Школьные деньки

Первый рабочий день оказался нереально длинным и тяжёлым, впрочем, этому не стоит удивляться – мозг едва смог перенести такую огромную массу новых впечатлений. Но, тем не менее, первый блин не комом и я не ударил в грязь лицом. Приехав домой под вечер, предварительно разобравшись с внеурочными обязанностями учителя вроде заполнения всякой документации под чутким руководством коллег, не успеваю разуться, как раздался звонок в дверь. Дёрнувшись с ботинком в руке, едва удерживаю равновесие, чтобы не прочесать носом дощатый пол. Мигом скидываю второй ботинок и, не интересуясь, кто бы это мог пожаловать, настежь распахиваю двери, чуть не сбив с ног стоящих за ней людей. - Добрый вечер, - миловидная женщина средних лет держит перед собой тщательно упакованную коробочку и широко улыбается. Рядом возле неё стоит мужчина примерно её возраста. По нему видно, что тащили за уши сюда, и… - Я вот узнала, что наш новый сосед - учитель нашего сына, поэтому не могла проигнорировать этот факт, - бесстыдно пялюсь на ссутулившегося Мисаки. Сейчас он не в школьной форме и выглядит абсолютно другим человеком. Эдакий маленький хулиган, о чем я подумал еще в школе, когда между нами произошел короткий, но исчерпывающий диалог. Широкие шорты по колено, из которых мило торчат худые ножки, растянутый реглан, странная шапочка, скрывающая его огненные вихри. Но зато взгляд прежний. Дерзкий. - А, здравствуйте, - неловко улыбаюсь в ответ, - Проходите, - немного отступаю назад, пропуская незваных гостей внутрь. – Только я вот не знал, что у меня кто-то будет. Так что у меня до сих пор не разобраны вещи, да и чаем вряд ли смогу угостить – нужно распаковать посуду, - чувствую себя неловко. - Всё в порядке, мы ненадолго. Кстати, меня зовут Хикару, а моего мужа – Кейтаро, - разуваясь, соседка тут же представляет мне свою семью. – Ну, а сына, я уже так поняла, вы знаете. Мисаки, - снова улыбается. - Мам, не надо меня называть так, - сердито бурчит, даже не собираясь разуваться и проходить ко мне, все так же продолжая торчать в прихожей.. - Будь паинькой, - сердито ворчит Хикару, одаривая сына во истину пламенным взглядом. Похоже, эта семейка отлично ладит между собой. Мисаки нехотя скидывает слегка потрёпанные кеды. - Сюда, - заходим в комнату. Мне и правда стыдно за дикий хаос, который творится в этот момент. Часть вещей распакована, часть нет. Да и особо же времени не было этим всем заниматься. - Кстати, я испекла вам шарлотку в честь нашего знакомства, - протягивает мне ту самую коробочку. - О, спасибо, но не стоило так обо мне беспокоится, - кидаю короткие взгляды на хмурого Мисаки. С характером у мальчишки мальчишка однако сложно. - Конечно, понимаю, что это капля в море, но могу предложить вам помощь нашего сына, чтобы разобрать ваши вещи, - хлопнув в ладоши, женщина радуется своей идее. - Не-а, у меня много дел, - лениво произносит школьник, одаривая меня не самым дружелюбным взглядом. - Будь паинькой, - снова повторяет, метнув искрометный взгляд на сына, и тому просто приходится согласно кивнуть. - Спасибо, я как-нибудь и сам управлюсь, - смущённо улыбаюсь, как-то неуверенно сжимая в руках ещё тёплую коробочку, из которой очень вкусно пахнет. - Ну что вы, сенсей, это ерунда. А теперь вы простите нас с супругом, нам нужно ещё немного заняться домашними делами, так что удачи вам, - Хикару такая милая и занятная женщина, что ж, с соседями мне, кажется, повезло. Оставив нас с Мисаки наедине, его родители ушли. Заперев за ними двери, снова захожу в комнату. - Так и будешь стоять? – смотрю на него поверх очков. – Присаживайся, - указываю рукой на стул. Его ответный взгляд так и стремится пробуравить во мне дыру огромного диаметра. – Не переживай, я сам своими делами займусь, а ты можешь просто посидеть. Немного позже пойдёшь домой, - а он всё молчит и молчит. Даже злобного сопения не расслышать. - И прости, мне нечем тебя угостить. - Да и не надо, - о, это мне послышалось, или он заговорил со мной. – Не маленький я уже. - Да понял я, - эта подростковая непосредственность такая милая, что едва сдерживаю улыбку. - Так что там помочь надо? – встаёт со стула и подходит ко мне, приседая на корточки рядом, заинтересованно разглядывая содержимое очередной коробки. - Ну, если ты так рвешься, то давай ты продолжишь разбирать это коробку, а я пока следующую буду. Хорошо? – в этом случае дважды не спрашивают, поэтому сразу хватаюсь за его предложение помочь. Хотя и понимаю, что это продиктовано лишь уважением к своим родителям. Пусть их даже нет, но чувствуется их крепкая связь между друг другом. Каким бы Ята не был склочным ребенком, а отношение к своим родным у него слишком трепетное, пусть он это и пытается как можно тщательней скрыть. Но в то же время, совсем нет того ощущения, что Мисаки делает это скрепя сердце, переступая через самого себя. Поэтому и атмосфера сейчас выровнялась с угнетающе-тихой, на нейтральную. Весёлая шебушня содержимого коробок, длительные совещания по поводу местоположения разобранных вещей... Добравшись до коробки с посудой, тотчас же извлекаю две чашки и электрочайник. В этом же наборе чудом нахожу и жестяную банку с лиственным чаем. Лучше просто не придумаешь. Пока школьник усердно трудится, помогая мне разбирать вещи, завариваю нам обоим по чашке ароматного чая и нарезаю приготовленную его матерью шарлотку. - Эй, труженик, перерыв, - захожу в комнату и тычу указательным пальцем в левое запястье, подразумевая, что самое время немного передохнуть. Встаёт с колен и немного отряхивается. Молча следует за мной на кухню. Пока без всякой мелкой утвари это крошечное помещение выглядит достаточно грустно и не обжито. Садится на стульчик, рассматривая скромный интерьер. Ставлю перед ним его чашку. Полупрозрачный дымок разносит приятный аромат напитка по квартире. Сажусь сам за стол и подаю ему кусочек шарлотки. - Прости, у меня даже из еды пока ничего такого нет, - стыдливо пожимаю плечами, понимая, что у меня даже не было времени заскочить в супермаркет на обратном пути. - Да что вы всё извиняетесь и извиняетесь? – сердито вспыхивает и тут же умолкает, откусывая кусок свежей домашней выпечки и, тут же, запивая кипятком. – Знаю я, что такое переезды, так что в этом всём нет ничего сверхъестественного или того, чего можно стыдиться, - а ему палец в рот не клади, откусит, перемелет и даже не поморщится. - Но всё же, я благодарен, что твои родители оказались такими внимательными людьми, - невзначай делаю комплимент. Хотя я и действительно рад такому теплому приему со стороны абсолютно посторонних для меня людей. Резкий стук за стеной и непечатные словечки доносятся до нас обоих. От неожиданности вздрагиваю, переводя взгляд на школьника, которого, похоже, это нисколько не удивило. - А, снова они, - школьник хмыкает с довольной ухмылкой. - В смысле, «они»? – тщательно прожёвываю шарлотку. А Хикару-сан прекрасно готовит. Вот повезло же Мисаки родиться у такой матери. Хотя и мне грех-то жаловаться. У меня тоже есть прекрасные родители, которые всегда встанут за меня горой. Правда, когда они впервые услышали из моих уст чистосердечное признание, что я гей, думал, что это конец нашим родственным отношениям. Мать долгое время ходила заплаканная, а отец делал вид, что меня для него не существует. Хотя мы так же продолжали соблюдать семейные традиции вроде совместных ужинов. В тот момент я просто стал для них пустым местом. В поучительных, таких редких, разговорах, отец лишь делал акцент, что по завершению своей учёбы, я должен буду покинуть родительский дом. Говорил, что на этом закончится его отцовская забота. Вырастить – вырастил, накормить - накормил, выучить – выучил. А дальше сам, в свободное плавание. Но со временем их любящие сердца оттаяли и все наладилось, вернувшись в прежнее русло. Ведь, как ни крути, я один ребёнок в семье. Поэтому они и продолжают меня опекать так, будто я все еще несмышленый школьник. - О, пожалуй, тебе ещё предстоит познакомиться с этой милой парочкой, - хихикает в кулак, стараясь придать себе серьёзное выражение лица. - В смысле? – непонимающе смотрю на него. И снова вздрагиваю от очередного стука за стенкой. К такому я точно не привык. Да и не встречал особо раньше, когда я жил в других съёмных квартирах. - Фушими-сенсей, не нужно меня спрашивать, в скором времени вы всё сами увидите и поймёте, - короткий смешок. Обхватывает тонкими пальцами ручку кружки и подносит её к губам, делая короткие глотки. - Ладно, раз уж ты так настойчив, то не буду спрашивать. И, надеюсь, они не очень сильно дебоширят? – что-то мне не по себе от мысли, что я с этими людьми могу пересечься на лестничной клетке. Понимаю, что выяснение отношений – дело тонкое, но чтобы решать это поломкой и битьем домашней утвари, стен и соседской психики… Это уже явно перебор. Если ругаетесь, то без свидетелей за стеной, а то мало ли... Чтоб в этом процессе не участвовало больше, чем их там в квартире. Иначе, плохо будет всем, кроме самих зачинщиков общественного беспорядка. - Я уже допил чай, идёмте дальше вещи разбирать. Мне ещё надо кое-что дома по своим делам сделать, - отправляет в рот крошечный кусочек шарлотки и встаёт из-за стола. Деловой. В отличие от него, медлю, едва заталкивая пальцами оставшийся шмат выпечки и пытаюсь залпом запить его, но лишь больно обжигаюсь. - И как ты так быстро пьёшь кипяток? – возмущённо с набитым ртом вопрошаю, стараясь втянуть как можно больше воздуха. Очередной стук, ругань, затишье. – Ладно, идём. Спасибо за помощь, - дожёвываю кусок шарлотки, которую запихнул в спешке, тут же поднимаясь следом за парнишкой. Теперь я могу немного, не боясь быть разоблаченным, рассмотреть его со спины. Среднего роста, немного сутулый. Шмотки на жилистой фигурке висят как не на родном – и это при матери, которая изумительно готовит. Пусть походка у него расслабленная, но видно, как напряжены руки, которые он спешно засунул в карманы. Пусть он и старается выглядеть эдаким бунтарем, но в то же время, он может быть очень милым и обходительным. Вот прямо как сейчас.