Контрасты

      Парень машет другу рукой и, медленно подходя, спрашивает.       -Ты как? — тихая спокойная речь ласкает слух.       Голос его звучит непринужденно, он старается скрыть небольшую дрожь. При этом нервно подергивает запонку на рукаве, которая отливает зеленоватым оттенком, как и оправа очков. Скотт знает ответ на вопрос, но совершенно без понятия, зачем задал его. Обширный, обобщенный и смазанный. Он знает чувства друга, знает, как он рыдал взахлеб, раздирая впившимися в ладони ногтями, бледную кожу, знает, как кричал от безысходности на автоответчик, стучал телефоном по столу и еле-слышно шептал до помутнения сознания знакомое имя. Так зачем же спросил? Просто так, из приличия, так приучили в детстве, таково окружающее общество.       -Нормально, — блондин прикрывает влажной челкой красные от слез, сонные глаза.       Отвечает он с небольшой хрипотцой. Горло жжет от ночных криков. Джереми аккуратно оттягивает рукава белой, прекрасно отглаженной рубашки и прячет запястья. От него веет тонким ароматом парфюма, но не его собственного. На ремне сумки, перекинутом через плечо, небрежно пришита ярко-красная буква «М». Парнишка делает шаг к стене и, облокотившись на крашенное покрытие, неспешно сползает вниз, поджимая к себе колени. Скамья в пяти метрах от них пустует. Коутон молчит. И наблюдает.       Блондин вздрагивает от громкого звука, смутно напоминающего писк какой-то птицы и достает из кармана телефон. 7:42. Новых сообщений нет. Отключает будильник, неторопливо он набирает номер, беззвучно диктуя цифры и, прижимая к уху аппарат, жестом указывает Скотту молчать. Закусывает в предвкушении губу и взглядом, наполненным уверенностью и некой надеждой, смотрит в стену напротив.       Длинный гудок. Джереми кивает, и словно завороженный слушает дальше. Еще гудок. На том конце никто не снимает трубку в течении минуты и запускается запись голоса. Фицджеральд встрепенулся, подскочил на ноги, включая громкую связь. Веселый голос, звонкий и жизнерадостный, сопровождаемый громким смехом и перешёптываниями утверждает, что никто не может подойти и ответить сейчас, ведь все слишком заняты, звонящему стоит оставить сообщение или повесить трубку. В конце все четверо кричат «Поздравляем!» и заливисто смеются. И среди всех выделяется голос Майка.       -Ты слышишь это? А ведь они сказали, его телефон разбит! Ты ведь это тоже слышишь, но не может сломанный смартфон работать! Не может, Скотт, не может, нет-нет-нет, — он надрывисто восклицал, крепко сжимая руку Коутона.       Парень поправил очки и вздохнул, прижимая к себе блондина. Он надеялся, что такое состояние скоро пройдет. Второй залился слезами, повторяя последнюю фразу. Тоже самое он твердил в одиннадцатом часу ночи, когда их вызвали на опознание тела. Джереми влетел в комнату, чуть не сбив с ног патологоанатома и, подбежав к кушетке, сорвал белую тряпку. И отпрянул, испугано глядя на искалеченное лицо.       Кожа лоскутами свисала со скул и чтобы она не болталась, как грязное тряпье, ее подшили в некоторых местах. Синеватые веки были опущены, но одно едва-заметно западало —глазница была пуста. Пальцы, неестественно согнутые и припухшие, были истерзаны в кровь, будто он пытался что-то открыть, но постоянно резался об острые края. Из открытой раны на середине предплечья немного торчала кость, и хотя кровь любезно стерли врачи, разодранная плоть выглядела ужасно. Грудная клетка не вздымалась и была покрыта ссадинами, синяками и гематомами. На правом запястье некогда красовалась черно-лиловая бабочка, сейчас же оба ее крыла отделялись огромной зашитой раной, с набухшими краями и местами проглядывающимся мясом, что сверкало прозрачным гелеобразным раствором. На стуле возле трупа лежал разбитый желто-красный шлем и рюкзак с названием любимой группы, обвешанный значками и с болтающейся на соплях красной буковкой «М» под кармашком.       Фицджеральд застыл в немом шоке на десяток секунд, а после, опомнившись, развернулся и, подойдя к Скотту, судорожно ухватился за его одежду. Костяшки побелели от напряжения лишь на мгновенье и, неожиданно разжав пальцы, блондин обмяк, а в падении был подхвачен Коутоном. Когда он пришел в себя, Джереми нервно посмеиваясь начал заливать другу о том, что видел Майка мертвым. «Ты представляешь, он был весь синий, ха-ха, поломанный, как старая игрушка и неживой, ха-ха-ха! Майк умер, представь, умер! Ха-ха-ха…» Смешки начали перерастать в истерический хохот, а позднее в слезную сцену.       Подписав пару бумаг, оба направились домой к Джереми, тело обещали отдать после экспертизы, для похорон. Блондин за всю поездку не проронил ни слова, лишь замутненным взглядом пялился на панель со спидометром, сидя на переднем сиденье в такси. Скотт придерживал друга в лифте, открывал дверь и искал таблетки успокоительного под монотонный шепот. Когда с лекарствами и травяным чаем он зашел в зал, Фицджеральд сидел в куче вещей, тщательно складывая каждую футболку, кофту и майку в отдельную стопку. Всю одежду парень бережно раскладывал по полкам, насвистывая какой-то мотив.       Позже он разложил все по своим местам и расплакался, в попытках дозвонится до возлюбленного. Скотт к тому времени объяснил Винсенту всю ситуацию и собирался было искать номер родителей Шмидта, но Джереми его остановил. «Я сам скажу его матери, все в порядке.» Коутона пугали перепады настроения близкого друга, но каждый реагирует по своему, не так ли? Проглотив шестую таблетку, он подхватил ноутбук и зашел на сайт похоронного бюро. Дрожащими пальцами он набирал текст. Сейчас кроме него мало кто сможет сделать это. Слезы предательски подступали к глазам и, прикрыв дверь, парень дал волю чувствам. За деревянной преградой со вставками из матового стекла слышался грохот, всхлипы и завывания. Блондин еще никогда так не истерил.       И вот сейчас, когда ночь уже позади, когда назначена встреча с мастером для заказа гроба, когда Джереми, утирая слезы смотрит в экран на том конце кто-то поднимает трубку. Оба замерли. Тихое шипение оповещает о том, что там кто-то есть.       -М-майк? — надежда проскальзывает в голосе блондина.       Треск и звонок обрывается. Двое недоуменно смотрят на телефон.       -Эт-то был о-он, — Скотт и сам не верит в это, ведь телефон остался на обочине, у разбитого скутера, — он жив…       Секундой позже сними буквами на небольшом экране высвечивается оповещение. 1 новое сообщение.       «Скучаю»       Парень трепетно бьет по кнопкам, набирая ответ, растирает ладонями по щекам слезы и ждет. Ничего больше не приходит. Ничего, кроме отчаянья, терзаний и боли.