Dirtha'vhen'an: Цветок среди руин

Глава 3. Tel'enfenim Ma Garas Mir Renan

      Энлее потребовалось сделать всего лишь один шаг, прежде чем упасть на колени перед богиней. Она готова была просидеть в таком положении, не поднимая головы, хоть вечность. Благоговение, скорбь и страх смешались в один эмоциональный клубок. Войдя в обитель Митал, она буквально ослепла от сияния и величия. Чувства, что переполняли её, готовы были вырваться наружу, но она сдерживалась, как могла.       Белая мраморная мозаика пола, с вкраплениями плиток в форме зеленых листьев из какого-то камня и блестящие, из серебристого металла сапоги богини - вот, что видели ее глаза. Однако ей не позволили остаться в этой позе. Богиня сама тут же склонилась над ней, протягивая руку и увлекая к причудливым креслам с прямой спинкой из золотистого дуба.       - Присядь сюда, дитя, – ее голос, величественный и в тоже время нежный, и ее руки, придерживающие девушку, были наполнены теплом, окутывающим все вокруг.       Усадив эльфийку, Митал также села в кресло напротив. Энлеа, наконец, посмела поднять взгляд на богиню и увидела в ее глазах беспокойство, но удивиться этому она не успела, так как в комнате они были не одни. Рядом с креслом богини стояла еще одна девушка. С орлиными чертами лица, она смотрела на Энлею с нескрываемым интересом. Ее рыжеватые волосы были заплетены в косу и заколоты заколками, а зеленые глаза пристально глядели на нее, да и сама эльфийка была похожа на птицу. Ее доспехи были необычны, не такие, какие Энлеа видела в этом Храме. Это был не храмовый жреческий доспех как у Абеласа или те одеяния, что носила боевая свита Митал. Они даже не были похожи на сияющее одеяние Фалондина.       Пурпурный цвет металла отливал серебристым светом, наручи, перчатки и сапоги также были из серебристого металла, с выгравированными рунами и цветочными орнаментами, глубокое декольте подчеркивало фигуру владелицы, а надетая сверху шкура из меха какого-то белого животного служила одновременно украшением и элементом утепления. Для храмовых слуг было нехарактерно носить при себе какое-либо оружие, но у этой девушки на поясе был меч. Приглядевшись повнимательнее к ее лицу, Энлеа заметила на нем едва заметные царапины, не свежие, но и не до конца зажившие, такие обычно бывают у воинов.       Энлеа ожидала враждебности, упреков и обвинений, сурового приговора, гнева, наконец, но что предстало перед ней? Светлая круглая комната с поблескивающими стенами и мозаиками из драгоценных камней, величественные окна из разноцветного стекла, легкие прозрачные занавески, ворсистые теплые яркие ковры, цветы, фонтаны, резные светильники и уютная мебель, на которую ее так бережно усадила сама богиня. И пока они с богиней молчали, изучая друг друга, девушка-воин, стоявшая подле Митал, придвинула к Энлее тарелку с фруктами, а после, взяв оттуда одно яблоко, поклонилась богине и ушла в отделенную часть комнаты, дабы им не мешать. Когда девушка-воин покинула их, Митал мягко и крепко взяла Энлею за руки и проговорила, глядя в ее голубые глаза, словно увидев в них что-то ведомое лишь ей:       - Такая молодая, такая яркая, что аж глаза слепит. Кроме того, я вижу амбиции и огромную силу.       Руки девушки похолодели, словно вся кровь, что была в ее теле отлила к самому сердцу, она почувствовала жар на своих щеках, а богиня наклонилась к ней еще ближе, обдавая новой волной своей силы.       - Скажи дитя, о чем мечтаешь ты?       Вопрос богини был для нее неожиданным. В горле пересохло, в висках застучало, и все вокруг закружилось, а она смогла лишь спросить:       - Сейчас?       -Сейчас, – был утвердительным ее ответ, а руки легонько сжали ее в своих, как бы намекая на то, что ей следует говорить все прямо, и тогда Энлеа решила послушать свое сердце.       - Хочу узнать я, что со мною будет теперь.       - О будущем твоем скажу, что все лишь от тебя зависит,– сказала она в ответ на ее признание, заставляя поток чувств и вопросов снова вырваться.       - Но мой отец Вас предал! Разве по Вашим законам…       Богиня остановила ее на половине фразы, по-матерински успокаивая. Ее слова словно ласково гладили Энлею по голове.       - Но ты ведь - нет. Сердца я насквозь вижу, в твоем…. Вины здесь нет, – она покачала головой и снова посмотрела девушке в глаза.       - Но все же. Что делать мне теперь? – недоуменно ответила Энлеа. Ей так хотелось узнать ответы, но в словах богини таились лишь новые вопросы.       - Что хочешь? Я выбор дам тебе.       Энлею терзала мысль, что не стоит так слепо доверяться ей, хотя богиня пока не сделала ей ничего плохого. Страх того, что она не знает на что способны Эванурисы, сковывал ее волю, однако богиня прервала ход ее мыслей:       - Не бойся слов моих, дитя. Перед судом здесь все равны, и приговор не по Статусу, а по делам, заслуживает каждый.       С деликатностью женщины, которая давно осознавала убийственную силу слов, последняя фраза богини звучала как конец разговора, и тот свет, что светил для Энлеи в этот момент - погас.       Богиня подозвала к себе девушку-воина, и та, не говоря ни слова, взяла Энлею за руку и вывела из обители Митал.       Двери за ними закрылись, Энлеа едва держалась на ногах. Вместе с девушкой-воином они спустились по лестнице, и там, внизу, улыбнувшись Энлее эльфийка проговорила:       - О, Эльгарнан, так вот она какая - ты.       - Какая? Я? – спросила недоуменно Энлеа, на что девушка схватила Энлею за плечи и, все так же улыбаясь и хитро щуря свои зеленые глаза, ответила:       - Девушка, из-за которой тут такой переполох Фалон'Дин устроил.       - Переполох из-за меня? – захлопала удивленно ресницами эльфийка, а рыжая девица усмехаясь продолжила:       - Кричал тут, говорил, чтобы тебя ему отдали.       Энлеа была поражена, узнав что Эванурис Фалон'Дин пытался заявить на нее свои права. Она невольно стала предметом спора между двумя богами, и если раньше надежды совсем не было, то теперь, после разговора с Митал, она поняла, что получила защиту и поддержку, о которой просила. Что бы ни говорили в ее деревне обо всех Эванурисах, теперь она была абсолютно уверена, что ее надежда еще жива и цепляется всеми силами за свою свободу. Елейный голосок и насмешливые взгляды ее спутницы-эльфийки в странных доспехах раздражали ее, но она ничего не могла с этим поделать, ведь девица и не думала что-то разъяснять. И так продолжалось бы наверное еще очень долго, если бы навстречу им не пришел Абелас. Он строго уставился на рыжую эльфийку и спросил:       - Онала? Что решила Митал?       Они были знакомы и по недовольному лицу Абеласа и Оналы, Энлеа поняла, что они друг друга недолюбливают. Но теперь, по крайней мере, Энлеа знала, как зовут ту, которая стоит рядом. В этом храме теперь есть два эльфа, которых она знает, и это хоть немного заставляло ее не чувствовать себя так одиноко.       Абелас ждал ответа Оналы и переводил взгляд с одной эльфийки на другую, словно решая какую-то сложную задачу. Онала отпустила руку Энлеи и с улыбкой ответила:       - Mala vir mala revas.