Only The Good Die Young - 2: Love Is All

- Я в розовом, - кокетливо сказала Анастасия, входя к Дэвиду на следующий день. - Вижу. - Похоже, это тебя совсем не радует. - Нет, почему же. Я впечатлен. Мило... Тьфу, подцепил от тебя это слово! - «Подцепил», как будто я заразная! – засмеялась Анастасия. - А ты не собираешься мне сказать что-нибудь приятное? Например, что ты сегодня обедал. - Я обедал. - Неправда. - Ну, во всяком случае, я тебе об этом сказал! Приятно? Анастасия снова рассмеялась, но тут же снова стала серьезной. - Ты так и собираешься вечно сидеть в этой комнате? – спросила она. - Куда мне идти? Я не знаю. Я уже понял, что силой меня здесь не удерживают. Я пытался выходить. Но те, кто вокруг... Они все чем-то заняты. Говорят друг с другом. Смеются. И я чувствую себя совершенно лишним. И мне страшно от этого. - Тогда тебе нужно в Покой. - С таким же успехом я мог бы просто исчезнуть, - Дэвид пожал плечами. - Столько мучиться, чтобы потом... Не приносить никакой пользы? - Многие считают, что это справедливо. - Только не я. Я не хочу принимать из милости то, чего не заслужил. Считай это гордыней или... как знаешь... – он помолчал, потом искоса посмотрела на Анастасию. - А ты сама? Ты возишься со мной из ангельского милосердия или есть еще причина? Тебе самой это зачем-то нужно? - Не все становятся ангелами сразу, как попадают сюда, - заметила Анастасия, пропустив его вопрос мимо ушей. - Иногда на это нужно время. - При чем здесь время? - Дэвид начал как будто начал раздражаться. - Я был ДЕМОНОМ. Более того, я до этого был... Грешником. С вашей точки зрения. Ты это понимаешь? - В грехах можно раскаяться. - В каких именно грехах? - в упор спросил Дэвид. - Учти в том, что я в прошлой жизни был гомосексуалистом, я раскаиваться не собираюсь. Анастасия закатила глаза. - Ох, я так и знала, что речь зайдет об этом! - А почем бы и не поговорить об этом, м? Раз уж ты решила узнать меня получше? Здесь такого не бывает? - Э... Наверно, нет. - Потому что все гомосексуалисты попадают в Ад? – спросил Дэвид в упор. - Я не знаю, что это такое, - сказала Анастасия. – Не стану притворяться, что знаю. Мне о таком при жизни слышать не приходилось – а почитать, что это такое, я так и поленилась... - И что именно ты собиралась читать? – фыркнул Дэвид. - Не знаю... Но где-то же про это пишут? И не знаю, попадают ли они все без исключения в Ад... но, наверно, нет. Но и сюда они... тоже не попадают, наверно. А может – меняются. - Раскаиваются в своих заблуждениях и ошибках? – язвительно спросил Дэвид. - Исправляются? Становятся правильными? Прости, но я этого не хочу. Анастасия нервно облизнула губы. - Знаешь, я думаю... Дело не в том, что они... вы... такие, как ты, что вы немного не такие, как все остальные... Просто вы слишком много говорите и думаете о сексе, это для вас на первом плане... Это всегда как-то важнее, чем все остальное... вы слишком... эгоистичны, и поэтому попадаете... Не сюда. Потому что вы вообще плохие христиане, а не потому, что вы гомосексуалисты. Дэвид горько усмехнулся. - Всеисчерпывающее объяснение. - Но на самом деле? Забудь о том, какая у тебя сексуальная ориентация. Вспомни, что ты прежде всего человек... И какой ты человек. Думаю, многие из тех, кто недолюбливает таких как ты, так к вам относятся, не потому, что вы занимаетесь любовью, не так, как они, а потому, что вы как будто больше ничем другим и не интересуетесь! - Какая разница, чем человек интересуется, если его не желают принимать таким, каков он есть! Когда он нравится или не нравится не из-за того, какой он, а из-за того, какие у него пристрастия! Анастасии было, что на это ответить. Но он решила, что раз в жизни надо попытаться быть умной и держать себя в руках. Она глубоко вздохнула. - Ты мне нравишься. Вот. И... Я согласна принимать тебя таким, каков ты есть. Со всеми слабостями и недостатками. - Это не слабость и не недостаток, - упрямо возразил Дэвид. - Боже! Не цепляйся к словам, как параноик! Хорошо. Как ты сам это назовешь? - Выбор. - Прости, но звучит совершенно по-дурацки! И вообще, - Анастасия все же разозлилась. - Это все равно... все упирается в секс и только в секс, а я ВООБЩЕ этим не интересуюсь, и не хочу об этом говорить, ясно? Вбей себе это как-нибудь в голову! Я не хочу разговаривать и слышать ни про какие ориентации, если у них есть приставка сексуальные! Меня это как порядочную девушку оскорбляет! Уважай и мой... выбор! Дэвид несколько секунд смотрел на нее почти со злостью, потом рассмеялся. - Хорошо, согласен, вернемся к тому, с чего начали. - А с чего мы начали? Ты меня совсем сбил с толку своими... Личными комплексами! Давид печально улыбнулся. - Я никогда не стану таким, как ты, небесное создание, правда? - Знаешь, если бы ты по-настоящему любил кого-то, ты бы... нашел в себе силы противостоять демонам, - твердо сказала Анастасия. - Я узнавала. Многие такие, как ты, обретают покой, если при жизни вели себя достойно... но ты... может, ты и вовсе никого не любил? Настолько, чтобы твоя душа открылась Свету? Только любовь позволяет этому свершиться. - Значит... если мне не повезло... И я не успел за свою жизнь встретить того, кто стал бы мне по-настоящему дорог... - Ну, наверно, нет, - поправилась Анастасия. - Не обязательно ведь любить какого-то человека. Да можно и здесь кого-то полюбить. Например, Бога. Или... Ох, да не знаю я! Почему для тебя это должно быть все так сложно? Вот у меня все было просто... - Чтобы начать новую жизнь... непременно нужно отречься от старой? - От плохого в ней. - А если я не считаю это плохим? – снова вскинулся Дэвид. - То, что я был не такой, как вам нравится? - Вот что плохо, - насупилась Анастасия, - что ты только об этом и думаешь. Каким ты был, кому нравился. Да не в этом дело! Как ты сам относишься к другим, вот в чем дело. Скольких людей ты любишь, скольким сделал добро... Ну что ты глаза закатываешь? Ты хочешь или нет... хоть что-то для себя изменить? - Ладно, ладно, - Дэвид лег на кровать, заложив руки за голову. - Я устал. И хочу отдохнуть. - Ты мне в вежливой форме намекаешь убраться? – уточнила Анастасия. - Нужно в невежливой? У тебя, кстати, должен быть культурный шок от общения с бывшим демоном. Или на тебя это совсем не повлияло? Анастасия подумала, что он прав, но дело в том, что приобретенные знания ее совсем не тяготили. Просто не хотелось слишком об этом думать. И рядом с Дэвидом это легко удавалось. Хотя ему, конечно, тоже стоило от нее отдохнуть. - Ладно. Я пошла. - Но ты вернешься? – быстро спросил Дэвид. - Я ведь уже сказала, что бросать тебя не собираюсь. Так что - да. - Разобраться в моих личностных комплексах?.. - Возможно. Или помочь тебе определиться с выбором. *** - Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Маттиас у Татьяны. - Сложно сказать. - Ах, да... я изучил его дело и... У него на самом деле были равные шансы и на спасение, и на гибель... Видимо, просто... кто-то посчитал излишним долго возиться с таким, как он. Если бы его дело попало к тебе... Такого бы не случилось. - Его дело и попало ко мне, - ответила Татьяна с каменным лицом. - Так это ты отправила его в Ад? – ахнула Анастасия. Татьяна смерила ее ледяным взглядом. - Я никого не отправляю в Ад. Туда отправляются те, кто не желает следовать другой дорогой. И у меня нет таких сил, чтобы вытаскивать на нее всех. - Думаю, нам все же стоит его выслушать, - заметил Маттиас. - Не знаю. Хватит с меня демонов. - Дэвид НЕ ДЕМОН, - огрызнулась Анастасия. – Он совершенно не такой, как они. - Дэвид... Это ты ему имя придумала? - Да, потому что от адского имени его просто коробит! Уже одно это говорит на то, что он не демон. - Хорошо, пусть просто грешник. - Он несчастный человек! – воскликнула Анастасия. - Они все несчастные. Но все уверены в своей правоте, не желают слушать... а когда оказываются там, в Аду, сразу раскаиваются... Но много ли стоит такое раскаяние? - Что ты об этом знаешь? – взвилась Анастасия. – Ты не говорила с ним после этого, ты не знаешь, что там произошло, ты не смеешь судить! Ты такая же, как те... Что осудили Генри! Они не знали его, но знали только ваши дурацкие правила! И ты сейчас ведешь себя в точности, как они! Никогда Анастасия не позволяла себе так разговаривать с сестрой. С Татьяной вообще никто не позволял себе так разговаривать. - Что ж, - сказала Татьяна после паузы. – Пусть я и не права... но это не дает тебе права так на меня кричать. И не спеши кидаться на его защиту, как тигрица. Я, может быть, не знаю, каким он стал... А ты не знаешь, каким он был тогда. Сколько в нем было цинизма... И отрицания. Обычно с такими мне помогал Генри... - Что ж... Ты его к нему и отправила, - брякнула Анастасия. - Ой, извини! - Так бы и залепила тебе пощечину, - вздохнула Татьяна. - Давай будем считать, что ты это уже сделала! – попросила Анастасия, преисполненная самого искреннего раскаяния. - Я даже не буду подставлять тебе вторую щеку, чтобы не искушать... - Почему, если он хоть как-то важен, я не видела его в сознании Оскара? – нахмурилась Татьяна. - Я должна была видеть все, что имеет хоть какое-то значение! - Может, потому как раз, что это было сознание Оскара? – предположил Маттиас. - И он просто не обратил внимания на какого-то там грешника? Мы же расспрашивали и Скролана, помнишь? Он сам-то его едва вспомнил… Своего собственного слугу… Вспомнил все же, но как о ничего не значащем эпизоде. К тому же именно в этом эпизоде он показал себя не на высоте, а значит, просто вычеркнул его из своей памяти – есть у демонов такое свойство, помнить лишь о своих победах и триумфах и буквально стирать из памяти все промахи и ошибки… - Я думаю, он важен, - сказала Ольга. – И мы должны его выслушать. Я может, не знаю его, но я знаю Генри и... Если он позволил случайному человеку заглянуть внутрь себя настолько глубоко, чтобы тот понял... Очень правильно понял, как он относится к нам всем и к тебе... Значит, это был не случайный человек. Допустим, если он встречался с ним в горах, в его последние часы в Аду... Мы, по крайней мере, точно узнаем, что там произошло. Вырвался ли он из Ада сам или был отпущен... Анастасия словно хотела что-то сказать, но осеклась. Однако Татьяна успела это заметить. - Что? – быстро спросила она. - Я думаю, там, в горах действительно что-то произошло, - сказала Анастасия осторожно. – Он хоть и пытается делать вид, что ничего важного, но у него становятся такие глаза, когда я только упоминаю про эти горы... Это неспроста. - Главное, чтобы он сам добровольно рассказал об этом, - заметил Маттиас. - Или показал. Не из страха, не из желания поскорее покончить с этим... Чтобы он хотел, чтобы мы об этом знали. - Думаю, он хочет, - сказала Анастасия. - Но я поговорю с ним еще раз. Как следует поговорю. - Ты только не влюбись в него, ладно? – шепнула ей Ольга, как будто в шутку, но глаза у нее были серьезные. - Он для меня слишком старый, - так же шепотом ответила Анастасия. - И потом - я уже люблю Брендана. - Брендан-то еще старше, - невесело засмеялась Ольга. – А вообще-то ты старше их обоих. В целом. - Спасибо, что напомнила, - Анастасия задумчиво нахмурилась. - Думаешь, я старомодная? И мне стоит... более современно одеваться и вообще? - Думаю, ты и так всем нравишься. - Дэвид не хочет покоя, - сказала Анастасия. – Не хочет ничего принимать просто так, из жалости. А я... Я никогда об этом не думала. Приняла все как должное. Наверное, мне стоило бы... тоже к чему-то стремиться? К чему-то большему, чем просто всем нравиться?.. *** Когда Анастасия пришла к Дэвиду на следующий день, ей показалось, что их предыдущих разговоров будто не было – он снова стал сумрачным и отрешенным. Складывалось впечатление, что после ее ухода, он так и не вставал с постели. Анастасия встревожилась. - Тебе плохо?.. – спросила она. Дэвид покачал головой. - Все совсем не так... Как я думал. Я не про боль... К этому я привык. Я все так же чувствую себя потерянным... Как если я все еще демон. Но только теперь я не знаю, к кому идти... - А когда был демоном – знал? - Дело не этом. Иногда мне кажется, я просто сменил одну тюрьму на другую. - Здесь нет тюрем. - Я знаю. Все тюрьмы внутри нас. Анастасия только головой покачала. - Знаешь, для демона ты слишком умный. То есть... демоны тоже умные. Скролан вот, например. Даже остроумные. В том-то и дело. Весь их ум такой острый... но какой-то мелкий. А у тебя мысли глубокие. И ты совсем не рисуешься. - Я просто говорю, что думаю. - Этим демоны тоже не блещут. Дэвид грустно улыбнулся. Анастасия подошла и осторожно присела рядом с ним на край кровати. - Там, на Земле... Когда тебе было плохо или грустно, что ты делал? Дэвид покосился на нее. - Думаю, здесь этот способ не подойдет, - сказал он. Анастасия снова вздохнула. - Хочешь, я обниму тебя? - предложила она. – Может, тебе легче станет? - Наверно, станет. Но лучше все же удержаться от этого. Вот если бы ты взяла меня за руку... было бы в самый раз. Если тебе не противно. - Мне не противно, а обидно, что ты так обо мне думаешь, - сказала она и взяла его за руку. Дэвид улыбнулся ей благодарно и немного смущенно. - Я даже не помню... Был ли когда-нибудь счастлив, - сказал он, будто оправдываясь. - Может быть, в детстве. Или когда был совсем молод. Была одна девушка... Что? - Все-таки девушка! – Анастасия не могла удержаться от улыбки. - Это совсем не то... Мы были друзьями. Секс здесь не при чем. - Вот и я о том же! - А ты не маловата ли еще меня учить? – прищурился Дэвид. - Мне больше ста лет, - огрызнулась Анастасия. - А тебе сколько? - Думаю, меньше, - согласился Дэвид. - А что стало дальше с той девушкой? – спросила Анастасия. Дэвид помрачнел. - Она запуталась. И оступилась. Попала в плохую компанию. Я не смог ей помочь. - Но ведь пытался? - У меня не было для этого ни связей, ни опыта в таких делах. А когда я попросил об этом брата, он сказал, что это не наше дело. Вот интересно – если бы он помог мне и моей подруге тогда, я бы его выдал? Может, дело не в той девчонке, которую он убил, а просто я сводил с ним счеты? Не такой уж я высокоморальный, как тебе хотелось бы меня видеть. - Мне бы хотелось тебя видеть таким, какой ты на самом деле, - сказала Анастасия твердо. - Ты хотела поговорить о чем-то еще? О чем-то спросить? - Из меня плохой... допрашиватель... допросчик, - призналась Анастасия. - Я не умею расспрашивать и узнавать. Я думаю, лучше мне позвать Татьяну или Маттиаса. Чтобы во всем разобраться. - Зови, - тихо сказал Дэвид. - Но ты же этого не хочешь! – Анастасия даже вскочила. - Вот как ты сразу осунулся. Ты их боишься? Боишься, я вижу. - Я уже ничего не боюсь. Мне все равно. - Вот ты твердишь, что тебе все равно, как будто сам хочешь в это поверить. Я умираю от желания узнать, что тебе известно... Но из разговора со мной ничего не выйдет. Поэтому лучше тебе поговорить сразу с ними, ты понимаешь? - Да. Я же сказал - зови. Анастасия снова села. - Но не сейчас. А когда ты перестанешь бояться. Потому что, может, там, у демонов, это и принято, но что мне действительно противно, это когда ты начинаешь съеживаться и шарахаться от меня... Дэвид слегка улыбнулся, но на этот раз и глаза его улыбнулись тоже. - Я от тебя не шарахаюсь. Наоборот. Мне даже приятно тебя видеть. - Неважно. Шарахаешься от моих друзей, что одно и тоже... - она задумалась и добавила. - Я здесь ради тебя. Ради Генри, конечно, тоже. Но мне стало тебя жалко еще до того, как я узнала, что ты с ним чем-то связан. Дэвид рассмеялся, но как-то невесело. - Хотел бы я действительно быть с ним чем-то связан. Или же не встречаться совсем. Сейчас бы не было так горько. Что у такого грешника, как я, может быть общего с королем? - Значит, что-то такое нашлось. - Он пожалел меня. Возможно. Как и ты. Это не означает какую-то связь. - Давай, я буду судить об этом? О Генри я много знаю. Хотя и ты, кажется, осведомлен о многом. О нашей семье, например. Но все же об ангелах у тебя представление довольно странное. - У меня в целом очень смутное представление, о том, что меня здесь окружает. И о демонах тоже. Я ничего не успел узнать, кроме того, что они, когда принимают свое обличие, берут себе другие имена. - Потому что у демонов нет прошлого, - пояснила Анастасия. - Они не желают иметь ничего в прошлом. Ничего ценного, ничего такого, что призывало бы их назад... Сжигают за собой все мосты. Поэтому и имена им не нужны. - У ангелов такое бывает? - Нет. Ангел остается собой... Мы заслуживаем право быть здесь еще на земле, и нам нечего стыдиться... Или пытаться что-то забыть... - она вдруг запнулась. Дэвид внимательно наблюдал за ней. - Бывает, конечно, - добавила Анастасия медленно - ей не хотелось лукавить, - что и мы что-то забываем. Из того, что было с нами при жизни. Я вот, например, не могу вспомнить свою смерть. И меня это очень угнетает. Дэвид усмехнулся. - Хотел бы я... Забыть свою смерть. Анастасия все же решилась спросить: - Это было... настолько ужасно?.. *** …Дело было даже не в самой смерти. Но само это состояние умирания, оно растянулось для него на годы. Этот бесконечный страх, пока он скрывался. Когда вздрагивал от каждого непонятного шума по ночам, съеживался от взгляда случайного прохожего, шарахался от каждой притормозившей машины... А когда он умер, они сделали это его непрекращающимся кошмаром. Были и другие, такие, о которых даже рассказать невозможно, но этот... Повторялся снова и снова. Он был один, был заперт в комнате без окон, и ему уже некуда было бежать. И было понимание того, что все кончено, и невозможность ни отсрочить, ни приблизить свой конец. Иногда он был в полной темноте, иногда комната была освещена, ярко или очень слабо. Иногда он бывал уже привязан или прикован наручниками к стулу, как это было на самом деле. Когда он сидел там, в подвале, и ждал своего брата. Он все же надеялся до самой последней минуты, что тот его пощадит. Он все же был его братом. Думал, может, поизмывается над ним, может, искалечит. Но не насмерть... Он не переставая умолял его о милосердии, но брат его как будто не слышал. Собственно, он так накачался виски и наркотиками, что вряд ли полностью осознавал, что делает. - Я его просил не убивать меня хотя бы до утра, думал, он протрезвеет и одумается. Что если так и вышло, но было уже поздно? Глупо, наверно, но почти до самого конца меня не оставляла мысль: а что будет, когда он придет в себя, и увидит, что сделал? Я бы точно умер... - Ты и так умер, - угрюмо прервала его Анастасия. – А он, судя по всему, так и продолжает жить. И не очень переживает по поводу тебя. - Мы же не можем этого знать наверняка. - Ты говоришь, как Маттиас, - вздохнула Анастасия. – Нельзя судить, пока не выяснишь все обстоятельства дела, да? Но ты дорассказывай, раз уж... - ...Он пытался удушить меня проводом, но никак не мог... Руки у него дрожали, и он не мог затянуть петлю до конца... Я все никак не умирал. Знаешь, какими были последние слова, которые я от него услышал? Это была цитата из Шекспира, из «Отелло»: «Я изувер, но все же милосерден, тебе так долго мучится не дам». Он пытался добить меня ножом, наносил удары мне в грудь, в шею, в спину... Снова и снова, но у него так тряслись руки, что нож либо бил вскользь, либо не входил достаточно глубоко... Я уже почти потерял сознание и надеялся, что он меня все же пристрелит... или даст истечь кровью... Но... Когда он понял, что ничего не получается... Тогда он взял тесак для разделки мяса. И на этот раз ему хватило всего двух-трех ударов. Но я знаю, он бил еще очень долго. Пока от моей головы и верхней части туловища почти ничего не осталось. - Ты хочешь забыть об этом? – с трудом спросила Анастасия, ее губы словно онемели. - Может быть... Я бы просто не хотел вспоминать об этом так часто. - У меня было совсем не так, - выговорила она. - Ты же не помнишь. - Я же знаю... Там тоже был подвал, но... Анастасия внезапно встала, словно охваченная потребностью куда-то идти, но стоило ей сделать шаг, как она пошатнулась и вынуждена была ухватиться за край стола. Дэвид с тревогой наблюдал за ней. - Что с тобой? Тебе плохо? - У меня кружится голова, - прошептала она. - Я позову кого-нибудь... - Не надо! Погоди, оставь меня. Дай мне минуту! У нее действительно кружилась голова, горло сдавило, сердце сжало словно в стальных когтях. Ожидание смерти, подумала она. «Состояние умирания растянулось для меня на годы». Он был готов, а она нет. В этом все дело. Но ведь никто из ее близких не знал, они тоже не были готовы... Или все-таки были? Неужели она одна была так беспечна, и так много думала о жизни, что ей и в голову не пришла мысль о возможном скором конце? Она так и не поняла, что происходит. *** ...Она так и не поняла, что происходит. На самом деле не поняла: когда ее оглушил шум выстрелов и крики, она упала и на несколько секунд потеряла сознание, но тут же очнулась от ужасной, невыносимой боли, которая заставила ее сесть и пронзительно закричать. Ничего, кроме боли, она не чувствовала, ослепнув и оглохнув, не понимая ничего вокруг, она кричала, пока хватило воздуха, а когда хотела вдохнуть, что-то ударило ее в грудь, слева. Что-то вдавилось в нее, вытесняя из груди остатки воздуха. Она опрокинулась навзничь, широко распахнув глаза и не в состоянии пошевелиться. Она услышала какой-то странный не то скрип, не то скрежет, а потом слабый стук, как будто что-то мелкое просыпалось на пол, но и не вспомнила о зашитых в корсет драгоценностях, сейчас стало не до них. «Я не могу дышать, - отстраненно думала Анастасия. - Что же это, как страшно, я не могу дышать...» Это стало самым главным: вдохнуть, глотнуть воздуха, если ей это удастся, все снова будет хорошо... Но грудь и горло словно были забиты ватой, и воздух не проникал внутрь. Ей казалось, что она слышит чей-то непрекращающийся жалобный стон, детский или женский, но, возможно, у нее просто звенело в ушах. Потом раздался резкий оглушительный звук и стон прекратился. Что-то возникло в поле зрения, совсем близко от ее лица, металлический острый предмет, названия которого она почему-то не могла вспомнить. К нему прилипла покрытая чем-то красным нитка, на которой качалась случайно зацепившаяся жемчужина. Предмет дернулся, жемчужина сорвалась и прокатилась по полу рядом с ее ухом. - Готова? – донеслось до нее будто издалека. - Да вроде. Вокруг все темнело - это от недостатка кислорода, подумала она, я теряю сознание... Ей стало вдруг так страшно, что откуда-то взялись силы, она смогла рывком перевернуться на живот и поползти... Ей показалось, что все кости и внутренности перекрутились внутри нее от этого усилия, но она смогла, наконец, сделать вдох, и воздух был так сладок, что даже жуткая боль отступила... - Мама... – простонала она. Этим все можно было исправить – найти мать в этой темноте, прижаться к ней, и она обязательно поможет... В этот момент что-то невероятно темное и тяжелое ударило в спину, и весь земной свет навсегда померк для нее… *** …Она стояла все там же, посреди комнаты Дэвида, испуганно прижавшись к нему, вся дрожа, покрывшись холодным потом, а он осторожно обнимал ее. - Я вспомнила, - прошептала Анастасия и разрыдалась. – Я все вспомнила, как я умерла. - Я позову кого-нибудь, - повторил он робко. – Тебе нужна помощь. - Нет-нет! – она еще крепче вцепилась в него. – Не надо никого звать. Они все равно не поймут... Подожди, это сейчас пройдет. Дэвид неловко погладил ее по плечу. - Прости. Я не должен был тебе все это рассказывать. - Наоборот. Я тебе очень благодарна. Потому что теперь я все помню. Мне показалось, что я вспоминаю, уже когда ты сказал, что твое умирание растянулось на годы... а я... я ведь так и не успела подумать ни разу, что это смерть... Так и не успела этого понять... Вокруг было совсем темно, как ночью. Кажется, свет стал меркнуть, еще когда Дэвид только начал свой рассказ, но тогда она не обратила на это внимания. «Как будто мы и в самом деле в подвале, - подумала она. - И отсюда нет выхода. Но это просто глупость, мы в Зарассветье, и с нами ничего плохого случиться не может. Что бы мы ни вспомнили, это все равно. Это все уже в прошлом, а перед нами бесконечный светлый путь, и все будет хорошо. Надо только унять эти совершенно ненужные слезы, в конце концов, это даже стыдно...» Она почти успокоилась, но ей было лениво сделать хоть что-то, чтобы зажечь свет, и вообще больше всего ей хотелось спать. - Здесь так темно, - сказала она и крепче сжала в объятьях Дэвида, не в силах отделаться от мысли, что вокруг них полная пустота. Та самая пустота, которой она так боялась при жизни, что после смерти она окутает ее, и ничего больше не будет. Как будто и в самом деле вокруг ничего не было. Кроме Дэвида – он был реален. А потом в темноте зажегся свет - маленький и робкий огонек свечи, который даже не освещал ничего, кроме уголка стола, на котором она стояла. Но в комнате сразу стало уютнее. Потому что в полумраке, за пределами круга света, угадывались стены комнаты, а за этими стенами был и весь остальной мир, вполне реальный. И уже нечего было бояться. - Извини, это все что я могу сейчас, - сказал Дэвид нервно. Они всхлипнула и потерлась лицом о его рубашку, вытирая глаза и нос. И подумала, что для вчерашнего демона это не так уж и мало. А потом почувствовала у себя на руке что-то теплое и влажное. С испугом отпрянула от Дэвида и взглянула на свои ладони. Даже при слабом свете было видно, что они окрасились красным. - Ах, Дэвид, твои раны... – воскликнула Анастасия в ужасе. - Что же я наделала! Прости, я не хотела... сжимать тебя так сильно! - Ничего, - ответил он спокойно. - Мне не было больно. Не больнее, чем мне всегда, но к этому я привык. Анастасия покачала головой. Это она привыкла к тому, что Дэвид изранен, вернее, просто позабыла об этом. - Тебе... так и не стало лучше? - Я не знаю. Крови теперь меньше, но... Боль слабее не становится, иногда мне кажется даже, что усиливается. Но, возможно, это просто из-за того, что я стал больше двигаться. - Можно... мне посмотреть? - Думаю, не стоит, - Дэвид мягко отстранил ее. - Я... мне приходилось такое видеть, - солгала Анастасия. - Правда. Я работала медсестрой в госпитале во время войны. Дэвид поколебался с минуту, потом с видом человека подчиняющегося женскому капризу, снял рубашку. Анастасия на самом деле вовсе не была уверена полностью, что ей так уж хочется это видеть. Но все оказалось не так страшно, как она опасалась. По крайней мере, она могла смотреть на это спокойно и даже разглядеть, как следует. В комнате стало почти совсем светло. - Наверно, зрелище не из приятных? – спросил Дэвид. – Я сам пока не видел. Анастасия, не удержавшись, осторожно коснулась одной из ран пальцем. Дэвид дернулся. - Ох, извини, - испугалась Анастасия. - Тебе больно?.. Очень? - Вовсе нет. То есть раны, конечно, болят, но это такая чистая боль по сравнению с тем, что было раньше... что я ее почти не замечаю. Выглядит, наверно, отвратительно? Анастасия покачала головой. - Это просто кровь и... я вижу кусочки кости там, где должны быть крылья. Это так странно. Дэвид накинул рубашку. - Я тебя обманула, - вздохнула Анастасия. - Я никогда не работала медсестрой. Только Татьяна. Ольга закончила медицинские курсы, но работать в операционной не смогла, не могла видеть все эти раны... Кровь и тому подобное. Работала сиделкой. А нас с Марией и вовсе... Не допустили до этих дел. Так что я никогда такого раньше не видела. - Зря, наверно, я показал тебе это. Теперь ты станешь жалеть меня еще больше. - Я и не думала тебя из-за этого жалеть. Просто удивилась. Я думала, наши крылья – это просто энергия. А у тебя это как будто... - Ваши крылья... – усмехнулся Дэвид. - Я же не ангел. А что в этом такого странного, как ты сказала? - Я просто думала... – сказала Анастасия. - У тебя должны быть ожоги. Если крылья у тебя сгорели. - Они горели, и я думал, что уже не смогу лететь выше. Думал только о том, чтобы еще раз взмахнуть ими... Хотя бы еще один раз... Из последних сил... А потом мне показалось - они просто вырываются из плеч... - Но это ведь боль, должно быть, страшная? - Да... Но я думал тогда - это самая последняя боль. Только выдержать ее, а потом… Он замолчал и опустил голову так низко, что Анастасии пришлось присесть на пол, чтобы заглянуть ему в лицо. - Потом?.. - Потом, я думал, будет лучше. Странная уверенность для демона, да? - спросил он хрипло и попытался улыбнуться. - Ты не демон и никогда им не был, - сказала Анастасия строго. – И что было дальше? - Дальше?.. Я открыл глаза и увидел тебя.