Троянский лис

— Отличный вид, согласись? — Мейснер появился на пороге. Кинув куртку на кровать, подошел к грязном окошку, в которое Ник таращился уже минут двадцать. Беркхарту хотелось вышибить несколько мутных квадратиков стекла, дабы хоть чуть-чуть развеять стоявшее в их временном, неимоверно тесном пристанище, марево из влажного воздуха, чеснока и очень не свежей обуви. — Издеваешься? Я не так себе представлял Гуанчжоу. По крайней мере, по телеку видел совсем не это. Нет, я знаю что бывают на свете трущобы, но это… это что-то за гранью. Чем они здесь живут? — Тем же, чем в любых подобных кварталах, в любой стране. И такое не показывают по телеку. Даже по китайскому. Особенно по китайскому, — Мартин пытался выглядеть «как обычно», но у него это не очень выходило. Оперативник Сопротивления был мрачнее зимней ночи. — Мы не совсем в городе. Не советую тебе заниматься самодеятельностью и сбегать. Даже за порог выходить. Здесь нет полиции, и не ходят туристы. Лаовай* без местного провожатого проживет здесь очень не долго. Будь ты хоть сто раз Гримм. И везенов тут тоже навалом. Боюсь, что о таких видах ты даже не слышал. — Все веселей и прекрасней, — он снова перевел взгляд за стекло. Паутина грязных развалюх вдоль кривых улочек, по которым едва ли протиснется что-то больше скутера. Бельё на перекинутых от дома к дому веревках, бумажные фонари над дверями чайных и магазинчиков. Пестрая толпа, кажущаяся ему на одно лицо. Определенно, за последний месяц он увидел новых мест и узнал больше, чем за всю прожитую жизнь.       «Не всесильный ресурс» Ганса снабдил их группу документами и неучтенными местами в самолете столь быстро, что Беркхарту оставалось только удивленно развести руками.       «Иган сильно поскромничал, называя Лауфер кучкой бандитов» — впервые Ник задумался о реальных масштабах Сопротивления. И итоги этих размышлений ему почему-то не нравились. Пару лет назад его идеально выстроенный, простой и понятный мир пошел прахом всего лишь от встречи с собственной тётей. Едва он приспособился к иному положению вещей и смирился с ними, как мир снова решил явить ему очередную неведомую сторону. Когда он столкнулся с едва живым Йеном Харманом, который и сбежать толком не смог без его помощи, рассказы о Сопротивлении совершенно не вдохновили его. Нику оно показалось лишь горсткой отчаявшихся людей и везенов, не способных на что-то серьезное. Что ж, мир опять жестоко подшутил над ним, показав тогда верхушку айсберга. Теперь же, ледяная махина внезапно выросла и превратила очередную реальность Беркхарта в Титаник, медленно, но верно идущий ко дну. Сколько еще неизвестных, а потому не предсказуемых сил готовы разорвать эту планету в клочья ради своих интересов? Ответа на этот вопрос у Ника не было. — Не представляю себе Виктора в этой сточной канаве, — детектив завалился на свою койку и уставился в потолок. — Кронпринц и это дно. — Ты во власти стереотипов, Ник. Это дно, для такой рыбы, как кронпринц, естественная среда обитания. — По поводу Себастьяна я тоже во власти стереотипов? — О чем ты? — Чёрт бы вас всех побрал! Будто ты не понимаешь, что я хочу сказать, — на скулах Беркхарта заиграли желваки. — Зачем ты потащил его с нами? Он и так то был не боец. А сейчас и подавно. Его практически застрелили, а перед этим допрашивали. Напомнить где и как? — Во-первых, я не тащил, — Мартин глянул на него в упор, и в его взгляде было что-то, что никак не могло понравиться. — Это было его желание и решение. Поверь, не сиюминутное и хорошо обдуманное. Во-вторых, ты его плохо знаешь. Может наш Себастьян и не Брюс Ли, зато его умение становиться своим абсолютно везде еще поискать надо. И в качестве бонуса, он неплохо понимает местных. Согласись, свой переводчик лишним не будет. — Я что-то сомневаюсь, что переводом все и ограничится. — А это уже третий пункт. У него больше причин быть здесь, чем у нас всех вместе взятых. Виктор задолжал этому парню лично. — Превращать операцию в личную вендетту не лучший выход. Насколько я понял, кронпринц Сопротивлению интереснее живым. — Безусловно. Вот только живым можно быть очень по-разному. — Ты все время что-то не договариваешь, Мартин. С самого Портленда. — И заметь, это всегда оказывалось очень полезным. Для дела. — Но не очень для меня. — Что тебя гложет, Ник? Может, на сей раз, чего-то не договариваешь ты? — А что мне скрывать? Уже каждый Лауфер знает про меня больше, чем я сам про себя. — Хватит вам уже. Мы все на нервах, все устали, — Себастьян протиснулся в дверь с внушительным пакетом в руках. По комнате поплыл не опознаваемый запах чего-то немилосердно пережаренного. Коробки и упаковки с кричащими красно-золотыми иероглифами на обертке перекочевали из пакета на низенький столик. — Ты где это взял? — Беркхарт смотрел на Себа, как ребенок смотрит на фокусника в цирке. — В магазине, разумеется. А ты думал, украл? — Я думал нам отсюда выходить нельзя, — детектив одарил Мейснера взглядом улыбчивого тираннозавра. На что Мартин тихонько гоготнул и сделал многозначительное лицо. — Нам — нельзя. Ему — можно. Теперь понимаешь? — Мартин переместился за стол и принялся вскрывать все упаковки подряд. — Сомневаюсь, что в этом гадюшнике есть микроволновка, придется, видимо, есть так. — Нету. Уже посмотрел, — Себастьян примостился рядышком с коробком вареного риса. — Зато чайник внизу вполне сносный. Но больше в хозяйстве тётушки Лин ни к чему прикасаться не советую. Если конечно, не захочешь прихватить ее стряпни в Вену. Ганс давно хотел вывести крыс и тараканов на базе. — Есть чем, руками? Гений разведки, — Мартин и вправду уже нацелился вычерпать белое месиво прямо рукой. — Да нет, что ты! — пластиковые ложки в запаянном пакете шлепнулись на стол. — Извини, вилок действительно нет. — Ты нашел в Китае ложки. — А с чего ты решил, что в Китае нет ложек?       Ник отогнал безрадостные размышления. Сейчас ему просто хотелось улыбнуться, наблюдая, как два серьезных агента дурачатся, будто подростки. Скорее за компанию, чем из-за голода, детектив взял со стола нечто похожее на бутерброд с курицей, только без привычного хлеба. Меланхолично жевал едкую от приправ снедь и не чувствовал вкуса. Время едва тянулось. Он был готов действовать немедленно, но вместо этого все они должны сидеть в этой конуре и ждать у моря погоды.

*

      Молодой, улыбчивый китаец появился в их временном пристанище утром второго дня. Мейснер вдруг тоже расплылся в улыбке, не менее широкой, чем у азиата. — Ну ты и вымахал! — Мартин с неподдельной радостью сгреб парня в охапку. Китаец на объятия не расщедрился, однако и отстранятся не стал.       Себастьян ограничился какой-то фразой, на которую гость ответил, легко наклонив голову, продолжая одаривать всех и вся своей непрошибаемой улыбкой полнейшего счастья.       Детектив встал с лежанки, и дабы не показаться совсем уж неотесанным бревном, молча протянул руку и попытался улыбнуться. Китайские приветствия в познаниях Беркхарта не значились. Зато привычки полицейского тут же выбрались на свет Божий, и Ник принялся ненавязчиво изучать их новоявленного компаньона: потрепанные джинсы и дешевая затасканная куртка, пыльные кроссовки кричащих цветов и совершенно идиотская бейсболка, которую парень развернул козырьком назад, едва переступив порог комнаты. Юнец ничем не отличался от сотен своих полунищих соплеменников текущих нескончаемой пёстрой вереницей на узкой улочке внизу. «Да он просто сияет. Будто видеть наши рожи величайшее счастье».  — Шан Бай Хо, — китаец пожал протянул руку. — Можно просто — Хо. Это имя. — На чистейшем английском выдал гость. — Ник Бе… — детектив осекся. Пара черных глаз напротив вдруг стала ярко-голубой. — Беркхарт, — закончил Ник. Удивленная физиономия Гримма озарилась любознательной улыбкой студента-двоечника. — Ты везен? — Сёнзе, — невозмутимо уточнил он. — Для меня честь принять гостя из рода Охотников. — Чего…? — Ник остолбенел. Он видел много везенов. И даже если его не пытались с первой секунды знакомства убить, то уж радости никогда и ни у кого из них он точно не вызывал. Теперь же на него смотрела улыбающаяся белая тигриная морда. Мейснер старательно придавал лицу серьезный вид. В глазах его искрилось откровенное веселье, но он не вмешивался, давая детективу полностью погрузиться в пучину культурных различий. На выручку пришел Себастьян. — Бай Хо, это и есть белый тигр. Здесь эти существа священны на протяжении тысяч лет. Как и драконы. Учти это, — Себ хитро подмигнул. — Охотники здесь тоже в почете. Если бы ни одна сущая ерунда. Здешних Везенов и Гриммов связывает огромное количество норм и договоров, о которых на Западе даже не слышали. Поэтому, если не хочешь… — Себ, я понял! — детектив театрально вскинул руки в умаляющем жесте. — Не грузи, ради Бога. Давайте лучше займемся тем, зачем сюда прилетели.       Хо, несмотря на свой юный возраст, владел английским свободно. Не укрылись от взгляда Беркхарта сдержанные, мягкие жесты и какая-то неявственная, но ощутимая аура, которую производит человек великолепно образованный и идеально воспитанный. «Все эти заношенные и кричащие тряпки не более чем ширма. И Мейснер парня видит точно не в первый раз, однако ни словом не обмолвился о личности встречающего ни вчера, ни в день прилета. Опять эти ребусы от Лауфер» — Ник исподлобья поглядел на Мартина, но тот и бровью не повел. — «Да пусть он хоть его сыном окажется. Лишь бы привел к Виктору, а не заманил в очередную задницу» — Ник чувствовал, что начинает сатанеть от неопределенности, бездействия и безвестности. Он слушал развернутый рассказ китайца обо всем маршруте Вацлава Новака: от таможенного контроля в аэропорту и до выхода в море на борту судна какой-то утилизационной компании.       «Это дерьмо уплыло от нас на мусоровозе. Какая ирония» — Гримму хотелось выругаться вслух последними словами. Детектив не имел ни малейшего понятия о структуре китайских спецслужб, но к концу беседы был на сто процентов уверен, что Хо имеет к ним самое прямое отношение. Такая осведомленность на его родине могла быть разве что у агента ФБР, если не ЦРУ.       «Какие интересные связи у Сопротивления» — навязчивое желание выбить все тайны из Мейснера и Тавитяна по возвращении, пришло из неоткуда и совершенно не вовремя. Холодная волна прокатилась по спине, оставляя за собой мерзкое ощущение гусиной кожи и прилипшей к взмокшему телу футболки. Ник тряхнул головой сбрасывая паутину секундного морока. Одна рука коротким, судорожным движением легла туда, где под одеждой вдруг стал невыносимо-горячим маленький красный кристалл. А вторая...всё вдруг стало каким то тягучим вокруг: время, воздух, движения других. Беркхарт разжал пальцы, убирая руку с пистолета. — Ник? — Себастьян легко коснулся предплечья. — Ты белее полотна, парень, — Мейснер уперев подбородок в сцепленные пальцы, напряженно следил за лицом детектива. Хо не вмешивался, лишь мельком глянул на него, схлынув одними глазами. — Все нормально, — Беркхарт вытер лоб тыльной стороной кисти. — Извините, что прервал.       Хо, едва заметно кивнув, продолжил. Когда «оборванец» дошел до пункта, что «его катер и весь имеющийся на нем арсенал и команда в их полном распоряжении. Но по понятным причинам его на борту не будет». Ник не выдержал и ухмыльнулся. Он уже ни на секунду не сомневался, что на катере будет символика береговой охраны или чего-то подобного. Воистину, в этой стране все поставлено с ног на голову. Здесь Везены радуются Гримму, а самых разыскиваемых командиров Сопротивления встречают с распростертыми объятиями и выдают по собственной инициативе военный корабль вместе с командой.       «Что мог пообещать Тавитян, чтобы эти косоглазые выказывали такую бурную поддержку? Вряд ли это деньги. Даже очень большие», — Беркхарт внутренне съежился. Полное не владение информацией на этот счет раздувало адское пекло из подозрений и фантомных предчувствий опасности. — «Нужно просто остыть. Никто больше не играет мной в тёмную, как это сделал капитан. Более того, я сам подтолкнул Тавитяна, а потом и Мейснера к этой операции. Чем же я снова не доволен?»       Хо что-то еще недолго излагал собравшимся, Мартин опять рисовал только ему понятные загогулины, Себастьян сидел с таким видом, будто его это мало интересовало, сам же Беркхарт автоматически фиксировал в памяти все возможные варианты действий, за разъяснениями не встревал и предпочитал слушать, а не говорить. На словах у китайца все выходило как-то уж слишком легко и гладко. По сути Виктора им только что в рождественскую упаковку не завернули и в руки не положили. Всего-то и проблем оставили для Лауфер — исчезнуть с этим подарком в течении двенадцати часов со всех территорий Поднебесной. Исчезнуть должен был и Вацлав Новак, причем до момента пересечения границ. Вместе со всеми, кто его появлению поспособствовал. Мартин заверил гостя, что об этом уже позаботились, еще до их прилета. Беркхарт прикинул, сколько еще трупов только что прибавилось на личном кладбище кронпринца. Его перекосило. Хорошо, что только внутри. Прибавилось руками Сопротивления. Ник едва взял себя в руки, чтоб не перекосило еще и снаружи.       Когда азиат распрощался и скрылся за порогом, Ник сбросил маску благодарного слушателя, и резко поднявшись, в два шага оказался прямо перед Мейснером. Себастьян от неожиданности было привстал, но Мартин, похоже, был на стороже и телепортировался с табуретки с ловкостью циркового гимнаста, однако позицию занял отнюдь не хореографическую. Беркхарт застыл перед опустевшей табуреткой и поднял раскрытые ладони. — Я не это имел ввиду! — выпалил Ник. — Этот парень, кто он? Откуда у него столько информации? Мартин, меня до смерти, до чёртиков задолбали твои гребаные тайны.       Мейснер все же пару мгновений подождал и лишь потом перешел из режима «Ушибу» в режим «Беседуем дальше». Ник, спохватившись, отступил и вернулся к своему излюбленному месту у окна. — Я не могу тебе это сказать, по той простой причине, что грёбаные тайны не только мои. Могу только заверить, что его источникам можно верить, а ресурсы сомнений не вызывают. — А тебе не пришло в голову, что при такой осведомленности он ни словом не обмолвился, что нашего принца ищет кто-то еще? Иган узнал раньше нас, куда направился Виктор. Неужели он не подсуетился? Как ты думаешь? Зачем еще Виктору бежать в открытое море, едва сойдя с самолета? Это ловушка и она не только для кронпринца.       Мейснер выслушал эти соображения на удивление равнодушно. Себастьян понимающе глянув на обоих, тенью выскользнул за дверь. Удаляющиеся звуки скрипящих ступеней красноречиво сообщили, что он решил дать обоим возможность объясниться без стеснений. — Нам с Гансом эта мысль приходила в голову, не кипятись. Но Хо тут не причем. Официально Хаас границ Китая не пересекал. Ни под своим именем, ни под чужим. Так же как и мы. У Семей свои коридоры. Если твой чудный родственник здесь — шансов узнать об этом заблаговременно у нас считай, что нет. — Вам с Гансом. Опять. Чтоб вы оба провалились. Мартин, мне надоело быть ярмарочным болваном, который все узнает последним. — Беркхарт сжимал и разжимал кулаки, бесполезно пытаясь стряхнуть переизбыток напряжения. — У нас есть один весомый бонус, — Мейснер вернулся к исходному положению на табурете. — Европейские Семьи тут не любят. Если точнее — ненавидят. За одни только опиумные войны, если слышал. Даже самый мелкий чиновник не захочет оказаться замешанным в разборках чужой знати внутри страны. Да еще с возможным летальным исходом. Такое внешнеполитическое шило в мешке не утаить даже в Китае. Безусловно, Иган и компания давно здесь. И встретили их самым надлежащим образом. И ночевали они в президентских люксах, а не портовых хибарах. Узкоглазые пообещали всяческую поддержку и снабдили всем и вся. Улыбались, согласно кивали и во всем соглашались. И отправили в противоположную от Виктора сторону. Понимаешь? — Может Семьи и не любят. Но все любят деньги, — детектив буравил оперативника тяжелым взглядом. — Может попытаешься убедить меня что Хо бескорыстный фанат Сопротивления? Если кто-то помогает нам, найдется и тот, кто поможет им. Какая между нами разница для них? — Китайские законы очень быстро устраняют проблему любви к неучтенным доходам, Ник. Как и к сливу государственных тайн и грязных секретов попроще. Здесь все еще казнят на площадях. С трансляцией по центральным каналам. Иностранцев тоже, имей ввиду. — Я наслышан. Новости иногда смотрю. Не уходи от темы. — Насчет альтруизма ты прав, но подробностей ты все равно не узнаешь, извини. Считай, что Ганс выиграл аукцион с лотом под названием «Кронпринц». Деньги в этом мире значат много, но они давно уже не самый ходовой товар. — Я настолько плох, что не заслуживаю ни малейшего объяснения? — Заслуживаешь… — Мартин замолк. — Ты хороший боец, и что более важно — верный союзник и друг.        Интуитивно Беркхарт понимал, что сейчас оперативник не кривит душой и говорит действительно то, что думает.  — Но ты не Лауфер, и желания им стать не испытываешь. Тобою движут личные мотивы. Едва твоя месть найдет выход — как всё дальнейшее поблекнет и потеряет смысл. Операция закончится, ты улетишь домой. Перевернешь эту страницу и будешь жить дальше. Постараешься забыть и вычеркнуть произошедшее. Поверь, сделать это будет гораздо проще без груза чужих тайн и проблем. — Ты настолько уверен в моих желаниях? — задумчиво-медленно произнес детектив. — Я был на твоем месте. Только моими желаниями никто не заинтересовался, а чужих тайн оказалось слишком много. Сейчас я не жалею о своем выборе, и принимаю жизнь такой, какой сам ее сделал. Но не тогда. Толкнуть кого-то еще к этому же краю я не хочу. Даже будучи Гриммом, ты сможешь вести вполне сносную человеческую жизнь. У Гримма из Лауфер своей жизни больше не будет. Да и сама жизнь имеет все шансы закончиться слишком быстро. — Мне казалось, что вы с Гансом не упустите возможности заполучить себе Гримма. — Не упустим. Но с чего ты взял, что любой ценой?       Ник хотел что-то ответить, но лишь выдохнул, и отвернувшись, прижался лбом к пыльному стеклу. Мейснер молчал и на продолжении разговора не настаивал. Так они и просидели еще минут десять, пока не вернулся Себастьян.       Другой китаец появился у дверей забегаловки «Тётушка Лин» примерно черз час, подниматься не стал, и дождавшись их внизу, предложил следовать за собой. Лабиринт трущоб вывел их к площадке, которая видимо являлась парковкой и складом для всего близлежащего муравейника. Впрочем количество и разнообразие транспортных средств всех времен и народов больше напоминало Нику автосвалку. Провожатый размашистым движением откинул тент одного из грузовичков.       Еще через полчаса они уже были на побережье. Порт не был для Ника чем-то диковинным. В Портленде их было в избытке. Но этот был чудовищно-огромен. Он устроился поближе к зазору между полосами ткани и с интересом разглядывал нескончаемые ряды контейнеров, ангаров, служебных помещений, кранов и погрузчиков всех высот и размеров.       Высадили их на пустынном причале. Ник обвел взглядом серую матовую махину на борт которой предстояло подняться. Везен не обманул. Только видимого вооружения на корабле хватило бы на небольшую войну в небольшом заливе.