Особенные

Тебе всё ещё снился ищейка. Он не оставлял тебя ни на одну ночь, вот только видения теперь не ограничивались одним лишь взглядом. Вилле прижимал тебя к себе, тонкие пальцы забирались под твою одежду, а холодные губы касались твоих. Но не это было самым омерзительным. Ты знала, что пусть и невольно, но тебе это нравилось. Даже во сне тебе становилось всё сложнее совладать с собой, противиться его взгляду, бархатному голосу и умелым прикосновениям, И становилось всё более нестерпимым желание поддаться, ответить, забыть обо всём на свете и окончательно раствориться в его больших изумрудных глазах. И даже другие твои кошмары, вызванные рассказом Джейка, не убили в тебе это влечение. Не раз ты закрывала глаза и видела всё так чётко, будто сама была свидетельницей сцены боя: остекленевший взгляд Джинкса, Энди, склонившегося перед врагом за несколько секунд до смерти, Криса с грудью, похожей на обугленное решето, и израненного Эшли на коленях перед ищейкой. Тебя душили слёзы и крики, но стоило видениям смениться, и хищный взгляд Вало вновь заставлял тебя изнывать от желания. Сегодня ты уже не кричала и не плакала. Просто открыла глаза и тупо уставилась в стену, ожидая, пока ураган непрошеных эмоций утихомирится в твоей груди. «Раз… два... три...», — бесстрастно посчитала ты про себя, и сердце привычно ёкнуло под тяжестью вины и лютой ненависти к себе. Тревор ещё спал, и даже вид его, улыбающегося во сне, обычно так умиляющий и согревающий тебя, не принёс тебе радости. Ты тихо откинула одеяло и натянула на себя джинсы, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить любимого. Оранжевая майка с надписью «Let this world explode», серая ветровка и волосы, заплетённые в две небрежных косички, завершили образ. Ты не знала, куда направляешься, пока просто не дошла до небольшого склона на окраине лагеря. Там ты просто опустилась на песок, уставившись на горизонт, откуда лениво выползало солнце. Ты поджала под себя ноги и начала рассеянно перебирать пальцами тёплый, пока ещё не горячий песок. Время понеслось куда быстрее сыплющихся песчинок. Где-то мелькнула мысль, что ТиРок будет волноваться, но ты успокоила себя тем, что найти тебя несложно, ушла ты недалеко. Ты ничего не ела со вчерашнего дня, но тебе не хотелось завтракать. Ты просто погрузилась в свои мысли. Память сама предлагала тебе яркие образы: недавнюю встречу с Вилле, переплетающуюся в сознании со сновидениями, вывеску «Центрифуга», разбитое зеркало, смеющиеся лица легионовцев, блестящие на солнце чёрные байки, такие взволнованные карие глаза Трева, умоляющий взгляд Джейка и его отсутвующее выражение лица, когда он рассказывал о том, как погибли друзья. Но как бы ты ни пыталась отвлечься, мысли всё равно возвращались к ищейке с его чарующими глазами и коварной полуулыбкой, сводящей тебя с ума. В один момент ты даже подумала о том, чтобы сдаться — уехать, дать Вало найти тебя и приблизить собственное поражение, мучившее тебя своей неизбежностью. Возможно, так будет лучше, чем постоянно обманывать и себя, и окружающих, терзаться страхами и сомнениями. В каком-то смысле Вилле прав: нельзя убегать бесконечно. Охота не окончится, пока не будет поймана жертва, так не лучше ли избежать лишней боли, а вероятно, и ещё чьей-то смерти. При воспоминании о ребятах из разведки на глаза навернулись слёзы. Буквально спустя минуту ты устыдилась своих мыслей. Ты же киллджой! Ты должна сражаться. "Fearless fight until we die", — вспомнились тебе слова песни тех, кто погиб из-за твоего спасения. Неужели Чёрный Легион был уничтожен зря? Неужели горе Джейка напрасно? Тебе захотелось прямо сейчас найти разведчика и извиниться перед ним за свои сомнения, за минутную слабость, за то, что ты чувствуешь каждую ночь. А что сказал бы ТиРок, знай он, о чём ты тут думаешь в одиночестве? «Я верю в тебя», — вспомнила ты его слова, и мурашки пробежали у тебя по спине. Как ты могла даже на секунду подумать о том, чтобы предать его веру? Теперь бремя вины стало ещё невыносимее, и ты просто сидела, кусая губы, на ветру, уходя в себя и не замечая, как шарик солнца переместился из твоего поля зрения в позицию у тебя над головой и не спеша стал скатываться в обратную сторону. Ты не замечала времени. В таком «застывшем» состоянии ты находилась уже несколько дней, только что не убегала от друзей. Трев, отыскав тебя, даже не стал ругаться. Он всё понял без слов. Задал только пару вопросов, предложил поесть, на что ты вяло помотала головой, и увел в трейлер. Там он почти насильно заставил тебя попить минералки, а затем отлучился, пообещав скоро вернуться. Перед уходом он посадил тебе на колени Луну, ты сначала даже не поняла, зачем. Зато совсем скоро тебе предстояло это выяснить. Хитрая зверушка, похоже, была в сговоре с ТиРоком, потому что сидеть и смотреть в одну точку она тебе не дала. Сначала собачка поставила передние лапы тебе на грудь и принялась настойчиво вылизывать твою шею, пока ты не захихикала от щекотки, затем перешла на щёки и нос, опрокинув тебя на постель. Отбиваться от лохматой засранки было бесполезно, поэтому скоро это превратилось в увлекательную игру, где ты сталкивала Луну с кровати, а собачка вновь запрыгивала, с весёлым тявканьем «атакуя» тебя. Когда ты перебралась на верхнюю полку, в надежде спрятаться там от неугомонного чёрного комочка, Луна с крайне довольным видом вытащила откуда-то из-под кровати твой бластер и, словно трофей, потащила его к двери, очевидно, желая закопать где-нибудь рядом с трейлером. Ты ахнула, проверяя карманы. Ты готова была поклясться, что оружие было при тебе. Хорошо, что оно стояло на предохранителе, иначе бы ты жутко испугалась за эту мелкую ворюгу. Но и так приключений хватало, пока ты спрыгнула с верхней полки, пытаясь схватить зверька, но Луна будто бы дразнила тебя, отбегая подальше и оборачиваясь к тебе с бластером в руках. Так вы сбежали по ступенькам и оказались на улице. Небо уже начинало рыжеть, так как время клонилось к сумеркам. Бурча себе под нос угрозы оторвать псинке уши, ты побежала вслед за ней, зябко передёргивая плечами. В один момент из-за чёрно-красного фургона вдруг раздался подзывающий тихий свист. Собачка мгновенно повела ушами и резко свернула на звук, а тебя сзади схватили чьи-то сильные руки. Первым твоим порывом было, как и у любой нормальной девчонки, завизжать так, чтобы у кого бы то ни было отпала охота связываться с тобой, пока целы барабанные перепонки, но «убийца, маньяк, насильник, чупакабра» засмеялся голосом ТиРока и поспешил успокоить тебя: — Тише, тише, это всего лишь я. — Тревор! — возмущённо повернулась к парню ты. — Что это ещё за шутки? — О, а глазки-то загорелись, — лукаво улыбнулся МакНивен, — а то совсем я не узнавал мою Фаер. Твою тираду вроде «Я тебе щас покажу твою Фаер, ещё по той заскучаешь» прервал поцелуй в лоб. Вот Трев, зараза! Знает же, как с тобой управляться. — Ну и зачем ты меня сюда вытащил? — недовольно пробурчала ты. — А что я? — состроил невинную мордаху киллджой, подзывая Луну и забирая у неё твой бластер. Он потрепал собачку по голове, на что та радостно тявкнула и даже привстала на задние лапы за его рукой. — У вас был чётко продуманный план, — не сдавалась ты, на что собака и хозяин уставились на тебя одинаковыми честными взглядами. — Ну ты нас раскусила, Шерлок, — насмешливо протянул Трев. Нет, ну вот вы видели? Он теперь делает из тебя идиотку, а сам каким-то образом подучил собаку! — Ладно, пойдём, — парень больше не стал смотреть на твоё обиженное лицо и подхватил тебя под руку, ведя за собой. Ты не упиралась, не давать же стараниям Луны пропадать. Кстати о Луне, тебе приходилось старательно следить за своими шагами, чтобы ненароком не отдавить зверьку хвост или лапки. ТиРок подвёл тебя к хорошо знакомой белой машине с пауком на бампере и по-хозяйски забрался на водительское сидение, приглашая тебя сесть рядом. — Что ты сделал с Пойзоном, что он дал тебе понтиак? — поразилась ты. — Где ты его закопал? — Не поверишь, но он дал мне ключи сам, — довольно пояснил Трев. — Да ну? — выгнула бровь ты. — Ага, — кивнул киллджой, попутно отгоняя собаку, попытавшуюся запрыгнуть ему на колени, пока ещё открыта дверь. - Нет, малышка, тебе с нами нельзя. Луна жалобно заскулила, и ты видела, как МакНивен поспешно отвернулся, не давая себя разжалобить: — Мы скоро вернёмся, Лу, не успеешь соскучиться, — он быстро захлопнул дверь, пока не придавил питомца, и продолжил разговор: — Да, Пати сам отдал мне машину. Сказал, что больше не может видеть твою кислую рожицу. — Что, прям так и сказал? — возмутилась ты. — Хотя да, он мог. — Ещё и не так мог, — подмигнул Трев, поворачивая ключ в зажигании. — Ну и куда мы едем? — мягкий толчок дал тебе понять, что вы тронулись. — В погоню, — загадочно отвечал тебе парень. — За кем? — Не за кем, а за чем, — поправил он, — за закатом. Я помню, ты же любишь закат в пустыне. Сегодня я постараюсь, чтобы он был самым долгим. Ты просто не знала, что на это отвечать. Несмотря на твою броню безразличия и замкнутости в последние дни, ты всё-таки была тронута. Понтиак мчался вперёд, как стрела, незаметна была даже тряска на песчаных кочках. Барханы были залиты золотистым светом уходящего солнца, которое сегодня преследовала белая машина, летящая меж песков. Это сияние преображало безжизненный простор, как будто приоткрывая завесу мимолётного чуда, которое сегодня длилось дольше, специально для тебя. Порывы воздуха, прорывающиеся сквозь узенькую непокрытую стеклом полоску, оставленную открытой, не были горячими, как днём, и пронизывающими, как ночью. Они приятно освежали твои отчего-то горящие щёки. Облачко, такое редкое в пустыне, перекрыло часть мягко сияющего шара, озарившись синеватым светом изнутри, и ты невольно загляделась на причудливые узоры, которые образовывала на фоне солнца эта странствующая тень. Тревор был прав, ты любила закат. И снова время потеряло значение, во всей пустыне, которая, несомненно, была бесконечной, остались только вы и этот искристый горизонт. Трев украдкой поглядывал на тебя, любуясь невольным восторгом, застывшем на твоём лице, но ты не замечала этого, зачарованная переходом вечера в ночь, а для киллджоя не было большего счастья, чем видеть тебя счастливой. Но какой бы быстрой не была «ласточка» Пойзона, а светило ей было не догнать. Солнце неизбежно клонилось к горизонту, на котором вдруг возникли очертания небольшой… эм… горы? Холма? Скалы? А может, вообще дома? За это нечто и упал в конце концов золотой шарик, чтобы завтра взойти с другой стороны небосвода. Когда вы подъехали поближе, ты рассмотрела, что это всё же была скала, но не та громадина, которую можно представить при упоминании этого слова, а скорее, природой сформированное нагромождение каких-то мягких пород цвета светлого кирпича. Её верхушки принимали причудливые формы, как будто это были останки древней крепости, но никому бы не пришло в голову назвать это творением человека. В надвигающейся темноте сумерек это место могло показаться зловещим, но тебе после той магии заката, которая ещё не до конца покинула тебя, оно показалось загадочным. Трев остановил понтиак у подножия скалы и пригласил тебя выйти. Ты вышла, оглядываясь. Если не оборачиваться, можно было бы подумать, что вы находитесь на дне каньона, но позади расстилалась безмятежная гладь пустыни. ТиРок уверенно потянул тебя за руку. Ты заметила, что из багажника он успел выудить увесистый громоздкий предмет в чехле и походный рюкзак. Только когда Трев подвёл тебя вплотную к стене, ты рассмотрела в ней тёмное отверстие — пещеру. Самой бы тебе никогда не пришло в голову туда залезть (миллион девичьих страхов в виде летучих мышей, пауков, падающих на голову каменных сосулек и банальной сырости), но с ТиРоком всё казалось надёжным и правильным. Пещера твоих пессимистичных ожиданий не оправдала — там было сухо и похоже, скорее, на внутреннюю полость ракушки, чем на подземные катакомбы. Она была совсем не глубокой, просто ниша в скале, прикрывающая от ветра и песка. Трев вынул из рюкзака потрепанное одеяло, которое расстелил прямо на шершавом полу, предлагая сесть. Ты послушалась, устраиваясь напротив парня и испытующе сверля его глазами. — Ну и что теперь? — поинтересовалась ты. — Тише, — зачем-то поднёс к губам палец Трев, — надо подождать. Он внимательно смотрел на небо, и ты покорно затихла. Вскоре на стремительно темнеющем синем куполе зажглась первая звезда — яркая, сразу привлекающая к себе внимание. — Это — Венера, — всё ещё тихо, как будто боясь спугнуть звезду, заговорил Трев. — А все называют её звездой. Хотя и они скоро появятся. Он был прав: звёзды не заставили себя ждать, дружной гурьбой высыпая на небосвод. Их было так много, что даже на том клочке, который открывался вам из-под округлых сводов, ты не могла их сосчитать. Теперь Венера была уже не так заметна. — Я никогда не понимала, как люди различают тут созвездия, кроме Ковшей, — начала первой ты. — Мне кажется, так любой может соединить звёзды. Например, там, вон смотри, те, которые в кучку собрались слева — дырявый носок. Нет, ну правда, видишь же, носок, а вон там, на пятке, где звёзд меньше, дырка. — Романтика, — давясь смехом, отвечал Трев. И всё-таки он смеялся просто непередаваемо, так живо, тепло. Тебе хотелось слышать его смех каждый день. — Кстати, когда парень приглашает девушку посмотреть на звёзды, это обычно бывает непроста, — прищурилась ты. — Ну если ты хочешь, — коварно протянул ТиРок, снова очаровывая тебя своими танцующими ямочками. — Сегодня всё, что угодно. Эта ночь принадлежит нам, — он притянул тебя к себе, обнимая. На несколько секунд ты закрыла глаза, наслаждаясь его близостью, но потом боль, так привычно кольнувшая сердце, дала о себе знать: — Тревор, — отодвигаясь, заговорила ты. Твой голос снова потускнел и стал тише. — Зачем это всё? Зачем ты вытащил меня, привёз сюда? — Я хочу, чтобы ты хотя бы на одну ночь забыла обо всём, что произошло, и больше не мучила себя, — так же серьёзно ответил тебе киллджой. — Забыла? — ты загоралась быстро, как бензин. — Забыла о том, что из-за меня погибли четыре человека, даже нет, было бы пять, если бы не Сан Шайн! Ты хочешь, чтобы я просто выбросила их из памяти, как ненужный хлам? Они умерли, умерли просто потому, что приехали туда именно в то время! — Ты не виновата, — попытался осадить тебя ТиРок, тоже невольно повышая голос. — Ты не хотела этого, не ты отправила их на смерть, не ты привела их в парк. Ничего из этого не зависело от тебя! И ты давно уже заплатила сполна своим стыдом. — Стыдом? — усмехнулась ты нервно. — Стыдом, значит? Ты знаешь, что я вижу во сне, Тревор? — ты знала, что тебя несёт не туда, но останавливаться ты не собиралась. — Я вижу их трупы, лежащие на песке, вижу, как вороны выклёвывают им глаза, а потом, — ты набрала воздуха в грудь, — потом мне снится, как Вилле целует меня, дотрагивается до моего тела, и я едва этому сопротивляюсь, я мечтаю о том, чтобы это продолжалось, я ХОЧУ его! — выкрикнув это, ты увидела, как Трев дёрнулся, будто ты только что ударила его. Светлые глаза киллджоя, в которых отражался свет бледной луны, наполнились мукой. Это вдруг сломало тебя, так же быстро, как и завело. Ты униженно опустила голову, глядя на свои руки, и прошептала. — И каждую ночь становится всё сложнее держаться. Молчание повисло между вами, ты напряжённо ждала, но никаких слов не следовало. Ты только почувствовала, что парень вновь подсел ближе. — Ну? — не поднимая головы, дрожащим голосом спросила ты. — Что ты теперь обо мне думаешь? — Я горжусь тобой, — ответ был настолько неожиданным, что ты не была уверена, что тебе не послышалось. — Что? — изумлённо воскликнула ты, осмеливаясь, наконец, поднять взгляд. – Чем? — Тем, что ты всё ещё держишься, — ответил парень. Голос его звучал ровно и мягко, хотя ты даже не представляла, чего ему стоило принять это. В его глазах не было и следа презрения или злобы, только жалость и страдание. — Какой же ты хороший, — потрясённо выдохнула ты, бессильно опуская руки. Твоё признание будто бы опустошило тебя. — Я рад, что ты рассказала всё мне, — Трев снова обнял тебя, и у тебя не был ни сил, ни желания вырываться. — Мы справимся с этим. Справимся вместе. — Я ненавижу себя, — жалко проговорила ты, выпуская наружу всё то, кто копилось внутри. — Ты не виновата, — голос парня звучал так успокаивающе, что ты сама была на грани того, чтобы поверить. — Он просто околдовал тебя, заставил думать о нём. Ты не виновата, ты итак сражаешься каждый день. Ты сильнее его. Ты умница, Энни. Он взял твоё лицо в свои ладони и заглянул в глаза. И снова, как в ту ночь, когда Трев спас тебя, ты почувствовала, как от его взгляда по телу разливается умиротворение и спокойствие. Это нельзя было сравнить с гипнозом Вало, но в этом тоже было что-то особенное, магическое, что заставило тебя вновь поверить ТиРоку. Ты потянулась к парню, и он понял тебя без слов. Желая немного поиграть, Трев спустил рукав твоей ветровки, целуя тебя в плечо. Он только легонько провёл по твоему животу, но от низа и по рёбрам щекоткой пробежали мурашки, а ты крепче обхватила его сильные плечи, жмурясь, как кошка, от удовольствия. Поцелуи Тревора переместились выше, скользнув по ключице, минуя шею и останавливаясь над бровью. Ты почувствовала его тёплое дыхание на своих волосах и замычала от нетерпения. Только тогда парень, довольно улыбнувшись, перестал мучить тебя сладким ожиданием и вдруг переместил руки на твою талию, плавно опрокидывая тебя на одеяло рядом со стеной пещеры и пленяя губы поцелуем. Сегодня его ласки были более уверенными, настойчивыми, и тебе это нравилось, нравилось, как его язык проводит по твоим губам, исследует твоё небо, соприкасается с твоим языком, как будто захватывая его. Ты приподнялась на локтях ему навстречу, давая больше и больше воли. Киллджой приподнял руку и запустил её в твои волосы, ещё сильнее приближая тебя к себе, и ты чувствовала, как быстро и громко стучит его сердце. Несмотря на то, что ветровка почти что полностью сползла с твоих плеч, тебе было жарко, щёки раскраснелись, и ты глубоко и протяжно выдыхала в перерывах между вашими поцелуями. Наконец, его рука очутилась у тебя под майкой, вопросительно скользя по спине. Ты, чёрт возьми, ждала этого и, поудобнее облокотившись на стену, не отрываясь от губ мужчины, положила руки ему на плечи, чтобы ему было удобнее снять с тебя одежду. Ты прикрыла глаза, будто перед прыжком в бездну или нырком в пучину, и тут твоё сердце будто резанули ножом. Перед взором стояла змеиная усмешка другого мужчины. Ты резко распахнула глаза, непроизвольно отталкивая ТиРока от себя. Ты отползла в сторону, поправляя майку и, стараясь ничем не выдавать себя, ответила на его вопросительный и слегка разочарованный взгляд, пряча глаза: — Прости, Трев… Я ещё не готова. Давай не сегодня, — ты буквально молилась всем известным тебе богам, чтобы проницательный ТиРок не понял, в чём дело. — Хорошо, — парень дотронулся до твоего плеча, но ты дернулась, как от огня, боясь продолжения. — Ты чего? — встревожился киллджой. — Как скажешь, я никуда не спешу, — он успокаивающе прижал тебя к себе, обнимая сзади за талию и зарываясь носом в твои волосы. Ты ещё раз испытала прилив нечеловеческой благодарности за его понимание и заботу. Ты не знала, сколько вы так сидели, и даже побоялась задремать. Луна тем временем переползла по небу, зависнув напротив пещеры, как будто подглядывая за вами. «Опоздала ты, милая», -усмехнулась ты про себя, а ТиРок вдруг поднял руки и перекрестил пальцы, кивая тебе на стену пещеры: — Смотри, краб, — ты перевела взгляд на стенку, где тень шевелила «ножками». — Так я тоже умею, — хихикнула ты. — А ещё собаку, смотри, — ты вытянула одну руку, согнув указательный палец. — А почему у неё ухо, как у зайца? — шевельнул бровями МакНивен. — Она мутант? — Блин, палец прижать забыла, — ты посмотрела на тень и сама засмеялась. — Сам ты мутант, — и ты шутливо толкнула парня спиной. — Это ещё что, погоди, — проигнорировал твой жест киллджой, — А белку умеешь? — он приподнял одну ладонь на фоне другой, сгибая пальцы и ты заинтересованно, будто пятилетняя девчонка на театральном представлении, следила за жестами парня… Когда Трев показал тебе уже всё, что умел, включая даже самые необычные твои пожелания вроде трёхрогого быка и ушастого крокодила, киллджой в конце концов решил, что пора и перекусить. Пошарив в рюкзаке, он выставил на одеяло пару бутылок минералки, неизменные банки консервов, овсяное печенье и… пакет с шоколадными подушечками для завтрака. — Молока нет, извини, — развёл руками ТиРок. — Надеюсь, ты поешь со мной? Или иначе мне придётся хрумкать этот деликатес в одиночестве, а тебе просто наслаждаться моим довольным хрустом. — Не дождёшься, — ты быстро вцепилась в пакет со вкусняшками, делая вид, что делиться не собираешься. Трев тут же поддержал игру, и вы устроили шуточную битву за подушечки, пока не рассыпали их по одеялу. И пусть они были твёрдыми, как камушки, а шоколад в них превратился в массу, больше похожую на застывшую ириску, это был, пожалуй, самый вкусный твой ужин за время твоего пребывания киллджоем. И самым сытным, это точно. — Теперь я поняла, — ты откинулась назад, делая вид, что ты надулась, как колобок. — Ты привёз меня сюда, чтобы хорошенько откормить. — Не только, — Тревор бросил на тебя интригующий взгляд и снова потянулся к принесённым вещам. Хмм, ещё не все секреты раскрыты. О Господи, ну как можно было не рассмотреть, что это был чехол для гитары? Где были твои глаза, тут гадать-то долго не надо было! Хотя ты особо и не смотрела, но, блин, гитара лежала рядом всё это время, а ты её так и не заметила. Устроившись на полу поудобнее и скрестив по-турецки ноги, ТиРок перехватил гитару, любовно поглаживая её струны. У тебя зачесались руки попробовать поиграть снова, но послушать пение любимого тебе хотелось больше. Тем более что атмосфера вновь приобретала романтический оттенок: приглушённый свет луны, ямочки Трева на щеках и подбородке и его чуть прикрытые глаза, будто он погружался в музыку, уходя от остального мира. Мягко разливающаяся по сводам музыка заставила тебя окончательно затаить дыхание. А Тревор перед тем, как запеть, открыл глаза и посмотрел на тебя, даря каждое слово: — Taking hold, breaking in The pressures all need to circulate… Ты лишь однажды слышала, как он поёт, тогда, в машине, когда «соревновался» с Пойзоном. Тогда его пение было полно энергии и драйва. А сейчас в нём звучало столько нежности и преданности, что тебе захотелось плакать от избытка эмоций: — I've always been strong But can't make this happen 'Cause I need to breathe, I want to breathe you in The fear of becoming I'm so tired of running 'Cause I need to breathe, I want to breath you in I want to breathe you in* Первые строчки растрогали тебя настолько, что тебе захотелось немедленно обнять Трева со всей любовью, на которую ты была способна. В этих простых строчках звучало отчаянное желание оберегать и защищать тебя, его беспомощность и сожаление, и то, что можно было передать лишь песней, звучащее в её тексте: — Took awhile to see all the love that's around me Through the highs and lows there's a truth that I've known And it's you

***

Эта ночь и правда принадлежала вам. Вы подъезжали к лагерю, а ты сквозь дрёму вспоминала закат и золотое небо, звёзды и лунный свет, тени и музыку, страсть и смех — всё это было вашим, всё подарил тебе Трев. А сейчас день требовал с тебя дань, несобранную ночью, и ты медленно засыпала, глядя на пролетающие мимо клубы песка. Внезапно понтиак тряхнуло, и машина резко встала, как вкопанная, от чего ты больно стукнулась, чудом не разбив лбом стекло. Боль и ушедшее в пятки сердце заставили тебя открыть глаза, и ты не успела сдержать крик от увиденного. На дороге перед машиной стоял, шатаясь, человек. Его одежда была порванной в нескольких местах, а тело покрывала кровь, текущая из порезов на голой коже. Она же сочилась и из носа у мужчины, запеклась в чёрных длинных волосах, по которым ты с ужасом узнала Дримлеса. Найт посмотрел на вас долгим, немигающим взглядом и медленно рухнул на капот понтиака.