LoveYouMisha

      На самом деле, Миша Коллинз был не настолько открытым человеком, каким хотел казаться. Да, на его счету был рекорд Гиннесса по количеству обнятых им людей, да, он сам вел свой Инстаграм, предпочитая временами шокировать публику, которая к нему привыкла и за все его чудачества невероятно обожала.       Но Миша Коллинз не признался бы никому, что он дико ревновал Дженсена Эклза ко всему хотя бы немного симпатичному и уверенно двигающемуся по площадке. Он ревновал даже к новенькой в их команде Рут Коннелл, с которой вообще-то успел подружиться, хотя исполнительница роли Ровены была совсем не во вкусе его любви.       Коллинз ревновал к Фелиции Дэй и Ричарду Спейту, с которыми Дженсен успел подружиться. Терпеть не мог Алону Тал, хотя в общем-то все они из сериала уже давно выбыли.       Миша вообще слыл одиночкой на площадке, ближе всего общаясь только с "Винчестерами" и Марком Шеппардом, который ожидал прибавления в новой семье и выпадал таким образом из списка возможных угроз.       Конечно, все это было более чем глупо. Ревность - отвратительное чувство, вот только когда в твоего возлюбленного влюблено еще полмира, ну, четвертая его часть точно, было сложно что-то с собой поделать. ***       Свою ревность Миша всегда упорно скрывал. Даже тогда, когда Дженсен жаловался ему на жену, любовник всегда убеждал его остаться в семье. Впрочем, к Дэниэл он не ревновал. Ни капельки. Семья – это святое, для него всегда было это важным. И Мише было очень жаль, что он не сумел любить всю жизнь одну лишь Викторию. Он всегда мечтал об этом, мечтал посвящать все свое свободное время одному человеку, и ведь у него почти получалось, пока...       Пока в его планы не вмешалась жизнь. ***       …Дженсен откинулся на кровать, оглядываясь и усмехаясь. Да уж, нужно будет навести порядок. Хотя Виктории в целом все равно, ему будет неприятно оставлять этот хаос после себя.       - Миша, как думаешь, почему Дэниэл не такая, как Виктория? – он привлек к себе Мишу, опуская его на себя. Они оба осматривали бежевый потолок, просто наслаждаясь обществом друг друга.       - Хм, странный вопрос. А почему ты не такой как я? Почему бы тебе уже не плюнуть на все это и просто ловить момент?       Дженсен усмехнулся. Миша как обычно зрил в корень проблемы.       - Понимаешь, я вот смотрю на нее... И понимаю, что у нее... Не хватает чего-то. Понимания? Смирения? О, - он даже приподнялся, - женской мудрости!       - Да-да. А еще ты хотел бы, чтобы все в мире подавалось на блюдечке.       - Нет, не хотел бы, - Дженсен сдвинул Мишу и перекатился на живот, чтобы видеть глаза любимого. – И ты это знаешь. Я привык добиваться чего-то в жизни, и добился, но с ней, - он покачал головой, - все сложно. Невыносимо сложно.       - Дженсен... Любить человека - это не по щелчку пальцев. Над этим нужно работать годами, а ты этого делать не хочешь.       - Потому что у меня есть ты!       - А еще семья. Дочь. Ты же понимаешь, почему она истерит? Виктория уже смирилась, а Дэниэл еще борется за тебя. Разве это плохо?       - А чем это хорошо? Она отталкивает меня этим, Миша. Понимаешь? Ничего хорошего из этих ее истерик не выйдет! – Дженсен, неожиданно повысивший голос, подскочил, прошелся по комнате.       - Дженсен, - Миша сел на кровати, ненадолго снимая маску и решив сказать правду. – Ты злишься не на нее, а на себя. Это свои ожидания ты не оправдал, своим желаниям внутренне сопротивляешься, хотя и не признаешься себе. Тебе нужно понять это, и…       Дверь жалобно приложилась об косяк, Миша снова откинулся на кровать. Нервы Дженсена сдавали не первый раз, он почти привык.       А самое обидное, что он был прав как раз тогда, когда быть правым больше всего не хочется. ***       Дженсен даже не мог представить, что ему когда-нибудь так повезет. Повезет с Мишей. Стоило только вспомнить, как блестят временами его глаза, по-настоящему счастливо блестят, как становится более уверенной поза, как от него как будто начинает исходить свет, который еще долго ничем не заглушить, и за это Дженс готов был отдать очень и очень многое. Временами даже весь свой устоявшийся мир. Работа, жена - все это отходило на второй, даже третий план, и только звонкий смех дочери, только ее ручки, тянувшиеся к нему при встрече, только ее легкие, совсем крошечные объятия, только это могло затмить счастливый блеск в глазах Миши Коллинза.       Эклз ругал себя, ненавидел за то, что когда-то поддался на все эти уговоры об отцовстве. Он держался, как мог, когда в планах семьи Падалеки и семьи Коллинз уже был второй ребенок, он все еще открещивался от первого. И вот... Оно случилось как-то само.       Дэниэл, конечно же, оставила ребенка, и он смирился. Ну, станет он отцом, что ж в этом такого? Мать давно внуков ждет, да и его самого когда-то родили...       А потом Джей-Джей прявилась на свет, и они с Дэниэл, стоило ей только вернуться из больницы, крепко разругались.       Миссис Дженсен Эклз резонно кричала на него, едва ли не топая ногами, чтобы доказать свою правоту:       - Какая Джей-Джей?! Дженсен, ты с ума сошел! Мало у нас Джеев, так ты еще и дочь так хочешь назвать! Совсем помешался на своем шоу!       - Но Дэниэл...       - Ничего не хочу слышать! Шоу тебе дороже меня! И дочери! Это же твой ребенок, Дженсен, между прочим рожать - это не в отпуск съездить! Это больно, страшно! Да что ты...       Она опустилась на кровать, уже не сдерживая слез.       Ему срочно нужно было выйти, куда-нибудь, лишь бы не слышать ее слез, потому что она была права. Он налил себе виски, но, только пригубив, поставил стакан на столик.       Она была права. Она родила ему прекрасную девочку. Ей было непросто, больно, она набрала несколько лишних килограммов, из-за которых страшно переживала, а он, как последний придурок...       Дженсен вернулся в комнату и застал жену, склонившуюся над колыбелькой. Дэниэл улыбалась маленькой принцессе и что-то напевала ей, тихонько покачивая кроватку. У него защемило где-то в груди, он на автомате подошел ближе, нежно обнял жену за плечи. Не переставая напевать, она повернула к нему лицо, улыбнулась, он улыбнулся ей в ответ, сильнее прижал к себе, поцеловал в макушку чуть спутанных сейчас волос.       Убедившись, что малышка заснула, она замолчала и прижалась к мужу, они так и стояли, не в силах оторвать взгляда от мирно сопящей, совсем недавно появившейся на свет дочери. Внутри у Дженсена разливалось какое-то тепло, он уже знал, что часть его души теперь всегда будет принадлежать этому маленькому человечку, которая еще совсем ничего не умеет.       - Спасибо, - вдруг шепнул он Дэниэл.       Она лишь счастливо улыбнулась:       - Пусть будет Джей-Джей, - снова почувствовала его поцелуй. - Пусть у счастья будет такое звонкое имя.       Он усмехнулся. Пусть.       Счастье мирно сопело, сжав выбившуюся из-под одеяльца ручку в маленький смешной кулачок. ***       Початая несколько часов назад бутылка виски была уже почти пуста, а он так и не придумал решения. Кроме разве что очередной глупости, но, кажется, их в своей жизни он совершил достаточно.       Сейчас нужно было поступить правильно. Вот только как будет правильно в этой ситуации - Дженсен не знал.       Джаред сказал бы, что никто не знает - как это, правильно. Но Дженсен этому не верил. Всегда есть верный выбор. Всегда есть выход, который устроит хотя бы часть сторон. Осталось только понять, кто сейчас важен больше других.       Он достал телефон, посмотрел на погасший еще несколько часов назад дисплей и передумал звонить. Это решение ему нужно принять самому и уж никак не искать совета других, никогда не стоявших на его месте.       Собственно, Дженсен знал, что сделает. Вот только делать этого не хотел. Вся его сущность отчаянно сопротивлялась, противоречила, выдавала кучу аргументов против, но решение он уже принял. Каким бы болезненным оно не было.       Дженсену Эклзу было тупо и по-человечески страшно. Просто страшно взять еще раз телефон в руки и сделать звонок. Глупо все это. Просто звонок, просто решение. Все просто.       Он резко разблокировал экран и набрал номер своего продюсера. Секунда, и со всем было покончено. Вот только желанного облегчения странным образом не наступило. А впрочем, именно такой реакции он и ожидал.