Friendship, Sex and Fall-in-love

SEREBRO — Dirty Kiss Selena Gomez — Same Old Love

      Казалось бы, в моем положении хуже просто не может быть — помогать писать список вещей для переезда Кристофера это сравнивающая меня с землей колоссальная доза угнетающего отчаяния. Что же будет происходить, когда придется собирать весь этот перечень в чемоданы и коробки, а после вообще и махать Вуду рукой, провожая его с другой?       Но в мире существует еще один человек, имеющие все ресурсы для окончательного усугубления ситуации, превращая тем самым мои страдальческие будни в полный отчаяния триллер вперемешку с сопливой драмой. И это не Ханна, а Эдвард Шмидт. Именно о его приезде мне только что сообщил Вуд. Не то, чтобы я имела что-то против Эда. Только вот встреча с ним сейчас не предвещает ничего хорошего или позитивного. Его вечные подколы и шуточки явно не сделают мне лучше. А без них никак с самого колледжа.       Правда, я совершенно не догадывалась, что визит Эдди настолько кардинально изменит все! Всего два дня с ним и Крисом, а я уже готова прибить последнего, совершенно забыв о своих теплых чувствах к нему. К черту неразделенную любовь — мальчишки совершенно не умеют хранить секреты! Они еще хуже нас!       Не сложно было догадаться по постоянным двусмысленным намекам Эдварда, что Вуд сдал ему нашу привилегированную дружбу с потрохами. Теперь мне предстоит подтвердить свои догадки, и именно поэтому в данный момент я прижимаю Шмидта к стене, испытывающе глядя ему в глаза. — Ну, что, Эдди, поговорим? — грозно рычу я, и парень нервно оглядывается по сторонам в поисках закадычного друга и по совместительству главного трепла нашей маленькой дружной компании. — Можешь не выглядывать Вудстера — он уехал на тренировку. Поэтому мы наедине, Эдди. Сечешь, на что я намекаю? — резко подаюсь вперед, и тот, икнув, сильнее прижимается к стене. Ну, теперь хотя бы понятно, что его дурацкое поведение говорило лишь о желании подшутить надо мной. — Что происходит, Эд? — спрашиваю я, гневно взирая на него. Еще чуть-чуть и должен сдаться. Во всяком случае, раньше это всегда срабатывало. — А что происходит? Что-то происходит, а я не в курсе? Почему что-то происходит и вечно без меня? — мямлит Шмидт, пытаясь увильнуть от ответа. Но на меня уже давно не действует подобное — годы закалки рядом с ним и Кристофером сделали свое дело. Я выбью из них любое признание, даже не применяя силу. Всего лишь капелька моего очарования вкупе с взглядом одержимого серийного маньяка в поисках очередной жертвы. В принципе, это так же подпадает под критерии женственности, если речь заходить о чем-то желанном и недоступном. В данном случае это информация.       Вот только мой способ не действует в ситуациях, когда дело касается чувств. Ведь я так и не знаю, что у Вуда на душе. Нет, знаю все касаемо Ханны, а вот я как-то выпала из последних описаний его эмоций. Похоже, для крошки-картошки сейчас не сезон. Эмоциональная засуха. Что ж, если мои догадки верны, то я орошу почву нашей дружбы кровавыми слезами Кристофера, и это явно приведет к богатому урожаю в этом крае. Жестоко, но справедливо. Именно так нужно разбираться с парнями, не умеющими держать язык за зубами. На моем веку их было несколько. И все проблемы с ними решал Вудстер. Нет, не со всеми. Один ушел безнаказанным, переехав в другую страну. А второй…касаемо него в данный момент я как раз собираю улики. — В последние два дня ты ведешь себя как идиот. Либо это весеннее обострение, Эдвард, и тогда мне придется вылечить тебя парочкой пощечин. Либо Крис все рассказал тебе, и тогда пощечины достанутся ему, — деловито выдаю я, пытаясь придать себе вид заправской ищейки, разобравшейся во всем без его признания. Так нужно для дела. Поэтому я играю очень старательно, параллельно не забывая о все том же устрашающем виде для действенности. В общем, со стороны это явно больше похоже на нападение озверевшей белки, чем на дружеский допрос с пристрастием. — Кто? Рассказал что? — о, узнаю этот набор вопросов. Последняя попытка отвертеться перед чистосердечным. Дружить с мальчиками так сложно. — Не испытывай мое терпение! — прикрикнув для усугубления эффекта, теперь просто выжидаю, как аллигатор перед нападением. — Да, рассказал. Заключим сделку? — усмехается Шмидт. Бинго! — Сделку? Нет, дружище, ты пойдешь под суд вместе с главным подозреваемым, — рассмеявшись, отпускаю его. Хотя… — Впрочем, ты можешь помочь следствию, поработав под прикрытием. И это обязательно зачтется тебе, — задумчиво бормочу я. — В суде? — ехидно интересуется Эдвард. — В аду, учитывая, что вы с Вудом хвастаетесь подобным друг перед другом! Я, между прочим, жертва! И чувствую себя обесчещенной, — на полном серьезе заявляю ему. — Ну, с этим ты не перегибай, Коломбо, — хохочет Эд. Ладно, возможно, сейчас он прав. Но подобное все равно унизительно. — Тихо! — шикаю на него, и удовлетворенно наблюдаю, как парень притих, — в этом определенно есть свои плюсы, Эдди, ведь так? — К-какие плюсы? — запинаясь, переспрашивает он, явно не понимая, к чему я клоню. Впрочем, я и сама уже потеряла нить своего плана. Столько мыслей в голове. Столько идей. Четвертовать, например. Или публично выпороть. Нет, слишком кровожадно. Зато эффект гарантирован — стопроцентное перевоспитание. Посмертно. Увы, мне нужно более мягкое действие. А, может, надавить на мужское самолюбие Вуда? Все гениальное — просто. Он думает, что уникален благодаря моему предложению. Что, если приблизить к его уровню и Эда? Как тогда отреагирует Мистер «Я спал со своей подругой, и растрезвонил об этом на весь мир»? — Крис не знает, что я знаю. Это идеальное преступление! — Не совсем понимаю, о чем ты. — Я накажу его за несоблюдение нашей тайны. И ты мне поможешь в этом. — Стать еще и твоим сообщником? Нет, дорогая! Понимаешь, я конечно готов загладить свою вину, но провинился не настолько уж сильно, чтоб помогать тебе в этом, — качает головой Шмидт. — Наклонись, Эдди, — машу рукой, и тот послушно исполняет мою просьбу, после чего я шепчу ему уже на ухо: — Ты же помнишь, как страшна я в бешенстве? Я могу кастрировать тебя ножом для фруктов. Или рассказать всем, как ты на вечеринке у Ферн, проиграв всю свою одежду, возвращался домой в ее платье, — мой приторный тон дополнительно играет на его нервах. — Ты жестокая женщина! — вскрикивает он, — и у тебя нет доказательств! — Но у Ферн они наверняка сохранились. Такое не забывается, Эд, — мотаю головой из стороны в сторону, давая ему понять, что его фотографии сейчас, вероятнее всего, занимают почетное место в выпускном альбоме Фернанды. — Вот черт! Даже кастрация звучит привлекательнее, чем это. — Правда? Никогда бы не подумала так. Что ж, я сообщу о твоей роли позже, — чмокнув Эда в щеку, хватаю сумочку и бегу к выходу. — Отправляешься в свою злодейскую лабораторию? — усмехается Шмидт. — Да, так вполне можно назвать офис, где я работаю. И не вздумай поставить Вудстера в известность, иначе, — провожу указательным пальцем по шее, — тебе несдобровать. — Фото с вечеринки мотивирует держать язык за зубами, — моментально мрачнеет парень.       Следующие несколько дней я веду себя крайне странно. Ну, с точки зрения Кристофера, с недоумением наблюдающего за моими «попытками» соблазнить Эдварда. Согласна, со стороны это выглядит глупо и невероятно пошло, зато действует. Не на Эда, конечно. Я все еще говорю о Вуде.       Не будь он вместе с Ханной, я бы могла подумать, что в нем зарождается ревность. А так — банальное уязвленное чувство комнатного эгоиста. Просто на более громкое звание самовлюбленного гордеца Кристофер не заслуживает — он, это скорее, неуверенная нелицензионная демо-версия, чем полный набор паршивых качеств типичного парня. Нет, признаю, не все мужчины такие. Это видно по тому же Вуду, но даже он не имеет иммунитета перед вирусами хвастовства и самолюбования.       Что ж, сегодня, когда его девушки нет с нами за завтраком — можно сделать нечто большее, чем просто бросать пылкие взгляды на нашего общего друга, приправляя их слащавыми фразочками из низкосортных фильмов. Вот только мне нужно решиться на это, ведь придуманный план требует определенных затрат чувства собственного достоинства и полного отключения стеснения. Впору выпить. Да только работа в злодейской лаборатории, то есть в офисе мешает зарядиться храбростью. Буду действовать на запале от жажды мести. Тоже хорошее средство. В будущем, если люди не изменятся, становясь лучше — его явно будут использовать в качестве разновидности экологического вида топлива.       Возможно, когда-нибудь в битве полов при раздаче наград я получу свой заслуженный нелегким трудом орден, ну, а сейчас нужно постараться, зарабатывая его, поэтому я оставляю блузку на спинке дивана, и мужественно вхожу в кухню.       Естественно, мой внешний вид не остается незамеченным. Эд от неожиданности роняет вилку на пол, бормоча при этом нечто похожее на «Матерь Божья». Черт! А ведь я забыла его предупредить о своем полуголом дефиле. Ничего, переживет как-нибудь. Кстати, Шмидт пытается самостоятельно выкарабкаться из ситуации, глотая обжигающий кофе в попытке отвести взгляд куда угодно, лишь бы он не был направлен в мою сторону. А объект моей нагой атаки, застыв у мойки, кажется, сейчас протрет в тарелке дыру, настолько усиленно елозит по ней губкой. — Baby, думаю, ты кое-что забыла надеть, — наконец выдает Вуд, нарушая затянувшееся молчание. Эдди вскакивает с места, намереваясь оставить нас наедине, не желая встревать в наши разборки, но мой красноречивый гневный взгляд заставляет его вновь опуститься на свое место. В конце концов, это же я вроде как для него расстаралась, и если он позорно сбежит, то весь мой план не просто окажется под угрозой, а будет безвозвратно провален. — Ты о блузке? О, глупенький, я сделала это специально, — потрепав Криса по макушке, демонстративно делаю себе чай, продолжая изображать из себя крайне невозмутимую особу. Кстати, после первых пяти минут позора уже как-то и не стыдно за свой внешний вид. Выходит, привыкла. Что ж, быстро же я пережила свое появление в белье перед друзьями мужского пола. Лишь зря краснела, ведь после все равно получила результат в виде реакции Вуда. Правда, желаемого я так и не добилась, но все только начинается — к чему торопиться дойти до финиша? — Зачем? — продолжает Кристофер. — Чтоб не испачкать ее за завтраком. Сам же знаешь, насколько я неаккуратна, — сообщаю ему вполне очевидный факт и откусываю кусочек тоста, пытаясь сдержать смех, наблюдая за Эдвардом на грани сердечного приступа. Похоже, сейчас мучения кружевной пыткой проходят оба. Так им и нужно, ведь виноват и тот, и другой. — Но ты в одном белье! — вот это да! Вуд повышает голос. Сдали нервы? Настолько быстро? — И? Ты стесняешься, Вудстер? Я — нет. Будто вы там что-то не видели, — и мы наконец-то подошли к той самой исторической истерической фразе, призванной раззадорить его сильнее, вызывая недвусмысленные подозрения. — Не понял, — Крис отрицательно мотает головой, будто пытаясь отогнать от себя мысли, пришедшие к нему с моей фразой. Намеренно навеянные мысли, если быть точной. Пытаясь скрыть ликующую улыбку, я успокаиваю себя тем, что это лишь прелюдия перед основным выступлением. — Ну, стоит начать хотя бы с того, что вы миллион раз видели меня в купальнике, а это почти одно и то же. Тем более, юбку-то я надела, а значит, подобное не считается полным обнажением, — нарочито медленно облизываю ложку из-под абрикосового джема, как можно дольше и соблазнительнее растягивая прикосновения своего языка к серебру. Черт! Учитывая мой дьявольский план, там явно должна была произойти реакция с шипением, а после вызовом а-ля братьев Винчестеров. Ведь человек не одержимый демонами такое придумать не может. Правда я же объект одержимости другого рода — у меня все предельно просто и банально. Жажду мести и… Криса.       Нервы Вудстера сдают мгновенно — он, сорвавшись с места, выхватив злополучную ложку, нервно швыряет ее на стол. — Что-то не так? — возмущенно интересуюсь я. — Нет, что ты, все просто изумительно! — огрызается он, — Эд, мы собирались съездить в одно место, помнишь? — обращается парень к другу. — Нет, — неуверенно тянет в ответ Шмидт. — Ну, в то место, — сквозь зубы цедит Вуд, — и мы уже опаздываем. — Раз ты настаиваешь, — пожав плечами, Эдвард, наконец, получает возможность сбежать из кухни, и мгновенно использует ее, тут же скрывшись из виду. — Ничего не хочешь мне объяснить? — теперь Кристофер обращается ко мне. О, до чего же у него сейчас забавный вид. Оказывается, это действительно невероятно мило, когда объект твоей привязанности злится, при этом становясь еще очаровательнее. Пухлые губы недовольно сведены. В серо-голубых глазах плещется недовольство на пару с гневом. А щеки, покрытые темной щетиной, раскраснелись от нервного напряжения, повисшего между нами. Так и хочется спросить, насколько это «приятно» — подозревать, что за твоей спиной что-то происходит и не иметь возможности спросить об этом. Да, пусть это не совсем эквивалентно рассказанной совместной тайне, зато приносит почти такое же моральное удовлетворение. — Нет, а ты ничего не хочешь мне объяснить? — Крошка-картошка, ты серьезно? Я тебя не узнаю, — бормочет Вудстер. Теперь же бурные эмоции сменяются спадом эдакого разочарования. Это тоже мне знакомо. Поэтому, продолжаем. — Тогда может мне стоит снять бюстик, чтоб было привычней? Но я не сделаю этого, ведь у тебя есть девушка, — усмехаюсь я. — Эй, что с тобой? Куда ты дела мою подругу? — Крис, это я. И то, что я вышла в белье не означает, что меня подменили пришельцы или злые гномы, — доверительно заглянув ему в глаза, таким образом, убеждаю друга в своей подлинности. — Тролли. Гномы не бывают злыми, — улыбается Кристофер. — Поспорим? — ехидно интересуюсь я. — Вечером. Удачного дня, крошка-картошка, — подарив мне воздушный поцелуй, Крис собирается уйти, но я останавливаю его: — Вудстер, перед тем, как вернуться домой — набери меня, ладно?       Парень утвердительно кивает, и, попрощавшись, оставляет меня одну. Теперь мне предстоит решить — продолжать ли этот спектакль или прямо заявить Крису, что он болтливый мерзавец. Прямо — это конечно честно, и по правилам дружбы, но заставлять его нервничать — куда веселее. Поэтому будь что будет, или второй акт поучительной пьесы «Как наказать предателя» ожидается после антракта длиной в мой рабочий день. — Ковальски, доложите обстановку, — кричит Эд со второго этажа, когда я, спрятавшись за шторой, настойчиво всматриваюсь в темноту за окном, разбавляемую лишь фонарями вдоль дорожки, по которой должен пройти Вудстер, возвращаясь с какой-то там встречи. Проще говоря, я в засаде. И мы находимся на стадии выжидания перед большим финалом, которому гарантированно суждено стать фееричным окончанием плана по восстановлению справедливости и моего честного имени. Которое, кстати, во время этого самого финала будет утоплено еще больше, чем в момент нелепого выхода без блузки.       Днем я переоценила свои возможности, еще раз обдумав былое поведение, и пришла к выводу, что можно было сыграть значительно лучше. Утренняя сцена напоминала очень уж дешевый трюк, а так не должно быть. Но, увы, в злодейской лаборатории не изобрели еще машину времени для возвращения в прошлое с целью исправления глупостей аналогичных произошедшей, поэтому придется продолжать вершить возмездие с отпечатком данного идиотского поступка на, и без того, испачканной карме. — Чего? — фыркаю я, вспоминая о ждущем ответа Эдварде. — Ну, Крис уже появился? — А ты наблюдаешь меня возле себя в порыве страсти? — ехидничаю я, когда замечаю подъехавший автомобиль. Это он. Пора начинать.       Бросаюсь к лестнице, и на первых же ступенях споткнувшись, падаю в момент, когда снимаю резинку с волос, придавая им объема взъерошенного сексуального беспорядка. Нет, конечно, мое падение лишь улучшило прическу, но вот ушибленное колено теперь болит безбожно, отвлекая от нужного настроя.       На ходу стянув майку, врываюсь в комнату Эдди, мгновенно получив удар под дых в виде его неуверенного бормотания о пройденных мной пределах и границах. — Шмидт, не будь трусом, — уговариваю его, гоняясь за этим дезертиром по комнате. — Хватит! Просто поговори с ним, и все. Я отказываюсь участвовать в этом, — останавливается тот, для придания веса своим словам решительно топнув ногой. — Поговорить-то я могу, но так веселее, не правда, ли? — воспользовавшись ситуацией, подскакиваю к Эдварду и стаскиваю с него шорты как раз в тот момент, когда Вуд, услышав наши голоса, входит в его комнату. — Вот это новости, — Крис переводит изумленный взгляд с меня на Эда. — Ну, я же просила позвонить перед приездом! — ворчу я. — Что здесь происходит?! — рычит он. Шмидт делает пару шагов назад, перед этим демонстративно подтолкнув меня к Вуду. Похоже, объяснять все мне придется в одиночестве. Что ж, прекрасно. Сейчас я опишу ему ситуацию в таких красках, что Кристоферу станет тошно! — Я жду объяснений, baby, — повторяет он. — Зачем? — невозмутимо переспрашиваю я. Эдди не выдерживает сердитого тяжелого взгляда серых глаз нашего общего друга и позорно сбегает из комнаты. Слабак! Правда, кашу-то эту заварила я, значит, и расхлебывать буду сама. С достоинством и честью, в отличие от парня, сдавшего нашу связь Шмидту. Кстати, удивительно, но с этой местью я совершенно забыла о Ханне. Невероятно увлекательный процесс. Отлично отвлекает от страданий. — Хотя бы потому, что наивно полагал об индивидуальном, если не сказать, эксклюзивном характере твоего предложения дружбы с привилегиями. Как оказалось — ты распыляешься на всех. Я не ожидал от тебя такого, — Крис разочарованно качает головой. — Если бы ты держал язык за зубами, это предложение так и осталось бы индивидуальным! — срываюсь я. — Так это все из-за нашего с Эдом разговора? — ошарашено взирает на меня Вуд. — Считай, что ты сам подтолкнул нас друг к другу. — То есть ты серьезно заменила им меня? — недоверчиво переспрашивает тот. — Ну, у тебя же любовь и отношения. А правило об этом гласило предельно ясно и четко. Потом же Эдди дал мне понять, что знает о сексе по дружбе благодаря тебе. И у нас сложилось все само собой, — мне кажется, что Кристофер готов разорвать меня на куски. На его губах нет привычной улыбки или даже намека на усмешку. А взгляд друга такой…уязвленный, униженный, задетый и болезненный, что моментально хочется поддаться порыву и признаться ему во всем.       Неужели, Вудстер серьезно верит в мою связь с Эдвардом? Это же бред. Да мы и не настолько уж друзья, чтоб спать друг с другом. Вот Вуд — это другое дело. Окружающие всегда говорили о химии между нами. Об искрах. Притяжении. Напряжении. Да и банальном сексе во взглядах. Думаю, большинство наших общих знакомых ставило на то, что мы дружили в постели задолго до моего предложения. А сейчас, похоже, даже этой дружбы уже не осталось. Я была права — развалила все сама в тот самый момент, когда взглянула на него иначе, увидев в Крисе привлекательного парня, а не просто близкого человека, с которым можно поговорить обо всем на свете, не приплетая к этому разврат. — Может, тогда скажешь мне, почему в эти дни я совершенно не думал о своих отношениях? — что-о-о?! Так дело в ревности, а не в задетом самолюбии? Хотя, это с какой стороны посмотреть на ту самую ревность. Нет, не время рассуждать об этом — нужно ответить Кристоферу. — Это исключительно твои проблемы. И твоих отношений, — фыркаю я, тут же прикусив язык не понимая, зачем выбор пал именно на эту фразу. Ну, идиотка, что с меня взять! В жизни каждой девушки наступает такой момент, когда нужно перевести разговор в другое русло, а не показывать свой характер. И редкий экземпляр может действительно поступить так, уходя от глупых претензий. Кстати, я не в их числе. — Нет, baby, это и твои проблемы, — Вуд колко произносит каждое слово, — ты — моя. И мне настолько невыносимо думать о вас с Эдом, что я напрочь забыл о своей девушке, — вздохнув, Крис стремительно приближается ко мне. Я же, застыв на месте, просто боюсь пошевелиться, чтоб не спугнуть этот момент. Ну, тот самый момент, который бывает только в фильмах и сериалах. Где страстный поцелуй и после двое влюбленных, держась за руки, уходят в закат. Стоп! Кажется, сейчас меня занесло. Но это все нервы. Да и к тому же я до сих пор стою без футболки посреди комнаты. И это подогревает градус моей неуверенности в себе и в данной ситуации. Увы, когда накал спадает — осадком остаются лишь угрызения совести, приправленные идеями, как можно было поступить иначе.       Господи, ну почему время до этого соприкосновения губ тянется настолько долго, что я уже успела надумать себе какие-то нелогичные гадости?       Наконец, Кристофер, поддавшись порыву и поборов сомнения, оказавшись рядом со мной, притягивает меня к себе, а после случается этот долгожданный момент. Сейчас он настойчив, требователен, решителен и дерзок, как никогда. Впрочем, ситуация обязывает. Нужно же показать, кто в доме хозяин. Черт! А не слишком ли много в моей голове мыслей во время такой сцены?       Но размышления быстро отходят на второй план, когда я покорно и послушно отвечаю ему, позволяя языку Криса увлечь меня в этот сложный, чувственный танец.       Увы, озарение накатывает так же быстро, как и совместное помутнение рассудка, поэтому Вудстер прерывает поцелуй, медленно и неуверенно отстраняясь от меня. — Между мной и Эдом ничего не было. Я все это время водила тебя за нос. Прости, — шепчу я, потупив взгляд. Ведь сил посмотреть на Кристофера у меня нет. — Я понял это, — сдержанно отвечает парень. — И что теперь будет? — в моем голосе нет надежды. Не слышна она и в моей душе. Это было бы слишком оптимистично. А так бывает в моей жизни крайне редко. — Мне нужно подумать. И поговорить с твоим подельником, — подарив мне извиняющуюся полуулыбку, Крис покидает меня, заставляя после своего ухода сжать кулаки от неуверенности в происходящем, и уж тем более в правильности своих поступков.