We Can Not Fly So High

Гость прямиком с небес

Маша стояла перед застекленной балконной дверью не в силах пошевелиться или выдохнуть. В голове метались сотни беспорядочных мыслей: что это? или кто? как оно там оказалось? способно ли оно причинить ей вред? Девушка ощутила, как по спине точно пробежала мокрая мышь, к горлу подкатил комок, а в груди появились первые ростки паники. Понимая, что поддаваться страху – дело последнее, Маша сделала несколько глубоких вздохов, дабы хоть как-то успокоиться. Нужно рассуждать трезво! Чтобы это ни было, оно находится за довольно прочной дверью, и попасть внутрь ему, если и удастся, то далеко не сразу. Зато у нее есть хорошая возможность выяснить, что же это такое… Собравшись с духом, Маша неуверенным шагом приблизилась к балкону вплотную и, прижавшись к стеклу, попыталась как можно тщательнее разглядеть незваного гостя. Сперва ее взору предстала груда белого тряпья, которая, жалко скрючившись, лежала в дальней части балкона… Затем вдруг груда шевельнулась, и девушка рассмотрела… человеческие ноги?! - Что? Так это человек?!! – воскликнула она, вставая на цыпочки и еще плотнее прижимаясь к стеклу, - Но как же он… АААЙ! Маша взвизгнула и отпрянула от двери, поскольку в этот же самый миг с другой стороны к стеклу прильнул молодой юноша с длинными спутанными волосами цвета спелой пшеницы и с ярко-голубыми глазами, пронзительными и чистыми, как вешнее небо. Несколько коротких мгновений юноша и Маша неотрывно смотрели друг на друга, и за эти секунды, девушка заметила, что ее гость выглядит изможденным и измученным: по его лицу градом катились капли пота, в глазах стояли слезы, а губы приоткрыты, точно в немом стоне. Маша почувствовала, как страх улетучивается, уступая желанию помочь незнакомцу. И словно прочитав ее мысли, тот сполз по стеклу вниз. Маша тот час же подскочила к двери и, повернув ручку, резко распахнула ее: юноша, потеряв опору, ничком упал на пол. - Боже, что с ним случилось?! – прошептала девушка, опускаясь рядом с гостем на колени, - А это еще что? На спине юноши сквозь белую материю проступали два вертикальных кровавых подтека, а сам он с ног до головы был обсыпан мелкими пушистыми перышками, белыми, как первый зимний снег. Не зная, что делать, Маша не смогла придумать ничего, кроме как осторожно потрепать гостя по плечу: - Эй, ты как? – робко позвала она. Ответа не последовало, и девушка позвала громче: - Эй! Ты меня слышишь?! Пожалуйста, очнись! Юноша чуть вздрогнул – Маша тут же убрала руку с его плеча – и приоткрыл глаза. Затем он попытался опереться на руки, чтобы встать, и поморщился явно от боли в спине, однако не остановился, и, стиснув зубы, все-таки умудрился подняться на колени. Сделав несколько судорожных вздохов, юноша принялся подниматься и далее, дабы окончательно усесться на пол. Маша протянула руку, чтобы поддержать его, но тот отстранился и, взглянув на нее исподлобья, хрипло вымолвил: - Не нуждаюсь я в помощи твоей, смертная! И не смотри на меня с такой жалостью, в ней также нужды нет! От таких слов девушка аж опешила! Мало того, что это прозвучало довольно грубо, так еще и было сказано в чудной форме! И как он ее назвал? «Смертная»?! Да что вообще с этим парнем такое?! - Послушай! – начала Маша чуть более жестким тоном, - Ты выглядишь ужасно! И эти твои раны на спине… - юноша как раз провел ладонями по окровавленным лопаткам, -… Тебе явно нужна медицинская помощь! Я позвоню в «скорую»! Но молодой человек вдруг бросил на девушку пронзительный и острый взгляд. - Нет, всех прочих смертных не тревожь, не береди! Тебя одной мне слишком много уж! Да и, признаться, лишь ты мне и нужна! Маша оторопела: «лишь ты мне и нужна!». Что это значит?! Да еще и эта странная манера речи… Хотя не об одной манере можно выразиться подобным образом: одеяние парня, похожее на тогу, длинные волосы ниспадающие на спину…Но сам молодой человек страха больше не внушал, поэтому Маша заговорила снова: - Не могу сказать, что поняла все то, о чем ты говорил, но я хочу знать, что с тобой произошло, и как ты очутился на моем балконе! Не с неба же ты свалился! Юноша долго и пристально посмотрел на девушку. Затем вздохнул и тихо проговорил: - Воистину: я пал с небес… - Что?! - Я пал с небес! – уже громче повторил юноша, - Сядь, смертная, и внемли же словам моим! И да уверуй в них, как веришь ты в слова свои, ибо ни звука подлой лжи уста мои не проронят! Внимай мне! И Маша безропотно повиновалась, точнее, повиновалось ее тело, разум пребывал в смятении. Она села рядом гостем, и тот, удовлетворенно кивнув, так начал речь: - Я – Ангел Господень, и чин назначен мне: Архангел. Аданреэль зовусь я. Я – третий ученик Серафима Габриэля, воплощения Господня, именуемого «Сила Бога». И также исполняю Долг Священный – храню я человека. И человек, чью жизнь мне суждено оберегать, есть ты! Юноша умолк и внимательно взглянул на сидящую перед ним девушку. Та, в свою очередь, ошарашено смотрела на гостя, не в силах вымолвить и слова. Повисла неловкая пауза. Наконец, вновь обретя дар речи, Маша проговорила: - Ангел? Ты – Ангел?! - Архангел, - немного раздраженно поправил ее гость, - Архангел Аданреэль – твой Небесный Хранитель. - Мой Ангел-Хранитель? Аданреэль возвел глаза вверх и удрученно вздохнул. - Чего я смел от смертной ждать?.. Вы, люди, стали столь черствы и недоступны… В вас нету боле Веры трепетной и беззаветной! И ныне нам невмоготу ваших сердец достичь… Закрыли души вы от нас, вас боле не дозваться, и мыслей ваших не прочесть… - Стоп-стоп-стоп!!! – вдруг резко сказала Маша, и Архангел устремил на нее изумленные очи, - Не прочесть мыслей? Не неси чушь! Мы, точнее те из нас, кто верует, молимся в храмах и церквях! И с молитвой мы пытаемся донести свои мысли до вас!!! Девушка говорила все громче и громче, а лицо ее наливалось краской. Она даже не могла трезво отдавать себе отчета в собственных словах, и не заметила, как улетучились все ее сомнения на счет незваного гостя: словно какая-то часть ее подсознания твердила, что все сказанное им – чистая правда. И пусть в данный момент незнакомец Аданреэль менее всего походил на Ангела, Маша говорила с ним, абсолютно уверенная в его неземном происхождении: - Это мы, люди, не можем достучаться до вас! Вы не слышите наших молитв, не слышите наших просьб! Иначе почему…? – на глазах у девушки выступили слезы, - Почему, когда я так молилась о маме, она все равно умерла! Почему?! Ведь мы с отцом каждый день ходили в храм, ставили свечку за здравие…! Почему она умерла?! И почему все… - слезы заструились по щекам, - Почему все это происходит со мной? И девушка спрятала лицо в ладонях. Аданреэль, не моргая, продолжал смотреть на свою подопечную, и лицо его становилось все мрачнее: губы сжались в тонкую линию, брови почти встретились на переносице… Наконец, он глубоко-глубоко вздохнул и тихо сказал: - Воистину, придется мне труднее, чем я представить себе мог… И думать я не смел, что пропасть между нами будет столь широкой… Когда же Ангелы и Люди друг друга слышать перестали? И в нас ли дело только? Нет, не обошлось тут без Лукавого – все это его козни… Однако не до Лукавого теперь, о нем, поганом Змие, думать нужно будет позже… Послушай смертная, страдания свои своею карой не зови. В твоей беде повинен я, и потому я здесь! Маша оторвала ладони от лица и непонимающе взглянула на Архангела. - Ты пришел, чтобы помочь мне как Хранитель? – с надеждой спросила она, и почувствовала, как затрепетало в груди сердце. Но Аданреэль отрицательно покачал головой, и начавшая теплиться надежда угасла, потухла, словно свеча от нечаянного дыхания. Архангел между тем снова заговорил: - Я не ниспослан Небесами, Я есть изгнанник! И здесь я для того, чтоб возвратить свое былое благочестие. Но без тебя я сделать это не способен: пока страдаешь ты, мне крыльев не видать, и Врат Небесных передо мной не отворят! – Архангел снова испустил глубокий вздох, - Наставник мой, Габриэль, сказал мне напоследок: «Лишь вместе вы утерянное себе вернете: ты – своих два верных крыла, а подопечная твоя – свое здоровье!» Вот только что для тебя я сделать должен от меня сокрыто, а ты, подобно мне, не ведаешь, что сделать для меня способна… Но на сей миг одно мне ясно… С этими словами Аданреэль приблизился и положил свои ладони Маше на плечи. - …Отныне будем неразлучны мы. Я – твой Хранитель, и ты – мною Хранимая