Банды

Саша никогда не считал Романа трусом. Он никогда не считал, что тот сбежал из Зенита в Спартак, а затем в Краснодар. Саша никогда не связывал слово «предательство» с именем Широкова. Потому что, во-первых, это и в страшном сне сложно представлялось. Во-вторых, Роман был весь такой прямолинейный, что казалось, реши он предать кого-то из болельщиков, он бы сказал об этом в первом же интервью. В общем, дохлый номер. Но это не отменяло того факта, что Саше была неприятна сама мысль о том, что Роман теперь не в Зените. О том, что теперь они не скоро увидятся, и не факт, что их встреча будет доброй. Просто потому что в этом весь Широков. Он никогда не бросал свою банду по своей воле. Но также, он никогда не предавал людей. Даже если все к этому и шло. Просто это Роман. Он другим и не бывал. А вот Саша, похоже, не справлялся. Он не знал, почему, но в нем жило это чувство, съедающее изнутри чувство потери. Он не знал, что он терял, что он упускал, и что нужно сделать, чтобы вернуть себе хрупкое душевное равновесие. — Нервишки шалят? — ухмыляясь, спросил Роман, уставши, видимо, лежать в одной постели с этим сгустком напряжения. — Я вот все думаю, — протянул Саша, не обращая внимания на недовольное ворчание. — Что я упускаю в этой жизни. — Мозги ты свои упускаешь, — проворчал Роман. Он терпеть не мог такие вот душевные муки. Потому что для таких мыслей была, по крайней мере, ночь, а точно уж не утро. — Может быть, я упускаю тебя? — предположил он. — Нет, меня ты не теряешь, — Роман все также не открывал глаза. — Меня устраивает общество идиотов. На их фоне я кажусь естественнее. — Какой же ты мудак, Широков, — засмеялся Саша, утыкаясь носом в шею Романа. Мудак. Самый настоящий и невероятный одновременно.