Carnival of rust

— Ногу прямее! — прикрикнул на уставшую, как черт, Али Рафель Поль. Она посмотрела на тренера по физподготовке так, будто видела его в первый и, дай Боже, в последний гребаный раз. Его самого хватало только на короткие замечания, он прогуливался среди гимнастических ковриков с таким видом, будто вся команда, и еще пара человек из молодежки, были несмышлеными детьми. Пусть Поль и был отличным тренером, но эта его гадская черта знатно бесила. Он воспитывал своих подопечных не хуже Энрике — из-за этих двоих, плюс вечно серьезный Морено минус улыбающийся и порой слишком добрый Унсуэ, весь тренерский штаб, по скромному мнению Али, превращался в самое противное на свете начальство. — Ты смотри, отчитал, — пропыхтела Али, вытягивая носок и еще сильнее облокачиваясь ногой на плечо Суареса, который вызвался ей помочь с растяжкой. — Я ему эту ногу знаешь куда засуну? — Не сомневаюсь, что засунешь, работай давай, — подбодрил ее Луис. Мимо прошел Пике — у него явно чесалось в известном месте, он не мог не отпустить какой-нибудь язвительный комментарий, но напряженное лицо Али, судя по всему, его впечатлило. — Пиздец ты пугаешь! — сообщил Жери, на что Суарес прошипел: «Сгинь!», и Пике пришлось убраться восвояси. Луис снова надавил ей на голень, так сильно, что Али приглушенно взвизгнула, но тут же терпеливо сцепила зубы. — Так, все, перерыв! — все же решил Луис, отпуская многострадальную конечность Альварес на мягкий коврик, а сам развалился прямо на газоне, раскинув руки в стороны. — Спасибо, я без сил и хочу умереть, — поблагодарила уругвайца Али. Он в ответ дернул плечом и закрыл глаза. — Дай мне пять минут, можем потом с мячом поработать. Али что-то промычала в ответ и перевернулась на живот. Вдоль бровки ходил туда-сюда недовольный Энрике — последнее время это было его перманентным состоянием, — а Хави упрямо пытался ему что-то объяснить. Эта сцена длилась минуты две, Лучо не слушал, а капитан Барселоны начинал терять терпение. Ситуацию предсказуемо спас Иньеста, появившись в свойственной ему манере из ниоткуда, и, схватив Хави за рукав толстовки, утащил сопротивляющегося Эрнандеса куда-то в сторону, подальше от Лучо, от команды — от всех. Но Али досмотреть «сериал» не успела — кто-то не просто заслонил ей всю картину, но и варварски закрыл собою солнце. Месси. Кто же еще. Он ничего не сказал — только глянул, мельком, вскользь, но у Али моментально вспотела спина. Месси не собирался обращать на нее внимание, а самой Али их положение показалось весьма символичным — она сейчас находилась на том самом уровне, куда с грохотом и шумом валилась ее самооценка и самоконтроль, стоило Лео просто появиться в поле зрения — на самой земле. У его ног. Охуенно красивых ног… Кто-то позвал его, кажется, Неймар — Лионель тут же вскинул голову, в ответ прокричав: «Кури бамбучело, Тощий! Сейчас иду». Али даже рассмеяться не смогла, вперившись взглядом в его бутсы. Бутсы ушли, унеся с собой остатки ее настроения. Хоть было слово сказал, а. —…в целом. Как думаешь, кто будет третьим? — спросил у нее Суарес, стоило Месси отойти. Али, все еще оглушенная кратковременной вспышкой присутствия Лионеля, моргнула раз, другой. — Не знаю… А должен быть третий? Судя по лицу Суареса, он понял, что Али его не расслышала. — Какая-то ты рассеянная, — укоряющее заметил он, а Али стало стыдно и неловко. Месси и правда оказывал на нее тлетворное влияние: она выпадала из действительности, зависала, всячески пытаясь делать вид, что все нормально, отчего ее поведение выглядело еще более смешным. Воистину, от влюбленности люди тупеют. Али встала и отряхнула шорты. — О чем ты спросил, я задумалась, — она попыталась сгладить неловкий момент. Суарес подозрительно покосился на нее, но отвлекся на подкатившийся к его ногам мяч. — Я про Золотой мяч. Кто будет третьим, по-твоему? Али сказала бы, что он сам. Сказала бы, но, боясь его возможной реакции (чертова ФИФА вышибла Суареса из всех возможных списков и номинаций на премии), стала перебирать в голове имена, но вдруг остановилась. — А кто первые два? Суарес глупо улыбнулся и начал набивать мяч с таким видом, будто Али сморозила какую-то ерунду. — Угадай! У тебя единственная попытка, да и ты не ошибешься. — Ну да, конечно. Роналду и Лео. Наверное, когда они оба закончат карьеру, весь футбольный мир сначала зарыдает, заламывая руки, а потом сквозь слезы вздохнет спокойно. Я утрирую, но ты меня понял. — Понял, — хитро прищурился Луис. — Так все-таки? — Мануэль, — не задумываясь, ответила Али. — Я больше, чем уверена, что он. Или Арьен. Или Мюллер. Точно кто-то из немцев. — И всех своих назвала, ха-ха! Теперь знаю, на кого ставки делать, — Луис сильным ударом отправил мяч куда-то в небеса, словно вложил в замах все накопившееся за дни сидения на лавке раздражение. — Пойдем? Али кивнула, обдумывая ненароком брошенное Суаресом «свои». Свои. За три сезона Али пережила год под эгидой второго места, год «золотого дубля» и единственного поражения в чемпионате, а потом, в своем последнем сезоне, вылет от Реал Мадрида, снова золото Бундеслиги и статус лучшего бомбардира чемпионата. Вот только «своими» мюнхенцы ей так и не стали, как бы ни было грустно это признавать. А из уст Суареса это вообще звучало как издевательство. По сравнению с тем, что творилось в душе Альварес, происходящее на тренировке, казалось, опережало цирк Дю Солей — Пике развел бурную деятельность, решив укрепить пресловутый командный дух: воткнул в землю две жерди и натянул между ними ленту, параллельно размахивая руками и привлекая всех желающих с целью выбрать самого легкого и коллективно пронести его на руках, и первым под раздачу попал Жорди — под всеобщее улюлюканье его закинули на плечи и вчетвером потащили к ленте, намереваясь как можно аккуратнее пронести хохочущего во весь голос Альбу. — Эй, осторожнее! Ногу держи! — кричал Жерару Неймар. — Сам держи, блин! Выше, выше! — Давайте, ну! — Жери, твою мать! — Я все слышу! — крикнул Энрике и полушутливо погрозил парням пальцем. — Извиняюсь! — проорал в ответ Рафинья, отмахиваясь от ноги Жорди. Операция завершилась успешно — Альба приземлился на обе ноги, а Алькантара и Дани Алвес от радости обнялись. — Эй, кто следующий? — Жерар прищурился, высматривая новую жертву; Али благоразумно спряталась за спину Суареса, но от неминуемой участи ее это не спасло — Пике ее заметил. — Али, давай к нам! Альварес высунулась из-за плеча Луиса и скорчила рожу. Но улыбалась она недолго — к расшалившимся футболистам подошел Лионель. От его снисходительного выражения лица у нее холодок пробежал по спине. Неужели он тоже хочет во всем этом шапито поучаствовать? Если да, то какого черта она тут стоит и смотрит? — Ты идешь? — Али посмотрела на Луиса, но он покачал головой, погруженный в свои мысли. На секунду Альварес замерла — стоило ли сейчас так бессовестно сбегать, оставляя Суареса? — но Луисито, заметив ее метания, улыбнулся и кивнул, мол, иди, чего стоишь. Али чуть ли вприпрыжку не припустила, но вовремя замедлила шаг и уже не спеша приблизилась к парням. — Ты как черепаха, — буркнул Пике. — Мы тут уже все скисли. — Хватит прохлаждаться, погнали уже! — подбодрил всех Неймар и ущипнул Али за руку. Альварес краем глаза заметила, что Месси проследил это движение, и ее как током ударило: ей то ли показалось, то ли у Лионеля и правда уголок губ дернулся. — Закидывайте его! — воскликнул Жорди, а парни тут же вцепились в Месси. Какого-то странно безразличного Месси, непривычно тихого, так контрастно выделяющегося среди смеющихся парней — отстраненного, холодного… Интересно, и на ощупь тоже? Али, которую поставили к правому плечу Лионеля, сама того не желая, получила возможность дотронуться до него, украдкой провести по волосам, почувствовать под пальцами жесткий ершик отросшей стрижки, подушечками пальцев аккуратно, почти ювелирно и неощутимо коснуться затылка, не боясь, что он заметит, что она позволила себе лишнее. Реальность потонула в суматохе и громком смехе, а Али ничего не слышала, наслаждаясь прикосновениями к его волосам и плечу. В ушах будто образовался вакуум, благословенная тишина отрезала Али от внешнего мира, оставляя их с Лионелем наедине — как в тот день, когда была презентация. Вот только коснуться его так она тогда бы не рискнула, а сейчас почему-то обнаглела до неприличия. Мгновение оборвалось, как хлипкая веревка — под всеобщий гвалт Месси благополучно перенесли через ленту, и Али вновь попала под его взгляд, окативший ее привычным ледяным душем. Она даже подумала, что он почувствовал… Но нет. Снова обретя почву под ногами, улыбающийся Лионель просто отошел в сторону, а его место занял Неймар. Участвовать в продолжении веселья Али уже не хотела, еще и справиться с дрожащими руками не могла, а только судорожно искала повод сбежать. Но ее окликнул Суарес, и проблема отпала сама собой. Али и Луис медленно двинулись к бровке, где их ждал Унсуэ, раздававший указания тем, кто отработал положенные упражнения. Он критически их оглядел и милостиво кивнул, отпуская тренироваться дальше. Энрике, стоявший чуть поодаль, даже головы не повернул. — Лу, можно спросить? — внезапно поинтересовалась Али. Суарес поднял с газона мяч — так непривычно, когда кто-то на тренировке касается мяча руками — и согласно кивнул. От его доброжелательного выражения лица Али осмелела. — Вот со мной все ясно… Я из Баварии не ушла, меня «ушли». Я не стесняюсь, могу об этом спокойно говорить. А почему ты… ушел из Ливерпуля? Луис замер, а Али прикусила себе язык. — Хм… — озадаченно пробормотал Суарес, которого вопрос явно поставил в тупик. — Я не думал, что ты именно это спросишь. — Можешь не отвечать, — Али тут же пошла на попятный, жалея, что вообще завела эту тему. Было отчетливо видно, что Суаресу не очень хотелось мусолить причины своего перехода. Блин, надо было в сети почитать, а не накидываться вот так. — Нет, все нормально, — Луис уселся на траву и поманил ее к себе. — Раз уж начали… Тебе правда интересно? — Очень, — заверила его Али. Ей действительно хотелось узнать, почему Лу решил сменить клубную прописку, особенно после Чемпионата Мира. Да и чего греха таить, Суарес все еще просиживал матчи на трибунах, ожидая, пока закончится дисквалификация, и на тренировках почти всегда был понурым и серьезным, что ему категорически не шло, и Али просто хотелось его слегка подбодрить, пусть даже таким дурацким способом. — Помню, как мне в голову стукнуло «хочу уйти». Устал как черт от всех этих дрязг, от прессы… А тогда как раз клубу сделали предложение канониры. Мне вообще еще за год до этого обещали трансфер, если в Лигу Чемпионов не выйдем. Только я дурак был, на слово поверил, а в контракте это прописано не было. Пере¹ проглядел, а я сам в этом плане совершенно не подкованный. — В тринадцатом тебя вроде бы к нам в Баварию сватали, — вдруг вспомнила Али. — Я слышала где-то, не помню уже. — Было, — кивнул Луис. — Отказались из-за отступных. Я и не пожалел, я мало что знал о мюнхенском клубе. Ливерпуль с ними всего шесть раз встречался, в бородатых годах, а переходить абы куда мне не очень хотелось. Пере хоть и мутил воду, но я умом понимал, что без толку… Так, что-то я не о том говорю. В общем, я все силы положил в прошлом сезоне, но этого оказалось недостаточно, чтобы финишировать в четвёрке. Я больше от команды ничего не хотел, кроме того, чтобы меня отпустили. У меня было обещание клуба, контракт… Пере давил на меня, хотел довести дело до руководства Премьер-лиги, которое и вынесло бы окончательное решение. Но это была ненужная крайность. — Такое чувство, что Ливерпуль тебя предал… — Нет, я не о том. Мне просто дали обещание… Из-за этого я и решил остаться, помочь команде квалифицироваться. Но ничего не вышло, а я хотел бороться за кубок, и был клуб, который мог дать мне такую возможность, меня же звали в Арсенал. — А отношение болельщиков тебя не напрягало? — Я не сомневался, что меня поймут. Войдут в мое положение, в конце концов, клуб на моей продаже должен был неплохо заработать. Знаешь, преданность — все-таки палка о двух концах, да и мое решение было исключительно профессиональным. Я не думал, что фанаты разозлятся, думал, что поймут, что для игрока на первом месте всегда его амбиции, его желание побеждать… — Мда… — пробормотала Али, выдергивая травинки из газона. Суарес сосредоточенно смотрел куда-то вперед, словно вспоминал конец сезона, переживая заново все то, что в конечном итоге привело его в Испанию. — Ливерпуль был всегда особенным местом для меня, для Софии, для мелких… Но я понял, что время пришло, еще перед поездкой в Бразилию. А после того, что случилось, — Луис выразительно потер широкой ладонью шею, — я решил: все, баста. Хвала Господу, Пере не стал артачиться, быстро порешал все проблемы, договорился, нашел жилье здесь, а то ты знаешь, как бывает трудно с этим. — Не понаслышке знаю, — кивнула Али, а Луисито продолжил: — Мне иногда казалось, что пресса в Англии воюет только со мной, хотя, с точки зрения инфоповодов, до того же Джои² мне было далековато. Все, что со мной происходило на поле или вне его, выворачивалось, перекручивалось, превращалось в страшные истории о двинувшемся крышей футболисте мерсисайдцев, — Суарес выразительно сплюнул на газон, а лицо его посерьезнело. — То эта дебильная история с Эвра, то Иванович³… Теперь я ушел, а они все никак не могут успокоиться и закрыть рты, моя дисква им и сейчас покоя не дает. Не знаю, может, это какая-то кампания в английской прессе против меня, но, похоже, они по мне скучают. — Стоит тебе начать играть, вся эта говорильня закончится, помяни мое слово. — Хотелось бы верить… — рассеянно произнес Луис. Али похлопала его по плечу, а он в ответ накрыл ее ладонь и легонько сжал. Его обручальное кольцо оставило след на ее руке как свидетельство второго в их дружбе личного разговора.

***

В дверь позвонили уже в третий раз. Али лежала в кресле, задрав ноги на подлокотник, и листала ленту новостей на планшете. Одно ухо у нее было заткнуто наушником, в котором Бейонсе сообщала всему миру о том, что она «безупречна, когда просыпается утром». Али, конечно, не была flawless после интенсивной тренировки, но спустя несколько часов, после душа, могла спокойно узнавать новости и при этом быть идеальной. Идеальной в своем пофигизме — ее даже не волновало то, что за входными дверями стоит незваный гость⁴. Но когда звонок брякнул в четвертый раз, изображать из себя насмерть оглохшую хозяйку квартиры было уже нельзя — пришлось слезть с насиженного места. Если бы Али заранее знала, кто стоит за дверью, она ни за что бы не пошевелилась, наоборот, воткнула бы второй наушник себе прямо в мозг. — Вот не хватало мне надоедливых бразильцев на пороге! — воскликнула она, распахивая дверь и встречаясь взглядом с улыбающимся Неймаром. Джуниора ее «гостеприимство» ни разу не задело. — Привет! Я мимо проезжал, решил, что ты напоишь меня чаем. Или кофе. Или соком. Или что у тебя есть дома, — завыстреливал очередью из слов бразилец. — Заваливайся, сейчас сообразим. Али пропустила гостя в прихожую и захлопнула дверь, не сразу заметив, что у Неймара в руках ящик с ручкой, как у чемодана. Довольно странный ящик, похожий на переноску для животных. — Ты живность завел? — поинтересовалась Али. Неймар хитро улыбнулся и поставил ящик на пуфик у входа — это и правда оказалась переноска. Из-за решетки показался нос и длинные усы, сверкнули блестящие глаза. — Это кошка, у нее пока нет имени, — Джуниор распахнул дверцу, и черное как смоль животное спрыгнуло на пол, судорожно огляделось и сразу начало истерично вылизываться. — Поздравляю, я кошек люблю, — поделилась Али, аккуратно поглаживая живность по спине. Кошка потыкалась влажным носом ей в ладонь и тут же отвернулась, уделяя внимание своему длинному хвосту. — Отлично! Тогда вы точно подружитесь! — радостно подытожил Неймар, но Али его энтузиазма не разделяла совершенно. — В каком смысле? — медленно переспросила она, но больше для проформы: до Али сразу же дошло, к чему клонит этот гад. — Я тебе ее привез. Теперь тебе не будет тут скучно! — Мне и не было скучно! — воскликнула Али, хватаясь за голову. — Блин, ты спятил? Мне только кошки тут не хватало, и так времени ни на что нет! Неймар бросил взгляд через ее плечо, замечая плед, свесившийся с кресла, планшет на полу и огромную тарелку с вишней. — Да я смотрю, ты вся в делах, — издевательски протянул он, за что Али стукнула Джуниора в плечо. — Не твое дело! Вообще-то, такие вопросы обсуждаются. Вдруг у меня аллергия? Неймар опять заулыбался. — Не-а, я у Рамона узнавал. Поэтому и привез ее тебе. Животному нужен дом, а то у нас ее только гоняют из угла в угол. Тут Али поняла, почему эта усатая морда ей знакома. — Это то самое чудо? С Эльче? Кошка словно услышала знакомое слово и вспомнила о том, как выскочила на поле, дернула ухом, но от вылизывания шерсти не отвлеклась. — Она самая, — улыбнулся Джуниор и присел, чтобы погладить животное между ушей. Если поползновения Али кошка восприняла нормально, то рука Неймара ей явно пришлась не по душе — она ощерилась и зашипела. — Эй! Да ну тебя, — обиженно протянул Неймар. — Я ей жизнь спасаю, а она… — Сомневаюсь, что она оценила похищение как спасение жизни, — хмыкнула Али, обмениваясь понимающим взглядом с кошкой, которая тут же перестала вылизываться. — Мы с ней сами разберемся, сок в холодильнике возьми. Неймар, не потрудившись снять кеды, ушел на кухню. Али поставила на пол переноску и уселась на пуфик. Кошка настороженно следила за каждым ее движением, чуть прищурив большие зеленые глазища, заинтересованно дергая усами. — Ну и что мне с тобой делать? — спросила Али, разглядывая свою новую соседку. — Дружить будем? Кошка не собиралась дружить, ее больше заинтересовал пушистый тапок Али, к которому был прицеплен здоровенный помпон. Животному явно показалось классной идея воткнуть когти прямо новоявленной хозяйке в ногу. — Блядь! — взвыла Альварес, выдергивая ногу из тапка. Но кошка даже ухом не повела, сосредоточенно мутузя лапами лохматый синий шарик. И сердитый взгляд хозяйки ей тоже был семь раз по бороде. — Послушай меня, а? — сдавлено попросила Али. — Если ты хочешь жить здесь, а не носиться по стадиону, то ты должна запомнить кое-какие правила, идет? Кошка снова подняла глаза — ни единого проблеска мысли, ведь рядом лежит такой соблазнительный помпон, а эта странная сидит и пытается что-то объяснять — да кому это нужно! — Кошка, больше не таскай мои вещи! Я куплю тебе всякие штуки, какие тебе нужны, только прошу тебя не трогать ни тапки, ни другую обувь. Идет? Глаза кошки подозрительно блеснули. — Идет? — переспросила Али, чувствуя себя полной идиоткой. — Ты с ней разговариваешь? — раздался голос Неймара из коридора — Джуниор стоял в дверном проеме, держа в руках высокий стакан. — С кошкой. Серьезно? — Блядь, вот не лезь! — огрызнулась Али. — Она меня за ногу цапнула и тапок изуродовала. — В таком случае вы точно подружитесь! — подытожил Неймар, залпом допивая сок. — Фу, кислятина какая. Лимонный, что ли? — Ты вообще обнаглел, то кошку притащил, то сок ему не нравится! — возмутилась Али, и кошка почему-то ее поддержала, громко мявкнув. — Давай, шуруй! Я устала, как черт. — Все-все, я сваливаю! — нервно отозвался Неймар, пихая опустевший стакан на какую-то полку и чмокая Али в щеку; она попыталась увернуться, но не вышло. Они снова остались с кошкой наедине. Животное потеряло интерес к разодранному помпону и улеглось на пол, вытягивая лапы, сворачивая хвост колечком. — Тебе купить автоматическую миску для корма? — спросила Али, присев рядом. Шерстка у животного была не очень длинная, мягкая, в противовес серьезной и сосредоточенной на чем-то морде. На прикосновение своей новой хозяйки кошка никак не прореагировала, только глаза прикрыла. — Будем считать, что тебя такой вариант устроит, — Али уселась прямо на пол и смело взяла кошку на руки. — Я вообще-то футболист, играю там, где ты носилась. Так что буду часто отсутствовать, а кормить тебя будет некому. Пойдет такая миска? Кошке было все равно — она вытянула шею, позволяя себя почесать, подергала лапами, будто не решаясь полностью расслабиться, а потом все-таки устроилась у Али на руках и задремала. Али просидела так почти полчаса, поглаживая кошку и слушая, как тикают часы, висящие над входной дверью. Пол противно холодил задницу, ноги затекли, но вставать не хотелось. Ощущение теплой шерсти под пальцами по странной ассоциации (которая у Али вызвала истерический смешок) напомнило ей утреннюю тренировку и свои собственные пальцы, зарывшиеся в волосы Месси. Непозволительное, доселе запрещенное действие, принесшее почти что оргазм прямо на месте. Эдакое чувство вседозволенности и всемогущества. Прямо как у Лорда Волан-Де-Морта. В голове начал клубиться туман. Помимо вернувшегося ощущения собственной никем не замеченной наглости Али вспомнила, как Лионель смотрит на нее — изредка, но такие моменты навсегда отпечатывались в ее памяти. Вот в чем была разница: когда Альварес (да и кто угодно мог быть на ее месте) смотрела на игру Лео, будь то двусторонка или матч со скамейки, она не могла отказать себе в удовольствии понаблюдать за ним, иногда даже толком не понимая, что и как он делает. Его лицо было всегда сосредоточено, меняясь только в момент празднования забитого мяча, и то всего на несколько секунд. Али бессовестно тащилась от каждого его движения, от касаний мяча, от линии нахмуренных бровей, от сжатых кулаков… А потом она заметила, как наблюдает он — Лео не просто смотрит, он анализирует. Анализирует все, что она делает на поле, ее быстрый дриблинг, ее любимые финты, ее манеру вести мяч, которую в газетах называли «танцем». Лионель, как бы она ни старалась, никогда не будет любоваться ее игрой. Он всегда разбирает ее по кирпичикам, видит все недостатки, изредка позволяя себе не держать выводы в голове, а озвучить ей. Кошка вздрогнула во сне, а Али тут же вернулась с небес на землю и, прижимая живность к себе, побрела в гостиную, обратно в удобное кресло, собираясь завернуться в плед и снова бездумно ковыряться в Интернете. Но кошка решила, что ей кресло нужнее, и резво спрыгнула, занимая добрую половину сиденья. — Деловая, — проворчала Али, но спорить не стала. Кошка выглядела такой милой и безмятежной, что Альварес не могла не запечатлеть эту сонную красоту и не загрузить ее в Инстаграм, подписав фотографию: «Принесли мне вот такое чудо, спасибо @neymarjr. Как мне ее назвать?». Оставалось теперь в срочном порядке вызвонить Хосе. Просьба на ночь глядя привезти кошачий лоток, миску и корм вызвала у Хосе очень бурную и разнообразную реакцию — он сначала обалдел и долго молчал, потом спросил, в своем ли она уме, после чего по второму телефону вызвонил Антонио. Али было ужасно неудобно вечером дергать водителя, причем еще и не своего, но выходить из дома и шариться по городу в поисках зоомагазина хотелось еще меньше. Если ты футболист, да еще играешь за Барселону, живя в этой самой Барселоне, выйти на улицу без риска быть узнанным и атакованным болельщиками невозможно в принципе. Али, конечно, везло — на нее нечасто обращали внимание, да она и не выходила из дома без особой надобности. Кстати, в Мюнхене, до первого в ее жизни финала Лиги Чемпионов Али вообще передвигалась по городу абсолютно спокойно. За первые два сезона у нее всего раз пять просили автограф, а после забитого с передачи Арьена мяча на нее обрушилось просто огромное количество фанатов, которые не столько радовали, сколько пугали до полусмерти. Антонио приехал довольно быстро, привез ярко-зеленый кошачий лоток, красную миску, здоровенный пакет кошачьего корма и несколько игрушек вроде плюшевой мышки и резинового мячика на веревочке. Кошка, увидев чужого в уже «ее» квартире, недовольно зевнула, делая вид, что ее ничего не колышет. Она даже не проявила интереса к игрушке, которую Али сунула ей под нос: понюхала пластмассовую мышку и снова закрыла глаза, собираясь еще вздремнуть. — Спасибо, Тони. Извини, что я тебя сдернула. Али смущенно потупила взгляд, но водитель Хосе был совершенно не расстроен тем, что ему пришлось ехать в какие-то магазины вместо того, чтобы проводить время с семьей. — Ничего страшного, — улыбнулся Антонио, — это не заняло много времени. Я привез все, что просил сеньор Хосе. Завтра, насколько я помню, у вас выходной? Али молча кивнула, ей все еще было неудобно. — Звоните, если что-то понадобится. Спокойной вам ночи, — привычно вежливо попрощался Антонио. Дверь за ним закрылась, а Али все еще продолжала стоять на одном месте, сжимая в руках пакет с кошачьей едой, таращась на часы, показывающие половину двенадцатого. Кошка мяукнула, сообщая, что она хочет есть. Али спохватилась и понеслась на кухню, где пристроила миску возле пустой стены. Стоило ей только разорвать упаковку с кормом, как послышался мерный стук когтей по полу. — Ты еще мне пол царапать начни, — проворчала Али. Кошка сунула нос в миску и тут же заурчала, принимаясь громко хрустеть едой. Это было непривычно — теперь помимо музыки, утренней тишины и одиночества в жизни Али появился персонаж, который будет шуметь, оставлять везде шерсть, драть (Боже упаси!) диван в гостиной и спать на небрежно брошенной одежде. Будет встречать ее с тренировок, надсадно мявкать, прося еду, таскать в зубах искалеченный помпон от тапка, смотреть своими зелеными глазищами и ластиться, прося погладить. Будет каждый день ждать ее домой. Из размышлений Али выдернул звук пришедшего сообщения, оказавшегося поздравлением от Джули. Поздравляю, живность — это хорошо! Удачи перед грядущим дерби. Кошке привет:) — Тебе привет из Манчестера, слышала? — сказала Али занятой ужином кошке, которая, естественно, не отозвалась. Она в восторге. Порвите Челси двадцать пятого! Телефон грохнулся на обеденный стол, а Али снова уставилась в пространство. Экран мобильного все еще светился, показывая сегодняшнюю дату: первое октября. Осталось двадцать четыре дня. Барселона против мадридского Реала. Произнесите эту фразу вслух, медленно, с расстановкой — вы сразу ощутите предвкушение, возбуждение, трепет. Всех, кто только задумывается об этом вековом противостоянии, начинает буквально лихорадить и трясти, и все вышеописанные чувства можно назвать лишь одним словом — Эль Класико. Его смотрят везде — само собой в Испании, в России, в Германии, в Англии, в любой стране, где более-менее развит футбол, но, скорее всего, даже в каком-нибудь Мозамбике на пыльном телевизоре единственный спортивный канал будет показывать этот матч. Более значимым футбольным событием является разве что финал Лиги Чемпионов. Конечно, эти испанские клубы не всегда были известны всему миру, и далеко не каждый любитель футбола знает историю их соперничества. Их знаменитое противостояние началось в начале двадцатого века, когда Реал Мадрид только появился на свет (да и Реалом он не был, назывался просто Мадридский футбольный клуб), а Барселоне было уже три года, и самая первая их встреча закончилась победой Реала, положив начало их борьбе, в которой практически никогда нельзя предугадать победителя. Большое влияние на клубы оказала политика, без которой в те годы футбол, да и жизнь людей в целом, был немыслим (конечно, не в том ключе, в котором политика существует в современном обществе). В годы правления каудильо Испании Франко и его тоталитарного режима⁵ соперничество команд приобрело совсем другу окраску. Реал был любимым клубом диктатора, а Барселона олицетворяла несгибаемый дух каталонского народа, ведь именно Барселона сопротивлялась установленному в те годы в Испании режиму дольше всего, и команда была единственным светлым пятном для Каталонии. Все это превратило обычные футбольные матчи между сине-гранатовыми и сливочными в настоящую битву за независимость, битву Каталонии против Мадрида, поэтому отношения между клубами испортились окончательно и бесповоротно. С покупкой Ди Стефано у Реала начался по-настоящему золотой период (в истории с приобретением этого аргентинско-испанского нападающего есть темные пятна, ведь Барселона также имела на него свои виды)⁶, продлившийся до начала семидесятых. Судьба столкнула двух испанских грандов и в Лиге Чемпионов, где Реал в обоих полуфиналах обыграл Барселону, после чего на пятилетний срок утвердился на Европейском Олимпе, будучи бессменным обладателем Европейского кубка чемпионов. А дальше гегемония Реала закончилась, потому что в Барселону пришел Йохан Кройф, тогда еще в качестве высококлассного игрока, и сине-гранатовые снова смогли дать бой Реалу, впервые за четырнадцать лет став чемпионами Испании. Масла в огонь знатно подливали редкие межклубные трансферы, нечастые, но от этого не менее шокирующие. Каждый такой переход сопровождался огромным скандалом. Микаель Лаудруп стал первопроходцем, сменив клубную прописку на мадридскую, после чего на его первом Эль Класико в сливочной футболке не смог доиграть даже до конца матча. Вторым стал Луис Энрике, совершивший смену белой футболки на двухцветную (а сейчас еще и встав у руля Барселоны). Но два этих трансфера не шли ни в какое сравнение с тем резонансом, который вызвал переход капитана сине-гранатовых Луиша Фигу в Реал. Скандал разразился страшный, и до сих пор ходят слухи, что тогдашние президенты клубов после этого подписали между собой договор — не приобретать друг у друга футболистов. Больше подобных громких событий в истории двух именитых испанских команд не было. Фигу на своей шкуре прочувствовал, что значит быть ненавидимым почти целым стадионом — он толком не мог подать угловой: приходилось ждать, пока болельщики угомонятся. В него летели бутылки, зажигалки, а один раз даже свиная голова, на долгие годы запомнившаяся всем болельщикам как символ настоящей мести за футбольное предательство. Сегодня Реал невозможно представить без Барселоны и наоборот. Успехи одного из этих клубов моментально мотивируют другой. А фанаты этих клубов давно ненавидят друг друга, причем с годами эта ненависть трансформировалась в нечто большее: в противостояние с равнозначным про многим параметрам соперником. Но все же о первопричинах сейчас мало кто помнит, они стали чем-то романтично-далеким, выводя на первый план скорее следствие, но нельзя сказать, что это плохо, ведь других таких матчей, которые смотрит буквально весь мир, больше нет, и ни одно дерби ни в одной стране не имеет такого резонанса. Естественно, если говорить о сборных, к примеру, в Красной Фурии большая часть игроков — это футболисты Реала и Барселоны, все обстоит иначе, ведь там вы должны быть командой, а все дрязги нужно оставлять за дверью раздевалки. Томас как-то рассказывал Али, что в их сборной практически никак не ощущается пресловутая клубная разобщенность — все общаются, проводят вместе время. Имена парней из Боруссии, Вольфсбурга и других команд часто всплывали в раздевалке Баварии, конечно, это никогда не достигало ушей руководства, ведь хоть тресни — внефутбольное общение с конкурентами не поощряется. Разрешается, но не поощряется. А в Испании ситуация была еще хуже — Барселона всегда сдержано поздравляла Реал с чемпионством и наоборот, президенты жали друг другу руки (процентов восемьдесят вероятности, что оба потом брезгливо вытирали ладони, но все должно быть прилично, поэтому это никогда не попадало в телетрансляцию), футболисты здоровались перед игрой, но упаси Господь оказаться где-нибудь вместе игроку Барселоны и игроку Реала вне сборных. Случись такое, это бы произвело эффект разорвавшейся бомбы, причем обоих футболистов прибило бы осколками. Телефон опять звякнул. По странному стечению обстоятельств, это была еще одна смс-ка, на этот раз от Криштиану. Он как будто почувствовал, что Али задумалась о грядущем матче со сливочными. От этого Али стало не по себе, словно за ней следят. Если это кот, то Криштиану. Это кошка. Тогда у меня нет вариантов:( Спасибо за участие. Али покрутила в руках телефон, а когда поняла, что ответа не будет, отложила в сторону и позвала Кошку, которая перестала грызть корм, а теперь лакала воду, разбрызгивая ее во все стороны. — Ну ты и свинтус! Али дождалась, пока животное напьется, и схватила его поперек спины, собираясь отнести в спальню, где для него была приготовлена лежанка, а по пути закинуть телефон на консоль в прихожей. Естественно, кошка не собиралась спать в отведенном ей месте, и, стоило Али забраться в постель, она запрыгнула на одеяло и устроилась у нее в ногах. — Только на лицо не ползи, — предупредила ее Али, погасив свет. Кошка глубокомысленно промолчала, в темноте сверкнув глазами, что, скорее всего, означало «я подумаю». Экран лежащего в прихожей телефона снова загорелся, высвечивая сообщение от Хосе.

***

«Это не утро, а ебаный день сурка!» — раздраженно подумала Али, проснувшись от звонка в дверь. Опять Неймар приперся, привез ей собаку, игуану, крокодила, целый, блин, зоопарк! Сейчас она встанет, и этому гаду мало не покажется! Разозленная донельзя, Али выбралась из постели, варварски спихнув с соседней подушки кошку, которая ответила ей громким возмущенным воплем, но Альварес было все равно — ей не терпелось дать в лоб надоедливому бразильцу, который почему-то вздумал второй день подряд нарушать ее уединение. У нее даже мыслей не было, что за дверью может стоять кто-то другой. Именно поэтому Али не потрудилась надеть халат, который и так валялся неизвестно где, а оттягивать момент мести было уже невмоготу. И она прямо в пижаме выскочила в коридор, нацепив по пути тапочки, один из которых был еще больше пожеван, чем вчера. — Какого хера тебе опять… — конец фразы застрял у Али в горле, а лицо тут же вспыхнуло. Это был не Неймар, это был Денис. Какое-то время они пялились друг на друга, Денис — восторженно, а Али удивленно, слишком удивленно для человека, который был бы рад приезду неожиданного гостя. — Привет! Я тебя не разбудил? — не прекращая улыбаться, спросил Черышев. В квартиру он заходить не спешил. — Ну, вообще-то разбудил, — сконфуженно пробормотала Али, смущаясь своей смешной пижамы с желтыми смайликами. Ей этот ужас кто-то подарил сто лет назад и, несмотря на несколько приличных футболок и даже целый один кружевной пеньюар, она предпочитала спать в этом неудачном произведении китайской текстильной промышленности, потому что оно было до ужаса удобным, пусть и страшноватым на вид. — Прости, я что-то не подумал, что ты сегодня отсыпаешься. Я зайду? Али спохватилась и пропустила Дениса. Черышев не без труда затащил в квартиру спортивную сумку. Было такое чувство, что он приехал насовсем, с вещами. Того и гляди сейчас сообщит, что решил оставить Вильярреал и переехать в Барселону. — Ты как тут оказался? — ожидая, пока Денис разуется, Али уселась на пуфик и подогнула под себя ноги, как йог. — Ехал на тренировку, а потом раз — и очутился возле моей двери? — Вроде того, — фыркнул Денис, справляясь с перепутанными шнурками. — Я увидел пост в твоем Инстаграме, про кошку. Кстати, ты придумала, как ее назвать? — Не-а. Столько вариантов понаписали, я и половины не прочла. Так что пусть будет просто кошка. Просто кошка как раз вышла из спальни, зевая во всю пасть, и остановилась, заинтересованно глядя на замершего Черышева. — Вот и познакомились, — констатировала Али. — Денис, это кошка, кошка, это Денис. Его обувь не грызи. Кошка медленно приблизилась к Черышеву и обнюхала его носок. Денис не рисковал гладить животное, терпеливо стоя на коленях, ожидая, пока осмотр объекта закончится. В этот раз гость пришелся кошке вполне по душе, она потерлась о его ногу, мазнула ему по джинсам хвостом и ушла в сторону кухни, где загрохотала миской. — Симпатичная. На тебя похожа, — заметил Денис, очищая джинсы от шерсти. Али встряхнула распущенными волосами, которые вчера она забыла убрать в хвост. Теперь они все перепутались и напоминали воронье гнездо. — Повышенной волосатостью если только. Денис укоризненно посмотрел Али, очевидно, не поддерживая ее самоиронии, порой граничащей с откровенным садомазохизмом. — Глупости не говори. — Сам ты глупости несешь, — Али проказливо высунула язык. — Так все-таки, как ты сюда попал? — Я же говорю, увидел пост в Инстаграме, решил, что тебе тут непривычно будет с животным, вот и приехал. С отцом договорился, чтобы он мне билет на самолет взял, терпеть не могу на улицах светиться. И вот, — Денис дурашливо развел руками. — Я здесь. Твой агент был не против. — Сумасшедший ты, блин, а вдруг бы меня дома не… так, стоп, — Али осеклась и недоуменно посмотрела на свой телефон, лежащий в прихожей. — Ты хочешь сказать, что говорил с Хосе? — Э-э-э, не я, а отец, — Денис сразу как-то стушевался, снова схватил сумку, будто бы хотел защититься от вмиг помрачневшей Али. — Я же вот так, с бухты-барахты не мог… Нужно было предупредить. Али молча взяла телефон и пальцем провела по экрану, встречаясь взглядом с Месси. Лионель смотрел абсолютно безразлично, а его улыбка почему-то вызывала раздражение. Улыбается тут, сидит такой довольный. Аж бесит. Как будто ему все равно, что к Али приехал другой мужчина, а она сидит перед ним в одной пижаме. Кстати, о пижаме… — Ты проходи в гостиную, — Али кое-как встала с пуфика, разминая затекшие от неудобного сидения мышцы. — Я переоденусь пока. Ее улыбка была настолько показной, что Денис поспешил покивать и уйти в комнату, оставив Али кипятиться в одиночестве. Захлопнув дверь спальни, Али стала вызванивать Хосе. От злости она не могла попасть по кнопкам на экране, поэтому найти в записной книжке номер агента она смогла только с третьей попытки. — Ты вообще охренел, да? — зашипела она, стоило Хосе ответить. — Можно хоть что-нибудь в своей жизни я сама решу, а? Ты меня решил под Черышева подложить? — Ты чего там курнула? — опешил Хосе, и его голос аж завибрировал. — Я тебя вчера не хотел будить, сообщение прислал! Мне его отец звонил, я что, должен был его нахуй послать? Человек тебя порадовать хотел, а ты сразу как хер знает кто себя ведешь! Если тебя мои методы работы не устраивают, то можем попрощаться. Али очень хотела швырнуть телефон, обложить Хосе трехэтажным высокохудожественным и найти себе нормального агента, который не будет лезть в ее дела. Но вместо этого она продолжала упрямо молчать в трубку, выслушивая его тираду, хотя собиралась орать на него сама. — Ты абсолютно оторвана от жизни, в Германии ты вообще была в команде как ни от мира сего, а здесь я пытаюсь работать и над твоим имиджем. Я не дам тебе снова выстроить вокруг себя стену из кирпича, закрыться ото всех и делать вид, что тебе на все про все класть! Иначе все тем же самым и кончится. Что «тоже самое» Хосе имел ввиду, Али даже не стала переспрашивать, потому что до нее сразу дошло. Злость испарилась, уступив место жгучему стыду. — Я смс не видела, — плаксиво сказала она, пытаясь таким образом Хосе присмирить. Это помогло, он перестал ворчать и возмущаться, только выругался куда-то в сторону, а потом продолжил. — Ладно, я тоже накосячил. Нужно было позвонить. Извини меня. — Нет, это ты извини, я налетела как коршун, надо было сначала все выяснить. Да и не случилось ничего, просто Денис меня из постели выдернул. — Вообще-то, я думал, что у него цель тебя туда положить, — противно захихикал Хосе. — Ладно, развлекайтесь там. Если нужно чего, я на связи. Завтра ночью улетаю в Ливерпуль, но это на пару дней. — Следи лучше, куда кладут твою Эстер, — сострила Али. — Удачи на переговорах, или куда тебя там понесло. Завтра к тебе приедет в гости Черышев, побрей ноги. И не только ноги, — гласила отправленная в полночь смс-ка. Чертов Хосе, чертовы мобильные операторы. Али захотелось расколотить телефон о стену, но здравый смысл все-таки возобладал, и она стянула пижаму через голову, намереваясь переодеться как можно быстрее. Когда она вышла, Денис чинно сидел в гостиной, обмениваясь серьезными взглядами с кошкой, которая устроилась в кресле напротив, знатно там нашерстив. — Я вам не мешаю? — со смешком спросила Али. — Нет, — покачал головой Черышев, не отрывая взгляда от кошки. — Она мне на что-то явно намекает… — Она просто жрать хочет, ты ей до фени. Эй, пойдем на кухню, кс-кс-кс! Кошка резво соскочила с кресла и стремглав понеслась на кухню следом за Али, оставив Дениса обиженно сидеть в одиночестве. — Какие у нас планы? — прокричала Альварес, насыпая корм в миску. Денис промычал что-то невнятное, и, судя по доносящемуся из гостиной шороху, решил все-таки встать. — Прогуляемся, может быть? — Можно, но ты забыл, что я заблужусь в трех соснах, — язвительно заметила Али. — Как там погода? — Отличная! — радостно провозгласил Денис, дергая жалюзи, чтобы подтвердить свои слова, и тут за окном угрожающе загрохотал гром. — Эм-м-м, — протянула Али, с сомнением выглядывая из-за плеча Черышева. — У нас с тобой разные понятия об отличной погоде, друг мой. — Было солнечно... Черт, — Денис помрачнел, прямо как небо, затянутое тучами. — Тогда останемся дома и будем смотреть телик. Все что угодно, но только не футбол! — Идет, — засмеялся Денис. — Тогда нужно в магазин сходить, наверное. — Ты сумку целую приволок, там что, нет еды? Черышев смущенно развел руками. — Там для кошки всякая ерунда — игрушки там, дом. О, дом! Там два этажа, он прикольный, думаю, ей понравится. Только его собрать нужно. — Соберу как-нибудь, — сказала Али, закрывая жалюзи, чтобы не смотреть на начинающийся ливень. — Помоги мне лучше что-нибудь из еды сообразить. День прошел до странного весело. Они попридурялись на кухне, соорудив пиццу из того, что смогли найти у Али в холодильнике — Денис нацепил фартук, а Али завязала волосы косынкой, получилось нечто вроде Адской кухни, причем и в прямом и в переносном смысле. Они устроили жуткий бедлам, напугали до полусмерти кошку, мирно дремавшую на подоконнике, с диким грохотом уронив на пол противень. Пицца вышла пересоленной, но Али и Денис радостно запили свой не очень вкусный кулинарный шедевр сладким соком, чокнувшись за успешное завершение дела. Денис предложил посмотреть несколько серий Секретных материалов, и Али поддержала идею — она в детстве очень любила этот сериал, хоть и боялась некоторых жутких моментов, закрывая ладонями глаза. Перед телевизором они просидели почти до ночи, забыв про то, что нужно было потренироваться, и про дом для кошки тоже забыли. За окном безостановочно лил дождь, сверкали молнии, а они с Денисом замотались в пледы и пили сваренное Черышевым какао, которое непонятно как обнаружилось в глубине кухонных шкафов. Какао вышло очень вкусным, и Али даже на мгновение показалось, что на улице идет снег, совсем как в Москве зимой, а они с Денисом счастливы вместе фиг знает сколько лет. Али мельком глянула на Черышева, поглощенного происходящим на экране, и решила поделиться с ним своей мыслью, вогнав тем самым парня в краску. — Как тебе это в голову пришло? — красный, как рак, Денис попытался улыбнуться, не зная, куда деваться от смущения. — Это не я, а обстановка. Спасибо, что приехал, день вышел классный и ленивый, как раз то, чего не хватало, — в ответ расплылась в улыбке Али. — Я рад, — коротко ответил Денис. — Мы ж еще позаниматься хотели… Или уже не хотим? — Не хотим! — Али озорно прищурилась. — Я больше спать хочу, уже поздно… Я тебе постелю в гостевой, тут диван неудобный, окей? — Идет. А душ… — Душ у меня один. И смотри, чтобы кошка не зашла, потом все в шерсти будет. Денис поднял руку — рукав его белой кофты был усеян мелкими волосинками. — Я думаю, что хуже уже не станет, — фыркнул он. — Показывай, где у тебя ванная.

***

Они поднимались куда-то на лифте. Яркий свет отражался от зеркальных стенок, бессовестно бил в глаза, но Али настойчиво держала их открытыми — казалось, что стоит только один раз взмахнуть ресницами, и Лионель пропадет из поля зрения, и все происходящее будет казаться выдумкой. А выдумывать такие вещи — смерти подобно. Это подобно гибели и перерождению, после этого ты никогда не будешь такой, как раньше. Али об этом не думала — только отдавалась этим волнующим непрерывным поцелуям целиком. Лео прижал ее к стене, рядом с панелью, рискуя локтем ненароком остановить движение кабины, но Али только об этом и мечтала, втайне жалея — были бы силы, нащупала бы кнопку «стоп». А так… Какие силы, если она не может остановить его… — Лео, — выдохнула она. — Не надо… Слова противоречили действиям — она выгнулась всем телом, вжимаясь в него, желая раствориться, отдать всю себя без остатка прямо здесь. Одежда мешалась, казалась жесткой и кусачей. Лионель ощущал эту ненужную преграду точно так же, но лишь у него хватило сил грубо дернуть молнию на ее джинсах, но за этим движением ничего не последовало — лифт звякнул и остановился. — Не надо, — вслух повторил Лионель, глядя на Али и сыто облизываясь. В его взгляде было что-то такое хищное, что Али моментально почувствовала себя зеброй, за которой гонится лев. Глупой зеброй, которая засмотрелась на грациозные движения сильного зверя, и теперь неминуемо будет сожрана, просто обглодана для костей, а потом брошена на доедание стервятникам. Лео сжал ее ладонь так, что Али пискнула от боли — чуть сильнее, и он бы просто переломал ей пальцы. Но Месси это слабо волновало — он решительно вышел из лифта, а Али безмолвно шла за ним, ощущая, что на глазах от боли выступили слезы. Сейчас она чувствовала себя такой дурой... Но бежать было поздно, да она бы не смогла сдвинуться с места без его разрешения. Сердце стучало, как ненормальное, Али казалось — еще немного, и грудь не выдержит, и оно выскочит наружу. В квартире была какая-то мебель, какие-то картины… Но Али не успела ничего рассмотреть — сильные руки снова прижали ее к стене, и грехопадение продолжилось с утроенной скоростью. Он взял ее руку в свою и медленно облизал каждый палец, глядя прямо в ее глаза. Он смотрел в самую суть, в самую глубину, в душу, которую готовился вырвать из тела, в чем Али не сомневалась, но с готовностью застонала, заскулила от безысходности — Лео словно издевался, играя языком с ее пальцами, при этом не разрешая касаться себя, прижимая вторую руку Али к стене. Но это не могло продолжаться долго, они слишком хотели друг друга. Лионель притянул ее к себе за затылок, вцепившись в волосы, и глубоко поцеловал, опуская Али прямо на пол. Она, нисколько не стесняясь, простонала ему в губы и неловкими движениями пыталась освободиться от проклятых джинсов. Лионель сдавил ее руки, заставляя отдать бразды правления ему. — Ты так много на себя надеваешь… — тихо выдохнул он, аккуратно стягивая с нее одежду. Али сама сняла с себя белье, потеряв весь стыд, и похабно раздвинула ноги, позволяя шершавой ткани его брюк проехаться по обнаженной коже, причиняя почему-то нужный сейчас дискомфорт. Али хотела бы вернуть голову на место, но если и боль не отрезвляла… Спасения уже не было. Али помогла ему освободиться от рубашки, давясь восхищенным воплем, и тут же вцепилась ему в плечи. Господи, торс Иисуса с картины Рубенса. Только у Лионеля было еще несколько татуировок, ярких, похожих на палитру гениального художника. Таких, что сдержаться и не провести по ним языком Али не смогла бы под страхом самых страшных пыток. Ее не пугало даже то, что Лео может ее оттолкнуть за излишнюю самодеятельность, но он только чуть выпрямил руку, позволяя ей беззастенчиво водить языком по его плечу — и когда он успел посетить тату-салон? Али одновременно пыталась справиться с молнией на его брюках, но пальцы безбожно свело, как в дешевых бульварных романах, но именно в ту секунду она поняла стопроцентную правдивость всех когда-то прочитанных дешевых книжек — и пальцы сводит, и орать хочется, и между ног все просто горит адским пламенем так, что только дай волю — она трахнет его сама. Наконец, Лионель все сделал сам. Али лежала под ним абсолютно обнаженная, чувствовала его приятную тяжесть, причем он давил не только своим невероятным телом, а еще и мысленно, словно Энигма, считывал ее мысли, расшифровывал все, что Али сама не могла понять, принимал к сведению, искал новые возможности использовать эти знания… — Кажется, ты увлеклась — хрипло сказал Лионель, и Али почувствовала его горячие ладони на своих бедрах. Он притянул ее к себе ближе, практически вжал в себя… И в следующую секунду Али застонала позорно жалобно. Это было так приятно и хорошо — ощущать его всем телом, ощущать его внутри, ощущать его кожу, его дыхание на своем лице, его пальцы, ласкающие грудь. Али как безумная целовала его, все, до чего могла дотянуться: глаза, нос, щеки, губы, шею. Хриплые, отрывистые звуки, которые слетали с его губ, были лучше любой музыки, прекраснее любой песни. Али что-то сбивчиво шептала, какие-то обрывки фраз, его имя много раз: «Лионель, Лео, Лео…». Иногда их взгляды встречались, а потом он отводил взгляд, набирая в легкие воздуха, как будто пытаясь оттянуть приближавшееся наслаждение. Темп нарастал. Али цеплялась за него, царапала, пыталась хоть как-то избавиться от разрывавшего ее тело напряжения. А потом он потерял контроль. У Лео было очень сильное животное начало, и оно взяло над ним верх. Их взгляды снова встретились, и в его глазах Али увидела только черную пустоту. Он замер. На мгновение. Всего лишь на короткую долю секунды. А потом сделал резкое движение бедрами и опять замер. И еще одно. И еще. Все быстрее и резче… — Нет, нет, не надо!.. — вскрикнула Али и как в бреду замотала головой. — Мне остановиться? — хладнокровно спросил он хриплым голосом, улучив секунду между движениями. Он знал, что она хотела, чтобы он продолжал, а Али знала, что он уже не остановится. Совсем скоро его натянутое, как струна, тело, вздрогнуло, потом еще и еще, а затем Али увидела его лицо — в момент наивысшего наслаждения Лионель был таким красивым! Али открыла глаза, отчаянно стуча зубами — то ли от холода, то ли от страха. Ее всю трясло, как будто она подхватила лихорадку, в груди горело, между ног тянуло, словно там… Господи, как ей вообще могло такое присниться?! Али с трудом смогла спустить ноги с постели и набросила на плечи халат, в кармане которого лежали сигареты. Она не курила уже несколько дней, но сейчас было самое время, иначе она просто сойдет с ума… Вдруг у нее за спиной раздался какой-то шорох; Али подскочила, как ужаленная, увидев в дверях растерянного Дениса. — Ты чего? — сипло спросила она, пятясь в сторону кровати. Ей показалось, что Денис прямо сию секунду увидит, что с ней только что произошло. — Ты плакала? — озабоченно спросил Черышев, опасаясь переступить порог чужой спальни. — Я слышал странные звуки... — Кошмар приснился. — Ты уверена, что тебе не нужно… ну, чтобы я побыл с тобой? — в голосе Дениса сквозила неуверенность в своих словах. Он смущенно переминался с ноги на ногу, видимо замерз стоять в одних трусах. В другой раз его забавный внешний вид и неуклюжие попытки переступить тонкую грань дружбы вызвали бы у Али умиление, но сейчас, когда она была заведена до предела, они только раздражали. Бесили, выводили из себя. Месси в ее мозгу, еще не пришедшем в себя после сна, диктовал ей, что делать, приказывал, вынуждал выставить Дениса обратно за дверь, чтобы снова вольготно раскинуться у Али в мыслях. — Уверена. Иди спать, Ден. Я покурю и тоже лягу. В подтверждение своих слов Али щелкнула зажигалкой. Черышев проследил ее судорожное движение и заметно напрягся, теперь уже не от холода. — Не знал, что ты куришь, — слегка недовольно произнес он. Но Али было плевать. Будь на его месте Лео, она бы, не задумываясь, отшвырнула сигареты куда подальше, но сейчас… — Теперь знаешь, — проговорила Альварес. Ей было настолько плохо, что она даже не смогла найти в себе силы, чтобы открыть чертов балкон, закурила прямо посреди спальни, выпуская дым под потолок. Майка неприятно касалась все еще возбужденных сосков, отчего спина Али тут же покрылась противными мелкими мурашками, а внизу живота неприятно заныло. Взбесившееся либидо, черт его дери. — Курить вредно, не надо этого делать, — наставительно сказал Черышев. Али чертыхнулась про себя, некрасиво сморщилась и отвернулась, чтобы не смотреть на назойливого гостя. Ей стало противно. Дались ему эти сигареты! Денис был у нее в гостях, причем до сего момента все шло прекрасно, она даже поймала себя на мысли, что за вечер ни разу не вспомнила о Лионеле. Ни разу вообще! Но ее подсознание, похоже, совершенно не было заинтересовано в том, чтобы дать своей хозяйке отдых. Оно было полностью подчинено Месси, он мог вертеть ее внутренним «я» как ему только вздумается. Али крепко затянулась и так же крепко задумалась. Денис был настолько хорошим, что это раздражало. И вся эта ситуация откровенно попахивала бразильскими, или какими там еще, сериалами — есть Он, Она и еще один Он. Он номер раз порочен и прекрасен, Он номер два — сама простота, идеальность в самом плохом смысле и отличный спутник жизни сам по себе. И давайте же узнаем, кого выберет Она? Бинго! Возьмите с полки пирожок, а лучше бутылку чего-нибудь крепкого, ибо не совсем красавица выбрала самое страшное чудовище из всех возможных. Прекрасный принц сиротливо стоит в углу, утирая глаза напудренным париком, а дьявол утаскивает свою добычу себе в берлогу или куда там еще. И хэппи энд! Али курила, стряхивая пепел в чашку, забытую на комоде еще дня два назад. На дне чернели остатки кофе, а пепел закручивался на поверхности в причудливые узоры. Присутствие Месси в ее жизни выглядело точно таким же — черным нефтяным пятном на поверхности моря. Моря, которое ей уже не переплыть. — Тебе не холодно? — вдруг тихо спросил Денис. Голос у него был хриплый, словно ему в горле что-то мешало. А Али настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что не сразу расслышала. Да к чему душой кривить, ей все равно было, что он там бормочет. Все еще было противно. — Нет. Вопреки своим словам она поежилась, запахивая халат. В комнате было довольно прохладно, но фраза Дениса могла быть всего лишь поводом. Они друг на друга весь вечер смотрели, а теперешняя ситуация становилась своего рода катализатором, двигающим события рычагом. Али прикрыла глаза, последний раз затягиваясь. Пальцам было горячо, а в груди горело еще сильнее. Никотин слабо помог погасить возбуждение, колени все еще предательски дрожали, а пальцы сводило. Черт, да лучше бы она не просыпалась, а сон дошел бы до кульминации. Оргазмы от своих бесконтрольных фантазий — это, конечно, позорно, но кто бы об этом узнал… А теперь оставалось мучиться от отсутствия разрядки, ведь если она посреди ночи ломанется в душ, Денис решит, что Альварес крышей тронулась. — Али? Голос прозвучал совсем рядом, можно сказать, в опасной близости, а открывать глаза не хотелось. Поэтому робкое прикосновение Али не увидела, а почувствовала. Кожу как опалило, а пальцы Дениса причиняли просто невыносимую боль, будто это были не пальцы, а острые шипы, воткнувшиеся ей в предплечье. — Что? Он стоял совсем рядом, Али чувствовала запах своего собственного геля для душа, что казалось каким-то парадоксом, но отчасти даже помогало — она почти не ощущала присутствия чужого человека в своем личном пространстве. Чужого, ненужного, мешающего настолько, что хотелось оттолкнуть его и убежать. Но она стояла, держа руки по швам, пальцами нервно скручивая фильтр докуренной сигареты. Касание все еще казалось чужеродным, совсем не таким, как точно такое же действие Лионеля тогда, на тренировке. От воспоминания о пенальти у нее снова дрожь побежала по спине, а волоски на руках встали дыбом. — Все в порядке? — проговорил Денис. Али чуть пошевелила рукой, желая высвободится, но не вышло. Пришлось открыть глаза и в упор посмотреть на Черышева, который выглядел так, будто Оскар получил, несмотря на настороженный взгляд. Между ними практически не было расстояния, лишь гребаная пара сантиметров. — Да, — шепотом ответила Али, вглядываясь Денису в лицо. Напряжение между ними достигло апогея, заклокотало, словно лава в жерле вулкана, грозя вот-вот вырваться наружу — Али с трудом держала себя в руках. Она смотрела на Черышева, в глазах двоилось, и чертово подсознание совмещало лицо Дениса с лицом Месси, и от этого бешеного калейдоскопа у нее заболела голова. Рука Дениса скользнула ей на талию, явно не решаясь на большее. Он ждал разрешения, ждал, что Али подаст ему хоть какой-нибудь знак, что можно двигаться дальше, позволит снести к чертовой матери стену дружбы между ними. Али нервно сглотнула, цепляясь за остатки здравых мыслей, стремительно покидающих ее голову. Нельзя было, она умом понимала, что нельзя, что в ней сейчас говорит не влечение к Денису, а к, черт его раздери, Лионелю Месси. И если что-то произойдет, то встанет вполне резонный вопрос — кто кого использовал? Денис этого не заслужил. — Я буду спать, — хрипло произнесла Али. Наверное, это прозвучало, как железобетонный вердикт — пальцы Дениса разжались вместе с тисками, сжимавшими сердце Али. Лионель в ее голове гордо фыркнул, празднуя победу. Ей захотелось засунуть голову под подушку, чтобы не слышать этого едкого смеха, похожего на шипение змеи. — Хорошо, — очень тихо сказал Черышев. — Мне отец позвонил, завтра самолет… уже сегодня. В семь, я не буду тебя будить, ладно? — Ты чего, не думай даже, я тебя провожу… — Нет, — твердо сказал Денис, делая шаг по направлению к двери. — У тебя тренировка, а у меня еще один свободный день, так что спи и ни о чем не беспокойся. Спокойной ночи. Денис ушел, а Али рассеяно потерла предплечье, словно там могли остаться следы, как от ожога — такими горячими были пальцы Дениса. Вот она, их принципиальная разница с Лионелем — от Дениса было тепло. А от Лео почти больно. Денис не решился ее поцеловать, а будь на его месте Месси, то он не стал бы медлить, и никакое сопротивление бы ему не помешало. Денису хотелось улыбаться, а Лионелю хотелось немедленно подчиниться, сдаться, а потом и вовсе отдаться. Никакой футбол Али в голову не лез совершенно. Ничего не лезло, кроме Месси.

***

К седьмому кругу Барселона, несмотря на ничью с Малагой, гордо возглавила турнирную таблицу, имея в активе шестнадцать очков, и команде предстояло встретиться с Райо Вальекано, которые успели накопить вполовину меньше очков и шли на десятом месте. Барселона подошла к этой игре на выезде весьма спокойно — последняя встреча с Райо закончилась с разгромным счетом — сине-гранатовые всадили шесть безответных мячей, и в этот раз не особо напрягались, ведь самый важный матч только предстоял. Так что игра с этим мадридским клубом воспринималась как тренировка перед Эль Класико. И все было бы ничего, если б не стычка во время перерыва, в которой Али, сама того не желая, приняла непосредственное участие. Она вышла только в первом тайме, отбегав положенные сорок минут и не отметившись никакими особо результативными действиями, кроме удачного прохода, завершившегося угловым, с которого забил Неймар, и короткого столкновения с Ба Абдулайе, защитником Райо, который снес ее, когда она вышла один на один с голкипером. Вообще, арбитр мог давать красную, но почему-то решил ограничиться горчичником, что вызвало взрыв негодования Барселоны, а Маскерано чуть ли из штанов не выпрыгнул, пытаясь добиться справедливости. В подтрибунке Энрике заменил Али на Мунира, поэтому она спокойно нацепила толстовку, сунула нос в воротник и встала в конце строя, чуть поодаль от эмоционально общавшихся Маске и Месси. И все бы ничего, но чертов Абдулайе вдруг решил выяснить отношения. — Только и умеете, что выпрашивать штрафные, — прошипел Ба, как бы невзначай цепляя Али плечом. Он говорил по-английски, но с жутким акцентом, таким, что Али не разобрала и половины слов. Она попятилась, пробормотав «что?», но Ба ее не слышал. — Хороши вы, с телкой в составе! Он сверкнул глазами, и Али стало страшно. Рядом с почти двухметровым защитником, еще и чернокожим и от того даже более внушительным и пугающим, она почувствовала себя лилипутом. Но тут, как бог из машины, появился Лионель. — У тебя проблемы? — четко проговаривая каждое слово произнес Месси, пусть и Ба его не понимал, потому что он почти не знал испанского. Защитник брезгливо скривился, но не отошел. — Мы вас порвем, — сквозь зубы пробормотал Абдулайе, оглядываясь на стоящего недалеко от них главного арбитра. — Ага, разбежался, — хамски ответила Али. — Уже два вам всадили, если будет надо — всадим еще. Ба сделал один шаг, но Месси тут же встал перед Али, закрывая ее собой. — Проблемы у тебя какие-то? — зло повторил Лионель, на что Абдулайе только мотнул головой, отворачиваясь и уходя к своей команде. Али замерла за спиной Месси, в паре сантиметров от его плеча. Теперь она испугалась еще больше. — Ты в порядке? — не сдвигаясь с места спросил Лео. Али сначала кивнула, а потом пискнула «да». — Вот гандон, нашел кого трогать, — скрипнул зубами Лео, его кулаки сжались. — А наши все стоят, как истуканы. — Я бы и сама могла… — храбро начала Али, но внезапно замолкла, проклиная себя за свой длинный язык. Черт, нужно было промолчать, пусть бы Лео почувствовал себя героем… Хотя ему вряд ли это было бы нужно. — Сама, — передразнил ее Месси, но в его глазах не было ни намека на смех. После матча, в котором Барселона больше не смогла поразить ворота соперника, остановившись на двух забитых Месси и Неймаром мячах, причем Райо еще и доигрывали вдевятером, Али сидела уже полностью переодевшаяся, но выходить одна побаивалась — черт знает, что взбредет в голову разозленным футболистам «великанов». Месси шуршал рядом, упаковывая мусор в пакет — у него был своеобразный ритуал: не оставлять никакого сора ни в гостевых, ни в своей раздевалке на Камп Ноу. Али глубоко вдохнула воздух и прочистила горло. — Лео, — имя вышло каким-то хриплым, словно у нее что-то застряло в районе трахеи, возможно, смущение. — М-м-м? — Месси даже не отвлекся от своих дел, но дал понять, что слышит. — Я не сказала спасибо, — промямлила Али. Лионель улыбнулся краешком рта, сложил форму в стопку и только тогда повернулся к Альварес лицом. — Не за что. Ты ж и сама могла, — ехидно произнес он, глядя на Али снизу вверх. Альварес смутилась, не в силах смотреть на его лицо, ища, куда перевести взгляд. Прямо перед ее носом был его пах, в голову снова полезли воспоминания о недавнем сне. И о Денисе, который упрямо звонил ей каждый вечер, расспрашивал о тренировках, предстоящих играх и, естественно, звал в Вильярреаль в гости. Если у Али до этого момента и были сомнения, ехать или нет, то сейчас ей стало абсолютно плевать. Альварес, ты дура, отвернись. — Могла, но ты принял посильное участие, — сказала она, исподлобья глядя на Месси — пришлось все же смотреть ему в лицо. — Если что, я всегда рядом, — вдруг улыбнулся Лео, и Али показалось, что мир вокруг стал ярче в десять тысяч раз. Я всегда рядом. Следующий матч с Эйбаром Али провела в запасе, но ничуть по этому поводу не сожалела — видеть со стороны, как играет Лионель, было чуть ли не в разы лучше, чем играть рядом с ним. Это зрелище напоминало оскароносный фильм, лучшую картину всех времен, и она была готова пожертвовать игровым временем ради того, чтобы наблюдать за гениальной игрой лучшего нападающего в истории футбола. После игры к Али приехал Хосе, принеся в ее тихую квартиру, где они с кошкой молча пили — Али кофе, а кошка молоко из миски — вихрь слов, эмоций и истеричности. Он нагло открыл дверь своим ключом — Али подавилась и забрызгала кофе диван, глядя на то, как бесцеремонно агент вваливается в ее квартиру, лучезарно улыбаясь и держа букет цветов в руках. — Привет, дорогая! — Хосе наградил ее поцелуем в лоб и сунул ей шуршащий веник. — Я принес тебе цветы! Можешь сфоткать для Инстаграма! — Обязательно, ты мне лучше скажи, откуда у тебя ключи от моего дома? — сердито спросила Али, пихая цветы на диван. Кошка, услышав громкое шебуршание, бросила пить молоко и накинулась на цветной целлофан, когтями разрывая его на куски. Возмущенный Хосе тут же отвесил ей пинок и схватил ее за шкирку. Кошка оскалилась, но трогать его не стала, вися в его руках, как мешок, раздраженно помахивая хвостом. — Животное надо воспитывать, чего она у тебя творит? Али безразлично пожала плечами — меньше всего ее интересовало поведение кошки, они, вроде как, нашли общий язык, не трогали друг друга, вежливо здоровались с утра — все, что нужно для комфортного сосуществования. — Оставь ее в покое, она тебе глаза выцарапает. — Бр-р-р, — Хосе опустил кошку на ковер, но она снова запрыгнула на диван, вцепляясь когтями в цветы. — Как твои дела? Я успел соскучиться, пока торчал в Ливерпуле. — Тебе там медом намазано, да? Нормально все, отдыхаю. Не вышла вчера, расстроилась. И что с ключами? — Не все коту сметану жрать, — едко заметил Хосе, усаживаясь в кресло. — Я ненадолго, дома еще не был, сразу к тебе из аэропорта. Ключи запасные, отстань. Как с Денисом? Али чуть слышно выдохнула, чтобы тут же не покусать агента за такой провокационный вопрос. — Хорошо все, кино смотрели весь день, погода была отвратительная. Он хороший парень. — Но? — Почему должно быть «но»? — «Хорошие парни» обычно никому не нужны. И ты не исключение, согласись? — Не наговаривай на меня. — возразила Али. — Он мне нравится. «Он же мне нравится, так ведь?» — Тогда я рад, опустим детали. Общайтесь, дети мои. — А где благословение? — скривилась Али. — Оно тебе нужно? — искренне удивился Хосе. — Нет. Обойдемся. А если серьезно, то день прошел хорошо, с Денисом интересно. — К тому же, тебя никто не изобьет ногами, если ты будешь крутить роман с игроком из Вильярреала. Али не стала говорить, что не собирается крутить романы, но промолчала — толку с ним спорить. — Вот если бы на месте Черышева был кто-то из Мадрида… Тебя бы поимели. «Эх, Хосе, ты меня бы сам убил и поимел, если б знал, что я общаюсь с Криштиану», — подумала Али, а вслух сказала: — Я себя прилично веду, не надо. — В любом случае, я всегда на твоей стороне, — Хосе понизил голос. — И если что, я тебя прикрою. Али от его тона поежилась, было такое чувство, что Мартин что-то знает. Хотя обычно он знал абсолютно все, разве что в голову к ней залезть не мог, а, наверное, очень хотел. — Спасибо, — искренне сказала она, заталкивая свои мысли подальше. — Ты чего приехал-то? — А, черт! Забыл совсем. Мне тут Тони обмолвился, что ты часто одну группу слушаешь, как она называется? — Тебе это зачем? — подозрительно спросила Али. — Заценить хочу, зачем же еще. — Poets Of The Fall, это финская группа. Тебе вряд ли понравится. — Хорошо, — Хосе потер руки, отчего сделался похожим на наглую муху. — Вопросов больше не имею. Разрешите свалить домой, принимать ванну с пеной и Эстер. — Я тебя не держу, — отмахнулась Альварес. Кошка залезла ей на колени и начала мурлыкать, требуя внимания. Мартин встал и потянулся, нещадно коверкая силуэт своего дорогущего синего пиджака. — Ладно, отдыхай. И не расстраивайся, ты свои голы еще забьешь. — Спасибо. Сам закрой, мне лень вставать, собираюсь еще потренироваться перед сном. — Не перетруждайся, дорогая. За агентом захлопнулась дверь, и дома снова воцарилась тишина, нарушаемая только еле слышным мурчанием кошки.

***

Лионель щелкнул кнопкой чайника и все пять минут, пока закипала вода, таращился на стеклянные бока как загипнотизированный. В голове кипело не меньше, чертов Абдулайе и его смог зацепить своим свинским поведением, а уж что об Али говорить. Прошло уже несколько дней после матча с Эйбаром, а Лионель все никак не мог выкинуть из головы эпизод из подтрибунки. Альварес тоже хороша — смотрела на этого здорового амбала, как кролик, вся тряслась, аж позеленела. А он сам-то! Вообще красавец — вылез, стал права качать. С каких это пор, интересно, он участвует в межкомандных дрязгах? Да еще и заступается за всех подряд? Или Али уже не «все подряд»? Лионель налил себе чай и уселся на стул, решительно выкидывая из головы ненужные мысли. Он дома, сейчас спустится Анто, они вместе поужинают и будут смотреть фильм... Телефон, лежащий перед ним, мигнул, высвечивая улыбающееся лицо Куна. Меньше всего сейчас хотелось с кем бы то ни было разговаривать, а проигнорировать звонок означало последующее за ним неминуемое ворчание. Серхио был иногда очень приставуч. — Привет, чувак, как твое ничего? — раздался в трубке веселый голос Агуэро. — Нормально. Бывало и лучше, — Лионель задумчиво вырисовывал на листке бумаги какие-то загогулины. — Как сам? — Теперь прекрасно. Слышал, мы надрали задницу шпорам! — Слышал. И про твой незабитый слышал. — Вообще-то я наколотил на хет-трик, — обижно сказал Кун. — Мог бы и поздравить. — Искренне рад, — заверил друга Лионель. — Но насиловать Тоттенхем много ума не надо. У нас вон Класико на носу. — Чего ты ноешь, сам же знаешь, что все будет окей. — Я так не думаю. Давай сменим тему. — Сменим. На Альварес сменим, — ехидно сказал Агуэро. От его наглого тона Месси чуть не сломал ручку пополам. — Причем тут Али? — А при том. Интересная картина вырисовывается — ты с ней на тренировках разминаешься, потом на поле обнимания дурацкие… Антонела не ревнует? — И ты туда же! — раздраженно буркнул Лео. — Тоже будешь сцены закатывать? — О-о-о, — воодушевленно протянул Кун. — Таки тебе влетело? Оправдания придумал? — Какие, к чертям, оправдания? — Те самые. Скажи честно, ты на нее запал? Ручка жалобно треснула — стержень вылетел, а пружинка радостно запрыгала по полу. Лионель скрипнул зубами, сохраняя остатки самообладания. — Хватит пороть чушь, нагибатель аутсайдеров. — Шпоры нихрена не аутсайдер! — Да класть мне на вашу таблицу! Не беси своими придирками. Али просто друг, и все. — Друг, — насмешливо протянул Серхио. — У нас в перспективе тоже кое-кто с сиськами должен придти после трансферного зимой, так с ней много кто уже хочет «подружиться». — Блядун, — фыркнул Лионель, борясь с желанием послать Агуэро куда подальше и бросить трубку. На «блядуна» Кун предсказуемо не обиделся. — Да ну тебя. Карина бы тебе между глаз заехала, если б услышала. — Проверим при встрече. Вы к нам не собираетесь? Тьяго скучает по Бенджи, неплохо бы им повидаться. — Не уходи от темы, — насмешливо протянул Кун. — Я тебя не первый день знаю. Ну согласись, есть в этой Альварес что-то, от чего в штанах происходит шевеленье, хоть и бессмысленное. Я не про внешность, в ней чувствуется огонь. От нее горит, правда? «Не отстанет ведь», — подумал Лионель, устало облокачиваясь на барную стойку. Со второго этажа раздался звонкий голос Антонелы, но даже он не смог вырвать его из размышлений над словами Серхио. В Али и правда чувствовалась сила, а от того самого огня, про который говорил Кун, действительно жгло. Только в команде этого никто не замечал, воспринимая Али всего лишь как игрока Барселоны. — Вот тут соглашусь. Но это не значит, что я хочу затащить ее в койку. В конце концов, я женат. — Да я ничего такого не предлагал! Ты сам это сказал, чувак, — рассмеялся Серхио, но тут же посерьезнел. — Я тебя понял, я могила. — Кун, твою мать… — Все, ни слова больше! Мне пора, буду готовиться нахлобучивать Вест Хэм. — Нахлобучивалку не забудь отрастить, дебил, — напоследок огрызнулся Лионель, перед тем как отключиться. Огонь. Ну надо же придумать такую хрень, а?

***

Перед Эль Класико Али пребывала в мрачном расположении духа — несмотря на забитый мяч, окончательно похоронивший амстердамский Аякс в групповом этапе Лиги Чемпионов, прошедший домашний матч оставил какое-то неприятное чувство неудовлетворенности — вроде бы трахались-трахались, все свое получили, а в итоге все не так, как должно быть. Игра была скучной, да такой, что даже газетчики не особо жаждали мусолить эту тему — да, Барселона забила три безответных, да, Аякс так и не смог создать у ворот хозяев поля хоть один мало-мальски приличный момент, но это все не стоило обсуждения, ведь на первых полосах всех бумажных изданий и на главных страниц всех интернет-газет было только предстоящее противостояние Мадрида и Барселоны. После игры с голландцами Месси был мрачен и неразговорчив, и на предложение Неймара собраться и на следующий день посидеть расслабиться отозвался сердитым «об игре лучше бы думал», и уехал с Камп Ноу одним из первых. Али проводила его задумчивым взглядом и тоже отказалась принимать участие в веселье. Конечно, дело было не только в отсутствии Лионеля, пусть остальные причины были менее значимыми, ведь Месси все же был прав — Класико порой становится важнее даже лигочемпионских матчей. И для того, чтобы игра была успешной, нужно настраиваться и готовиться не день и не два. Матч против мадридского Реал состоялся через четыре дня после встречи с голландцами дома, и все эти дни команда усиленно тренировалась — разбирала тактику Анчелотти на примере игр с Атлетико и Вильярреалом. Лучо упорно выискивал слабые стороны, тыкал пальцем в тактическую доску, указывая на провисающие края и иногда продырявленный центр, акцентировал внимание на психологическом состоянии лидера «сливочных», который, между прочим, придумал ежевечерний ритуал — стебать Али по телефону или названивать ей по Facetime, если она психовала и не брала трубку. С Криштиану они обсуждали все на свете, аккуратно обходя тему предстоящего противостояния, которое вполне могло внести сумятицу в их недавно зародившуюся дружбу. Али даже познакомилась с Ириной, когда Кришу пришлось срочно отлучиться, чтобы принять важный звонок. Они поболтали всего минут пятнадцать, пока не вернулся Роналду, но Али успела нажаловаться девушке на приставучего португальца, а в ответ получила веселую историю о том, как Криш жарил яичницу сыну, и его блюдо в процессе приготовления приобрело совсем уж неприличную форму. Криш-младший попытку отца оценил, а потом еще пару дней доставал его выученным словом «член», доводя Криштиану до белого каления. Али история понравилась, после чего к Роналду прилипло придуманное ей прозвище «яичницоеб», на которое Криш только злился, не в силах придумать что-то интересное в отместку. Но все это веселье не умаляло напряженности, которая царила на Сьюдад Депортиво эти четверо суток перед игрой, а двадцать пятого октября и вовсе приобрела поистине угрожающие масштабы. Команда ехала в аэропорт сосредоточенная донельзя. Али, предвкушавшая первую встречу с Реалом в футболке Барселоны и встречу с Криштиану в частности, была не в меру улыбчивой и многих своим лицом чуть ли не раздражала. Но всеобщее волнение в итоге передалось и ей — когда клубный самолет приземлился в аэропорту Мадрида, Али перестала смеяться и тоже стала глубокомысленно молчать. Ее мучило странное предчувствие. Али смотрела на Луиса Энрике, который выглядел настолько ссохшимся от напряжения, что был похож на осенний лист. Сидящий рядом Морено тоже не внушал уверенности — второй тренер был бледен, как снег, а Унсуэ совсем перестал улыбаться. Сантьяго Бернабеу встретил их сиянием белых огней, толпой болельщиков у входа, где остановился автобус, и вычищенной до блеска раздевалкой. Али всунула в уши наушники и с каменным лицом вылезла из автобуса следом за Месси, который всем своим видом излучал раздражение. Они шли друг за другом, и Альварес сверлила взглядом его затылок, и, пользуясь разницей в росте, заглядывала ему через плечо, пытаясь рассмотреть его лицо. Но Месси был непроницаем, как скала, от него веяло злобой, почему — непонятно. Но еще на базе Али обратила внимание, что Лионель как-то странно идет — приступает у лестницы, незаметно (как ему казалось) потирает бедро и изредка морщится. Али до последнего держала это в себе, но в конце концов сказала о своем наблюдении Хави, который тут же доложил Энрике. И уже на Сантьяго Бернабеу Лионеля окружили врачи и, как он ни отмахивался, утащили аргентинца на осмотр. Лео вернулся еще более мрачный, чем до этого, и вполголоса сказал капитану, что ему сделали обезболивающий укол и сейчас все в порядке. Хави с недоверием покосился на форварда, на которого сегодня возлагались просто гигантские надежды, но ничего не сказал, только кивнул. Али, видя эту сцену, выдохнула и окончательно успокоилась. И вот, стоя в подтрибунке стадиона «сливочных», Али от нетерпения едва ли не подпрыгивала на месте, постоянно вертя головой, ища Криштиану. Ей было ужасно интересно, как они будут себя вести, как сложится игра, рискнет ли Роналду подойти поздороваться или будет отмораживаться. Конечно, логичнее было бы сделать вид, что они не знакомы, но это Криштиану — в Реале, будучи главной звездой, он мог позволить себе многое, чего об Али уж никак сказать нельзя. Криштиану рискнул — стоило только Реалу под предводительством Икера Касильяса спуститься в подтрибунку, Роналду засиял, как начищенный медяк, завидев Али, стоящую почти в самом конце строя, ближе к выходу. Проходя мимо, он шлепнул ее по плечу и лукаво подмигнул. Стоящий впереди Неймар обернулся, недоуменно глядя на разыгрываемую миниатюру «мы друзья, но как бы нет». Али исподтишка показала Криштиану средний палец и высунула кончик языка. Идущий следом за Роналду небритый Рамос поднял брови и ткнул Криша в спину, но тот не отреагировал, продолжая нагло улыбаться, все еще оглядываясь на Альварес. Али закатила глаза, внутренне истерически хихикая. Блин, он все-таки до жути предсказуем, чем, собственно, и интересен. — Пять минут осталось, — шепнул ей на ухо Джуниор, делая вид, что только что ничего особенного не случилось. Али прислонилась к холодной стене Сантьяго Бернабеу и закрыла глаза. Это сон. Это замедленная съемка, рапид. Вокруг все становится сначала красным, а потом белым — эта простынная белизна заливает глаза, лезет в уши и нос, не дает дышать. Грохот трибун в первые секунды матча превращает стадион в арену в Древнем Риме, топот десятков тысяч ног похож на звук мчащихся колесниц, которые норовят сшибить тебя, а ты знаешь, что падать нельзя. За падением последует неминуемая смерть, нужно держаться самому. У Али влажные ладони, она брезгливо вытирает их о шорты, но лучше не становится — с неба льет чертов водопад, который и не думает прекращаться. Но ладони мокрые не от дождя, а от страха. Мяч скользкий, трава тоже, футболисты врезаются друг в друга, и любое касание причиняет боль — она не фантомная, а настоящая, от нее тут же проступают синяки, которые останутся напоминанием об игре, неважно, с каким она будет финалом. Трибуны, сине-гранатовые островки на них, начинают петь — орут, слов разобрать невозможно, но сквозь заливающий уши дождь Али слышит «у нас одно имя, которое знают все», и ей хочется голосить вместе с болельщиками, кричать изо всех сил, чтобы переорать Мадрид, перекричать весь город целиком, чтобы было слышно в Андалусии, но вода не дает произнести ни слова, заставляет только хрипеть и кашлять. Ее бутсы касается мяч — передача Иньесты, мельтешенье ног, Хамес врезается ей в бок, пытаясь выбить этот мяч, а кругом вода — море, океан, и зеленая трава похожа на илистое дно. Али едва не поскальзывается, цепляясь за футболку Родригеса, но момент упущен. Мяч уже где-то дальше, его окружает белый туман — это Марсело, которого сменяет Иско, и Дани бестолково утюжит свой правый фланг. Мяч летит сквозь частокол ног барселонских защитников прямо в руки Клаудио Браво. Выдохнуть и снова вдохнуть. Бежать, быстрее. Дышать нечем, воздуха нет. Мяч пролетает над газоном с подачи Суареса — Али не моргает, смотрит до рези в глазах, принимает на правую — четко, ровно, словно вокруг нет мокрого ледяного ада. Рядом — Карвахаль, у него злое, страшное лицо, но она уходит от него в сторону, туда, где на нее скалится Пепе, но она обходит и его… Тут все обрывается, перед ней — пусто, Касильяс как струна — натянут, напряжен, а выражение лица спокойное, но сосредоточенное — на ней, на мяче. Он прыгает — время расползается, капли дождя, похожего на кисель, мешают видеть, прицеливаться, и Али бьет почти не глядя, в пустоту. Туда, куда Касильяс не дотягивается. Теперь просыпаться не хочется. Она буквально вгрызается лицом в газон — трава царапает щеки, а сверху кто-то наваливается, вдавливает ее в землю, истошно орет в ее и без того ничего не слышащие уши. Трибуны ревут, радостные выкрики примешиваются к стону разочарования. Кто-то свистит — и Али знает, в чей адрес. Касильяс смотрит на нее, у него больные глаза. Свистят ему, свои же свистят — самое страшное, что может быть с бессменным стражем ворот Мадрида. Али в ответ чуть вскидывает кулак, пытаясь подбодрить его. Икер ничего не делает, невидящим взглядом смотрит на Альварес — она ежится то ли от просверливающих насквозь глаз, то ли от холода. Дождь не прекращается, Барселона ведет уже к четвертой минуте. Но расслабляться нельзя, ведь мяч у Криштиану — от его фирменного дриблинга рябит в глазах так, что больно, Пике не выдерживает и нагло сбивает португальца с ног — штрафной, опасный штрафной. Клаудио машет руками, выстраивает команду в плотную стенку, сам прижимается к штанге, кричит «Левее!», его почти не слышно. Криштиану бьет точно в стенку, мяч рикошетом отлетает прямо в ноги Карвахалю, через Марсело пас идет на Бензема, но Браво на месте — монолитен, спокоен, дотягивается до мяча, отправляя его мимо рамки ворот. Выдохнуть, снова вдохнуть. Месси получает по ногам — Али не видит, от кого, все залило дождем. Она бежит к арбитру, вскидывает руки, кричит, рядом — возмущенный Пике, его отпихивает Хави, угрожая чуть ли не убить высоченного защитника. Еще один штрафной, Господи, такие матчи нужно транслировать на весь мир, в космос, на гребанный Марс! Стенка. Все еще льет, словно кто-то на небе решил к чертям утопить Сантьяго Бернабеу. Контратака Реала, нужно снова нестись вперед, Али выцепляет мяч, оставляя Карвахаля с носом, это все сон, нужно проснуться, как холодно, господи, сбоку Месси, но они не успевают распасоваться — Лионель отпускает мяч вперед и врезается в ногу Тони Крооса. Оглушительный свисток режет барабанные перепонки, в глазах мелькает желтое пятно, а руки начинают деревенеть. Бензема бьет головой — крестовина, на добивании он же — снова крестовина. Али дрожащей рукой машет моментально побледневшему Клаудио, который быстро перемещается в арке ворот, чтобы не замерзнуть. Али получает мяч от Бускетса и стремглав бежит вперед, чувствуя, что пальцы ног начинает колоть. Вдруг резкая боль сшибает ее с ног, и она кубарем летит по газону — трава знакомо впечатывается в лицо. Руки обледенели почти до самых локтей. Карвахаль спорит с судьей, пока Али с помощью Иньесты поднимается с газона, трясет головой, но мир никак не хочет принимать четкие очертания — все сумбурно, путано, а долгожданный желтый огонек над головой Карвахаля все не зажигается. Али ненавидяще глядит на защитника, а он только пожимает плечами. Ей хочется вцепиться ему в горло, нервы накалены до предела, и за пятнадцать минут израсходованы почти все силы. Барселона группируется, перестраиваясь на новую атаку — Али отдает мяч Хави, сбрасывая с себя злость вместе с пасом, мяч летит к Суаресу, который на идеальном подборе играет на Иньесту. Снова Али, попытка пробросить из-под себя, но ничего не выходит — защита Реала на месте. Али зло плюет на газон. Много движения — нужно согреться, Барселона играет в пас, но все как-то неудачно: Мадрид иглами впивается в и без того расплывчатый рисунок игры, и выйти на чужую половину поля не получается. В игре снова Браво — Альварес мотает головой, сквозь потоки воды видя, что голкипер держит мяч, а Кроос прячет лицо в ладонях. Мяч снова на половине поля Реала, теперь все происходит с такой бешеной скоростью, что попытка отвернуться равносильна пропущенному голу. Хави неудачно подает угловой, и Али впервые за матч слышит голос Энрике, который тонет в недовольных вскриках трибун. Угловой превращается в очередную контратаку, подошва бутс липнет к газону, скользко, неудобно, ужасно тяжело двигаться, но Али успевает увидеть, как Роналду с линии штрафной бьет прямо в Клаудио, который слишком много раз принимает участие в игре. Защита играет плохо. Да все они играют плохо, еще и этот проклятый дождь… Но тут появляется Месси — как черт из табакерки, как джин из бутылки — четко бьет с линии штрафной, но прямо в руки Касильясу, трибуны кричат, вопли перемешиваются с пронзительным свистом. Икер прижимает мяч к себе так, будто готов его раздавить. Али кажется, что в руках Касильяса не мяч, а ее голова. Дани прерывает очередную контратаку, которую с центра поля начал Модрич. Али бежит на опережение, но поскальзывается и проезжается по газону — Тони Кроос, висевший у нее на ногах, теряет равновесие и влетает Али в колено. Боль такая, что Али воет, уткнувшись лицом в мокрую траву. Ей стыдно за то, что она не может сдержаться — как проснуться, нужно проснуться, — назначают штрафной, Хави машет рукой, что-то показывает, и Али только внутренним чутьем понимает — разыгрываем. Ничего не выходит, мяч перехвачен Пепе — Реал поездом несется в штрафную, Пике прилепляется к Роналду, и Али со всей силы кусает губу в страхе — Криштиану летит носом вперед, но арбитр всего лишь фиксирует фол. Роналду возмущен, поднимается с газона, размахивает руками, но на рядом стоящую Али не смотрит. Аут слева вбрасывает чертов Карвахаль — при всего лишь одном взгляде на него у Али начинает саднить в желудке. Иньеста бросается в отбор, отдает на Хави — они даже не смотрят друг на друга, движутся лишь на одном ощущении — это гениально. Матье на подборе, дальше на Месси, снова Матье — чужая нога и угловой как итог. Роналду головой выносит мяч прямо на Алвеса — рикошет, но Касильяс на месте. Снова Карвахаль, атака Реала — прострел, Пике отбивает мяч даже лежа на газоне, споткнувшись на ровном месте. Отбивает рукой. Желтая. Пенальти. Время перестает существовать, а руки обледенели до плеч. Мне нужно проснуться, мне нужно проснуться! Криштиану бьет в левый угол, а Клаудио бросается в правый. Один-один. Первый тайм близится к концу, дышать нечем, кругом вода, море воды, целый океан — Али бежит, а в бутсах хлюпает. Волосы прилипли к лицу, фигуры на поле давно превратились в нечеткие пятна. Али по-прежнему уверена — это сон и нужно проснуться как можно быстрее, пока эта неправильная реальность ее не засосала, но впереди Андрес — Андрес! — зарабатывает желтую, жестко налетев на Модрича. Кошмар продолжается — Хамес бьет головой с подачи Марсело, но неудачно, мяч пролетает совсем рядом со штангой. У Али окончательно перестают шевелиться руки. Свисток разрывает застывшее время, Али обессилено валится на траву, не слыша, что ее зовут. Ее трясут за плечи, кажется, Суарес, но она не может встать, примагниченная к земле. Ее отдирают от газона, куда-то ведут, что-то говорят, но у нее пропал голос. Али может только сипеть «разбудите», но никто ее не понимает. Единственное, что она осознает — это стоящий перед ней Неймар, которому она шепчет на ухо: «Замени меня, я не могу больше». Неймар согласно кивает, пусть это и не ему решать, обнимает ее, согревая своим телом, Али вцепляется в него, глухо плачет, рыдает — без единой слезинки, — ее выкручивает и ломает, она продрогла и устала. В раздевалку входит вымокший до нитки Энрике, и моментально воцаряется пугающая мертвая тишина. Второй тайм Али смотрит со скамейки. Это немое кино — фильм ужасов с Барселоной в главной роли. Команду рвут на куски, на это невозможно смотреть — Али закрывает глаза, но их тут же как будто разъедает кислотой. Нельзя, она должна все это видеть, пережить сама, пропустить через себя каждый удар — штрафной Месси, ужасающий подбор Бензема, попытки Алвеса вынести мяч, угловой Крооса и гол. Пепе. Два — один. Али изо всех сил бьется головой о жесткое сиденье. Тер Штеген рядом похож на восковую фигуру — непроницаемое лицо, а в глазах ужас. Он весь мокрый, с волос стекает вода — наверное, выскакивал из-под козырька. Али кутается в куртку, руки никак не хотят оттаивать. — Что происходит? — шепчет Марк на немецком. Али читает по его губам, фраза похожа на вопль без звука. Клаудио ловит мяч, посланный Роналду, Альварес пальцами сдавливает виски. — Разбудите меня... Она едва шевелит губами, не отрываясь, глядя на поле — Матье не забивает. Энрике выводит на поле Ракитича вместо Хави. Но Иван не успевает сделать абсолютно ничего — Иско выигрывает борьбу, дальше какая-то путаница, из-за дождя ничего не видно, а потом трибуны Мадрида взрываются счастливым воплем. Три — один. Дальнейшие двадцать минут тают под ливнем — Али невидяще смотрит на поле через пелену дождя, вцепившись в руку сидящего рядом Жорди. Все похоже на адский калейдоскоп, карусель событий, которые просто невозможно понять. Мутно, расплывчато, туманно, грязно от земли и травы — Али с трудом моргает. Ее клонит в сон, больше похожий на кому. Три — один. Уснуть и никогда не проснуться. Но ей не страшно — ведь сон во сне неминуемо приведет тебя в реальность, где не будет всего этого кошмара, проигрыша, трех мячей, пенальти, орущего Энрике, гула трибун, чужого стадиона. Али откидывается на сидение и закрывает глаза, размерено дыша. Раз. Два. Три. Уснуть. Уснуть, чтобы проснуться. Звучит свисток. Али глубоко втягивает воздух в легкие, выдыхает и открывает глаза. Дождь не кончился. И это не сон. — Али, стой, — сказал кто-то сзади. Альварес, мокрая до ушей, злая до чертей, остановилась как вкопанная, моментально узнав голос, до этого слышимый только в телефоне или в наушниках. Криштиану. Али захотелось его убить. Изо всех сил заехать ему между ног, а потом треснуть по спине, чтобы он сложился пополам, рухнул на пол, как карточный домик. Она злилась так, что здравый смысл поспешил отойти на задний план, уступив место обиде и ярости из-за поражения своей команды. А Криштиану с его расстроенным выражением лица — Али не сомневалась, что это было показное сожаление — просто просил сделать ему больно. — Что тебе? — процедила Али, глядя на подходящего к ней Роналду из-под занавеси влажных перепутанных волос. — Эй, ты не злись на меня, а, — Криштиану вскинул руки в защитном жесте. Али мрачно посмотрела на его пальцы, мечтая их сломать. — У тебя такое лицо, будто ты хочешь меня придушить. — Ты абсолютно прав, — не меняя выражения лица произнесла Али, вкладывая в свои слова как можно больше весомости. — Я так и думал, что если мы выиграем, ты меня возненавидишь. Блин, это футбол, это наша работа, какого черта ты так бесишься? — Не бешусь я, — огрызнулась Али, натягивая на пальцы рукава влажной толстовки. — Давай потом поговорим. Криштиану бегло осмотрел почти опустевший коридор и внезапно притянул Али к себе, прижимая сопротивляющуюся девушку к своей груди с такой силой, что вырваться она никак не могла, только молча колотила его кулаками по спине. — Все, тихо, тихо, успокойся, — бормотал Криштиану, пока Али затихала под его теплыми руками, переставая трястись как осиновый лист. — Все хорошо, ты слышишь? — Ага, — Али всхлипнула, давая волю слезам и рвущейся наружу истерике. — Ненавижу, блин, тебя, скотина. Не буду больше с тобой играть, какого черта я так реагирую? — Это вечная битва, а ты просто первый раз. Привыкнешь, — успокаивающе проговорил Криштиану. Али отстранилась, вытирая нос рукавом. — Вечная... Ладно, я пойду, а то меня потеряют. Али неуклюже махнула рукой на прощание и медленно потащилась в сторону раздевалки, зябко кутаясь в толстовку. Ей хотелось уснуть и не просыпаться никогда. Али пришла в себя уже дома, когда швырнула сумку на пол, а сама сползла вниз по стене, оставляя на полу грязные разводы от кроссовок. В голове шумело, словно чертов дождь прилетел из Мадрида вместе с ней и планировал навсегда застрять в ее мозгу как блядская заноза. Али вцепилась в виски, пытаясь выдавить разочарование и обиду, но стало только хуже: по щекам потекли слезы, перемешиваясь с уличной пылью, а на сердце словно повис тяжелый свинцовый замок. Поражение в Класико воткнулось в грудь, как острая пика, и малейшее движение причиняло ужасную боль. Еще и счет был разгромным, разница даже в два мяча казалась ужасной. Ощущение было такое, что они проиграли разом все — чемпионат, Лигу Чемпионов, Кубок — все, а дальше была только беспросветная мрачная тьма. Али содрала с себя мокрую куртку — ливень таки добрался и до Барселоны — и с отвращением отшвырнула ее от себя, угодив прямо в притаившуюся возле шкафа кошку, которая уловила настроение своей хозяйки и терпеливо пережидала бурю. — Иди сюда, — всхлипнула Али, протягивая замерзшие руки. — Иди, пожалуйста. Кошка повела носом, принюхиваясь — от хозяйки пахло сигаретами, страхом и паникой — но не испугалась, а смело вышла навстречу, забралась к ней на колени и свернулась калачиком, согревая своим теплом. Теперь можно было дать волю слезам. Али зашлась в рыданиях, прижимая к себе обалдевшую от такого стечения обстоятельств кошку, давилась слезами, кашляла, почти задыхалась. Недостаток воздуха, который преследовал ее весь матч, дал о себе знать — будто вырвал трахею, и теперь Али могла только надрывно всхлипывать, ища, что вдохнуть, но выдохнуть уже не могла. В кармане завибрировал телефон, но у нее не было никаких сил — шевелиться, отвечать или тыкать пальцем в кнопку сброса — никаких совершенно. Но кто-то упорно пытался до Али дозвониться, поэтому пришлось неслушающимися пальцами полезть в карман, достать мобильный, который, словно издеваясь, высвечивал номер отца. — Да. — Али? — раздался в трубке встревоженный голос отца. Али всхлипнула, окончательно переставая бороться с собой. — Али, ты плачешь? — Пап… — Что случилось? Тебя кто-то обидел? — Я сама себя обидела, пап. Сама… — Али вытерла слезы рукавом, еще больше размазывая грязь по лицу. — Я видел игру, ничего страшного не произошло! Кто-то после матча тебе что-то сказал? Матео Альварес был как всегда в своем репертуаре: пытался выяснить очевидные вещи. — Нет… Мы проиграли, пап. — Ты из-за этого так переживаешь? — было отчетливо слышно, как он выдохнул, видимо, представлял себе другие причины. — Не плачь, со всеми бывает! Еще только начало сезона, отыграетесь. — Отыг… раемся, — задыхаясь, проговорила Али, — обязательно… Но сейчас я хочу поплакать. Я могу позволить себе слезы, в конце концов?! На другом конце провода повисла тишина. — Можешь, — наконец, отозвался отец. — Только ты почти никогда не плачешь… Али, если тебе нужно поговорить… — Нет, не нужно, — обрубила Альварес, — не надо. Серьезно. Мне нужно побыть одной, ладно? — Ладно, — обескуражено произнес Матео. Али услышала в трубке отдаленный женский голос — такой знакомый голос, что сердце болезненно екнуло. — Ты все равно была лучшей, мы смотрели игру вместе с мамой, она говорит, что ты… — И почему же она не может сказать ничего мне?!  Али колотило, руки тряслись, и она не сразу смогла нажать на сброс, швыряя телефон в другой конец коридора — слава противоударному прорезиненному корпусу, телефон не разлетелся на куски. Блядь, за что? За какие грехи? Али спихнула кошку и скрючилась на полу, подтянув колени к груди. Никто и никогда не видел ее в таком состоянии. Впервые в жизни Али позволила своим эмоциям взять верх, дала волю истерике и слезам. Всегда предпочитая выплескивать накопившееся раздражение в спортзале, возле боксерской груши, да где угодно, сейчас, лежа на полу, Али подумала, что еще ни разу в жизни ей не было настолько плохо. Даже прошлогодний вылет из Лиги Чемпионов не был таким болезненным. Эль Класико казался ей матчем всех матчей, битвой не на жизнь, а на смерть, самым трудным препятствием, которое ей только приходилось преодолевать… Но ничего не вышло, не получилось, не срослось, не сложилось. И все, что у нее осталось, это только возможность валяться на холодном полу и захлебываться слезами. Они проиграли. П-р-о-и-г-р-а-л-и. Она так и заснула — на полу в прихожей вместе с кошкой, которая улеглась прямо перед ее лицом. Истерика взяла свое, забрала остатки сил, и Али не смогла даже дойти до спальни. Оставалось надеяться, что утром станет чуточку легче.