Маньяк на проводе

После того, что произошло со мной и Женькой в раздевалке, мы с ним больше не разговаривали. Пересесть ни я, ни он не могли, потому что классный руководитель строго нас рассадила по парам и следила, чтобы мы не нарушали порядок. Поэтому мы все уроки молчали и почти завоевали звание самой тихой и дисциплинированной парты в классе. Только второе место из-за моих записок с угрозами Дэну. На первом месте была первая парта первого ряда, которая стояла рядом с учительским столом. Там уж не поболтаешь по душам. Хотя Машка и Митька, кажется, выучили язык глухонемых и общались на нём. Иначе объяснить их странные знаки руками и перемигивания я не мог. Маньяк мне больше не звонил. Смирнов, наверное, обиделся. Я не знал, радоваться мне или нет, так как близились контрольные, а Жека не шёл на контакт. Сам я просто не сдам на четвёрку никак. Есть, конечно, вариант учиться, но мне слишком лениво. Не для того я такой хитрожопый расту, чтобы просто взять и всё выучить. В среду Смирнов попросил у меня ластик. Я решил, что это знак свыше. Поэтому, сидя на контрольной по физике и теряясь в терминах, я подумал, что имею право попросить о помощи Жеку. Око за око, ластик за ластик! Ну ладно, не совсем за ластик, а так, за пару списанных задачек. — Жека… Ну Жека! Меня игнорили, пока я не ткнул его карандашом в бок. Смирнов зло на меня зыркнул. — Чего тебе? — Дай списать, а? Ни черта не понимаю. — А что мне за это будет? — Как что? Я тебе ластик одолжил. В среду. Помнишь? — Сомнительная плата. — Ла-адно, что ты хочешь? Смирнов задумался. И мне не очень понравились его слишком хитрые глазёнки, прячущиеся за стеклом очков. Я даже успел пожалеть. Надо было без вопросов предложить ему деньгу. А то сейчас загадает мне желание. — Шестьдесят минут поцелуев, — выдал староста, и глазом не моргнув. Я опешил. Да никогда в жизни! Ещё чего захотел. Я к нему как к другу, а он… И вообще, «шестьдесят минут» звучит страшно. — А хуй тебе не пососать? — прошипел я с сарказмом в голосе. На что Жека, изогнув игриво одну бровь, уставился на меня. Ещё минуту мы играли в гляделки. Я надеялся переубедить его телепатически. Но ничего не вышло. Видимо, мой третий глаз страдает близорукостью. — Ну как хочешь, Орлов. Я назвал свою цену. Не устраивает- решай задачи сам. — А не боишься, что я тебе нос разобью? — Зато у меня будет разбитый нос и пятёрка в четверти, а у тебя будет двойка и вдобавок будешь ходить нецелованным. Кому будет обиднее? — А давай я тебе просто денег дам, а? — попробовал торговаться я. Но Жека на это только фыркнул. — Деньги решают то, что можно решить за деньги. Но не все решения они в силах разрешить,- философски изрёк мой сосед и жестом, присущим заучкам, поправил свои очки. Скрип моих зубов был слышен всему классу. — То есть нет? — Нет. Ровно час. Я отвернулся. Ну его, извращенца. Сам как-нибудь решу. Но промучившись ещё пятнадцать минут, я сдался. Сама мысль о том, что мне придётся целовать одноклассника, подымала мне волосы на загривке. Но если у меня не будет четвёрки в четверти, то меня самого родители четвертуют. Знали бы они, на что идёт их сын ради того, чтобы мама похвасталась перед подругами, что я у неё не оболтус. — Жека. — Что? — Пятнадцать минут? — Ровно час. — Двадцать минут? — Час. — Ну хоть двадцать пять минут? Пожалей меня, блин! Жека помолчал некоторое время. Соглашайся, блядь! Не каждый день тут гомофобы тебе поцелуи предлагают почти добровольно. — Ладно, пусть будет двадцать пять минут. Но тогда ещё пол часа телефонных разговоров вечером. — А может тогда час разговоров вечером и никаких поцелуев? — жалобно простонал я. — Ой, всё, Орлов. Мне некогда. Скоро звонок, а я ещё дополнительные задания не решил… — Ладно, ладно! Я согласен. — С вами приятно иметь дело, Андрей Батькович, — согласился мой шантажист и забрал мою тетрадь. — А с вами, Евгений Евреевич, не очень, — в тон ответил я ему. Ликует, небось, в душе мерзкий извращенец. Чувствую себя продажной шлюхой, а в роли сутенёра Ольга Ивановна — наша физичка. Именно она толкнула меня на этот грешный путь. Вы просто не оставили мне выбора! В моём воображении уже разыгрывалась сцена покаяния. Я стоял на коленях и рвал на груди волосы, выкрикивая нечто вроде: "Ольга Ивановна, посмотрите! Посмотрите до чего вы меня довели! Я целовался со Смирновым! Это будет на вашей совести!" После уроков у меня была грешная мысль удрать без оглядки, не расплатившись с Жекой за помощь. Признаюсь, мне было страшно. За свою девственность, за свою ориентацию, репутацию и за свою психику. А если кто узнает? Например, Дэн? Мне же придётся его убить. А это уже два греха. Моя мать не вынесет, что её сын — педик, педик- убийца. Ну ладно себя накручивать, ведь не трахаться я с ним иду в самом деле. А всего лишь целоваться. В засос. С языком. Убиться веником, накрыться тазиком. Удрать у меня даже при желании бы не вышло, потому что, как только прозвенел последний звонок, ко мне прицепился Смирнов, как репейник. — Я знаю, что ты думаешь. Долг платежом красен. Так что удрать даже и не думай, Андрей, — сказал он, выходя со мной из здания школы. — Вот скажи, что тебе мешало загадать нормальное желание? Ну там, например, оплачивать тебе завтраки или залезть на парту и прокукарекать двадцать раз? — Ты мне мешал, — коротко ответил Жека, посмотрев при этом мне в глаза красноречиво. Друзьям пришлось объяснить, что на футбол я сегодня не иду. Обогнув ограду, мы с Жекой скрылись из виду. — Ну и...где мы ЭТО будем делать? — поинтересовался я, когда мы проходили по парку и явно не в сторону моего дома. Ну и хорошо. Не хватало, чтобы меня там родители спалили или бабульки на лавочке. Вот будет умора, когда они начнут мне вслед кричать: "Андрейка- голубой!" — Ты же не против пойти ко мне в гости? Ну молодец я. Может, у меня стокгольмский синдром? Мало того, что я согласился на лобызания с Жекой, я ещё и домой к этому маньяку иду. Что я там ожидал увидеть? Всю комнату обвешенную моими фотками- это минимум. Максимум- моё чучело в полный рост в кожаном прикиде для БДСМ. Кажется, что у меня больная фантазия. Вопреки всем моим ожиданиям комната Смирнова была вполне обычной, даже уютной. Везде царил порядок, не то что у меня. Везде чистенько и прибрано. Книжки на полке, одежда в шкафу, и так далее. Я даже восхитился его педантичности. Ну натуральный маньяк, я слышал, что все маньяки жуткие чистюли. — А где твои родители? -спросил я, когда заметил, что в квартире мы абсолютно одни. Смирнов только пожал плечами. — Мама ещё на работе. Будет только поздно вечером. Так что нас никто не потревожит. Я нервно сглотнул. В какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что я боюсь Жеку. Самому стало смешно. Я боюсь Жеку, этого хомячка. Аха-ха-ха-ха. Нет, я определённо не в порядке. — Ты не стой, присаживайся на кровать. Хочешь чаю? -вежливо поинтересовались у меня. Я же, присев на краюшек кровати, наблюдал, как Женька переодевается в домашние вещи. Натянул растянутую кофту и простые спортивные штаны, ничуть не смущаясь моего присутствия. Ну да, мы же оба парни, чего стесняться? Сто раз в раздевалке друг друга видели. — Ты издеваешься надо мной. Чай он мне предлагает. — А что? Хочешь сразу к делу? — Смирнов слишком близко ко мне подошёл и упёрся руками в мои колени, нагнувшись и заглядывая мне в глаза. — Ну не то чтобы....- я попытался отодвинуться от смущающей близости, но как-то не вышло. Скорее мне оставалось только откинуться назад на кровать. — Хочешь, мы обсудим твои психологические проблемы? Твоё помешательство на особях своего пола и переживание полового созревания? Но Женька, снизив голос до сексуального шёпота, лишь прошептал мне в губы. — Я хочу только тебя. Я почувствовал, как моё сердце упало в пятки, не выдержав такого поворота событий. Никогда мне никто такого не говорил, тем более парень. Внизу живота приятно похолодело и защекотало. Это признание в живую меня жутко смутило. А дальше я не успел опомниться, как Женька залез ко мне на колени, оседлав меня, и начал целовать. Его руки обвили меня за шею, притянули к себе. Навалившись на меня, Смирнов заставил всё-таки меня откинуться назад, таким образом нависнув надо мной. Прилип ко мне всей своей костлявой тушкой и впился, как тентакли, мне в рот, не давая нормально вздохнуть. — Тише, погоди. Я задыхаюсь, — взмолился я, и Женька нехотя отлип. Сейчас в моей голове было пусто, никаких мыслей, я не мог анализировать происходящее, действуя по наитию. Я хотел лишь ДЫШАТЬ! Потому что засос моего одноклассника был подобен поцелую дементора. — Ну как? Не страшно? — ухмыляясь, спросил Женька. Тут я почувствовал бедром его стояк. К такому меня жизнь не готовила. — Ты поаккуратнее. Мы только о поцелуях договаривались. — Я знаю, — промурлыкали мне в ответ на ухо, запуская холодные ладошки под рубашку. Я начал ёрзать, пытаясь отстраниться. Но тут его губы снова поймали мои, и мне пришлось задержать дыхание. Женька меня целовал, как в последний раз, нежно и страстно, одновременно вылизывая языком иногда мои губы. Тёрся об меня, и мне то и дело приходилось сдерживать слишком шаловливые руки Смирнова, которые так и норовили залезть мне в штаны. — Хватит. Полчаса уже прошло, — отодвинув от себя Женьку, переводил я дыхание. Он не на шутку разошёлся, и я побаивался, что все может зайти дальше. А моя детская психика этого точно не выдержит. — Не может быть, — словно пьяный отозвался парень, утыкаясь носом мне в грудь. — Может. Долг оплачен. Мне не терпелось сбежать. Всё это было так смущающе и стыдно. Я не хотел, чтобы осознание содеянного застигло меня в комнате Женьки. Лучше я опомнюсь, когда приду домой, и можно будет скрыться от всего мира за дверью своей коморки. А там уже не страшно. Одеялко спасёт меня даже от домогательств одноклассника, который слабее меня в десять раз. — Пожалуйста, -вдруг простонал жалобно Жека, не подымая головы, всё так же лежа на мне и утыкаясь носом в мою грудь. — Можно мы ещё так полежим? Ещё чуть чуть. — Зачем? -просто спросил я. Смирнов лишь тяжело вздохнул. — Чтобы запомнить.