Friendship, Sex and Fall-in-love

      От плаксы до предательницы всего один шаг длиною в честное признание.

The Neighbourhood — Cry baby Drew Ryniewicz — Baby

— Я хочу пить, Крис, ты что-нибудь будешь? — спрашиваю у друга, обращаясь к нему через Ханну, неотрывно следящую за ним. Хотя, разве это можно назвать «неотрывно»? Вот серо-голубые глаза, умеющие сводить с ума одним взглядом, кажется, даже не моргают, настолько увлеченно созерцают каждый вдох игроков, не говоря уже о бросках и пробежках. А все потому, что для Кристофера присутствие на игре «Янкиз», как приход к ребенку Санта-Клауса в рождественскую ночь. Пожалуй, это единственное равное сравнение, ведь с Вуда в данный момент можно писать учебник по одержимости. Как и с меня. Только вот он поглощен игрой, а я своими страданиями, ревностью и отчаянием. — Подожди пару минут, я сам схожу за напитками, — отвечает он, все так же не отрываясь от игры. Ну, да, знаю я это «сам схожу», мы проходили его неоднократно. — Будто я не в курсе, насколько вон те парни важны для тебя, — киваю я в сторону поля, и теперь уже обращаюсь к Ханне, ведь нужно же когда-нибудь начинать с ней общаться, — во время одной из игр Мировой серии он пошел за хот-догами и пропустил решающий момент матча. После этого я до самого Рождества слушала его недовольство по поводу чертовых сосисок, поэтому с тех пор хожу за колой сама.       Увы, его избранница лишь заливается смехом, умилительно глядя на Криса. Похоже, она слабо представляет, что этот парень с дозой обаяния в миллиард плюшевых медведей на самом деле маньяк бейсбола. И не только его. Черт! Но ведь Ханна находилась рядом с ним столько времени на съемочной площадке, неужели не заметила, что Вудстер имеет свои изъяны? Да, я всегда говорила, что он идеален. И теперь, узнав его ближе, я вообще твержу это постоянно. Но в сероглазом омуте водятся такие черти, что мне порой становится страшно. Правда, у меня к ним иммунитет. За столько-то лет я успела выработать собственные протоколы действий во время апокалипсисов имени Криса Вуда. Например, после той злосчастной игры я откупилась от него билетами на фестиваль. А когда Крис перед пробами подрался из-за меня в баре — я устроила ему свидание с одной из своих аппетитных приятельниц. Эх, тогда еще я нормально реагировала на наличие у него пассии. А что сейчас? Жалко и жадно ловлю каждый его взгляд на себе и закипаю от одной мысли, что он смотрит так же на Ханну. Когда же я вижу этот самый взгляд, все-таки адресованный ей, то перебарываю в себе сразу несколько желаний. Например, вцепиться ей в волосы, сломать ему нос и протяжно завыть, как оборотень в полнолуние. Паршивое состояние, учитывая, что Крис мой друг, и я сама подвела себя к этой пропасти глубиной с тот самый омут серо-голубых глаз. Ну, вот, мне снова хочется выть. — Я пойду с ней, — улыбается его девушка, и я понимаю, что нужно стереть с лица излишнее недоумение. Крис благодарно кивает к ней, даже не поворачивая головы в нашу сторону, а я тем временем гадаю, с чем связано такое желание. Нет, конечно, Ханна милая и приятная особа, но наши отношения не складываются, ведь ограничены лишь приветствиями и прощаниями. Ну, не удается мне быть любезной с девушкой желанного парня. Не мое это — сохранять лицо, оказавшись в самой глубокой…кхм, в общем, в ситуации, когда все плохо. Да, в ресторане у меня получилось это. Но Вуд буквально заполнил все наше совместное время Ханной. Она везде. В кухне за завтраком, в ресторане за обедом, в баре за бутылкой пива. Мне уже начинает казаться, что мы оба встречаемся с ней, причем я — насильно. — Ты так хорошо его знаешь, — Ханна нарушает затянувшееся между нами молчание во время стояния в очереди. Хм, ну, да, конечно, знаю. К чему это озвучивание очевидного? — Пост лучшей подруги обязывает, — натянуто улыбаюсь я. Боже, ну почему здесь так душно? Не хватает воздуха. Ком в горле и нечем дышать. Наверное, это потому, что слева от меня стоит девушка моего лучшего друга, в которого я влюбилась без оглядки. Чем не причина спонтанного удушья? Потому что мой приступ явно не нападение демона или приближающийся обморок. — Но я тебе не нравлюсь, — вздыхает она. Кажется, вариант с обмороком еще рано отметать. Правда, теперь же я думаю, что ближе к инфаркту или вообще остановке сердца, чем к нему. Не говоря уже об увеличившемся в этот момент расстоянии между мной и Крисом. Потому что констатация факта моей нелюбви к Ханне самой Ханной — это как первый гвоздь в крышку гроба нашей дружбы. Хотя нет, первым гвоздем было мое предложение. А, может, и вообще иной взгляд на парня, до этого прекрасно уживавшегося со мной без постели. Тогда эта констатация — уже выбор надгробия, или что-то вроде этого. В общем, финальная стадия. Или, попросту, конец. — Прости, но если ты ждала, что я отобью тебя у него или мы будем встречаться втроем, то это не ко мне, — шутливо отмахиваюсь я, решив, что лучше притвориться глупой идиоткой, чем, хоть как-то выдать свои более чем дружеские чувства к Вудстеру. — Я не о том, — качает головой девушка, — я думала, мы подружимся.       Что?! Подружимся?! Да ты ворвалась в наши с ним отношения, как акула, почувствовавшая запах крови за несколько километров от кораблекрушения, в котором мирно тонул корабль нашей дружбы! И теперь еще и ждешь симпатий от меня? Стоп! Ладно, я снова перегибаю. Очередная паническая атака на фоне разбитого сердца. Такое бывает со всеми. — Я стараюсь не привязываться к девушкам Криса. Они меняются слишком часто. Поэтому я участвую в его отношениях лишь в качестве независимого наблюдателя, причем исключительно со стороны Вудстера, — ты серьезно только что выдала это? Гребанная несдержанность! Я лишь хотела уничтожить эту щекотливую тему, а, кажется, нарвалась на болезненный выстрел в сердце, если так можно судить по наполнившимся слезами глазам Ханны. Еще бы, ведь ты, глупая идиотка, только что прямо заявила ей, что он сердцеед, а она лишь мгновение в его жизни, и ты прекрасно об этом знаешь. В общем, осторожничая в нежелании что-либо испортить, я разбила все к чертям. — Просто мы слишком разные, — всхлипывает она и на нас начинают поглядывать люди, соседствующие с нами в очереди. Ну, к чему было начинать этот проклятый разговор в таком оживленном месте? Теперь, несмотря на его исход — Ханна притащится к Кристоферу с красными опухшими глазами, и если на поле не будет происходить ничего интересно в данный момент, то нам обоим придется объяснять, какого черта его пассия ревела, пойдя со мной за колой. — Мы с тобой? Ну, конечно, разные, — продолжаю великодушно вещать, как последняя идиотка. Да прекрати ты уже! Возьми себя в руки и успокой девчонку. — О, черт, ты о Крисе. Детка, даже я не могу взять и целиком и полностью перекроить тебя под его вкусы, интересы и предпочтения. Это неправильно, — вздыхаю я, — ты же видела, с кем начинаешь встречаться. Он никогда не скрывал своих увлечений. Так в чем тогда дело? — я искренне недоумеваю по этому поводу. Наличие лучшей подруги у парня — не повод думать, что она будет крестной феей ваших отношений. — Я стараюсь, но, допустим, в бейсболе ничего не понимаю. Я всю жизнь интересовалась баскетболом, — поясняет Ханна. — Думаешь, я сразу поняла, в чем там дело? Главное — не ври себе и ему. И не играй с ним. Иначе, настроишь против себя не только меня, но и Кристофера. Если же ты будешь собой, то может, мы и подружимся, — улыбаюсь ей, и уже вижу, где солгала. Нет, мы не подружимся. Этого не будет никогда. Как бы я не относилась к Вуду, не смогу принять ее рядом с ним. Буду мучить себя, страдать, но переносить все это молча и тихо ее ненавидеть. Правда, давая ей этот совет, я-то была искренна. И мне кажется, что зря. Ханна не совсем поняла, что в эту минуту я как раз была лучшей подругой ее парня, а не соперницей, влюбленной в него же. Хоть она и не в курсе этого. Просто по ее моментально засиявшему взгляду и высохшим слезам, я понимаю, что она не будет следовать данной ей инструкции, и дальше совершая ошибку за ошибкой, пытаясь сделать себя достойной быть рядом с Крисом. И лишь от меня теперь зависит, буду ли я, молча, наблюдать постепенное падение Помпеи или же, как его преданная подруга, сделаю все для счастья Вуда. Увы, мои колебания на этот счет уже ставят под сомнение титул преданной подруги.       Что ж, главное, что она успокоилась и по возвращении к Крису не подала виду о нашем разговоре. Который, кстати, вызывает у меня кучу противоречивых чувств, эмоций и сомнений. Что это было? Она копает под меня? Собирает компромат? Будет давить на нашу неприязнь друг к другу? Нет, стоп, неприязнь-то только у меня, и то скрытая, значит, дело в другом. И вообще, почему Ханна спустя столько времени вдруг озадачилась тем, что они с Вудстером персонажи из разных миров? Нет, внешне-то они будто созданы друг для друга. И парочка черт ее характера являются обязательными в выборе спутницы Крисом, но теперь я сомневаюсь, что именно они были настоящими. Как знать, в каких именно ситуациях и увлечениях она играет?       К моему огромному удивлению, Ханна сегодня не остается на ужин. Поэтому мы с Вудом, впервые за долгое время, можем побыть вдвоем. Конечно, не так, как я хотела бы, но без бесплатного приложения в виде его девушки уже хорошо.       Правда, оставшись без нее, мы оба явно испытываем неловкость. Каждое, даже случайное, прикосновение подобно удару тока. Каждый взгляд попадает в самое сердце. Вряд ли Кристофер испытывает то же, что и я, но в очередной раз, столкнувшись со мной у стола, выглядит смущенным. Еще бы — он фактически прилип ко мне сзади, доставая из шкафчика тарелки. Причем мне в этот момент было не до романтических волнующих мыслей — я переживала, как бы не получить посудой в лоб, ведь Вуд не только умеет быть неуклюжим, но и успешно практикует это по поводу и без. Благо, сейчас таких ситуаций стало меньше, но это не означает, что в момент, когда его руки ведут себя неуверенно рядом со мной, я не получу сполна от кармы, свалившейся мне на голову горой посуды из этих самых рук. А это, кстати, было бы неплохим наказанием от Вселенной.       Эх, а в былые времена я бы использовала эту ситуацию иначе, развернувшись к нему и впившись губами в пухлые мягкие губы Криса, заставляя его забыть не то, что о посуде, а и об ужине вообще. У нас бывали такие вечера. И, наверное, слишком часто, раз я успела привыкнуть к ним и начать тосковать в отсутствии близости со своим другом. — Крошка-картошка, нам нужно поговорить, — срывается Кристофер, очевидно, потеряв терпение от совместного фарса. — О чем? — дрожащим голосом спрашиваю я, увлеченно продолжая колдовать над салатом. Ну, как увлеченно. Измельчение зелени — лишь прикрытие, дабы не сталкиваться взглядом с серыми глазами парня, доводящего меня до безумия одним присутствием наедине со мной. — О нас, — заявляет он, наливая в бокалы вино. Так, алкоголь явно для храбрости. Или для утешения. О чем он там сказал, хочет поговорить? О нас?       О нас?! Я хоть не выкрикнула это вслух? Покосившись на парня, понимаю, что мне удалось промолчать. Хоть какая-то удача сегодня. Или нет?       Неужели я раскрыта? Неужели Вуд знает о моих чувствах? Но как? Он прочитал мои мысли, когда доставал посуду? Он заметил это по моему поведению? По жадному собственническому взгляду, коим я постоянно провожаю его. Или же дело в другом? Может, эта сучка Ханна передала ему наш разговор во всех красках и сейчас меня ждет воспитательный момент? О, тогда ей несдобровать. Хотя, что я могу? Мне даже нечего поставить в противовес этому. Да и тот разговор, если конечно, он не был перекручен его, так называемой, девушкой, не может стать такой уж серьезной причиной для разговора о нас. Тут что-то еще.       Принимаю из его рук бокал, лишь на миг вновь соприкоснувшись с Кристофером пальцами. Нет, это даже не прикосновение. Так, ощущение их тепла на расстоянии, сопоставимом с вечностью. Слишком близко, и в то же время болезненно далеко. Впрочем, как у меня сейчас с Крисом. Я близка ему, как подруга, но невыносимо далека, как девушка. Убивающая душу дистанция. — Говори, ты же прервал кулинарный процесс, — еле усмехаюсь я, пытаясь скрыть охватившую меня дрожь. — Мы с Ханной хотим пожить несколько месяцев в Лос-Анджелесе, — Крис произносит это глядя мне в глаза, и требуются нечеловеческие усилия, дабы моя фальшивая реакция была хоть немного схожа с правильным подходом любящей подруги. Да-да, именно любящей. Подруги, любящей своего друга. Не влюбленной в него, как сделала это ты, идиотка, а заботящейся о нем и думающей о его интересах. В общем, «любящая» это не обо мне. — И как давно вы это решили? — так вот к чему был наш разговор с ней. Ханна остается один на один с Крисом, и боится, что в такой близости провалит экзамен. А меня рядом не будет, чтоб помочь ей и подсказать, как нужно вести себя в той или иной ситуации с ним. Что ж, получай, сучка! Если ты не воспользуешься моим советом, то ваше проживание с ним закончится очень быстро. Потому что Вуд, как очень нежное, требующее заботы и ухода растение. Не уследишь, и он завянет рядом с тобой.       А если она воспользуется им? Тогда, фактически, этот ужин — наше прощание. — Дом там подвернулся случайно. Поэтому решение было спонтанным, — взволнованно поясняет Вудстер. — Подвернулся тебе или Ханне? — в моем голосе проскакивают предательские истерические нотки. Нет-нет-нет, не сейчас! Нельзя выдать себя вот так просто! — Какое это имеет значение? — ну, вот и первый звоночек потери друга. Вместо нормального ответа, Крис воспринял это в штыки. Впрочем, я могла бы быть сдержаннее. — Я просто спросила, — злобно огрызаюсь я, после пригубив вина. К слову, удовольствия от этого никакого — на фоне эмоций, испытываемых мной в данный момент, кажется, что я пью уксус, разбавленный соляной кислотой. — Его нашла Ханна, если это так важно для тебя, — сдается парень. Это было предсказуемо. И «неожиданная» находка в виде дома. И реакция Кристофера — он ненавидит ссориться. — Я так и думала, — вздыхаю я. — Я не могу понять, что с тобой происходит? Этот переезд еще ничего не значит, — видно, как Крис волнуется, говоря об этом, — ты можешь жить здесь столько, сколько угодно. — В качестве сторожа дома, разумеется, — заканчиваю фразу за него, после удостоившись сердитого взгляда потемневших серых глаз. — Прости, это была неудачная шутка, — ворчу вынужденные извинения, в глубине души понимая, что фраза-то эта была совсем не шуткой. — Я не думал, что столкнусь с такой реакцией, — он понуро опускает голову, и в тоне его слышно огорчение. А, может, даже и разочарование мной. И моей реакцией, разумеется. — Что ж, похоже, у нас пропал аппетит, — сквозь зубы цежу я, направляясь к двери. Самое время отсидеться в своей комнате. Крис же, наверное, пойдет пройтись. Или побежит к Ханне. Которая, похоже, победила. Ведь она, сама того не желая, или же наоборот намеренно, развалила то, что было построено задолго до нее.       Но Кристофер останавливает меня. Бросается за мной, и, схватив за запястье, заставляет развернуться к нему. — Baby, что не так? Ты что-то скрываешь от меня? — вкрадчиво спрашивает он, заглядывая мне в глаза. Господи, да Вуд места себе не находит из-за моего поведения. И явно не понимает, что происходит.       Да, Крис, все не так! Все не так с появлением Ханны! Потому что я, как идиотка, не сдержав слова, влюбилась в тебя. Потому что я предложила эти привилегии, после окончательно сойдя с ума. Потому что это я должна быть рядом с тобой, а не она! Минуточку, она… — Не я. Ханна, — вот теперь самое время для возмездия от кармы. Впрочем, как его подруга, я поступаю честно с ним. И плевать, что я рассчитываю еще и сорвать куш после этого разговора. Он бы все равно состоялся, даже не будь я влюблена в Кристофера. — Не понял. Ты о чем? — недоуменно мотает головой Вудстер. — Она не та, за кого себя выдает! — тараторю я, мгновенно понимая, что начать нужно было иначе, — стоп! Забыли! Переписываем дубль заново потому, что это звучит слишком пугающе. Она понимает, что у вас нет ничего общего. И подыгрывает тебе в твоих же интересах. — Поэтому она ревела сегодня днем? — ошарашено спрашивает он. — Да. Подожди, ты, что заметил это? Когда? Ты ведь полностью был поглощен игрой, — теперь приходит мой черед удивляться. — Поглощен, — соглашается Кристофер, — но ведь не ослеп же. И как давно ты знаешь об этом? — оу, а вот это вопрос с подвохом. — Клянусь, мы впервые поговорили о ваших несовместимостях сегодня днем, — заверяю его в своей честности. Точнее, в частичной честности, ведь о чувствах, сопутствующих и этот разговор, и нашу дружбу он не узнает. — Паршиво, — вздыхает Крис, — но у меня самого уже появились сомнения на этот счет. — Что? И ты не поделился ими со своей подругой? Вот мерзавец, прощения тебе нет, Вудстер! — ворчливо бормочу это, тем не менее, не торопясь отталкивать его от себя. Вуд все еще держит меня за руку, и, несмотря на тяжелый эмоциональный груз, мне это нравится, и я не хочу, чтоб пальцы, прикасающиеся к моей коже, отпустили мою руку, да и меня вообще. — Я думал, мне кажется, — оправдывается он. — Поэтому согласился съехаться с ней? — теперь я вполне заслуженно и объяснимо перехожу в язвительно нападение. — Это должно было стать проверкой наших чувств, — сообщает мне Крис. Ну, хорошо хоть не кольцо на ее пальце! — И что будешь делать теперь? — с замиранием сердца спрашиваю я, ведь от его ответа зависит многое. Например, хотя бы то, сыграла ли моя ставка с неискренностью Ханны. — Думаю, ты не обидишься, если пропустишь софтбол на следующей неделе? — осторожно интересуется друг. — Шутишь? Да это словно отгул для меня, — улыбаюсь я, и не могу не отметить, что Вуд мгновенно улыбается мне в ответ. Облегченно и радостно. Только вот взгляд его заметно погрустнел. Что ж, кажется, мой посыл таки достиг цели. Но он действительно имел право знать об этом. Я же не пытаюсь так оправдать свой поступок? — А я уж было подумал, что ты ревнуешь, — шутливо признается Кристофер, когда напряжение от разговора спадает и Вуд, увы, убирает руку. Что ж, он явно не раз еще обдумает мои слова. Ну, а мне же самое время подумать над ответом ему и, заодно, исправить свое поведение. — Я? Ревную? Кого и к кому? — кажется, это было слишком уж наигранно приторно. Надеюсь, это не провал. — Брось, я же прекрасно знаю, что ревность — это твое второе имя. Ты настолько тогда извела беднягу Сэма, что он трясся от каждого твоего звонка, — хохочет парень. — Ты, вообще-то, в этой ситуации должен был быть на моей стороне! — бурчу я. — Спасибо, что сейчас ты на моей стороне, baby, — тихо признается Кристофер, а после оставляет на моей щеке нежный, практически невесомый благодарный поцелуй. Тут ты не прав, Крис, сейчас я на своей стороне. И, вряд ли, будь ты в курсе всего, то одобрил бы такое мое поведение. Но я хочу сберечь свое сердце и друга, поэтому буду использовать все способы и средства для этого.