Звёзды смотрят вниз

Бушевала гроза. Ванесса стояла на крытой галерее близ библиотечного крыла, рядом с ней был Ганс. Она облокотилась о резные мраморные перила и смотрела на раскинувшиеся перед галереей садовые деревья. Только протяни руку, и в ладонь ляжет сочный мандарин. Сейчас эти огненно-оранжевые плоды, коими были усыпаны ветки, влажно блестели и искрились в свете вспышек молний. Ветер шевелил волосы и лёгкую ткань блузы. Ванесса перестала надевать поверх неё жакет. Воздух в Серебряном Тысячелетии очень тёплый и влажный, почти субтропический, и плотный жакет здесь был сродни пальто, да и движения стеснял. Ванессу очаровывала местная мода, поначалу приведшая её в панический ужас. Она и представить себе не могла, что женщина может ходить в платье, открывающем спину, плечи, большую часть груди, руки. Юбки были длинными, в пол, но лёгкими, из струящихся тканей. Никакого кринолина. А ещё женщины без стеснения носили брюки, если им хотелось. Вчера они с Харукой взяли с собой на конную прогулку леди Макото. Она превосходно держалась в седле и, конечно же, не пыталась взобраться на лошадь, закутанная в многослойные ткани, — она надела штаны. «Я бы хотела остаться здесь», — промелькнула мысль, и вслед за ней эхом прозвучал гулкий рокот грома. Краем глаза Ванесса заметила промелькнувший в коридоре знакомый силуэт. Оттолкнувшись ладонями от перил, она выпрямилась и повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть спину удаляющегося слуги Элиота. Он был один. Снова оставил среди дня господина и улизнул по своим нуждам! За что Элиот платит этому мальчишке жалование? — Мальчик! — окликнула его Ванесса. Она знала, что его зовут Лео. Отвратительное простецкое имя. И сам он — безродный деревенщина, в отличие от Ганса, например, с его богатой родословной. Это всё Винсент виноват, подобрал на улице сумасшедшую девчонку, не думая о репутации семьи. Он дурно влияет на Элиота. Винсент. При воспоминании о нём предательски вспыхнули щёки. — Госпожа Ванесса? — мальчишка повернулся, как всегда похожий на чучело со своими топорщащимися во все стороны волосами и чёлкой, закрывающей половину лица. Руки его были нагружены книгами. — Где Элиот? — Ванесса нахмурилась. — Я, кажется, велела тебе не оставлять его одного. Мы в чужой стране, а ты шатаешься тут со своими книгами! — Элиот попросил принести ему что-нибудь, — ответил мальчишка таким тоном, что Ванессе захотелось немедленно его ударить. — Господин Элиот! — Прошу прощения, госпожа Ванесса. Господину Элиоту нездоровится, поэтому я здесь один. С ним Винсент. — Господин Винсент, чёртово отродье! — кажется, теперь мальчишка стушевался. Он всегда был неуважителен к Элиоту, но не к остальным членам семьи. А теперь крысий выкормыш вконец обнаглел. — Подойди! Мальчишка подчинился. Он подошёл, и Ванесса с чувством отвесила ему звонкую оплеуху. Он пошатнулся, книги посыпались из его рук. Собственная ладонь гудела, а грудь изнутри обжигал гнев. Почему такие гадёныши, как этот мальчишка, остаются жить, а её, Ванессу, ждёт смерть? Разве не она должна быть рядом с братом — его единственная опора, его любящая сестра? Мальчишка опустился на колени и стал собирать упавшие книги. Некоторые упали корешками на пол и от удара раскрылись; на страницах Ванесса увидела иллюстрации с закованными в латные доспехи рыцарями. Заметив, что мальчишка замер вдруг, Ванесса подняла на него глаза. Она не успела ни отшатнуться, ни даже сообразить, что происходит, когда мальчишка сунул руку под фрак, вытащил револьвер, вскинул его и спустил курок. Грянул выстрел, зазвенело разбитое стекло. Ванесса рывком обернулась. Позади неё на полу лежала груда серебристых, похожих на зеркальные, осколков. В хаосе кусков стекла смутно угадывались очертания человеческого тела. — Надо же, попал… — тихо, себе под нос, сказал мальчишка. Ванесса подошла к стеклянному крошеву, пошевелила его носком ботинка. На обеспокоенный вопрос Ганса «Всё ли с вами в порядке?» она ответила кивком. — Что это? — спросила она, слушая, как стекло хрустит под подошвой. — Не знаю. Оно подкралось к вам сзади, всё из стекла. Это была женщина с длинными когтями. Оно было бесшумным, как тень. И столь же стремительным. Оно бросилось на Ванессу, ловко перепрыгивая через груду битого стекла, замахнулось когтистой рукой. Ванесса увернулась, рванула из ножен шпагу, нанесла быстрый удар снизу… но оно перехватило сталь своей стеклянной рукой, оттолкнуло клинок и снова пошло в атаку. — Отойдите! — крикнул мальчишка. Ванесса рефлекторно отшатнулась, уходя вправо. Прозвучало два выстрела, только один из них попал в цель, вдребезги разбивая левую сторону груди стеклянного нечто. Тогда Лео выстрелил третий раз, и оно безмолвно рассыпалось сонмом осколков. Всё ещё сидя на полу, Лео открыл барабан револьвера, и стреляные гильзы со звоном посыпались на пол. Он извлёк из внутреннего кармана фрака несколько патронов и торопливо вставил их в опустевшие гнёзда. Оглянувшись, Ванесса крепко выругалась. Со стороны библиотеки на них надвигалось четверо существ. Они были похожи на отлитых из тёмного стекла нагих женщин. Волосы — тугие чёрные кудри — глянцево блестели и не шевелились при движении. Серебристо-серые глаза были пусты, а на полных губах застыли одинаковые коварные улыбки. Они шли неторопливо, тихо посмеиваясь себе под нос. «Они не видят нас?..» — Быстро вставай и пошли, — процедила Ванесса. Ухватив мальчишку за рукав, она рывком вздёрнула его на ноги. — Но книги… — Ты в своём уме? Ну, пошевеливайся! Но женщины из стекла уже заметили их. Громко и зловеще хохотнув, они резво побежали вперёд по коридору. Мальчишка выстрелил, но промазал. Сколько у него патронов с собой? Ганс был безоружен, но он выступил вперёд Ванессы, будто собираясь сражаться с монстрами голыми руками. Лео снова выстрелил, и на сей раз ему повезло — пуля нашла свою цель. Вихрем на них налетели оставшиеся монстры. Двое смели Ганса, третья опрокинула Ванессу и сжала руками клинок, парировавший её когти. Мальчишка — достаточно юркий и проворный, чтобы тягаться с монстрами в ловкости, — увернулся, но стрелять не стал. «Я нахожусь на линии огня», — подумала Ванесса, напряжённо удерживая мешающий монстру клинок. Мышцы от напряжения заныли. С глухим стоном Ванесса со всей силы ударила монстра ногой в голову, подскочила, рубанула с плеча, и под ноги ей посыпались осколки и стеклянное крошево. Она обернулась на булькающие и чавкающие звуки. И её чуть не стошнило. Ганс лежал на полу с неестественно вывернутой головой. Из разодранного горла била пульсирующей струйкой кровь. Монстры разодрали его фрак, вспороли грудь и брюхо и с наслаждением запустили когти во внутренности. В груде мяса белели сломанные рёбра. По полу протянулись длинной лентой вытащенные и любовно разложенные кишки. — Госпожа Ванесса. Лео взял её за руку чуть выше локтя и потянул за собой. На Ганса он не смотрел. Ванесса позволила увести себя прочь, в сторону библиотеки, но шла она, не глядя, будучи не в силах отвести взгляд от представшего её взору омерзительного зрелища. В горло толкался ком тошноты, она сглатывала, но её всё равно складывало пополам. У дверей их встретила стража. Оба — точно изломанные куклы. Зубы оскалены, радужки мерцают ярким золотым светом. От правого глаза одного из стражников протянулась тонкая струйка крови. Ванесса стремительно прошла вперёд, вслушиваясь в стук своих каблуков и тщась успокоиться. Сердце болезненно билось о грудную клетку. Голова кружилась. Было тяжело дышать. Перед глазами — выпотрошенный Ганс, многие годы служивший верой и правдой. Ванесса ушла от удара кривым клинком, ударила эфесом шпаги стражника по затылку, второго пнула в голень, потом, когда он упал, — по виску. Потом огляделась по сторонам и, ещё не успев осознать увиденное, схватила Лео за шкирку, втолкнула его в библиотеку, забежала следом за ним и захлопнула двери. Уцепив высокий канделябр, Ванесса вогнала его над ручками, фиксируя двери. Канделябр держался хлипко, надолго этого не хватит. С обоих концов коридора бесшумно скользили стеклянные женщины-тени с хищными лицами и кошмарными улыбками. Быть может, Ванессе повезёт, и монстры пройдут мимо. Но если нет — придётся как-то выбираться. А на её шее ещё этот чёртов мальчишка, который стреляет хуже Гилберта в пятнадцать лет. Поди, прицелься с такой чёлкой. Она пересекла зал, подёргала ставни высоких витражных окон. Заперто. Она запаниковала и бездумно загнала себя в ловушку, где и заперлась, а ведь можно было побежать на галерею, а оттуда — к соседней башне, сделать большой круг, но вернуться в гостевые покои, к Элиоту. Проклятье! — Сколько у тебя патронов? — спросила Ванесса, оборачиваясь. — Ещё три, кроме тех, что в обойме, — ответил Лео. — Госпожа Ванесса, нам лучше уйти вглубь библиотеки. Она большая, здесь легко спрятаться. Эти твари нас не видели. Даже если выломают дверь из любопытства — побродят и уйдут. Ванесса недовольно хмыкнула. Ганс не осмеливался лезть к ней с советами и указаниями. Но Лео был прав. В конце концов, она сама виновата — сглупила и мальчишку с собой потащила. — Держись позади меня, — сказала она, вбрасывая шпагу в ножны и отворачиваясь. Если бы Лео погиб в результате нападения монстров, Элиот обзавёлся бы правильным породистым слугой. Но правильный породистый слуга Ванессы лежал на галерее, и внутренности его были живописно размазаны по полу. А неправильный безродный слуга Элиота спас ей жизнь. Она не станет забывать об этом и попробует быть выше мелочного презрения к его происхождению. Очутившись в укрытии из книжных стеллажей, Ванесса прижалась спиной к стене, накрыла лицо руками, потёрла глаза и щёки, шумно выдохнула. В этих волшебных землях преклонялись перед королевой, считая её воплощённым божеством, но то было восхищение и поклонение, а не раболепие. Харука свободно разговаривала со слугами и помогала им, если то было в её силах. Люди для неё были… людьми. Ванесса чувствовала себя обманутой, ведь всю сознательную жизнь её учили: слуги — твои вещи. Пользуйся ими, пока они полезны и нравятся тебе, а потом заменяй на новых. Не запоминай их лиц. Они — тени. Ванесса никогда не понимала, почему высшее общество для неё так обременительно, но Харука открыла ей глаза. Риверра душила Ванессу. Элиот смог сохранить индивидуальность и поступать по своим принципам, а границы Ванессы стёрлись. Уже не такая, как все, ещё одна из многих. Она чувствовала себя чужой среди дам, слишком от них отличная, и вместе с тем она не готова была просто жить так, как ей хочется, ведь это шло вразрез со всеми нормами и догмами, впитанными ею с молоком матери. Лео стоял, прислонившись к стеллажу. Револьвер он убрал за пояс. Безоружный, взлохмаченный, он выглядел расслабленным, но Ванесса могла поклясться, что он напряжённо вслушивается в зыбкую тишину. До чего же он, всё-таки, раздражает. Не столько он сам, сколько его инаковость. Он — белая ворона, и ему комфортно в своей роли. И Ванесса завидовала ему. Она зашлась в кашле. Лео встрепенулся, пошарил по карманам, отыскал платок и протянул ей. Ванесса оттолкнула его руку, зажала ладонью рот, но зеркальные монстры услышали — библиотека наполнилась гулкими звуками тяжёлых ударов и жутким, отвратительным хихиканьем. — Не выходите за пределы башни! — крикнула леди Мичиру, круто разворачиваясь и подхватывая юбки. — Простите, госпожа, но мы не можем сидеть, сложа руки. Такие уж мы, риверрийцы, — ответил Брейк. — Вы — наши гости. Вы уже достаточно пострадали от нас. Элиот фыркнул и, подхватив ножны с мечом, направился к дверям. Винсент, глядя ему вслед, покачал головой. Ванесса побледнела и осунулась, но в целом ощущала себя вполне здоровой, — в отличие от Элиота. Болезнь изнурила его. Проклятье словно пожирало его с удвоенной силой. Он с трудом держался на ногах, но рвался в бой. Чувствовал приближение смерти и не хотел гнить заживо в собственной постели? Похвально. Но безрассудно. — Элиот, — позвал его Оз. — Нам лучше остаться здесь. Мы ведь не знаем, что происходит во дворце. Мы ничего не сможем сделать. Он обернулся в дверях. — С каких пор ты стал трусом и перестал заботиться о других? — спросил он, вперив взгляд в Оза. Его глаза пылали синим огнём гнева, ослепительно-яркого и обжигающего. Даже на расстоянии Винсент чувствовал силу этого гнева, смешанного с паническим беспокойством. — Элиот… — Там моя сестра и Лео. Поэтому просто умолкни. Он толкнул двери плечом и выскользнул в коридор, как дуновение порывистого ветра. Винсент вздохнул, встал из кресла и направился за ним следом, на ходу вынимая из кармана револьвер и проверяя патроны. — Куда ты, Винс? — окликнул его Гилберт. Патроны были в порядке. Винсент вернул на место барабан, сунул руку во внутренний карман сюртука, нащупал там запасные патроны. Ещё несколько было в левом кармане. — Помогать брату. Леди Мичиру перехватила его за локоть, заглянула в глаза внимательным взглядом. — Вы должны кое-что знать, — сказала она. — По дворцу бродят не только монстры. Есть люди… стража, прислуга… они будто одержимы. Прошу вас, сведите жертвы к минимуму и стреляйте, лишь если иного выхода не останется. — Даю слово, — ответил Винсент. У него слишком мало патронов для того, чтобы тратить их на каждого «одержимого». В коридоре его нагнал Гилберт. В зубах — зажжённая сигарета, взгляд бегающий, виноватый, и сам он понурившийся и измотанный. — Винс, постарайтесь найти Ванессу и Лео быстрее, — сказал он. — Я… прости, я должен пойти с тобой, но не могу оставить Оза. — Я понимаю, — с улыбкой ответил Винсент. — Твоему маленькому господину страшно. Запри его в комнате и стой на страже его покоя. — Оз не трус! — выпалил Гилберт. — Он совершенно расклеился из-за смерти Ады. Винит в этом себя. Что не досмотрел. Что не был рядом, пока она умирала. Но он не выдержит и помчится вслед за Элиотом, а я не хочу, чтобы он пострадал. — Сколько лет ты знаешь Оза? — мягко спросил Винсент. — Четыре года? Может быть, семь? А Элиота? Пусть лучше умрёт Элиот, чем Оз, так? — Винс, я… — Гил, — Винсент, улыбаясь, провёл ладонью по его щеке, отчего Гилберт мгновенно напрягся. — Пожалуйста, сиди в башне со своим господином и не выпускай его. Будьте в безопасности. А я обо всём позабочусь. «Я ведь тоже могу умереть», — подумал он. А Гилберт об этом не подумал. Все его мысли занимал только Оз. Для Винсента места не осталось. Это не удивительно, не обидно, не больно, не горько. Это — никак. Винсент смирился. Винсент похоронил себя. Всё — ради Гилберта. Он нагнал Элиота сразу за поворотом. Элиот одарил его недовольным взглядом, хмыкнул, но промолчал. Вдвоём они быстро добрались до библиотеки и замерли, выглядывая из-за угла. Двери распахнуты, пол усеян осколками стекла. Ничком лежат два стражника. Чуть дальше виден длинный кровавый след, словно раненого или мёртвого тащили. Элиот осторожно вышел из-за угла, замер вдруг, прислушался — и тут же закашлялся. Винсент тоже напряг слух, абстрагируясь от кашля. Из библиотеки доносился приглушённый шум: шарканье ног, скрежет стали, звон стекла. Грянул выстрел. Элиот небрежно отёр платком кровь с губ, обогнул Винсента и первым вошёл в библиотеку. Винсент держался на расстоянии в пару шагов, револьвер — в опущенной руке. В лабиринте стеллажей они отыскали Ванессу и Лео. Они стояли, загнанные в угол, друг подле друга, Ванесса — с окровавленной шпагой в выставленной вперёд руке, Лео — с вскинутым револьвером. Зеркальные куклы, описанные леди Мичиру, улыбались и посмеивались в стороне, а на клинок и дуло револьвера пёрли люди. Людей немного, Винсенту хватит патронов, чтобы снять их всех по одному точными выстрелами в голову — пазуху грел ещё один, запасной, револьвер. Он быстрым движением расстегнул сюртук, сунул руку под полу, нащупал рукоять второго револьвера и оглянулся на Элиота. Ни стражники с прислугой, ни стеклянные куклы их пока не обнаружили, это хорошее преимущество. А с Элиотом творилось неладное. Он вдруг пошатнулся, схватился за левую сторону груди, сжал в пальцах ткань. Кажется, он дрожал. В его широко раскрытых глазах плескалось… непонимание. Потом он распрямился и бросился вперёд, на бегу обнажая клинок и отшвыривая прочь чёрные ножны. Точно коса, он вошёл в поле людей и стеклянных кукол. Куклы бросились врассыпную, Винсент снял их, стреляя с обеих рук. А Элиот тем временем убивал людей. За его плечами мелькнула тень — смутная, но достаточная для узнавания. Цепь. Нелегальная. По спине пробежал холодок. Лео опустил руку с револьвером. Он прижался к стене, словно позабыв о том, что окружён врагами. Когда в живых не осталось никого, кроме них четверых, Элиот остановился, поднёс ладонь к лицу, накрывая глаза. За витражными окнами шумел дождь — стучал, дикий, в стёкла. Лениво рокотал гром, будто бы выдохшись. — Элиот, — позвал Лео. Он отстранился от стены, сунул револьвер за пояс, протянул руку, намереваясь дотронуться до Элиота. А тот отнял ладонь от лица, огляделся, повернул голову к Лео. — В чём дело?.. Почему здесь столько крови? Лео замер, так и не коснувшись его плеча. Винсент всматривался в лицо Элиота и видел на нём лишь печать непонимания. Как такое возможно? Он что, действительно ничего не помнил?.. Дело в проклятии — оно влияет на память? Или… — Ванесса, ты цела? — спросил Элиот. Ванесса кивнула; на ней лица не было — напуганная, ошарашенная. — Лео? Почему ты плачешь? По щекам Лео текли слёзы. Губы его чуть заметно дрожали — бледные, точно известью измазанные. Он уткнулся в плечо Элиота, судорожно сжал ткань его рукава. От той щемящей нежности, с какой обескураженный и смущённый Элиот обнял его, Винсенту стало не по себе. Немного тошно, немного горько, немного завидно. Он отвёл взгляд, не желая смотреть на то, чего сам всегда был лишён. Он взглянул на Ванессу. Если бы он сейчас протянул к ней руки, она с готовностью приняла бы его объятия, позволила бы успокоить себя и утешить. Быть может, даже подарила бы тень того, что дарил Элиот Лео. Но Винсент не протянул рук, и Ванесса осталась стоять у стены. — Это моя вина, — сказал Лео хрипло. — Ты их всех убил. Из-за меня. Это я виноват… Винсент убрал револьверы, подошёл к Лео и взял его за плечи. Похоже, он знал, что творилось с Элиотом, но отчего-то скрыл это. А ещё Винсенту отчаянно хотелось разорвать их непристойно-нежные, отвратительно-тёплые объятия. Но Лео не пожелал отстраняться от Элиота. Он повёл плечами, сбрасывая его руки. Дёрнулся, когда Винсент настойчиво потянул его прочь. Он бился в руках Винсента, точно мотылёк. Элиот рванул к нему, но Винсент остановил его резким жестом. Он крепко держал Лео, прижимая его спиной к себе, и ждал, пока утихнет его истерика. Лео обессилено осел на пол, и Винсент — вместе с ним. Он всё ещё держал его, обнимая за плечи и не сводя с Элиота взгляда. Он не хотел получить удар клинком от обезумевшего брата. Наконец, Лео утих. Винсент, забывшись, прижался губами к его виску, безмолвно успокаивая. Элиот справился бы с этой ролью лучше, но он сейчас явно не самый подходящий кандидат в утешители. Вокруг — кровь: на стеллажах, на корешках книг, на полу, на одежде Элиота, на его лице. В руках — трепещущий испуганный мотылёк. Перед глазами — человек, чище которого Винсент никого не встречал, и руки этого человека обагрены кровью. — Расскажи мне всё, — тихо проговорил он на ухо Лео, зарываясь пальцами в его чёлку. — И Элиоту. Дождь утих, и наступила звонкая гнетущая тишина.