Поразительное на каждом шагу

      Однажды после обеда, когда я праздно сидела в своей комнате, листая книгу, вбежал Ван Си. Он поклонился, соблюдая все формальности, а затем встал, не говоря не слова, лишь замер на месте. Я, отложив книгу, недоуменно взглянула на него:       — Говори уже, что случилось!       Он на мгновение взглянул на меня и опустил голову. Некоторое время Ван Си молчал, словно решаясь на что-то, а потом сказал:       — Сегодня его Величество очень сильно гневался!       Я испугалась. Несомненно, раз император разозлился, произошло что-то важное. Но зачем Ван Си специально прибежал ко мне, чтобы сообщить об этом? Подавив своё волнение, я взглянула на Ван Си и спросила:       — Так что случилось?       Он, подняв голову, нерешительно взглянул на меня, а потом всё же пояснил:       — Сегодня император спросил у министров, кого следует назначить наследником престола. Алинга, Олундай, Куйсю, Ван Хунсю — все сановники поддержали кандидатуру восьмого сына императора.       Я испуганно встала, подумав, о том, что Канси всё ещё слишком любит наследника престола. И в том, что император разозлился, не было ничего удивительного. К тому же он всегда терпеть не мог, когда его сыновья в тайне налаживали связи с министрами, опасаясь, что борьба между фракциями ввергнет в хаос императорский дом, и тогда от его собственного решений уже ничего не будет зависеть. Когда-то Канси уже испытал подобное на себе.       Я некоторое время молчала, а потом спросила:       — Что на это сказал император?       Ван Си нерешительно ответил:       — Его Величество очень сильно разозлся… — он не договорил, запнувшись.       Я, вздохнув, сурово сказала:       — Говори как есть.       — Из-за того, что старший сын императора, перед тем, как его заключили в тюрьму, говорил, что хочет в будущем поддержать восьмого сына императора, его величество сказал, что восьмой и старшие сыновья вступили в сговор и планировали присвоить место наследного принца, сказал, что восьмой сын создал свою фракцию, чтобы получить власть, сказал, что…       Он замолчал. Я, горя от нетерпения, не сдержалась и крикнула:       — Продолжай!       Ван Си никогда не видел, чтобы я так резко говорила и, испуганно подпрыгнув, быстро продолжил:       — Сказал, что восьмой сын только кажется покорным, а на самом деле полон коварства, и ради своих непомерных амбиций, создал фракцию, замышляя расправу над Иньжэном. Сегодня, когда все эти его деяния были раскрыты, он лишается своего титула, он будет взят под стражу и передан в управление по политическим вопросам для судебного разбирательства, — он на одном дыхании повторил слово в слово то, что сказал император.       Моё сердце заледенело, а перед глазами потемнело. Почувствовав слабость во всём теле, я рухнула на стул. Словно кто-то стукнул меня по голове, и теперь там стало пусто, лишь в ушах снова и снова звучали слова «взят под стражу», «взят под стражу», однако я никак не могла понять, что они означают. Только спустя долгое время до меня наконец дошёл смысл этой фразы. Но из-за этого я почувствовала себя ещё более убитой горем. Как такой безукоризненный человек, как он, мог быть взят под стражу!       Ван Си видел, что я сижу на стуле подобно статуе, долгое время ни на что не реагируя, в конце концов ему только и осталось, что позвать меня:       — Старшая сестра, старшая сестра!       Я, силой успокоив свой разум, слабо спросила:       — А что случилось дальше?       — Несколько старших сыновей императора ходатайствовали о снисхождении к восьмому брату. Четырнадцатый, встав на колени, сказал, что у восьмого брата не было таких намерений в сердце, и он готов принять смерть, чтобы спасти его! — последние слова Ван Си проговорил, подражая тону четырнадцатого брата. Я кивнула, говоря, чтобы он продолжал: — Однако в то время Его Величество был в гневе, а четырнадцатый ещё и его волю опровергал, да к тому же сказал, что желает умереть ради восьмого брата, чтобы этим показать чистоту его намерений. Его Величество настолько разозлился, что выхватил из-за пояса телохранителя меч, чтобы покарать четырнадцатого сына.       Я испуганно вскрикнула, глядя на Ван Си, тот же посмотрел на меня с небольшой тревогой.       Я мысленно утешила себя, что всё должно быть в порядке! Четырнадцатый ведь дожил до правления Цяньлуна. Взглянув на Ван Си, я сказала ему:       — Продолжай!       Он сказал:       — Тогда пятый сын императора быстро вышел вперёд и, упав на колени, обхватил ноги его величества руками и заплакал, пытаясь убедить его не делать этого. Остальные сыновья императора тоже непрерывно кланяясь до земли, умоляя его. Тогда его величество немного смягчил свой гнев.       Ван Си вновь замолчал. Я тяжело вздохнула:       — Что ещё может быть хуже, чем то, что ты уже рассказал? Выкладывай всё, хватит мямлить!       Он торопливо сказал:       — Его величество дал девятому брату пощёчину, а четырнадцатого приказал высечь сорока ударами палки.       Услышав это, я долго сидела без движения, но потом кое-что вспомнив, спохватилась и спросила:       — А что с десятым братом?       Ван Си торопливо пояснил:       — Когда его величество делал выговор восьмому брату, девятый, десятый и четырнадцатый братья вместе вышли вперёд и упали на колени, чтобы попросить пощады для восьмого брата, однако только четырнадцатый начал спорить с его величеством, а десятый брат лишь стоял на коленях склонившись до земли, поэтому десятый практически не пострадал в этом инциденте. Его величество только отругал его и отправил прочь размышлять над своими поступками.       Я некоторая время молчала. Моя голова была тяжёлая, словно камень, я вообще не могла ни о чём думать. Казалось, что моё сердце пронзено тысячью игл. Сначала я чувствовала боль, но теперь оно просто онемело.       Ван Си молча стоял, прошло много времени прежде он всё же сказал:       — Мой учитель…       Я тотчас же поняла: он ведь пришёл сюда не только для того, чтобы рассказать о том, что случилось, но и передать слова Ли Децюаня. Я быстро взяла себя в руки и спросила:       — От Ли Децюаня есть распоряжение?       Ван Си сказал:       — Мой учитель приказал старшей сестре сегодня отдыхать. Но завтра надо будет быть на дежурстве. Работа должна быть выполнена должным образом.       Я спросила:       — Ещё что-нибудь?       Ван Си ответил:       — Это всё.       Я некоторое время молчала, а потом сказала Ван Си со всей серьёзностью:       — Возвращайся и скажи анда, что я последую его совету и не забудь поблагодарить…       Ван Си уже собрался уходить, но неожиданно обернулся ко мне и сказал:       — Дорогая сестра, хоть твоя старшая сестра и принадлежит к фракции восьмого сына императора, однако тебе не стоит слишком беспокоиться по этому поводу. Его величество ценит тебя, поэтому вряд ли будет относиться пренебрежительно.       Я тронутая его словами сказала:       — Спасибо!       На этот раз он всё же, повернувшись, ушёл.       Я спокойно сидела в тишине, но моё сердце бешено колотилось. В конце концов, мне некуда было идти. Я раз за разом повторяла себе, что всё это пустяки, что это всего лишь сорок ударов палок! Всего лишь сорок ударов палок! И для восьмого брата это пустячное событие, он всего лишь временно задержан, временно задержан, только и всего! Я так думала, но, не знаю почему, из моих глаз без остановки лились слёзы.       Я всё время повторяла про себя, что я знаю итог, но каким именно образом всё придёт к этому — нет. И кто бы мог подумать что, чтобы получить настолько простой результат, придётся пройти через такую боль. А что ещё ожидает впереди? Чего я ещё не знаю? В конце концов для того, чтобы восстановить наследника престола должно произойти ещё что-то. А о том, что произойдёт после этого в ближайшие десятилетия, я даже думать не хотела. Казалось, что меня ожидает одна только боль. Я несколько раз вставала на ноги в порыве выбежать из дома, желая увидеть «его». Однако стоило только мне дойти до двери, я понимала, что это невозможно, я даже не смогу выйти из дворца! И всё, что мне оставалось, это сокрушаясь сдаться, и вновь вернуться и сесть на стул.       Небо постепенно темнело, однако я этого не заметила. Моё сердце и так уже погрузилось во мрак. Поэтому я просто продолжала сидеть.       Когда Юйтань вошла в комнату, она подумала, что внутри никого нет. И только, когда она зажгла лампу, то увидела меня, спокойно сидящей на стуле. Вздрогнув от неожиданности, она быстро подошла и спросила:       — Старшая сестра, ты сегодня ела?       Я попыталась припомнить обедала ли я, а потом вздохнув, ответила:       — Ещё нет! А ты?       Она сказала:       — Я тоже ещё не ела! Давай поужинаем вместе!       Я кивнула.       Юйтань нерешительно взглянула на меня, но в конце концов не выдержала:       — До сих пор старшая сестра старалась изо всех сил прислуживая императору. Общаясь с другими людьми, ты вела себя скромно и великодушно. Император всегда ценил старшую сестру. И не может быть, чтобы он из-за этого инцидента стал бы относиться к тебе по-другому. К тому же они все родные сыновья императора. Сегодня Его Величество их наказал, но через несколько дней его гнев рассеется и всё опять наладится.       Я взяла Юйтань за руку, ничего не говоря, лишь легонько сжала. Я всё время думала, что может и не зря я провела эти три года во дворце, используя всё свои умения и возможности. Ли Децюань был благожелателен ко мне, и к тому же, по-видимому, проявлял заботу. Не зря же он косвенно дал понять, что отношение ко мне Канси не изменилось, чтобы успокоить меня. И Ван Си с Юйтань тоже были дружелюбны. Они пытались утешить меня, и пусть они не совсем понимали настоящую причину моих переживаний, их слова были наполнены теплотой.

***

      Когда на следующий день я пришла на дежурство, то отчётливо ощутила на себе множество взглядов, что втайне бросали на меня дворцовые служанки и евнухи. Некоторые из них выглядели радостно, другие изучали меня, кто-то ждал случая, чтобы начать действовать, кто-то сочувствовал мне, другие были спокойны — но у всех глаза были подобны ножам, пытающимся проникнуть в мою душу. Однако видя что моё спокойное выражения лица не отличается от обычного, что я подобающе справляюсь с подобным вызовом и, что самое важное, Ли Децюань ведёт со мной так как и всегда — приняв всё это во внимание, они перестали следить за мной.       Вот только в глубине души я насмехалась сама над собой. С самого начала, всё, что я делала, все усилия, что прилагала — всё это было только ради меня самой. Однако в тоже время я продолжала поддерживать свою связь с восьмым братом. В конце концов, что касается влияния в императорском дворе, то наследник престола уступал в этом восьмому брату. И пусть четвёртый и тринадцатый братья сейчас были на стороне наследника, однако восьмого поддерживали девятый, десятый и четырнадцатый. Пятый брат хотя и придерживался нейтралитета, однако у него и девятого была одна матушка и их связывали хорошие братские чувства. Что же касается министров, то большинство из них из-за своего недовольства наследником были на стороне восьмого брата.       На спокойном, в каком-то смысле даже мягком, выражение лица Канси уже нельзя было увидеть ни следа вчерашнего гнева. Император как обычно просматривал документы. Только лишь в уголках глаз можно было заметить следы усталости. Стоит сказать, что моё лицо также не выражало никаких особенных чувств, и я тоже как и всегда занималась своими обычными делами. Так как я не боялась, что потеряю расположение Канси, то и чувствовала себя спокойно. Ли Децюань видел, что я держусь достойно, и поведение моё не отличается от обычного. Вечером, нахваливая, он сказал мне с улыбкой:       — Ты действительно по-настоящему умный человек! В твои годы я не смог бы так равнодушно принимать как славу, так и бесчестье.       Я не смогла ему ничего ответить, мне оставалось только лишь поблагодарить. Он не понимал, что хотя я и старалась держаться рядом с Канси, однако ради этого выворачиваться на изнанку не собиралась. Для меня это не представляла настоящую ценность, а раз так, то почему я должна бояться?       В последние несколько дней девятый и десятый братья сидели взаперти, размышляя о своих ошибках. Четырнадцатый залечивал раны дома, да и двигался он с трудом. Что касается остальных сыновей императора, то их я тоже не видела. Мне хотелось поспрашивать о них, но не было такого человека, к которому я могла обратиться. В конце концов, сейчас за мной внимательно наблюдало множество людей, и стоило только мне ошибиться, последствия могли быть трудно предсказуемыми. Всё что мне оставалось, это переживать в душе, потому как я не могла позволить, чтобы даже толика чувств проявилась на лице. Из-за тяжёлых мыслей и отсутствия аппетита я быстро потеряла в весе.       Как-то вечером я дежурила в одиночестве и оцепенении сидя перед фонарём, и думая о том, как там сейчас моя старшая сестра. Неожиданно кто-то постучал в дверь. Сначала я даже не отреагировала на это, но потом всё же поднялась и открыла дверь. Но снаружи я никого не увидела, только лежащее на земле письмо.       Моё сердце сильно забилось, и я поспешила поднять его. Закрыв дверь, я прислонилась к ней и, сделав глубокий вздох, открыла письмо. Оно было написано рукой четырнадцатого брата.       «Всё хорошо, не беспокойся» — четыре очень красивых крупных иероглифа заполнили бумагу. Четырнадцатый писал выразительно, с большой силой. Я прижала руки к груди, казалось, что стойкость четырнадцатого достигла моего сердца через эти слова. Я закрыла глаза, тихо роняя вниз слёзы. Впервые за много дней я наконец-то почувствовала успокоение.       Однажды после полудня, когда я как раз приводила в порядок чайные принадлежности, вошёл Ван Си и несколько раз поклонился, а затем торжественным тоном произнёс:       — Сегодня в императорском дворе его величество, да здравствует он тысячу лет, назначил второго сына наследником престола. Министры, явившиеся туда, рассыпались в поздравлениях, и его Величество было очень счастлив из-за этого.       Я обрадовалась, наконец-то моё ожидание закончено. Улыбнувшись, я сказала:       — Это действительно радостное событие!       Ван Си взглянул на меня и проговорил с улыбкой:       — Восстановив наследника престола, император был так счастлив, что объявил, что на следующий день второго сына официально возведут в ранг; а также сразу после этого третий, четвёртый и пятый сыновья получат титул цинвана; седьмой, девятый, десятый, двенадцатый, тринадцатый — бэйцзы; восьмому сыну будет восстановлен титул бэйлэ.       Я медленно выдохнула с облегчением, а затем искренне улыбнулась! Не удивительно, что Канси восстановил наследника престола. Его отцовское чувство к этому сыну не так просто было преступить. К тому же важно было и то, что император просто опасался восьмого сына, который получил большое влияние при дворе. Взвесил все за и против, он выбрал наследника престола, которого сам вырастил и которого хорошо знал и потому мог контролировать то, насколько влиятельным тот будет.