Глава 10. Ise te’elan mathem
Каменные стены с золотыми испещренными узорами плинтусами и покрытые слоем алой пыли полы с мозаикой, по которым она шла, отливали золотом. Удушающая горечь обжигала ее легкие, а щупальца темной магии словно обволакивали ее тонкие запястья и тянули в темноту, где светились каменные истуканы, обвитые голубыми жилами. Она шла на этот голубой свет, словно что-то неведомое вело ее туда. Повсюду были разбросаны куски разрушенных стен, когда-то представлявшие собой величественные строения и едва покачиваясь от ветра, из них росли папоротники и голубые цветы. Девушка подошла к одной из странных стен, которая издалека показалась ей интересной. На ней в отличие от других был нарисован странный магический узор, который пульсировал словно вена наполненная кровью. Не в силах удержаться она дотронулась до его дрожащей поверхности и узор тут же начал таять, превращаясь в жидкость, которая испачкала ее одежду и пол, разливаясь густой лужей под ее ногами. В этот же момент левую руку, на которой был ее браслет начало саднить, и когда девушка повернула ладонь к свету, чтобы посмотреть почему, то поняла, что эта алая жидкость, стекавшая со стен, не что иное, как ее кровь. Девушка стояла и наблюдала, как странная стена исчезала в красно-черной дымке и как только улеглась пыль, она услышала грозное рычание и увидела в глубине только что открывшегося прохода устрашающий силуэт крупного черного волка преградившего ей путь. Охваченная ужасом, Энлеа застыла на месте не решаясь идти туда, где стоял волк. Неведомая сила тянула ее туда, но разумом девушка понимала, что у нее нет ни малейшей возможности, пройти мимо волка невредимой. Зверю с его огромными длинными лапами не составит труда настигнуть и разорвать ее на куски. Между тем тяжелые капли крови из раны на ее руке, продолжали стекать на пол, образуя прекрасный соблазн для хищника, а ее собственные ноги словно примерзли к полу, заставляя застыть лицом к лицу с хищником, который глядел на нее своими желтыми глазами. Уверенная в том, что настал ее последний час, она закрыла глаза, в надежде, что ее смерть будет быстрой, как вдруг из глубины этой тьмы донесся знакомый голос Фен'Харела: - Ma dara u'lea. Ma garas mir renan.* Расплывчатым пятном перед ее глазами всплывали видения каменных руин с прозрачным потолком, где в его середине виднелась ветка мирта, припорошенная снегом. Из-за костра она отбрасывала причудливые тени на каменные стены, а воздух в этом месте был наполнен запахом жженых листьев с примесью тлена старых стен. Видя, что девушка приходит в себя Фен'Харел наклонился над ней, как раз в тот момент, когда она открыла, наконец, свои глаза и насмешливо заметил: - Это весьма благоразумно с твоей стороны очнуться до того, как мне пришлось бы нести тебя весь оставшийся путь на себе до Дворца. От такой неожиданной заботы и совершенно не понимая, где находится, девушка резко села. И как, оказалось, сделала это зря, так как головокружение не заставило себя долго ждать. - Не стоило так торопиться, дален, - снова заметил он и тут же кинулся к ней, придерживая за плечи, чтобы предупредить повторное падение. Энлеа была еще слишком слаба, чтобы сопротивляться, поэтому позволила пробыть им еще немного в таком положении, до тех пор, пока приступ слабости не отступил, и она смогла владеть своим телом. Оглядевшись, она поняла, что они находятся в каком-то странном строении, напоминающем святилище или склеп, на улице был день, так как глаза слепило солнце, а в костре, что видимо был потушен совсем недавно, еще тлели угольки. Головная боль, и головокружение постепенно отступали, но левая рука по-прежнему беспокоила ее. Взглянув на свою ладонь, девушка застыла, а потом, покачав головой, попыталась отогнать внезапно появившееся видение ее жуткого сна, но оно не уходило. Как и в ее сне, она была ранена, но сейчас ее ладонь была перевязана, переместив удивленный взгляд со своей раны на Фен'Харела, девушка спросила: - Что это такое? Я не помню когда поранилась. - Духи требовали платы. Разве ты сама не почувствовала, как тьма проникает в тебя, - неожиданно изменившись в лице проговорил Фен'Харел, Энлеа поежилась словно от холода. Она чувствовала эту силу, эту тьму, и даже сейчас мысли об этом приводили ее в ужас, заметив, что Фен'Харел все также внимательно смотрит на ее ладонь, она спросила: - Это ты сделал? - Они не отпустили бы тебя. Поэтому пришлось предложить им каплю твоей крови. Все пошло совсем не так, - с горечью заметил он, словно он был в чем-то виноват, и это была не ее, а его боль. Ее грело это чувство, что он сожалеет о том, что ему пришлось сделать. Но остался и другой вопрос, что это за духи были, и почему нельзя было обойтись без ее крови. - Без моего согласия? - ответила она обиженно и попыталась увеличить дистанцию между ними, но Волк слишком крепко держал ее за плечи. - Ты была не в том положении, чтобы что-то решать. К тому же я сомневаюсь, что ты предпочла бы остаться там, – неожиданно резко ответил Волк и его взгляд стал снова холодным. Как и всегда ее согласие, ее желание ничего не значило для Фен'Харела, маска безразличия снова появилась на его лице, таким образом, он давал понять, что не желает отвечать на ее вопросы. Внезапно он поднялся и отошел к входу этой эльфийской крипты. Некоторое время он стоял к ней спиной, и его фигура вырисовывалась мягким силуэтом в золотистом свете проема, льющимся снаружи. Когда он обернулся, что-то в ее груди беспомощно сжалось от понимания, что он злился. Но на что? Неужели на нее? - Почему ты снова смотришь так? Что я снова сделала не так, - спросила девушка, совершенно не ожидая того, что Волк соизволит ответить, но он ответил: - Ты не должна была использовать магию. - А что если бы я не применила свою магию? Андруил сошла с ума, она чуть не убила меня, - попыталась оправдаться она, но Волк лишь снова оборвал ее попытки. - Ты разве не понимаешь, как она опасна? На его лице застыл вопрос, ответ на который, по его мнению, был очевиден. Но очевиден он был только для него, она же не могла знать всего. Словно борясь со своими эмоциями Фен'Харел, чуть опустил подбородок и сжал губы в попытке удержать неконтролируемо вырывающийся гнев. - У нас полегло пол отряда. Я потеряла Йевена, а он ведь Рыцарь-чародей. Что мне оставалось делать? В попытке смягчить его отношение Энлеа попыталась объяснить, хотя внутри все в ней кричало от негодования, но новая конфронтация не привела бы ни к чему хорошему, она понимала это. И он тоже понимал это, но все равно снова раззадорил ее уверенностью в своей правоте. - Я следил за Вами, я был рядом. И ты знала это. Андруил не смогла бы навредить Вам. Вы должны были бежать. Посмотри на Оналу. Это не ловушки храма, это ты. Ты ее ранила. Он указал на ее ошибку, результаты которой лежали неподалёку от них без сознания на самодельном настиле из еловых ветвей. А рядом расположился Йевен, он тоже был ранен, но не так сильно, сила его магии поддерживала Оналу, но по бледности ее лица Энлеа понимала, что дело скверно. Все это и без того вызывало огромную вину и сожаление Энлеи, но Фен'Харел продолжал отчитывать и обвинять ее, чем провоцировал ее поддаться на провокацию, и она поддалась: - Ты переоцениваешь мои способности, единственное, что я чувствовала там это зло. Оно было повсюду, даже в воздухе, которым я задыхалась. - Твоя сила столь разрушительна, что может ранить даже случайно. Так жаль. У тебя пытливый ум и душа созидателя, ты стремишься к знаниям, но впустую тратишь свой талант, - с сожалением ответил он, его гнев ушел, но раззадоренная его нападками девушка не могла остановить разгоравшуюся внутри нее ярость. - Ты ненавидишь меня? - с вызовом во взгляде задала она вопрос. - Я этого не говорил, - коротко и сухо ответил Волк, на что Энлеа хитро сузила свои голубые глаза, и с особым рвением продолжала свою словесную атаку, подобно той, что он проделал с ней ранее и спросила: - Почему? Почему ты ненавидишь меня? Твое лицо, когда ты смотришь на меня, я чувствую. Понимая, что разозлил ее, Фен'Харел попытался сгладить их неприятный разговор, но его попытки больше не действовали. Слишком хорошо он взрастил в ней эту недоверчивость, эту неприязнь с их самой первой встречи. - Ты очень проницательна. Нет. Я не ненавижу тебя. Он следил за ее лицом, очень внимательно пытаясь предугадать ее дальнейший вопрос, который, по его мнению, был бы наполнен таким же нескрываемым недовольством, но к его удивлению эмоции на ее лице выдавали скорее грусть, чем обиду и она лишь снова спросила: - Неужели я дала какой-то повод? Я была напугана и не могла защититься иначе. Что такого в моей силе? Что есть во мне такого ужасного, из-за чего меня можно ненавидеть? Даже не смотря на его прямой ответ о том, что он не ненавидит ее, она продолжала так думать. Ее больше не устраивали попытки Фен'Харела уйти от прямых ответов, она хотела знать правду. Нет, это было ей просто необходимо. Взгляд, с которым она смотрела или этот порыв отчаяния, проскальзывающий в ее голосе, заставили Волка ответить прямо: - Наследие твоей матери. Реакцией на его прямоту стал недоуменный непонимающий взгляд, она не понимала, что такого в ее матери не устраивало Фен'Харела. - Но моя мать давно умерла. И отец тоже, у меня больше нет ничего в этом мире, - прошептала девушка, и голос ее прервался. Слишком свежа была рана, и всего лишь напоминание о ней было очень болезненным для нее. Даже подарок Митал, который был отголоском ее дома и который сейчас укрывал ее плечи, вызывал отчаянье и слезы на ее глазах, что говорить о прямом упоминании. Но Фен’Харел, похоже, и в самом деле был истинным Ужасным Волком, и поэтому она совсем не удивилась, услышав смех в ответ на свои слова. - Тебе смешно? – горько проронила девушка, опуская голову, чтобы сдержать слезы, но Фен'Харел схватил ее за подбородок и, удерживая маску невозмутимости на своем лице без тени сожаления ответил: - Прости, я не собирался насмехаться над твоим горем. - Нет, именно это ты и сделал, - словно истину проговорила она, и слезы мгновенно высохли на ее глазах. Теперь пред ней предстала та самая желаемая ей истина - от него она никогда не добьётся доброты, симпатии или даже сочувствия. Его слова, как игра, следование сценарию от реплики до реплики. Она, было, отвернулась от него, но слова Фен'Харела снова заставили ее посмотреть на него. - У тебя ничего нет. Но ты богата. Талантлива. Красива, - сказал он совершенно спокойно и несколько задумчиво, и уже нечто теплое проскальзывало в его взгляде, однако теперь она понимала, что возможно это тоже был всего лишь обман. Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться, но в этом его жесте было нечто большее, чем просто помощь. Он делал это словно желая показать, что даже сейчас они играют по его правилам. - Слишком много похвалы от тебя в этот раз. Теперь я не поддамся твоим играм Ужасный Волк, - ехидно заметила Энлеа, не принимая ее. Смена его настроения и грамотно разыгранный спектакль, пробудил в ней строптивость и придал ей сил. По своей натуре проницательный и хитрый в своих играх, он давил на слабости, провоцировал и бил по самым больным местам, постепенно пытаясь добиться власти и полной капитуляции противника. Она не могла не признать, что его стратегия возымела эффект и по отношению к ней, она доверяла ему почти безоговорочно и позволяла играть своими чувствами. Но больше этого не будет, она не позволит ему сломать себя.*__*__*
Крипта, в которой они находились, располагаясь недалеко от перекрестков, об этом Энлеа узнала от Йевена, который поведал ей, что сам Фен'Харел привел их сюда в это безопасное место, чтобы залечить раны и немного отдохнуть. Взглянув на Фен'Харела, девушка тут же поймала на себе его взгляд, она вдруг почувствовала себя лесным зайцем, за которым следит хищник, и ей стало не по себе. - Нам нужно быстрее вернуться во Дворец и объяснить все Митал. Андруил очень опасна в таком состоянии, она может кому-нибудь навредить, - сказал он приказным тоном, обращаясь скорее к Йевену, чем к ней, но она не смогла удержаться и тут же парировала: - А тебя не волнует, что чувствует Андруил? Это ведь все из-за тебя, твоих интриг все так обернулось. - Ты ничего не знаешь, чтобы говорить так, - резко и грубо ответил он, и она заметила, как он напрягся, когда речь зашла о его участии в этом происшествии с Андруил. Провоцируя богиню, он вряд ли не знал, к каким последствиям это могло привести. В этот момент Йевен мертвенно побледнел в ужасе от того тона, с каким она говорила с Фен'Харелом. Но ей было наплевать на страхи Йевена, в ней бушевало пламя, негасимая искра ярости, тень той боли, которую он недавно причинил ей. Сейчас она была несносна и, видя, как этот разговор, выводил его из равновесия, продолжала: - Может и так, но я теперь точно понимаю, почему тебя называют Ужасным Волком. У тебя нет сердца, ты это заслужил. Ее слова ударили прямо в цель и прозвучали жестоко, похоже, для него эта тема была болезненна так же, как для нее тема ее родителей. Фен'Харел опустил голову, повисло напряжение. Глядя на Фен'Харела, она внезапно для себя увидела в нем себя со стороны и почувствовала вину, не зная всей правды, не зная подробностей, она посмела играть с ним на равных. В ее голову закралось сомнение, что возможно, говоря о ее родителях, он просто был неосторожен в своих словах, и тоже чувствуя вину тогда, лишь старался помириться с ней, предлагая ей руку, а она с присущим ей упрямством отвергла белый флаг. Девушка не знала, что ей думать и как теперь оценивать свою объективность. Может, таким образом, ее подсознание пытается оправдать его насмешку над ее горем или это всего лишь его тонкая манипуляция? Нельзя забывать и то, что перед ней сильный маг, существо огромной силы и возможностей, почти что бог и неизвестно какие еще трюки спрятаны в его рукавах. В любом случае она признавала, что в тот момент ей хотелось отомстить, сделать ему больно, и она сделала это. Но теперь она не хотела быть ему подобной в таком поведении и поэтому решила для себя больше попусту не открывать рта и не провоцировать конфликт. Весь оставшийся путь до нового привала они шли молча. Фен'Харел вел их небольшой отряд, а Йевен нес Оналу на руках, за все это время она так и не приходила в себя, чем ужасно беспокоила Энлею. Неприятный осадок и чувство вины за это ранение, каждый раз в те моменты, когда Йевен менял повязку на ее плече и накладывал новое замораживающее заклятье, чтобы остановить кровотечение, усиливалось. В лесу перекрестков и без того было прохладно, а ледяное заклятье хоть и помогало снять боль и остановить кровь, все же не могло защитить Оналу от обморожения, поэтому Энлеа даже пожертвовала девушке свой плащ, потому как смотреть на ее бледное лицо ей было невыносимо. На следующей стоянке, которая была последней и находилась совсем близко от нужного им элувиана, Фен'Харел силой своей магии разжег новый костер и устроил привал, чтобы Йевен смог снова обработать раны Оналы. Они могли бы, и сразу вернуться в Арлатан, ведь он был так близко, но Йевен настаивал на своем. Энлеа уже давно заметила, с какой нежностью Йевен делает это. Но знала ли об этом Онала? Девушка сидела напротив них и тихо наблюдала, изредка улыбаясь своим мыслям и тому, что расскажет своей подруге, когда та очнется. Может это научит ее не совать свой нос в ее дела. Слишком увлеченная наблюдением за заботой Йевена, она и не сразу поняла, как что-то мягкое и теплое опускается ей на плечи. Фен'Харел милостиво укутал ее в свою волчью шкуру, которая до сих пор хранила его тепло. Щеки ее незамедлительно вспыхнули румянцем, и она лишь протестующе прошептала: - Не надо этого. - Ты отдала свой плащ Онале, к тому же мне надоел стук твоих зубов, - улыбаясь в ответ на ее слабый протест, сказал Фен'Харел. - Но как же ты? – погладив рукой мягкую шерсть, спросила девушка. - Меня будет греть мое бессердечие, - ответил насмешливо Волк, поймав ее раненую левую руку в свою ладонь, а потом и вторую. Он схватил ее за руки не из прихоти, а лишь желая согреть, и ее озябшие пальцы тут же ощутили их теплоту и нежность. Теперь укоры совести за слишком поспешное решение, которое она вынесла на его счет, усилилось. Разве человек бессердечный мог бы так небрежно тратить свое время на Оналу и Йевена, позволяя им останавливаться почти, что каждые пятнадцать минут, чтобы сменить повязки, когда им нужно было известить Митал как можно скорее? Разве мог он быть столь равнодушным к ней и играть даже в такой ситуации? Несмотря на то противоречивое впечатление, что сложилось у нее о Фен'Хареле, она все же не могла поверить в то, что хотя бы отчасти Ужасный Волк говорил ей правду. Может то, что она приняла за обвинения, было лишь заботой о ней? Он спасал ее в своей особой жестокой манере, смеялся над ней, был уклончив в ответах, но все же обращался с ней по-своему внимательно, заботливо и деликатно. Конечно шокированная его методами и точкой зрения, которую он имел и которой делился, она сразу же решила отнести его к разряду лицемерных и опасных натур, но в сущности, что мешало ему говорить одно и чувствовать совсем по-другому. А посему сейчас, когда он так заботливо согревал ее руки и не спускал с нее внимательного взгляда, Энлеа решилась пойти на перемирие первой: - Прости, мне не следовало лезть в ваши отношения с Андруил. - Да не следовало. Впрочем, я тоже был слишком резок с тобой, - все также, не выпуская ее рук из своей ловушки, сказал Ужасный Волк, а потом насмешливо добавил: - Эй, только не привыкай к этому. Не часто бессердечный Ужасный Волк извиняется. Он подчеркнул слово «бессердечный» в своей несмешливо-обвиняющей манере, от чего Энлеа возмутилась: - Ты теперь будешь так себя все время называть, чтобы еще больше пристыдить меня за мои слова, сказанные в порыве гнева? - Возможно. Кто знает вдруг от этого у меня появиться сердце, - издеваясь и провоцируя ее на бурную реакцию, снова ответил Фен'Харел. Конечно, она не могла не поддаться на нее, он был слишком хорош в таких словесных перепалках, они забавляли его, и казалось, делали немного счастливее. Улыбка появляющаяся на его лице, словно редкие солнечные лучики в холодном зимнем небе были очаровательны и не могли не вызывать ответной реакции и на ее лице. - Прекрати. Если у тебя в груди есть нечто, что может заботиться, любить и истекать кровью от боли, неважно своей или чужой, то оно есть, - ответила ему с улыбкой Энлеа, это была восхитительная игра, которая заставляла девушку тут же забывать о своих обидах и смягчать свое сердце. - Я никогда не играл с тобой, - внезапно серьезно и повелительно произнес Фен'Харел, не отрываясь глядя ей глаза. Это было похоже на признание, которое тут же смутило ее, она была так потрясена, что не смогла выдержать его слишком долго. Все эти ощущения, которые он пробуждал в ней, наполняли ее сердце счастьем и радостью, но также и ужасно пугали. Она хотела, но не была готова ответить на них сейчас, поэтому опустив глаза к полу, прогнала соблазн сказать какую-нибудь глупость в ответ и, возвращая их к реальности заметила: - Сейчас у нас есть более важные дела, чем интриги, игры и поиски твоего сердца. - Ты права. Я почти забыл о своих обязанностях. Ты непременно должна увидеться Митал, - немного разочарованно ответил Фен'Харел, и в его голосе она впервые услышала его согласие с ее словами. Но потом до нее дошел смысл сказанной им фразы и она удивленно возразила: - Что? То есть это мне придется сделать? Все ей рассказать? Фен'Харел снова улыбнулся своей очаровательной улыбкой и игриво проговорил: - Все. Кроме, конечно же, нашей ссоры. Энлеа не могла противиться его очарованию, лицом к лицу с этим эльфом, который смотрел на нее то словно на драгоценность, то словно она пустое место, она оказывалась совершенно безоружна, тем более, что уже начала питать к нему больше чем просто симпатию. Такое прекрасное и разрушающее чувство, имя которому она еще боялась дать. Все еще не отпуская ее рук, он помог ей подняться. Йевен уже был готов к тому, чтобы продолжить их путь и поднял Оналу на руки, тем более что до Дворца Правосудия оставалось совсем немного пути. Когда они миновали последний перекрёсток и, пройдя по небольшой лестнице, очутились у нужного элувиана, Фен'Харел взял Энлею за руку, и они вместе прошли сквозь холодную пелену магии магического зеркала, на другой стороне которого их уже поджидали. В ореоле из голубых лент, бантов и кружев, украшавших ее платье, на них смотрела миловидная девушка с длинными каштановыми локонами и яркими изумрудными глазами. По свободному покрою и уже достаточно округлившемуся животу Энлеа поняла, что девушка была в положении и со дня на день ожидала дитя. - Фен’Харел? Ужасный Волк, ты ли это? – раздался ее приятный голос, и, подойдя к ним ближе, она властно заключила Фен'Харела в свои объятья, отчего он мягко, но решительно тут же отпустил руку Энлеи и ответил: - Что ты … - Я создаю проблему? Как раз в твоем вкусе, - сказала женщина, обратив, наконец, свое внимание на Энлею, и посмотрела так, словно бы оценивала ее с головы до кончиков ногтей, девушке стало не по себе, и она лишь прошептала: - Я… Было в ней что-то похожее на Андруил, она также не терпела невнятных ответов и возражений, поэтому тут же грубо оборвала ее: - Я знаю, кто ты и знаю, зачем вы здесь. Но в таком виде она никуда не пойдет. Последнюю фразу она сказала, обращаясь скорее к Фен'Харелу чем к ней, и не удивительно ведь вид Энлеи вряд ли отвечал ее стандартам, в потертых доспехах и с волчьей шкурой на плечах она создавала яркий контраст с ее кукольной внешностью утопающей в мягком шелке и кружевах. - Прошу тебя не надо, - сказал, словно уговаривая ее Фен'Харел. Но шикарная шатенка, тут же сняв с Энлеи волчью шкуру, отдала ее назад Фен'Харелу, а потом, указав на Йевена с Оналой, властно ответила: - Я позабочусь о ней лучшим образом. А тебе нужно разобраться с другой важной проблемой. - Только не переусердствуй в своей щедрости, - ответил Ужасный Волк и, покачивая головой, устало согласился. Однако решительная девушка в украшенном голубом платье лишь хмыкнула и, увлекая за собой Энлею бросила: - В моем положении я буду делать так, как мне этого хочется. А ты не смей опаздывать, иначе я обижусь. А ты знаешь, как это бывает скверно, когда я обижаюсь. По ее поведению было понятно, что она была очень рада видеть Ужасного Волка, словно она его сестра или жена. И было совершенно очевидно, что Фен'Харел бесконечно доверял ей, и сейчас эта странная беременная девушка уводила ее неизвестно куда и неизвестно зачем. Ее терзали вопросы о том, кто же все-таки эта девушка, и какие отношения их связывают с Фен'Харелом. Но еще больше ей до горечи было интересно, не его ли ребенка она носила под сердцем. Ведь если все так, как она себе представила, то не Фен'Харел здесь самый Ужасный Волк, а она посмевшая дать себе надежду на то чего у нее никогда не будет.