***
Дождь не щадил путников. Но им было всё равно на стихию. Ни Пьер, ни Экене не хотели ждать, прятаться под крышей дома или мокрыми кронами деревьев. Племя Гаапи было всё ближе и ближе. "С ними можно договориться", — знали братья после рассказа Бохлейна. Если смог он, то у них должно получиться. Первый поход на враждебную землю Этераяма совершил год назад. После инициации Коу. Гаапи сразу поняли, кто перед ними стоит. Они часто слышали, как с другого берега им кричат оскорбления. А одна из матерей не забыла парня, который хотел то ли утопить, то ли скормить крокодилу её сына. Но у вождя Гаапи были другие планы. Этераяма обещал, что пустит их на свои земли, когда станет вождём Тинуваку. В том, что он выполнит обещания, у Воифенако не было сомнений, ведь он всегда сможет с берега реки прокричать тинуваку правду об их соплеменнике. Воинфенако надо было только дождаться нужного дня и выбрать самого зоркого и ловкого лучника, который не убил, а ранил Азубуика. Со слов гаапи, Этераяме нужно было, чтобы соплеменник остался жив по двум причинам: он хотел отвести от себя все подозрения и в этот роковой момент находиться с Азубуиком, а также из его рук получить заветное место вождя. Неизвестно кого бы избрали старейшины и тинуваку без слова уважаемого Азубуика. Но только это знали гаапи и Бохлейн, общавшийся с ними. Старейшина долгое время молчал. "Потому что увидел надежды на мир. Против своей воли, но Этераяме пришлось идти на большие уступки, как и гаапи", — эти слова застряли прочно у Экене. Значит, истинная причина предавать свои убеждения у Этераямы сидела глубже, чем простое желание стать вождём и свалить злодейство на нелюбимого соплеменника. Возле Коолжи было тихо. Каби, сторожившие реку, канули в прошлое. Погода отогнала остальных тинуваку и гаапи. Между берегами протянулся мостик. Сооружение было даже не мостом, а его подобием. К деревьям привязали длинные верёвки, к которым, в свою очередь, привязали досочки. Мост раскачивался из стороны в стороны от сильного ветра. — Да я лучше переплыву реку! — заявил Экене. — Удачи, надеюсь, ты понравишься крокодилам, — усмехнулся Пьер и потащил брата на мост. Под мостом дремали пять ящеров, над их головами мелькали ноги юношей, пытающихся пройти мост. "Как же прекрасна была революция!" — вздыхал по тихим денькам Экене. Когда же река была пройдена, Пьер поднял ружьё над водой. — Придётся прощаться. — Думаю, не нужно, — неожиданно промолвил Экене. — Лучше будет, если ты это ружьё отдашь гаапи. Первых людей братья увидели возле их деревни. Испуганные крики огласили племя тут же, гаапи узнали белокожего парня, убившего их семерых соплеменников. Пьер и Экене подняли руки и вошли в деревню, в правой руке Пьер держал ружьё. На них наставлено было несколько сотен луков. — Мы пришли с миром, — сказал Пьер. — Мы хотим видеть Воифенако и Нмачи. Вождь и его мать, старейшина племени, не заставили себя долго ждать. Воинфенако направил стрелу прямо в сердце Пьера. — Мы пришли с миром, — повторил Пьер. — Мы безоружны. Он медленно нагнулся и положил ружьё к ногам Воифенако. Вождь поднял ружьё, осмотрел его и передал в надёжные руки соплеменника. — Зачем пришли? — Моё имя Экенечидисинпу, — сказал Экене. Воифенако хмыкнул. — Я хочу узнать всю правду. — И зачем мне рассказывать её человеку, который убил моего отца? — зло ответил он, посматривая на Пьера со страстым желанием разорвать его на куски. — Потому что мы оба хотим спокойно жизни для наших племён, — ответил Экене. — Ни нам, ни вам не нужны раздоры и убийства. Наше оружие в ваших руках. Я сознаюсь, я устроил переполох, разлучил матерей с детьми и поджёг ваши дома шесть лет назад. Я не раскаиваюсь, как и мой брат, но мы хотим перестать враждовать с вами. А для этого мы просим, чтобы вы рассказали нам правду о вас и Этераяме. Воинфенако прикусил губу. Сложную задачу попросил Экене — помочь убийце отца, племени врагов. — Я расскажу, — заявила Нмачи. Братья помнили эту женщину. Это она на коленях умоляла мужа пощадить их, когда они ещё детьми попали в плен. Просила она сжалиться и над семьёй Экене, но Бомасейн во второй раз пошёл против воли жены. Нмачи повторяла рассказ Бохлейна. — Он ненавидел нас. Ненавидит до сих пор, но желание наказать более ненавидимого человека, заставить отвернуться от него любимую женщину, оказалось сильнее. Племянница вождя... Он хотел, чтобы она перестала тебя любить. "Токи, всё из-за тебя", — вздохнул Экене и спросил женщину. — Как Этераяма смог подставить меня? — Он сказал нам ждать, пока не наступит день, когда ты исчезнешь из Тинуваку, уплыв к Пьеру. Я не понимаю, почему он просто не убил тебя, если так ненавидит? — удивлённо воскликнула Нмачи и продолжила. — Этераяма попросил нас ранить Азубуика в руку или ногу. Но, когда наши стрелы покалечили его, едва не убив, то Этераяма даже обрадовался, сказав, что, будучи калекой, Азубуик не станет мешать ему. А за восемь дней до покушения он пришёл к нам и дал твой лук, сказав, что пора. Нмачи грустно вздохнула: — Этераяма рассказал, как выманит тебя из Тинуваку, — заставит поверить в уход сестры в Тсину. Для этого он пустил тебя по следу других детей, который — Этераяма нам потом сознался — убил, чтобы не оставлять свидетелей. — Но он сулил нам мир, — сказал Воифенако. — Мир без запретов на пребывание на чужой земле, сбор еды, общение. С вашим старым вождём этого не добьёшься. — Не виляй! — прикрикнула Нмачи на сына. — Ты сам хотел наказать Экене, брата Пьера Лоре. Воифенако сурово взглянул на мать. Помолчи. Не смей рассказывать всё. Соплеменники и тинуваку не должны знать, что решающее слово сказала месть, а не забота о племени. Когда Этераяма и Воифенако осталил одни, тинуваку рассказал вождю гаапи, кто вероломно пробрался на землю его племени, перепугал всех его соплеменников и освободил убийцу Лоре. "Этот Экене — близкий дружок Пьера Лоре, убийцы твоего отца, в последние годы они братьями себя считают", — прищурился Этеаряма. Эти слова стали роковыми. Настоящий мир нельзя построить на лжи, понимал Воифенако, но месть не отпускала. — Воифенако, — сказал Экене спокойным уверенным голосом без капли зла. — Ты понимаешь, что Этераяма не перестаёт питать к вам отвращение. Тебе не зачем молчать и покрывать его. Прошу, помоги мне восстановить честь. Расскажи правду всему Тинуваку. — Ты зовёшь меня к вам в племя? — воскликнул вождь. — Чтобы мне и моим соплеменникам глотки перерезали? Нет, я не дурак. — Это опасно, не спорю. Но другого пути нет. Я, изгнанник и злодей, не смогу привести к реке соплеменников. В мою невиновность тинуваку поверят только после ваших слов. Воифенако, я предлагаю тебе мир, — Экене протянул руку. — После двадцати восьми лет вражды тинуваку и гаапи готовы говорить. Воинфенако не подал ответной руки. — Я не отправлю своих соплеменников на смерть. На вашей территории мы будем уязвимы, а тинуваку только и ждут, чтобы перерезать всех нас. Воифенако был непреклонен. Его уверенная походка, холодный взгляд говорили об одном — он не собирается помогать тинуваку. Он подавляет жажду мести при виде Пьер и Экене, и на этом спасибо. Но у Нмачи были другие планы. — В таком случае я пойду одна, — воскликнула старейшина. — Я расскажу Тинуваку об Этераяме. — Ты сдурела, мама? — подскочил Воифенако. — Они на тебе живого места не оставят. Тебя никто защитить не сможет! — Я буду защищать твою мать, — сказал Экене. — Звучит смешно, мне самому хотят выколоть глаза. Но пока я жив, клянусь, я не дам волоску упасть с её головы. С пеной у рта Воифенако просил Нмачи образумиться, не уходить с тинуваку. Не будь она старейшиной, Воифенако применил бы свою власть вождя на родную мать. Нмачи оставалась непоколебима в своём решении. — Где свидетельство, что моя мать останется жива? — спросил он Экене. — Я свидетельство. К удивлению всех, Пьер, не вмешивающийся в разговор тинуваку и гаапи, заговорил. — Возьмите меня в плен. Если с Нмачи что-нибудь случится, вы можете меня убить. Экене, Нмачи, Воинфенако, гаапи оторопели от слов Пьера. Пьер отдавал отсчёт тому, что говорит. Нмачи согласно кивнула сыну головой. Воинфенако гневно пыхнул и потребовал собрания старейшин. О чём говорилось на собрании Пьер и Экене не слышали, но когда гаапи вышли из хижины, вождь был злее, чем раньше. — Я отпускаю с тобой мою мать, — сказал он Экене, Воифенако показал на Пьера. — Он помрёт страшной смертью, если навредят моей матери. Начались приготовления к походу. Соплеменники снарядили Нмачи всем необходимым, чтобы противостоять тинуваку. Со страхом наблюдал Воифенако, как его мама проходила по верёвочному мосту. Как только Экене и Нмачи перешли реку, он ткнул Пьера его же ружьём в шею. — Молись, чтобы всё прошло удачно. Твоя жизнь в моих руках, ты принадлежишь мне. На этой угрозе гаапи за руки отвели Пьера в деревню и оставили его одного. Кое-кто говорил вождю, чтобы он не спускал глаз с Пьера, но Воифенако объяснил им: Пьер не в том положении, чтобы сбегать. Ему нашли пустую дырявую хижину, которую собирались сносить, и на этом общение Пьера и гаапи прекратилось. Несколько часов Пьер сидел в хижине. Он обдумывал своё положение. В любой момент гаапи могли выкинуть очередную гадость с ним, но по своей воле он стал ключевой фигурой в отношениях двух племён, их судьбе и судьбе Экене. Пьер чувствовал, что за ним наблюдают. То и дело украдкой проносились тени, которая всё и норовила заглянуть в хижину, голоса снаружи не затихали. Напряжение в Пьере росло, страх и фантазии о неизвестном сокрушали сильнее, чем само лицо опасности. Пьер не мог больше терпеть и выскочил из хижины. — Что вы хотите меня? — закричал он гаапи. Рядом стояли всего лишь любопытные детишки. Как только Пьер показался, они быстро скрылись за деревьями и другими хижинами. Со страхом ребята выглядывали из укрытий и прятались вновь. — Не бойтесь меня! — сменил Пьер гнев на милость, когда узнал, что за ним наблюдали дети. Но дети не подходили к чужаку. Пьер решил пройтись по деревни. Несмотря на дождь, гаапи были заняты своей работой. Всё напоминало племя Тинуваку: тот же язык, те же духи в разговорах людей, те же занятия у взрослых и игры у детей. Деревня была большая, но животных, таких как коров, лошадей, коз, куриц, было в меньшем количестве, чем у тинуваку. Коровы и лошади являлись потомками тех самых копытных, которых отдали тинуваку в обмен на Пьера и Экене. Когда Пьер проходил мимо гаапи, те в страхе бросали свои вещи и пытались спрятаться, забыв, что он не в состоянии причинить им вред. Но это были в основном старики или дети. Взрослые с интересом рассматривали Пьера. Он думал, что в его сторону начнут кричать ругательства и проклятья, станут кидаться камнями, но ничего подобного не происходило. — Спасибо, что избавил нас от Бомасейна и его дружков, — прошептала одна женщина. Пьер чувствовал, что он проголодался. Вождь не дал ему ничего из еды, когда оставил одного. Ему было запрещено выходить за пределы деревни, чтобы нарвать ягод и плодов. Пьер решил рискнуть и присел к подросткам, которые обедали возле хижины одного из них. Ребята разрешили незнакомцу поесть, но сидели от него на расстоянии. — А у Юны двое детей родилось, — сказал неловко Пьер первое, что вспомнилось. — Сын и дочка. — Как она? — робко спросил мальчик. Ребята испугано смотрели на Пьера. Он не удивлялся, старшему было лет девять, не больше, когда на его глазах расстреляли соплеменников. Образ злого и ужасного Пьера они запомнили навсегда. — Живёт, на жизнь не жалуется. Вышла замуж за Мадиву. Того парня, с которым встречалась её сестра Абени. Правда, ей с Мадивой пришлось уйти в Нолошо. Вы слышали, наверное, про такое поселение. — Тинуваку стали издеваться над ней? — спросил другой мальчик. Пьер кивнул. Узнать про жизнь Юны захотелось и девочкам, постепенно, но ребята стали более открытыми. В их разговор вмешались взрослые, ходившие неподалёку. Пьер расспрашивал у них про жизнь в племени. Гаапи старались обходить тему того дня, но невольно сначала у одного, затем у другого вырывались гневные слова про Бомасейна и благодарность Воифенако. Сын был хорошим вождём, справедливым. Новые старейшины пользовались большим уважением соплеменников. После смерти Бомасейна и его друзей Воифенако собрал людей и устроил соседам-сайгельцам хорошую взбучку. Воифенако отказался от продажи соплеменников. Нашлись недовольные этим из свиты Бомайсена, но Пьер видел, как ловко с ними управлялся новый вождь. Когда один из мужчин начал критиковать Воифенако за то, что тот пошёл на сговор с тинуваку, Воифенако спокойно ответил: — У тебя есть ко мне недовольства. Хорошо, сейчас я соберу гаапи, и ты при народе выскажешь своё возмущение, а я со старейшинами при всём народе откажусь тебя защищать и отдам на произвол в руки тех, у кого ты продал родных. Пьер решил узнать, что думают гаапи о тинуваку. Ответ не удивил его. Тинуваку в сознании гаапи были кровожадными монстрами войны, убийцами. Всё слово в слово, что слышал Пьер в родном когда-то племени, говорили здесь гаапи, только про своих соседей. Однако старшие соплеменники не скрывали от младших правду о войне и не придумали каби. День подходил к концу. Гаапи перестали дичиться Пьера, но клеймо убийцы с него никто не смывал.***
Утром Пьер сразу вспомнил про Экене и Нмачи. Они, наверное, прошли половину пути. Пьер позавтракал с новыми знакомыми, но без наслаждения. Чем ближе Экене с Нмачи были у Тинуваку, тем неспокойнее ему становилось. За Пьером наблюдал Воифенако, пожирая его лютой злобой. Пьер весь вчерашний день держался подальше от вождя. Марани. Он не мог простить смерть сестры. Но сейчас Пьер направился к вождю. — Зря ты не собрал людей в Тинуваку. Одна женщина не может говорить за всё племя, а решать ей придётся не только проблемы Экене. — Я не могу жертвовать людьми, — ответил Воифенако. — Тинуваку двадцать восемь лет назад стёрли половину гаапи со свету. — Это рискованно. В случае чего вы окажитесь в западне вдали от родной земли. Но в эти дни будет решаться дальнейшая судьба племён, а ты вождь. Воифенако ничего не ответил. Пьер подождал ответа и пошёл прочь. — Как хочешь, — бросил он с отвращением. — Какие мы гордые, — засмеялся Воифенако. — Я не гордый, я просто думал, что ты умнее своего папаши, — ответил спокойно Пьер. Слова попали прямо в сердце Воифенако. Они напомнили ему об отце. Жестоком, злом вожде, но лучшем на свете отце. — Не можешь меня убить, поэтому пытаешься смеяться? — Нет. Я не хочу тебя убивать. Месть нужна дуракам, не нашедших смысла в жизни. А я больше не дурак. Воифенако хмыкнул. — Громкие слова для мальчишки, выжившего благодаря смерти маленькой девочки. Ах! — воскликнул он. — Помню как вчера ту девчонку со стрелой в груди. А как ты извивался, просил меня не убивать её! Вот бы вернуться в прошлое и снова прикончить её. Воифенако оскалил зубы. — В отличие от тебя, я хочу посмеяться. Марани... Марани! Пьер хотел зубами вцепиться в шею этой твари и собственноручно разорвать на части. Воифенако был сыном Нмачи, доброй и сострадательной женщины, но в нём всё же текла кровь Бомасейна. — Если ты всё сказал, то я пойду, — ответил Пьер. — Иди-иди, беспомощный урод. Не можешь ответить, поэтому сбегаешь? Пьер усмехнулся. — А что я могу ответить тебе? Считаю, разговаривать с обезьяной — пустая трата времени. Мощный удар заставил Пьера отлететь на метр, он повалился на землю, из губы полилась кровь. Пьер невозмутимо встал на ноги. — Ты не способен ответить мне. Ты — жалкий пленник, — засмеялся Воифенако. — Ты, белый человек, ничтожен передо мной и моим племенем. Твоя власть разве что на смех курам может пойти. Ты посмотри на себя, дохляк. Сразись мы в бою один-на-один, я размазал бы тебя одним пальцем. Ничтожество, какое у тебя оружие против меня? — Твоя мать. Воифенако оцепенел. Наступил черёд Пьера говорить. — Ты бессилен её вернуть, ты ей дорожишь. Ты дорожишь жизнями соплеменников и собственной жизнью, а я готов умереть. Став заложником по своей воли, я оказался готов принять любой, даже самый страшный исход. Если захочешь убить меня, то я покорно поставлю грудь под твою стрелу. Но ты, Воифенако, вынужден делать всё, чтобы не дать умереть матери, — Пьер вздохнул. — Неприятно признавать, но наши близкие — наша слабость. С помощью их нами легко управлять. Мои близкие в безопасности, в этом моя сила. Пьер подошёл к Воифенако и с усмешкой похлопал того по плечу. — Хочешь убить меня? Убей. Я твой пленник, но Нмачи пленница Экене на земле Тинуваку. Я не ручаюсь, что, когда Экене узнает о моём убийстве, то он продолжит выполнять клятву по защите твоей матери. Возможно, найдутся ещё люди отомстить за меня. У меня трое родителей, у них больше силы против племени дикарей, чем у пятнадцатилетнего мальчишки с ружьём. Подумай трижды, у заложников тоже бывают свои преимущества. К Пьеру и вождю сбежались вся деревня. Гаапи молча слушали, кто победит в схватке. Со страхом подросший сын и жена Воифенако с младенцем на руках переводили взгляд то на Пьера, то на отца и мужа. — Вижу, у тебя второй ребёнок родился, — сказал Пьер. — Если тебе дорого будущее своих детей, волнует судьба матери и народа, то собирай воинов и потопали в Тинуваку. Пьер закончил речь и ушёл в свою ветхую хижину. Он читал книжку, которую прихватил с дому, и старался не слушать голоса гаапи за стеной. Спустя час Воифенако отворил дверь к Пьеру. Сзади него стояли вооружённые и собранные мужчины. Вождь проронил: — Выдвигаемся.