Автостопом по воспоминаниям

Холодный утренний свет мягкими струйками пробивается сквозь не до конца прикрытые жалюзи, но это никак не мешает спокойному сну Стайлза, даже когда лучи попадают на лицо и невесомо касаются подрагивающих век спящего парня. А вот громкая мелодия звонящего телефона заставляет юношу рывком подскочить на месте и сонно мотать головой в поисках источника звука. Вскоре телефон обнаруживается на полу, возле брошенного у кровати рюкзака. На светло-голубом экране, с мерцающей надписью «входящий вызов», белыми буквами высвечивается имя старшего Хейла. Тихо ругнувшись себе под нос, Стилински проводит пальцем по сенсорному экрану, тем самым подтверждая «принятие вызова», и прикладывает телефон к уху, попутно плюхаясь обратно на кровать. — Это твоя месть, не иначе! — раздражённо выдаёт парень вместо приветствия и слышит на другом конце провода самодовольный смешок. Вот гад, ещё и злорадствует! — Ни в коем случае. Ты вчера пришёл ко мне совершенно без какой-либо нужды, а я вот тебе по делу звоню… Всё плохо, Стайлз, — голос Питера становится серьёзным к концу фразы, а сон как рукой снимает. Да и смешок в начале разговора, теперь отдаёт какой-то колющей обречённостью. Стилински моментально приподнимается и садится на край кровати, рукой отодвигая смятое одеяло. Парень сосредотачивается на голосе из динамика, только вот мужчина ничего не говорит. Но после тяжёлой паузы, Стайлз слышит слова, от которых по коже пробегает мороз, — Приезжай, Стайлз. Пожалуйста. Срочно. Звонок прерывается и теперь Стилински слушает лишь монотонные гудки. Он быстро сбрасывает вызов, и, хватая первую попавшуюся одежду бежит в ванную: одевая штаны и натягивая смятую футболку с изображением знака Бэтмена, он в бешеной спешке чистит зубы, умывает лицо. Вместо расчёсывания волос, он наспех проводит по ним пальцами, и принимается дрожащими руками завязывать шнурки, которые как на зло не поддаются и выскальзывают из рук. Стайлз почти физически ощущает, что времени, отведенного ему на сборы, с каждой драгоценной секундой становится меньше. Он знал, знал, что затишье будет не долгим. Хотя Лидия и не переставая называла его при всех параноиком, он знал… Господи, ну что снова случилось? И кто теперь в опасности? Ведь он только оправился от смерти юной Арджент, он просто не выдержит если… Вылетая из дома, Стилински подбегает к своему старенькому джипу и, запрыгнув внутрь, с силой захлопывает дверцу машины. Проклятая груда метала никак не заводится, и Стайлз со злости ударяет рукой по рулю. Потом, вероятно будет неплохой синяк, может даже вывих запястья, но резкая боль сейчас волнует меньше всего — только бы успеть. И вот, пятнадцать минут спустя, он на всех парусах мчится к «волчьему логову». Схватив биту, так кстати оставленную на переднем сидении, он бросается к металлической двери, которая, к слову, незакрыта. Эта неосторожная деталь добавляет страха и подкидывает новый повод для паники, так опасно граничащей с истерикой. Юноша, прочистив горло и затаив дыхание, тихо проскальзывает внутрь и видит… — Доброе утро, лапушка. Кофе будешь? — приторно-сладкий голос Хейла доносится из кухни, откуда он вскоре и выходит с двумя чашками горячего напитка. Абсолютно целый и невредимый. И, кстати, возле его ног не валяются бездыханные трупы друзей Стилински и нет никаких рек крови. Нет ничего из того, что успел за последние пол-часа представить в своей буйной голове Стайлз. — Ты… Зачем? — парень непонимающе уставился на Питера, переводя дух. С одной стороны — мальчишка был до безумия рад, что всё в порядке, все живы и никому ничего не угрожает. С другой стороны — ну зачем, а? — Это не месть, как ты с утра решил. Это небольшой урок. И если отбросить те факты, что сейчас раннее утро, у тебя с сегодняшнего дня начались каникулы и то, что ты, вероятно, успел напридумывать себе как минимум Апокалипсис, со своим-то богатым воображением, то мой поступок можно рассматривать как вполне адекватный, — оборотень поставил перед обессиленно приземлившимся на высокий стул парнем одну из чашек с кофе и неторопливым шагом направился в другой конец помещения. Стайлз просто сидел и неотрывно сверлил взглядом дымящийся напиток: он боролся с диким желанием вылить эту кофейную смесь Питеру за шиворот. Ну, а что? Заживёт же. Спустя несколько минут мужчина вернулся обратно, с наполовину выпитым кофе и двумя рулонами подарочной бумаги разных цветов. Он разложил их прямо перед юношей и, оперевшись руками на стол, выжидающе посмотрел на того. Стайлз молчал, и беспрерывно смотрел в одну точку, пытаясь смириться с мыслью, что, похоже, он продал душу Дьяволу, но при этом — пока не получил ничего взамен. Словно услышав мысли парня, Питер беспечно заметил вслух, а его губы тронула лёгкая усмешка: — Стайлз, пей. Я для тебя сварил. Остынет же. Парень тяжело вдохнул воздух, и также тяжело выдохнул. Ничего не поделаешь — сам напросился, как верно вчера заметил Питер. Стилински посмотрел на Хейла, который явно был очень доволен собой. Стайлз тихо хмыкнул — ну, а когда это этот оборотень был недоволен собой? Юноша перевёл взгляд на свёртки, которые мужчина разложил перед ним: один рулон упаковочного пергамента был светло голубой, с рисунком, будто бумага представляла собой срез мраморной плиты — красивые волны серо-белых вкраплений и морская глубина мрамора. Красиво. Рассматривая всё это, Стилински и сам того не заметив, мысленно сравнил эти цвета с оттенками глаз самого Питера. И вправду, очень красиво. Второй свёрток бумаги был насыщенно оранжевого цвета — такого цвета обычно тыквы на Хэллоуин или, может, такого цвета небо перед заходом солнца. — Эта бумага, она для упаковки подарка Коре? Зачем тебе два рулона? — Стайлз потянулся к голубому свёртку, но вдруг замер и резко одёрнул руку обратно к себе, зажмурив глаза. Всё-таки вывих с ушибом. Питер настороженно окинул парня взглядом, присел на соседний стул напротив и, устало вздохнув — мол, «Как так можно, Стилински?», — взял в свои руки запястье парня. Потом, как следует осмотрев, поднял глаза на юношу, а затем, переводя свой взгляд на то, что было за острым мальчишеским плечом, обречённо вымолвил, — Стайлз, чёрт возьми, когда ты успел разлить свой кофе?! Действительно, когда? Но стоило парню отвлечься и повернуть голову в направлении взгляда старшего Хейла, как он почувствовал резкую боль в руке — как сейчас выяснилось, Питер обладает неплохими навыками по вправливанию вывихнутых частей тела. Стайлз выдохнул тихое, но протяжное «сука», и зажмурил глаза. Но, буквально через мгновение, ему пришлось вновь открыть их, так как боль начала ощутимо улетучиваться. Стилински посмотрел на своё запястье — его всё ещё держал Питер, вены на руках которого, заметно почернели. От удивления, у Стайлза непроизвольно открылся рот — Питер Хейл что, и вправду сейчас сидит тут, перед ним и забирает его боль себе? С чего вдруг такой героизм, а? Вскоре, темные струйки под кожей растворились, а оборотень, потирая руки словно ушибленное место, приподнялся со стула и, проскользнув взглядом по нетронутому кофе, негромко сказал: — Я хотел, чтобы ты выбрал цвет, — Стилински показалось, что на секунду привычный холод в глазах Питера исчез, но заметив замешательство юноши Хейл поспешно отвернулся, и, взяв со стола уже свою опустевшую чашку, направился раковине, на ходу бросая, так, невзначай напоминая, — Кофе пей. Остынет… Стайлз молча кивнул и поднёс к губам край чашки, делая первый глоток. Вкусно. Он посмотрел на мужчину, вытирающего жёлтым махровым кухонным полотенцем руки, и взяв уже в здоровую руку свёрток пергамента, приподнял его и так же негромко ответил: — Я думаю, светло-синий подойдёт.