Harry Potter and the Battle of Wills (Гарри Поттер и битва желаний)

Переводчик: Shayndel Дополнительная помощь по редактуре, помимо Хэлен была от Kira Sky Свет уже почти погас к тому времени, когда Гарри вернулся из подземелий. Это, несомненно, было хуже столкновений с Волдемортом, и сегодня вечером у него болело все, что только могло болеть. Каждая мышца пульсировала, шрам непрерывно саднило, а мозг словно бился о стенки черепа. Не говоря уже о том, что чувствовало его сердце после многократного просмотра гибели Сириуса. Или о том, каково было на душе после слов, сказанных Снейпу. Несмотря на ощущение, будто его тело сейчас полностью откажет, Гарри не хотел возвращаться в башню. Мысль о том, чтобы лежать в тихом, окруженном мирно спящими друзьями месте, вызвала чувство необъяснимого страха. Так что он блуждал недалеко от гриффиндорской башни — в случае, если учителя его увидят, он сможет правдоподобно солгать, что как раз возвращался туда. Но он надеялся, что ни с кем не столкнется. Не хотелось объяснять, где он был и что делал. И он, конечно, не хотел возвращаться в общую гостиную. Только когда Гарри забрел в коридор, ведущий к классу защиты от Темных искусств, к нему пришло осознание того, чего он действительно хочет. «Если тебе понадобится поговорить о чем-то, в любое время, приходи в мой кабинет». Но уже была почти полночь, и Гарри не хотел беспокоить профессора Люпина. Очевидно, что Ремусу и без того хватало переживаний и забот. Гарри вздохнул, замедлил шаг и попытался убедить себя не делать этого. В конце концов, в произошедшем сегодня вечером по большей части был виноват он. Почему он позволил Снейпу подобраться так близко? Ведь сам же настоял на дополнительных уроках. Не то чтобы он не знал, что Снейп начнет с Сириуса. Снейп всегда использовал любой шанс задеть его — почему же это до сих пор так тревожило? «Потому что это несправедливо», — сказала какая-то его часть, которая все еще сердилась, но он отмахнулся от этой мысли. С каких пор «Снейп» и «справедливость» были в одном предложении? И Снейп был прав относительно одной вещи: Гарри пострадает от воздействия Волдеморта гораздо больше, если не изучит окклюменцию. Но его действия накануне не касались обучения окклюменции. И то, что сказал Гарри, тоже не касалось изучения окклюменции. Ноги все еще вели его к кабинету Люпина. Ремуса скорее всего даже не было на месте — он лег спать или, возможно, отсутствует, исследуя последнее видение Гарри. Гарри задрожал. Если это так, то он надеялся, что Ремус крайне осторожен. Мысль о возможности потерять еще одного человека — кого угодно — по вине Волдеморта заставила его содрогнуться. Мысль о потере Ремуса… Гарри пришлось опереться о стену. Глядя в пол, он заметил, что под дверью кабинета профессора Люпина горит свет. Его потрясло то, как быстро он очутился перед дверью, ноги сами принесли его сюда, и он какое-то время стоял в полутемном коридоре, пытаясь решить, что делать. Ремус сказал ему приходить, если потребуется, и Гарри хотел поговорить с ним почти так же сильно, как и тогда с Сириусом — после просмотра воспоминаний в Омуте памяти Снейпа. Но он не хотел беспокоить его. Гарри представил лицо Ремуса, когда тот услышит сказанное им Снейпу, и ощутил такой прилив стыда, что почувствовал себя больным. Была почти полночь, а он как идиот стоял в темноте перед дверью Люпина и, кажется, не собирался уходить. Он не хотел беспокоить Ремуса, действительно не хотел, после всех бед, которые уже умудрился причинить. Но Рон и Гермиона не поняли бы всего. Если бы только Сириус был здесь — тот был единственным человеком, с которым Гарри смог бы поговорить о произошедшем. Мысль о Сириусе заставила Гарри вспомнить кое-что, увиденное в дневнике: Ремус, плачущий в нескольких шагах от дома номер четыре по Тисовой улице, прижимая волшебную палочку Гарри к своему лицу, словно священную реликвию. В следующий момент Гарри осознал, что поднял руку и постучал в дверь. — Войдите, — голос прозвучал устало, и Гарри вздрогнул, но заставил себя повернуть ручку и нерешительно открыть дверь. Профессор Люпин сидел перед камином и выглядел очень утомленным. Увидев Гарри, он удивился, а затем улыбнулся. — Думаю, я не должен удивляться. Проходи и садись, Гарри, — опустив глаза в пол, Гарри послушался. — Чашку чая? — он кивнул и уставился на огонь, пока Люпин не принес чашки. — Исчез один из сотрудников американского Волшебного Конгресса. Я жду возвращения посла. Гарри сделал небольшой глоток чая, живот скрутило от волнения. — То есть это означает… что видение могло быть реальным? Ремус кивнул, его глаза потеплели. — Похоже на то. Как думаешь, сможешь узнать пленника Волдеморта по фотографии? Чувствуя некоторое облегчение из-за того, что кошмар со Снейпом не был напрасным, Гарри кивнул, а затем вздохнул. Нет, эта ночь определенно не была напрасной — если не брать в расчет тот факт, что достигнутое им сегодня было как раз тем, от чего он хотел избавиться, изучая окклюменцию. Он сглотнул и заставил себя поднять взгляд. — Профессор… — Притворись, что мы сейчас не в Хогвартсе, Гарри, — сказал Ремус таким добрым голосом, что у Гарри сдавило горло, и положил руку ему на плечо. — Скажи мне, что тебя беспокоит? Гарри с трудом сделал очередной глоток чая, после чего спросил: — Профессор Дамблдор… или Снейп… сказали вам, что произошло перед видением? — Нет, — Ремус покачал головой. — Но мы подозревали, что видение не было единственной проблемой. Расскажи мне. Гарри глубоко вздохнул. — Он… Я… Мы… Это было ужасно, — Ремус кивнул, пристально вглядываясь в лицо Гарри, а затем отвернулся к огню. — Воспоминания… — продолжил Гарри, — они тяжелые, и я не смог сдержать себя. Он… открыто не высмеивал, конечно… — Гарри покачал головой. Стоит ли расценивать действия Снейпа именно таким образом? Но Ремус сказал: — Северусу это свойственно. Продолжай. — Я… в конце я вышел из себя и… начал кричать. Я говорил такие вещи… — Гарри закрыл глаза. — Я назвал его Пожирателем смерти. И… так, как Сириус и мой папа раньше дразнили его. Краем глаза Гарри заметил, как Ремус вздрогнул. Когда он осмелился посмотреть на него, взгляд Ремуса был устремлен на огонь. Он долго молчал, а затем тихо спросил: — Из-за чего ты так злишься, Гарри? Гарри потер ноющий шрам и сказал несчастным голосом: — Это было так, словно… он заставляет меня смотреть худшие воспоминания не из-за Волдеморта или обучения… а потому что его это забавляет, — внезапно он отчаялся как-то еще объяснить и просто посмотрел на Ремуса. — У него был этот взгляд… словно он смеется надо мной. Надо всем, что со мной произошло. Ремус уронил голову на руки и проворчал что-то похожее на: «Он… никогда… не повзрослеет…», — а затем выпрямился, посмотрел на Гарри и вздохнул: — Ты хочешь, чтобы я поговорил с ним? — Нет! — воскликнул Гарри. — Нет, я не... нет. Это все равно не поможет, — он нахмурился, не до конца уверенный в своем решении. — Я только… хотел поговорить. Мне жаль, я… — он поднялся, уверенный, что выставил себя дураком, но Ремус поймал его за руку: — Нет, Гарри, все в порядке. Я говорил тебе, что ты всегда можешь прийти ко мне. Гарри вздохнул и снова потер лоб, мечтая, чтобы чертов шрам перестал болеть. — Я просто… есть столько вещей, которые мне бы хотелось, чтобы никогда не случались. Я знаю, что уже ничего не изменить, но не могу не хотеть вернуть время назад. Я так сильно хочу этого, но это так бессмысленно, — он беспомощно посмотрел на Ремуса. — Сириус, дядя Вернон, видения… то, что я сказал Снейпу… Я хочу каким-то образом все это исправить, — он закрыл глаза. — Хочу все прекратить, я готов на все, лишь бы все закончилось. И я бы отдал все что угодно, чтобы вернуть Сириуса. Гарри осознал, что рука Люпина на его плече даже близко не напоминает Сириуса. Больше похоже было на Молли Уизли: ласковая, но настойчивая забота, словно испуганный Гарри исчезнет, если не держать его изо всех сил. — Ты не одинок. Поверь мне. И чувствовать подобное естественно. Я знаю, что эти слова не сильно помогают, но это правда. И мне жаль, что нет способа все исправить, — он потянул Гарри за руку и заставил посмотреть в глаза: — Ты должен запомнить и держаться изо всех сил за то, что у тебя не было никакой возможности повлиять на случившееся. Не обвиняй себя в вещах, которые совершил Волдеморт, Гарри. Это делает его победителем. Сириус и твой дядя погибли не по твоей вине. На самом деле, единственная вещь, на которую ты мог бы повлиять… что ж… я очень рад, что ты сожалеешь о сказанном профессору Снейпу. Гарри съежился. — Я был так сердит на то, что он делал, используя мои худшие воспоминания… что просто взял и, черт возьми, сделал то же самое. — Ты не превратишься в него, — к его удивлению Ремус засмеялся. Гарри моргнул. — Не забывай, я знал Северуса, когда он был в твоем возрасте. Ты видел не самое лучшее поведение Джеймса и Сириуса, но я тебе скажу вот что: Северус Снейп точно не был святым, — Ремус вздохнул и похлопал Гарри по плечу: — Но я рад, что ты сожалеешь о содеянном. У него есть способ заставлять людей вести себя наихудшим образом, и видеть, как это происходит с тобой, это разбило бы мне сердце. — Этого не произойдет, — пообещал Гарри. — Я справлюсь. Ремус улыбнулся. — Если бы это был кто-то другой, я бы предположил, что извинение поможет, но в данном случае… — на этот раз они оба засмеялись. Рев зеленого пламени в камине заставил Гарри вскочить со стула. Он почти вытащил свою палочку, прежде чем Люпин воскликнул: — Успокойся, Гарри, я ждал этого оповещения. С бьющимся где-то в горле сердцем Гарри понял, что это была просто каминная сеть. Человек в камине поднял брови, увидев Гарри, а затем обратился к Люпину: — Профессор, мы только что получили подтверждение. Имя пропавшего парня — Алекс Маршалл, двадцать четыре года, штатный сотрудник Гэйба Мори. Мори член Комитета по международным отношениям. Кое-кто мог получить много данных от одного из его людей. — У вас получилось раздобыть фотографию этого человека? — спросил Люпин. Незнакомец — очевидно, американец — склонил голову в направлении Гарри. — О, простите, а это Гарри Поттер? Кроме шуток? «Мальчик-который-выжил», да? — он оценивающе посмотрел на него, Гарри привык к такому взгляду. — Рад встрече, Поттер, я Грег Пэйтон, Американское Волшебное Посольство. Вот та самая фотография. Узнаете парня? — Пэйтон просунул фотографию через огонь, и Люпин забрал ее, вручив Гарри. Сердце Гарри замерло при виде широко улыбающегося красивого молодого человека, машущего в камеру и обнимавшего светловолосую женщину с бриллиантовым кольцом на пальце. — Что ж… — сказал Пэйтон, увидев выражение лица Гарри. — Думаю, тут все понятно. — Да, это он, — тихо подтвердил Гарри. Улыбающаяся, обнимающая друг друга пара на волшебной фотографии мучительно напомнила ему о родителях. Он задумался о том, какую информацию хочет получить человек Волдеморта от Маршалла, и если затея увенчается успехом, как долго тот проживет, прежде чем они убьют его. Пэйтон обратился к Люпину: — Наши люди свяжутся с вами утром как можно скорее. Вы утверждаете, что это место скорее всего находится в Великобритании? — Гарри видел его прежде, это вполне вероятно. — Хорошо. Сообщите мне, если узнаете что-то еще. Доброй ночи. — Доброй ночи, — сказал Ремус, и Пэйтон исчез из огня. — Американцам не понравится, что Волдеморт использует их человека. Это может обеспечить нам их полную поддержку против него. Гарри передал фотографию обратно с грустным видом. — Но для него будет уже слишком поздно, правда? — Возможно, — Ремус вздохнул. — А теперь… — внезапно в дверь постучали. — Войдите. Когда Снейп прошел в кабинет, сердце Гарри сжалось, и подступила тошнота. — Люпин, ты… — Снейп буквально остолбенел, увидев Гарри, сощурил глаза и проворчал: — Мне стоило догадаться. — Я пойду, — пробормотал Гарри, вскакивая на ноги. — Сядь обратно сейчас же, Гарри. Гарри сел. Он никогда прежде не слышал от Ремуса Люпина такого тона. Все, что он мог, это молча наблюдать, поскольку Люпин встал между ним и Снейпом. — Прости, Северус, ты что-то хотел? Свирепый взгляд Снейпа метнулся от Гарри к Люпину. — Я собирался спросить, есть ли ответ от посольства, но теперь вижу, что Поттер здесь жалуется на мое обращение с ним. Мальчишка станет легкой добычей для Темного Лорда, если не может пережить даже уроки окклюменции, не бегая при этом за помощью к любимому зверюшке-оборотню своего отца! — выплюнул он. Гарри открыл было рот, чтобы запротестовать, но Люпин жестом заставил его замолчать — и никакого волшебства не потребовалось. — Так, Северус, — сказал Ремус легким, но рассудительным тоном, который напомнил Гарри Гермиону. — Правильно ли я понял, что ты считаешь свои методы обучения окклюменции правильными? Вместо того, чтобы ответить Ремусу, Снейп усмехнулся Гарри: — Поттер все еще, кажется, думает, что я должен оставить нетронутыми священные воспоминания о смерти его ублюдка-крестного, и что я не должен отражать его сопливые атаки. Оскорбление стало для Гарри последней каплей, но в этот момент Ремус медленно приблизился к Снейпу в манере, так похожей на Сириуса, что тот перестал ухмыляться и начал пятиться. Пугающе тихим голосом Ремус произнес: — У тебя есть еще одна причина радоваться, что Сириуса не стало, Северус. Потому что, уверяю тебя, если бы вместо меня в данный момент здесь был Сириус, он не стал бы давить в себе желание порвать твою глотку голыми руками, — прежде чем Снейп смог ответить, Ремус продолжил: — И сведения ради, Гарри здесь для того, чтобы опознать по фотографии пропавшего штатного сотрудника Волшебного общества. Кажется, это конкретное видение было точным и очень важным, хотя нам всем станет легче, когда видения прекратятся, — до этого момента Гарри не замечал, что Ремус был одного роста со Снейпом - обычно он сутулился. Но не сейчас. — Разумеется, я предполагаю, что окклюменция принесла бы больше успеха, если бы преподаватель не был так безнадежно озабочен трудностями личного характера. — Ты называешь меня некомпетентным? — зашипел Снейп, порываясь вперед. Люпин даже не дернулся и не повысил голос. — Учитель, столь ослепленный школьными обидами, что вымещает их на невинных людях? Волшебник, неспособный преодолеть жажду мести и ради этого даже готовый дать волшебному миру пасть? Да, Северус, я полагаю, что это яркие признаки некомпетентности. Гарри стоял с открытым ртом. Ни Люпин, ни Снейп этого не замечали. — Похоже, — Снейп рычал, —мальчишка побежал к тебе в прошлом году после того, как я прекратил уроки. А он упоминал о том, насколько бесцеремонно вторгся в мою частную жизнь? Или о том, что сегодня вечером не постеснялся напомнить об увиденном еще раз? — Да-да, я знаю все это, Северус, — Люпин повернулся и насмешливо погрозил Гарри указательным пальцем: — Ты вел себя очень плохо, Гарри, действительно ужасно. Но иногда шестнадцатилетние мальчики ведут себя подобным образом, и я вынужден это признать, так как был другом Джеймса Поттера и Сириуса Блэка. Но тебе больше не шестнадцать, так ведь, Северус? А ты все равно ведешь себя подобным образом. Скажи мне, каким будет твое оправдание? Желваки ходили на скулах Снейпа, его глаза сверкали яростью, но он не мог найти слов. — Этот… высокомерный… — Я знаю, что Джеймс был высокомерным мальчиком. Мы все были — каждый в своем роде, — тон Люпина смягчился, но ненамного, Гарри все еще не смел издать ни звука. — Но Джеймс вырос хорошим и честным человеком, также, как и Сириус, — он приблизился к Снейпу, и Гарри задержал дыхание. — Ты тоже вырос, Северус, и сейчас самое подходящее время вспомнить об этом! — Люпин не кричал — в этом не было нужды, но Гарри все равно подпрыгнул. Снейп не двинулся с места. Люпин сверлил его взглядом, после чего медленно развернулся к Гарри: — Итак, Гарри. Я знаю, ты пропустил свой день рождения этим летом, но теперь тебе шестнадцать, и идет война. Мы с Сириусом оба говорили тебе в прошлом году, что нет ничего настолько же важного, как твое обучение окклюменции, — Гарри кивнул, чувствуя, как лицо начинает гореть. Черты лица Люпина смягчились. — Я знаю, это был для тебя неприятный опыт. Но ты должен сконцентрировать все свои усилия на очищении разума и на том, чтобы закрыть его от Волдеморта. Краем глаза Гарри заметил, как Снейп вздрогнул. Но он посмотрел на профессора Люпина и кивнул. В ответ тот быстро улыбнулся и снова повернулся к Снейпу. — Итак, Северус, я могу предположить, что Гарри будет допущен к дополнительным урокам по зельям завтра вечером? Лицо Снейпа сменило выражение со свирепого на абсолютно ничего не выражающее. Гарри не мог представить, что в этот момент происходит в голове профессора зельеварения. Но Снейп кратко поклонился, развернулся на каблуках и покинул комнату. Как только дверь за ним мягко захлопнулась, плечи Ремуса расслабились, он прислонился к стоящему рядом столу и шумно выдохнул. Взглянув на Гарри, он начал смеяться: — Честное слово, я хотел сделать это в течение очень долгого времени. Прости меня, Гарри. Я не хотел наступать так резко — я был намного более груб с ним, чем ты. Но важно, чтобы эти уроки продолжились. Наша сторона вряд ли может позволить себе ребячество — и меньше всего от взрослого, который должен быть примером. Гарри задышал свободнее и позволил себе улыбнуться в ответ. — Я думаю, что… Сириусу это бы понравилось. — Им обоим, — сказал Ремус, сидя на краю стола. — Я просил их отстать от Снейпа, но сам редко препирался с ним, позволяя Джеймсу и Сириусу делать это. Они с этим справлялись, конечно, но всегда говорили, что я тоже должен научиться, — он улыбнулся, и на мгновение его взгляд устремился вдаль. После он посмотрел на Гарри. — Еще кое-что, о чем не стоит забывать, Гарри. Сириус и Джеймс тоже жили во время войны. Конечно, они не были в самом ее центре, как ты, но они тоже столкнулись со злом, поверь мне. Но даже в самые темные времена они не забыли, как жить и как смеяться. И я знаю, что они хотели бы, чтобы ты сделал то же самое, — он посмотрел на часы. — Не знаю, как насчет тебя, но мне кажется, что на сегодня достаточно неприятностей. Тебе пора ложиться спать. И словно в подтверждение его слов Гарри зевнул и поднялся: — Доброй ночи. И… Ремус… спасибо. За все. Ремус похлопал его по плечу, когда он проходил мимо: — Доброй ночи, Гарри. * * * Следующим утром первым уроком были, конечно же, Высшие зелья, и в то время, пока Гарри сильно переживал по пути в класс, Снейп, очевидно, решил его игнорировать и притворяться, что Гарри и вовсе не существует. И такое положение дел Гарри вполне устраивало. Он знал, что получит больше чем достаточно внимания от Снейпа этим вечером и каждый последующий вечер, пока ему не удастся изгнать Волдеморта из своей головы. Гарри иногда не был уверен, было ли его желание справиться с окклюменцией вызвано потребностью закрыть разум от Волдеморта или навсегда избавиться от Снейпа. В любом случае, в тот день он смог придерживаться совета профессора Люпина о том, чтобы не забывать жить. Тем временем урок трансфигурации становился интересным: — Добрый день, класс! — Добрый день, профессор МакГонагалл! Она бодро кивнула шестикурсникам всех четырех факультетов, собравшимся перед ней. — Итак. Сегодня мы начнем изучать раздел анимагии, — она улыбнулась волнительному шепоту студентов. — Я рада слышать, что вам интересно, но все же ради подтверждения, — она взяла со стола стопку пергаментов, — вы пройдете короткую, но доскональную проверку теоретического материала. Гарри тяжело вздохнул, как и остальные. Хорошо, что Гермиона настояла на повторении материала, когда они с Роном записались на занятия. — Если мы хотим стать анимагами, то должны удостовериться, что знаем материал вдоль и поперек! — она настоятельно подчеркнула, что Гарри и Рон не уделяли этому должного внимания. — Неужели? — Рон раздраженно выдохнул. — И когда это теоретический материал помогал нам в защите от Темных искусств? Как минимум, надо уметь использовать проклятия! Я не понимаю, как можно стать анимагом, изучая книжку. Готов поклясться, что отцу Гарри и Сириусу не нужно было... — он прервался, с ужасом глядя на Гарри, когда тот спокойно согласился с Гермионой, что они должны изучить все, что только могут. Короткой проверке профессора МакГонагалл все же удалось продлиться почти до конца урока. Отвечая на вопросы, Гарри изрядно напряг мозги, чтобы вспомнить всю информацию из главы «Когда человек встречает зверя». Когда они закончили, профессор МакГонагалл изучила несколько пергаментов и одобрительно кивнула: — Похоже, почти все изучили материал, — Гарри и Рон улыбнулись друг другу, в то время, как она продолжила: — Однако есть один пункт, который я должна подчеркнуть, прежде чем мы продолжим. Возможно, что ни один из вас не сможет стать анимагом. Это ни в коем случае не зависит от вашей способности творить волшебство или неволшебной физической силы. Возможность стать анимагом требует определенных способностей, которые все еще не до конца изучены даже лучшими учеными-волшебниками. В прошлом году Ли Джордан стал первым за одиннадцать лет анимагом. Однако вы можете выполнить перевоплощение при помощи палочек, микстур или других волшебников. Рука Гермионы взметнулась вверх: — Профессор, существует ли какая-то связь между способностью стать анимагом и беспалочковой магией? — Разумный вопрос, мисс Грейнджер, но нет. Беспалочковая магия непосредственно связана с уровнем врожденных волшебных способностей, в то время, как даже самый могущественный волшебник может обучаться в течение многих лет и быть не в состоянии преобразовать собственное тело по желанию, — прозвенел звонок, и профессор МакГонагалл улыбнулась: — На следующий урок я посоветовала бы вам надеть самые поношенные мантии. Один из постоянных рисков в человеческом преобразовании — разрыв одежды. Класс свободен. Гарри, Рон и Гермиона поторопились к выходу. — Не могу дождаться! — воскликнул Рон, практически подпрыгивая от нетерпения. — Как думаете, каким животным я мог бы быть? — Возможно, кошкой? — предположил Симус, проходя мимо. — Я думаю, морским огурцом, — добавил Гарри, уворачиваясь от удара. Гермиона выглядела озадаченной: — Я бы действительно хотела стать анимагом. Это ведь так захватывающе, превратиться в животное! — Не унывай, шансы у всех равны, — сказал Рон. — Разве ты не читала об этом в книге? Пятерым из восьми зарегистрированных анимагов в этом веке преподавала МакГонагалл — она действительно хорошо обучает. Они с Гарри оживленно шли к Большому залу на ланч, но были вынуждены остановиться, когда поняли, что Гермиона отстала. Обернувшись, они увидели ее, стоящую в ступоре с открытым от удивления ртом. — Что случилось?! — встревожился Гарри. С выражением полного скептицизма на лице Гермиона медленно спросила: — Рональд Уизли. Ты… только что… процитировал… КНИГУ? — Я… — Рон запнулся. Гарри медленно повернулся, посмотрел на Рона, и затем, симулируя абсолютный ужас, начал отступать к Гермионе. — Не делай резких движений, Гарри! — она демонстративно нацелила палочку на Рона — В чем дело? — воскликнул Невилл, выйдя из туалета для мальчиков и увидев их лица. Гарри наклонился к нему и, не отводя округлившихся от ужаса глаз от Рона, прошептал: — Это… это… существо процитировало книгу Гермионе! Гермионе! — Черт возьми! — подыграл им Невилл и поднял кулаки. — Оставайтесь на местах. Что ты сделал с Роном?! — Очень смешно! — Рон сложил руки на груди, с усмешкой глядя на то, как все в ужасе отошли от него. — Думаете, он одержим Сами-знаете-кем? — прошептал Симус позади них. — Не смешно, — пробормотала Гермиона, но вернувшаяся с уроков Джинни пришла им на помощь. Она бросила на пол свою палочку, сумку с учебниками и ананас и выдала: — Ну что, чертов самозванец, я хочу знать, где мой брат и что ты с ним сделал! — Ауч! — Рон был застигнут врасплох, когда Джинни толкнула его к стене и начала бить об нее головой. — Где мой брат? Ты, цитирующий книги, прилежный жулик! Где он?! — Отвали! Ладно, ладно, повеселились уже… ай! Джин, остановитесь, это больно! Ау! — Хорошо, довольно! — кто-то похлопал в ладоши, все обернулись и увидели профессора МакГонагалл, которая наблюдала за их выходками, скрывая улыбку. — Если вы настаиваете на продолжении подобного хулиганстве после ланча, прошу ограничиться территорией снаружи, пожалуйста. А теперь освободите холл. — Да, профессор! — Извините, профессор. — О, профессор! Уизли процитировал вашу книгу по анимагии, — сказал кто-то, исчезая в толпе. Брови профессора МакГонагалл поползли вверх, когда она повернулась и посмотрела на Рона. Тот покраснел и впился взглядом в своих отступающих мучителей. — Действительно, мистер Уизли? Я очень рада слышать, что мой урок — предмет ваших обсуждений вне класса. — Я просто подумал, что это очень многообещающе — то, столько студентов Хогвартса стали анимагами, — пробормотал Рон, все еще краснея. МакГонагалл кивнула: — Что ж, я не стану заранее загадывать, о чем вы, несомненно, тоже читали. Слишком рано говорить, сколькие из вас смогут преуспеть, — ее улыбка стала более искренней. — И все же это приятный сюрприз, так как вы редко уделяете урокам столько внимания, мистер Уизли. Пять баллов Гриффиндору, — наградив его еще одной еле заметной улыбкой, она повернулась и ушла. Гермиона тихо взвизгнула и обняла Рона за плечи: — Вот! Возможно, теперь ты будешь проводить больше времени в библиотеке! Рон все еще оставался красным, но уже выглядел менее встревоженным. — Эм… ладно, пошли, — он повернулся и быстро направился вниз по коридору с Гарри, Гермионой, Невиллом и Джинни, хихикающей ему в спину. * * * К обеду Гарри решил, что подход Сириуса и его отца к трудностям жизни, который описывал Ремус, действительно имел свои достоинства. Они с Роном и Джинни потратили час на квиддич, прежде чем Гермиона закончила урок по древним рунам. И были в достаточно хорошем настроении, чтобы позволить ей уговорить их заняться домашней работой. Таким образом, они все сидели за дальним столом библиотеки и работали над эссе по международному волшебному сотрудничеству, которое оказалось очень интересным занятием. — Откровенно говоря, — начал Рон, — я всегда думал, что международное волшебное сотрудничество будет похоже на то, что изучал Перси — котлы и все такое. Но на деле это очень… — Познавательно? — засмеялась Гермиона. — Я знала, что так будет. И сейчас, когда идет война, это особенно необходимо. Тем утром Гарри рассказал им о своем видении про американского волшебника в плену у Волдеморта. Рон и Гермиона заметили отсутствующий взгляд Гарри и догадались, о чем он думает. — Не зацикливайся на этом так сильно, дружище, — сказал Рон. — Возможно, они найдут его. — Я бы на это не рассчитывал, — Гарри вздохнул и повертел в руке перо. — Я видел его фотографию вчера вечером. Его зовут Алекс Маршалл, ему примерно столько же лет, сколько Биллу, и у него есть невеста. Волдеморту даже не нужен именно он — а просто информация о Волшебном Конгрессе. — Бедный американец, — Рон вздрогнул. — Но посмотрите на это иначе, — сказала Джинни, отодвинув от себя книгу по трансфигурации. — По крайней мере, теперь американцы знают, что Волдеморт не собирается оставлять их в покое. У них есть много авроров и сил для этой войны. Гермиона кивнула, цепляясь за эту мысль: — Я пролистала книгу о войне с темным волшебником Вэнхузенфеффером в тысяча девятсот четвертом — тогда, когда все немецкое волшебное правительство было свергнуто. Все думали, что Вэнхузенфеффер победит, пока не вмешались американцы. И это был очень похожий случай — группа их волшебников была убита, что заставило их встать на сторону немецкого правительства. — Очевидно, старина Том пропустил эту главу в своих книгах по истории, — весело произнес Рон. — Те еще прохвосты эти американцы, — он скорчил гримасу своему эссе. — То же самое я могу сказать про австралийцев. Почему они не хотели принимать Международное Волшебное Соглашение о Стандартах? — Изоляционизм, — сказала Гермиона. — Gesundheit* (* нем. «Твое здоровье»). — Рональд! Джинни усмехнулась и закатила глаза. — Для чего ананас? — Чары. Мы заставляли их отбивать чечетку. — Это материал для первоклашек! — сказал Рон. — Это была подготовка к С.О.В, тупица! — парировала в ответ Джинни и бросила в него ананасом. * * * Тем вечером Гарри уже концентрировался на очищении разума по пути на урок окклюменции. Ему стоило огромных усилий не потерять самообладание и не побежать в башню Гриффиндора. Но когда он прибыл, то застал не только Снейпа, но и профессора Дамблдора, МакГонагалл, Люпина и американского волшебного посла, которого он видел в камине предыдущей ночью. — А, Гарри, заходи. Закрой дверь, — сказал Дамблдор. Гарри закрыл дверь и взглянул на всех с любопытством. — Я так понимаю, что тебя уже представили послу Пэйтону? — Так точно, — сказал Пэйтон со своим американским протяжным произношением. Он протянул руку, и Гарри пожал ее. — Рад личной встрече, молодой человек, невзирая на обстоятельства. И спасибо за твою помощь. — Я… пожалуйста, — неловко ответил Гарри, глядя на Люпина. — Почему бы нам не присесть? — предложил Дамблдор. Они сели за круглый стол, которого не было в кабинете Снейпа предыдущей ночью. Гарри сел между Люпином и Дамблдором — что не дало бы Гарри встретиться с ним случайно взглядом. С одной стороны, хорошо, что он был здесь. С другой — Гарри пришлось сидеть прямо напротив Снейпа. — У нас наконец появились хорошие новости, Гарри, — сказал Дамблдор. — Совместная поисковая команда американского и британского Аврората полагает, что нашла убежище лорда Волдеморта. — Гарри заметил, как Снейп вздрогнул, так же как профессор МакГонагалл и посол Пэйтон. — Оно пустовало к тому времени, когда команда была готова наступать, но, по крайней мере, Том потерял свое убежище. Профессор Снейп уже ознакомился с ним и подтвердил. Министерство просит также твоего подтверждения. Напротив Гарри Снейп с хмурым видом разглядывал стол, очевидно оскорбленный, что его слова недостаточно, но Гарри был слишком занят, пытаясь унять нарастающую изнутри тревогу, чтобы заметить это. — Моего подтверждения?.. Но как? Я должен возвратиться туда? — Разумеется, нет, мистер Поттер, — резко ответила профессор МакГонагалл. — Даже бюрократы Министерства не так бесчеловечны, чтобы вынуждать вас возвращаться в то место. Мы намерены показать вам его здесь, если вы чувствуете себя комфортно. Мысль о том, чтобы увидеть это место любым способом все еще вызывала приступ тошноты. Тем не менее, он сглотнул и кивнул. — Тогда давайте закончим с этим. Профессор Дамблдор и посол Пэйтон встали и нацелили палочки на стену. — Genero locmenti. Стена кабинета профессора Снейпа целиком покрылась туманом, заставляя Гарри всматриваться и нервно тереть глаза, после чего на стене сформировалось изображение большой, освещенной факелом пещеры со стенами и этажами из гладкого камня. Дамблдор взмахнул своей палочкой, и показалось, будто они спускаются вниз по тоннелю, пока не добрались до гигантской комнаты, стены которой были из ровного металла. Посредине стоял каменный стул, окруженный факелами, которые освещали выбитые на нем фигуры змей. Изображение продолжало перемещаться, пока они не прошли к боковому входу в занавешенную комнату меньшего размера с единственным стулом, освещенную рядом свечей. У Гарри пересохло во рту. — Это оно, — прошептал он. — Это — то место, куда тебя забрали? — мягко уточнил Дамблдор. Гарри кивнул. — И… комната меньшего размера… я видел ее… в видениях. Это то место, где Волдеморт держал человека прошлой ночью, — не удержавшись, Гарри спросил: — Вы нашли его? Лицо Пэйтона вытянулось, и он кивнул. — Он мертв, сынок. Гарри ошарашенно дернулся и ощутил руку Люпина на плече. — Не волнуйся. Когда мы до него доберемся, ваш Темный Лорд пожалеет, что втянул во все это американца. — Что приводит нас к следующему вопросу, Гарри, — сказал Дамблдор. — Министерство посылает группу авроров и послов в Соединенные Штаты, чтобы обсудить сотрудничество в борьбе с Лордом Волдемортом. В частности, многие члены американского Волшебного Конгресса хотели бы послушать тебя. Гарри моргнул. — Что? Но… почему я? — когда он посмотрел на Дамблдора, а затем на Пэйтона, то заметил, как Снейп закатил глаза. — Это должно быть очевидно, — Пэйтон засмеялся. — Вы — самый компетентный эксперт в волшебном мире, когда дело касается этого старого ублюдка! — Посол! Следите языком, пожалуйста, мистер Поттер — все еще студент, — возмутилась профессор МакГонагалл. — Прошу прощения, мэм, — усмехнулся Пэйтон. — Но… что они хотят знать? — Гарри по-прежнему был смущен. — Что еще я могу рассказать? Половину я даже не помню! — Это все ваша слава, Поттер, — сказал Снейп низким голосом. — Теперь, когда американцы наконец решили участвовать, они хотят созерцать заклятого врага Темного Лорда лично. Никто не пропустил его сарказм мимо ушей, но Пэйтон сказал примирительным тоном: — Это более, чем правдиво. Возможно, мы не принимали участия в предыдущей войне, но мы знаем о Мальчике-который-выжил. И ни один рапорт не будет иметь и половины должного воздействия против того, где будут лица тех, с кем предстоит иметь дело. Впервые на своей памяти Гарри был согласен со Снейпом. — Если все, что вам нужно, это лицо, — сказал он натянуто, — то почему бы не рассказать им об Алексе Маршалле? Или женщине на фотографии с ним. По крайней мере, это привлекло внимание Пэйтона. Выражение его лица стало суровым, и он сказал: — Поверь мне, малыш, про это они тоже услышат. Похороны Маршалла завтра. Девушка на фотографии — Анита Грин, его невеста. Она обратится к Конгрессу на следующий день. Гарри видел искреннее переживание на его лице, отчего ему стало не по себе. Он не хотел втягивать посла в убийство Маршалла. — Так… что вы хотите, чтобы я сделал? Профессор МакГонагалл наклонилась вперед, положив руки на стол: — Это та причина, по которой я рекомендовала вам международное волшебное сотрудничество, мистер Поттер. Время настало, волшебные силы многих стран объединяются против Темного Лорда, и вы уже показали себя способным к подобному взаимодействию, — она еле заметно улыбнулась ему. — Но это просто клуб! — слабо запротестовал Гарри. — И все знают, что Амбридж некомпетентна. Никто не поправил его на «профессор Амбридж». Профессор МакГонагалл осталась непоколебима: — И все же теперь все знают, что Темный Лорд возвратился, мистер Поттер. И как бы это ни было несправедливо, особенно в вашем возрасте, но вы всегда были и будете самым мощным оружием, которое наша сторона имеет против него, — выражение ее лица было торжественным, и она не отводила прямого взгляда от Гарри. Гарри знал, что она говорит с ним, как с членом Ордена. После долгого нахождения в неведении, эти слова означали очень многое. Пэйтон также наклонился вперед и схватил Гарри за руку. — Самое главное — люди послушают тебя. Если есть сомневающиеся после того, что произошло с Маршаллом, то твое появление с просьбой о поддержке заставит целую страну открыть глаза и заметить происходящее. Гарри не мог не заметить, что пока профессор МакГонагалл и американский посол говорили, сидящий рядом с Пэйтоном Снейп поник и выглядит все более угрюмым. Внезапно Гарри осознал — Снейп был шпионом в рядах Волдеморта в течение многих лет. «Но все хотят услышать, что скажу я». Гарри не мог не испытать самодовольства от этого факта. Возможно, это был вид тех тоннелей, снова оживших в его уме. Он заставил себя вернуться к заданному вопросу и медленно кивнул. — Хорошо. Если это убедит их принять участие, я пойду. — Мы признательны тебе, сынок, поверь мне, — Пэйтон потянулся через стол и схватил руку Гарри. — И я обещаю — в отличие от твоих соотечественников в прошлом году, — он усмехнулся профессорам, — мы будем очень внимательно относиться к тому, что ты скажешь. Профессор МакГонагалл тихо фыркнула. — Как скоро вам потребуется помощь мистера Поттера? — спросила она. — К несчастью, он и так уже пропустил много уроков в этом семестре. — Я слышал об этом, — сказал Пэйтон с гримасой. — В эту субботу, хорошо? После того, как невеста Маршалла обратится к Конгрессу, я готов побиться об заклад, что они будут заседать все выходные. Это даст Поттеру шанс неофициально поболтать с несколькими старшими членами — никаких громких речей и тому подобного. И он вернется домой к понедельнику. — Но, Альбус, — сказала профессор МакГонагалл, — все еще остается вопрос о безопасности. Было бы мудро привлекать как можно меньше внимания к этой поездке, проследив, чтобы мистер Поттер оставался в безопасности. — Хм, — Пэйтон откинулся назад и почесал подбородок. — Сопровождение мракоборца не совсем подходящий вариант, не так ли? — И, я боюсь, что все еще есть вопросы относительно компетенции некоторых мракоборцев, — сказал Дамблдор. — Возможно, у меня получится убедить министра позволить мне принять решение в отношении безопасности Гарри. — Он захочет, чтобы его люди сопровождали Гарри, — предупредил Люпин. — Возможно, мы сможем убедить его ограничить их количество. И никаких репортеров, пока они не вернуться обратно, — что-то в его голосе заставило Гарри посмотреть на него. Создавалось отчетливое впечатление, что Ремус не рад перспективе подобной поездки. — Жаль, что это не можешь быть ты, Ремус, — сказал Дамблдор, заставляя сердце Гарри уйти в пятки. Он как раз собирался это предложить. Видя выражение Гарри, Дамблдор пояснил: — Я боюсь, что наложенные на людей с ликантропией ограничения сделают все наши усилия по соблюдению секретности бесполезными. Гарри резко развернулся к Пэйтону: — Что американцы имеют против... Посол торопливо выставил руки вперед: — Эй, это не мы, это все ваши люди! Ограничения на путешествие оборотней были ужесточены вашим Министерством в прошлом году. «Амбридж», — подумал Гарри. Снейп ухмыльнулся. Дамблдор положил руку Гарри на плечо, дабы предотвратить назревающий протест. — Так или иначе, для Гарри будет лучше, если его сопровождающим станет один из профессоров Хогвартса. В этом случае я полагаю, что лучший человек для этой задачи — тот, кто достаточно хорошо знает методы Лорда Волдеморта. — Гарри уловил связь, и его рот в ужасе открылся, когда Дамблдор продолжил: — Мы отправим профессора Снейпа.