Point de suture

— Как вы относитесь к чаю в постель? — бодро произнес Чанёль, спиной открыв дверь. Бэкхён приоткрыл глаз и сонно посмотрел на Пака, который лучезарно улыбался и старался не разлить наполненные до краев кружки. — Вообще-то приносят кофе, — буркнул Бэкхён и закутался в одеяло. Ему не хотелось покидать свою теплую обитель. — Я пролазил в шкафчиках — ни у кого его нет. Так что довольствуйся чаем. И вообще-то, — передразнил его парень, — это твоя обязанность.       Бэкхён засмеялся и присел на кровати. Его волосы были растрепаны, а глаза никак не хотели открываться, но он выглядел довольным. Осторожно поцеловав Чанёля, который все-таки разлил жидкость на постель, Бён принял из его рук горячий напиток и сделал пару глотков.       Следующие несколько минут они молчали, каждый подбирая нужные слова. Вчера им не удалось поговорить, но сегодня так продолжать нельзя. Чанёль вроде бы выглядел уверенным, а вот у Бэкхёна под утро опять появилась масса сомнений. Он смотрел на Пака и ощущал внутри нежный трепет и умиление. Все-таки он любил его, хотя об этом было совестно думать, не то чтобы говорить. Впустить в свою жизнь человека, о котором ты ничего не знаешь, разделить с ним постель, а в будущем чувства и мысли… Бён не был легкомысленным, поэтому ему требовалось гораздо больше времени на принятие таких решений, но рядом с парнем эмоции захлестывали его, и некогда рассудительный Бён терял голову при одном только взгляде этого несуразного юноши. — Бэкхён, — произнес Чанёль, который за это время несколько сник. — Не надо, — помотал головой Бэкхён. — Ты мне тоже нравишься, Чанёль, но я ничего не могу тебе обещать. Единственное, в чем я уверен — я хочу, чтобы ты был рядом. — Если ты позволишь, — усмехнулся Пак. Бэкхён неловко улыбнулся и кивнул.       Допив чай, парень ушел на кухню, а мальчик быстро собрался в школу. Одеваясь, он пытался уверить себя, что все будет хорошо. Все равно его потряхивало от одной только мысли о близости Пака. Вчерашнюю ночь он категорично отказывался вспоминать, потому что его щеки тут же украшал алый румянец. Он и не думал, что способен на такое. Неужели это любовь так действует на него? Хорошо бы. А то он совершенно терялся при мысли об этом чувстве.       Чанёль стоял, привалившись к стене, и спокойно ждал Бёна, пока тот возился с замком. Когда Бэкхён повернулся и встретился взглядом с Паком, он вздрогнул. Он смотрел на него слишком внимательно, как будто силясь отгадать его мысли. Чтобы не мучить парня, мальчик робко коснулся его губ, а после позволил утянуть себя в сладкий поцелуй. После него Чанёль явно воспрял духом, и они, относительно счастливые, направились в школу. — Мы же будем вести себя в школе как друзья? — спросил Бэкхён, когда они вышли на улицу. — Боишься общественного мнения? — язвительно заметил Пак. — Нет, просто не хочу проблем. Ты ведь сам понимаешь… — Все я понимаю, — перебил его парень и, остановившись, заключил в свои объятья. — Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Ты можешь так усердно перестать стараться его испортить? — Я не порчу, — обиженно сказал Бэкхён. — Просто… Да ну тебя.       Бён шутливо стал вырываться из рук Чанёля, но тот ни за что не отпускал его. Дождавшись, пока мальчик успокоится, он специально провел влажными губами по шее и прикусил кожу. Бён замер, и казалось, вовсе перестал дышать. Громко рассмеявшись из-за его реакции, Чанёль выпустил его из своих объятий и быстрым шагом припустился в школу. ***       Кёнсу слушал преподавателя с закрытыми глазами, подперев щеку рукой. Не то чтобы ему совсем была не интересна лекция, нет. Просто он уже несколько дней пребывает в таком странном состоянии, что ему сложно отличить реальность и сон. Даже сейчас ему кажется, что действия вокруг — это лишь иллюзорная картинка. Боковым зрением он чувствует прожигающий взгляд, от которого по всему разливается леденящая душу и тело дрожь. Он тяжело вздыхает и старается не обращать внимания на то, как внутри него все закипает.       Трудно сказать, что изменилось с той ночи. Жизнь как будто разделилась на до и после, и Кёнсу не знал, какой промежуток был хуже. Поведение Кая для мальчика было ничем другим, как новый способ унизить его, опустить, растоптать. Он уверен, что избиения были гораздо гуманнее в этом случае. Сейчас он потерял самоуважение к себе и чувствовал отвращение. Каждый вечер он мыл свое тело с мылом, тер мочалкой, но никак не мог стереть эту грязь, которая прилипла к нему. Ему казалось, что он источает мерзопакостный запах пошлости, из-за чего на него все пялятся. Он боялся дотронуться до себя, потому что его кожу сплошь украшали отметины. Его губы были искусаны и исцелованы настолько, что шевелить ими было больно и неприятно. Щеки полыхали от малейшего воспоминания о том, что с ним делал Чонин. Это все причиняло Кёнсу огромную боль.       Внутри было пусто, словно его душу вырвали из груди. Он не жалел себя, потому что не смог помешать Киму сотворить с ним такое. Побои наносили мальчику лишь физический вред, а вот секс раздавил его морально. Он не понимал, как дальше жить с тем, что все интимное в нем видел самый ненавистный ему человек. Не просто видел — он играл с этим, измывался, как мог и как хотел. Разве возможно после такого допустить и капельку надежды на лучшее будущее? — Ким Чонин, прекратите разговоры! — сердито произнес преподаватель.       Кёнсу и не заметил шум, который стоял в классе. Кай о чем-то увлеченно разговаривал со своими друзьями сзади, поэтому он постоянно вертелся. Сейчас его громкий смех звенел в ушах и отдавался горьким комом в горле. — Молодой человек, я к вам обращаюсь! — не выдержал пожилой мужчина и встал со своего насиженного места. — А ну вон из кабинета! — Я никуда не пойду, — заявил Чонин, но, правда, развернулся и сел спокойно. Учителя это не устраивало — он уверенно решил заставить уйти нерадивого ученика. — Вы не слышали, что я вам сказал? Выйдите из кабинета! — Это вы не услышали меня. Я сказал: «Я никуда не пойду».       Тон Чонина был таким нахальным, что одноклассники даже дышать перестали. Все, как завороженные, смотрели на парня, и лишь самые смелые решались на удивленные смешки. — Вы отнимаете время урока, — насупился учитель. — Так продолжайте вести урок! Какого черта вам от меня надо?       Ну, все. Такого учитель истории явно не ожидал. Его седые густые брови сомкнулись у переносицы, а глаза расширились и стали абсолютно круглыми. Он швырнул тетрадь, что держал в руках, и, развернувшись на пятках, стремительно покинул кабинет. После того, как хлопнула дверь, ученики завопили на весь класс.       Ожидаемая реакция преподавателя не заставила себя долго ждать. Когда на следующем уроке все писали диктант по английскому языку, Чонина в срочном порядке вызвали к директрисе. Кёнсу проводил его сутулую спину равнодушным взглядом и даже вздохнул.       Следующий урок отменили, и класс пошел на улицу. На удивление, стояла хорошая погода, хоть и зима с этого момента официально вступала в свои права. Кёнсу не представлял, чем себя занять, поэтому просто прогуливался по коридорам, наслаждаясь томящейся тишиной. Лишь из некоторых кабинетов доносились обрывки фраз и монотонные голоса учителей.       Кёнсу думал о том, чего ему ждать от будущего. Даже если он поступит в медицинский колледж, не было никакой уверенности, что Чонин не достанет его и там. Такими темпами следовало навсегда распрощаться со счастливой жизнью, потому что у Кёнсу даже света в тоннеле не было видно.       Только в последний момент Кёнсу услышал быстрые шаги, после чего сильные руки подхватили его и затолкали в туалет. Когда дверь хлопнула, мальчик увидел над собой Чонина, который выглядел крайне недовольным и уставшим. Стало понятно: у директрисы был грандиозный скандал. — Я искал тебя по всей школе, — возмущенно бросил Чонин и прошел вглубь грязной комнаты. Сполоснув лицо, он вытер его бумажным полотенцем и посмотрел в зеркало на свое отражение. Что именно он там хотел разглядеть, Кёнсу не понял, однако парень резво притянул к себе хрупкое тело. — Как же меня все достали, — прошептал Кай на ухо мальчику. Он присел на низкий подоконник и подтянул к себе сопротивляющегося До, который старался избежать объятий. Для него оставалось непонятным: он правда не замечал его попытки вырваться или же просто откровенно плевал на них? Скорее всего, второе.       Ладони парня медленно гладили талию мальчика, пока его нос наслаждался сладким ароматом тела возлюбленного. Он скользил им по нежной коже, которая тут же покрывалась мурашками от его прикосновений. Он оставил звучный поцелуй, от которого Кёнсу вздрогнул. — Не нужно, — пролепетал мальчик, но Чонин сильнее прижал его к себе. Его губы окончательно сомкнулись и теперь плавно исследовали видневшиеся выступы. До сжал в руках пиджак парня и рвано выдохнул, когда острые зубы плотоядно впились ему в ключицу. Его глаза были плотно зажмурены, а сам он уже потерял счет времени и просто ждал, когда все это кончится. Он не заметил, что его рубашка стала почти наполовину расстегнутой. Только когда пальцы дотронулись сосков, он подпрыгнул и оттолкнул от себя парня. — Ты чего? — испуганно произнес он. — Не здесь же! — Здесь и сейчас, — хмыкнул Кай и, подняв Кёнсу в воздухе, зашел в кабинку туалета. Щелкнув ненадежным замком, он вжал мальчика в перегородку и впился в его губы. До что-то промычал в протест, но под таким натиском не смог ничего поделать. Кай целовал безумно, забирал все без остатка, поэтому он быстро лишался чувств и напоминал тряпочную куклу, которой начинал играть избирательный ребенок.       Кёнсу и сам не понимал, отвечает он на его поцелуй или нет. Ему вообще было стыдно признавать то, что его действия погружали его в эйфорию. Голова сладко кружилась от недостатка кислорода, и он крепче держался за парня, чтобы не рухнуть на пол. — Перестань! — вскрикнул Кёнсу, когда Чонин запустил свою руку к нему в трусы. Он попытался оттиснуть парня, который языком игрался с его сосками, но у него ничего не получалось. Он как будто не слышал его и спокойно продолжал свои грязные действия.       Кёнсу против воли возбуждался, поэтому у него прыснули слезы из глаз. Чувство абсолютной безысходности угнетало его. Собственное тело отказывалось слушать разум, который осыпал Кая разными ругательствами, да и те быстро заканчивались. Кёнсу закусывал губу, чувствуя, как горячая ладонь сжимает его яички. Он рвано всхлипывал, когда большой палец обводил головку. Его штаны сползли вниз и остановились где-то на уровне колен, да и то потому, что им мешала нога Чонина. Тот покрывал тело звучными поцелуями, которые в просторной комнате звучали слишком громко. Кёнсу краснел от стыда и закусывал палец на руке, когда чувствовал нарастающий темп чониновской руки. Но на удивление, через пару движений он остановился.       Кай поднял свои мутные глаза на Кёнсу, который весь сжался от его властного и жадного взгляда. Он снова поцеловал опухшие губы, одновременно с этим сжимая его ладонь в своей. Он опустил ее вниз, к своему паху. Кёнсу широко распахнул глаза, когда почувствовал через плотную ткань джинсов возбужденную плоть. Чонин другой рукой расстегнул пуговицу с молнией, после чего направил руку Кёнсу вместе со своей в трусы. Он положил ее на ствол и медленно провел по всей длине. Дыханье Кая сбилось, и он оторвался от возлюбленного, но по-прежнему находился буквально в паре сантиметров от его лица. Он посмотрел на смущенного мальчика, который жмурил свои глаза и морщил нос от того, что ему приходится делать. Хриплый смех Кая заставил Кёнсу вновь почувствовать себя ущербнее.       Его пальцы обводили каждую выступившую венку, после чего заставляли ласкать твердеющие яйца. Кай намеренно пропускал свою головку между пальцев мальчика и свирепо рычал ему в шею, которую не переставал покрывать алыми синяками. Он буквально засасывал ее, вылизывал, кусал, а потом снова вылизывал. По ней текла слюна, которая тонкими струями сбегала по груди Кёнсу. Мальчик не дышал. Он мало что сейчас соображал, поэтому лишь тихо постанывал в руках Чонина и выполнял любую его прихоть.       Парень быстро терял самообладание, поэтому вскоре он двигал рукой Кёнсу уже более активно и рвано. Оторвавшись от своего занятия, Кай сплюнул на ладонь Кёнсу, после чего снова вернул ее на свой член. Скольжение пошло лучше, и через пару секунд он вовсю толкался своими бедрами в его руку. Разрядка не заставила себя долго ждать — он с протяжным стоном кончил.       Некоторое время он тяжело дышал и по инерции продолжал водить рукой по обмякшей плоти, размазывая сперму. До вытащил свою ладонь из трусов Чонина. Она вся была в белой вязкой субстанции. Поправив свои брюки, Кай развернул мальчика к себе и взял в ладонь его подрагивающую плоть. Утянув Кёнсу в страстный поцелуй, он принялся активно надрачивать ему. Кёнсу дрожал, но от возбуждения. Движения парня были сильными, поэтому быстро довели мальчика до разрядки. Он громко вскрикнул сквозь поцелуй, потому что оргазм накрыл его внезапной волной наслаждения и цветными пятнами, заплясавшими в глазах.       Собрав в руку все капли спермы, Кай открыл дверь и вышел из кабины, направляясь к раковине. Кёнсу, немного придя в себя, последовал его примеру, но сначала предусмотрительно натянув штаны.       Вымыв руки, Кёнсу робко взглянул на парня, который достал из кармана пиджака сигареты. Поймав на себе взгляд мальчика, он сказал: — Иди. Нечего тебе дышать дымом.       Кёнсу тут же ринулся в сторону двери и сломя голову побежал прочь из туалета, на ходу роняя стекающие слезы.