные лица в пламени костра и сурово промолвил: — Джеро, говоришь, что я ничего не знаю. Отчасти с тобой я согласен. Но есть кое-что, о чём я знаю, в отличие от моих ровесников. Пожалуй, сегодня настало то время, когда и другие должны узнать настоящую историю Тинуваку. Когда давно жили два лучших друга Йекини и Швэйло... Затаив дыхание и разинув рот, юноши напряжённо слушали Экене, не веря своим ушам. Они то и дело спрашивали Джеро и других каби: "Это правда?". Каби пытались оборвать Экене, заткнуть ему рот. Но его невозможно было остановить. Он рассказал приятелям всё, что знал сам про историю двух племён. — Это ложь! — воскликнул Этераяма. Экене хмыкнул и покосился на него: — Этераяма, ты хоть слышишь, как по-детски глупо звучат твои выкрики? Экене встал, взял свой лук и вещи и пошёл прочь. — Остановись, я запрещаю тебе покидать отряд! — крикнул Джеро. Экене повернулся к нему и тихо произнёс: — Я же сказал тебе несколько лет назад, что не выполняю приказов.***
Дорогу освещал тонкий полумесяц и лишь малое число звёзд. Но и без их помощи Экене знал путь домой. Кровавая дорога к племени Гаапи всегда стояла у него перед глазами и никогда не забывалась. "Когда же это закончится? — спрашивал себя Экене. — Ложь, лицемерие, ненависть, корысть... Думал, что мой народ не съедают такие опухоли. Ошибался. Да, братец, — вспомнил он Пьера, — когда-то ты верил, что только среди нас ты обретёшь покой и забудешь про грехи. Тебя тоже жестоко обломали". Экене остановился и оглянулся назад. Сзади лежало ненавистное племя Гаапи — чудовищ и мерзавцев, впереди находился его дом Тинуваку — место, где не существует лжи, зла, предательства. — Нет, мне нельзя таить правду в себе и мириться с существующим порядком. Пора бы открыть глаза хотя бы своим. Я должен что-то изменить.***
Экене подходил к деревни. Стоял ясный день. Издали доносились радостные крики и шумные голоса соплеменников. Играла музыка. — Что происходит? Что за праздник? — не мог понять он. Он вбежал в деревню и только потом вспомнил, что за событие происходило племени — свадьба, которая совсем вылетела из головы Экене из-за каби. Деревня торжествовала. Свадебная церемония окончилась. Жених с невестой обменялись клятвами, принесли возношения духам, которые готовили не один год. Девушка наконец-то смогла надеть приданое, которое собирали для неё родители с самого рождения — клыки верных собак. А жених подать изысканные преподношения родителям своей жены — поблагодарить их за дочь. Соплеменники уже успели одарить молодых супругов подарками. Началось всеобщее веселье. — Экене, что ты здесь делаешь? Он услышал голос Токи. Девушка стояла перед ними сияющая, радостная, нарядная. Лучшие бусы она надела на шею, причудливым красным и манящим узором украшала лицо краска, которую тинуваку использовали всегда по праздникам и никогда в другие дни. — Я ушёл из каби, — мрачно произнёс Экене, он не видел красоты и нарядности девушки. — Токи, мне давно нужно кое-что тебе рассказать, — мрачно произнёс он. Но Токи схватила его за руку и повела в толпу. — Экене, забудь про всё! Веселись! Прекращай быть занудой! К Экене подбежали брат и сёстры. — С возвращением! Пошли танцевать! Покажи себя! В ритуальный круг по очереди входили соплеменники и показывали свои таланты. Экене не мог не вспомнить, как когда-то благодаря этому кругу его брат Пьер сумел побороть всё своё смущение и признаться в любви его сестре Мейкне. Новая страница в жизни одних людей дала начало отношениям другим. Но с Экене такого не произойдёт. Он дал себе слово. В круг по очереди выходили как старые, так и молодые. Друзья юноши танцевали вместе со своими жёнами. — Мики, — обратился Экене ласково в сестре, — приглашаю тебя на весёлый танец. И они пустились в пляс. Внезапно крики соплеменников прекратились, заводная музыка замолкла. — Что случилось? — ещё не пришёл в себя от танца с сестрой Экене. Но тинуваку забыли о танцорах, которые мгновения назад радовали их глаза. Всё внимание было приковано на другого соплеменника. Запыхавшийся Мадива обнимал жениха — двоюродного брата по отцу — и невесту — двоюродную сестру по матери. — Ребята, простите, что опоздал. Я пропустил всю церемонию. Но всё равно я не мог не явиться, чтобы вас поздравить. Я летел на всех порах. Примите мои подарки. Смятённые молодожёны озирали толпу, не зная, как себя ввести. — Спасибо большое, — робко произнёс жених. — Но тебе, Мадива, тут не рады. Лучше тебе уйти, пока ты их не разозлил. Мадива обернулся на толпу. От веселья и торжественности не осталось ни следа на лицах тинуваку. Мужчины гневно озирали предателя, женщины злобно перешёптывались между собой, а старики ворчали, не стесняясь выражений. Даже дети перестали играть и зло уставились на Мадиву. В центр события вышел Азубуик. Вид вождя не предвещал ничего хорошего. — Как ты посмел явиться сюда, Денлеца? Денлеца — предатель. Такое позорное имя получил Мадива после всплытия его отношений с гаапинкой наружу. Мадива поклонился Азубуику: — Разрешите посмотреть на свадьбу моих родственников. Обещаю, что буду стоять в стороне. — Уходи живо, Денлеца! — приказал вождь. Среди тинуваку раздался озлобленный гул. — Уходи! Уходи! — кричали соплеменники от мала до велика. Мадива повернулся к толпе и воскликнул: — Я не хочу уходить! Я — тинуваку. Я имею право посмотреть на свадьбу моих родственников! Азубуик схватил его за руку и толкнул. Мадива упал: — После того как ты родил от гаапи двоих детей, ты не имеешь право называться тинуваку! А мы легко можем оборвать твою жизнь здесь и сейчас. Уходи, покуда я добрый! По толпе проносился ожесточённый рокот. Тинуваку были обозлены дерзкими словами предателя. Мужчины побросали барабаны и схватили копья. Женщины тоже не могли остаться в стороне и взяли в руки лук и стрелы мужей. Тинуваку наступали на Мадиву и кричали как один: — Уходи! Прочь, Денлеца! Жених с невестой закрыли собой родственника, который вставал на ноги. К Мадиве подбежали Бохлейн, другие его друзья и родители. — Сынок, — жалостливо взмолилась мать. — Уходи, пока они не убили тебя! Как только ты поженился на Юне — дорога сюда для тебя закрылась. Один только Акиш стоял в толпе и испуганно смотрел на старшего брата, держа за руки близнецов. Он думал, вступаться за брата, беря гнев вождя и соплеменников и на свою голову, или стоять в стороне. — Хороший пример подаёшь ты своим сыновьям, — огрызнулся Экене. — Как был жалким трусом пять лет назад, так и остался им. Тинуваку кричали гневные выкрики Мадиве, угрозы его жене и детям. Молодой юноша схватил с земли тяжёлый камень и занёс его над головой Мадивы. — Сейчас ты у меня попляшешь! — Прекрати! Парень почувствовал на груди возле сердца острое копьё. Его держал Экене. — Брось камень и твоя жизнь оборвётся за мгновения, — прошептал он. Экене подошёл к Мадиве и закрыл его спиной. — И это вы называете благородством? Толпой нападать на одного? Как же легко обозвать убийцей молодую девушку Юну и решить её убить или же считать предателям товарища только потому, что он полюбил соплеменницу врагов. Где же ваше понимание, честь и смелость, которым вы учите своих детей? Кажется, что я стою среди гаапи, а не тинуваку, — хмыкнул он. Экене отошёл от Мадивы и произнёс: — Никто не посмеет ударить или оскорбить этого человека. Я не выпущу копьё из рук. Но парень, который хотел бросить в предателя камень, не испугался Экене. — Нашёлся тут любителей всякой мерзости! И занёс опять камень. Вдруг юноша почувствовал острую боль в правой груди и увидел, как оттуда сочится кровь. С его же собственной копьём стояла рядом Токи. — Хочешь копьё в левой стороне? — задорно спросила она. Токи вышла к Экене. Не обращая внимания на ошарашенного дядю, она сказала: — Меня учили, что за своих соплеменников надо отдавать жизни, и если придётся, то и убить врага. Так что за друга Мадиву я пойду напролом. Азубуик растолкал людей и подбежал к Токи. — Как ты посмела? — заорал он. — Ты, глупая девчонка, да ты... Экене повернулся к вождю и спросил у него: — А может быть Токи пора стать умной? Узнать всю правду? Да не только Токи. Экене замолчал и твёрдо промолвил: — Я не могу больше позволять обманывать моих друзей. Он не утаивал ни слова, он говорил всё, что рассказал ему Пьер и Бохлейн про Тинуваку и Гаапи. Первые вожди, начавшие войну, отец Абени и Юны, бревно, служившее приманкой для несчастных беглецов гаапи, спасающих от тирании вождей и старейшин, и которое помогло унести жизни на тот свет Чунгу и семье Экене. Внушение детей с малых лет ненависти к соседнему племени. Истинное значение каби. Ничего Экене не утаил от соплеменников. Дети, подростки и его ровесники изумлённо принимали правду. Многие взрослые с трудом осознавали, что и их тоже обманывать. Как-никак правду о вождях и убийстве Адаез знали только избранные. Экене закончил говорить. Азубуик гневно шепнул: — Ты пожалеешь, что рассказал это. — Вы меня собираетесь убить? — спросил Экене и обратился к тинуваку. — Если меня найдёте мёртвым в хижине или меня сожрут дикие звери — знайте, кто это устроил. Он подошёл к брату и сёстрам и тихо им сказал: — Пойдёмте домой. Случайно он поймал на себе печальный, но гордый взгляд Бохлейна. — Извини, но если я решил рассказать правду, то про тебя пришлось упомянуть, — сказал Экене. — Ты нажил себе кучу проблем. Экене кивнул головой: — Знаю. Но я не могу мириться с окружающей несправедливостью. В своё время ты принял хорошую тактику — молчать и позволить племени жить спокойно и мирно, со скрытой ненавистью к нашим собратьям. Но мирное русло — это не моё. Я решил изменить своих соплеменников.***
Вошла луна, небо накрыла тьма. Про состоявшую свадьбу никто не думал, только за исключением жениха и невесты, которым было не до первой брачной ночи. Обычно были слышны радостные голоса соплеменников, которые ещё не легли спать, но в деревни стояла гробовая тишина. Иногда лишь её нарушали возгласы ребят, которые ругались с родителями. Экене и его родные собирались ложиться спать. Но в дверь постучались. — Кто там? — спросил Экене, протирая сонные глаза. За дверью стояла Токи, взволнованная и вздрагивающая. — Можно к тебе? — Конечно, — пустил её Экене. — Что случилось? Токи отдышалась и гневно выкрикнула: — Я поругалась с дядей. Я всего лишь сказала ему, что он меня сильно огорчил. Так дядя набросился на меня, начал ругать, на чём свет стоит, обвинять в моей испорченности, говорил, что стыдно ему за меня и всё такое. Представляешь, он запретил нам общаться! Ты, видите ли, дурно на меня влияешь! — всплеснула руками Токи. — А когда я заявила дяде, что я сама решаю с кем мне общаться, а с кем нет, то дядя сказал: "Я твой вождь. Ты обязана подчиняться мне!". Экене предложил Токи воды и улыбнулся: — А ты чего ожидала, когда защитила Мадиву и тем самым выступила против правящей власти? Токи держала деревянную чашку и грустно смотрела на воду. — Можно у тебя переночевать? — робко спросила она. — Я не хочу возвращаться домой. Понимаешь, у Ненжёди маленький младенец, а у Гарани дочка что-то приболела, вот я и решила, что лучше пойти к тебе. — У меня тоже дети, — засмеялся Экене. Токи подняла глаза от чашки и почти шёпотом произнесла: — С тобой мне поспокойнее, чем с подругами. Всего лишь на одну ночь. Экене пожал плечами и указал на "комнату" девочек. — Как хочешь, я тебя не выгоняю. Если тебе некуда идти, то оставайся у меня. Поспишь с моими сёстрами.