Исчезни

Шериф сидела в своём кабинете и перебирала какие-то документы. Она создала собственное дело, которым решила заняться сама. Конечно тайно, ведь Кэролайн слезно просила не делать этого. Элизабет рассуждала, какой кретин посмел причинить боль её дочери. Сопоставив сроки происшествия, она поняла, что это случилось как раз неделю спустя после того, как старшая Форбс посадила за решётку главного наркодиллера этого города. После этой мысли женщина отправилась в тюрьму на допрос того самого преступника. — Здравствуй, Джон, — шериф была спокойна и рассудительна. Именно такое поведение сейчас необходимо, если она не хочет сорваться и застрелить придурка. — Ох, Лиззи. Давно не виделись. Чем обязан? Извини, но вряд ли чем-то смогу помочь, — подняв руки, сомкнутые тяжёлыми наручниками, мужчина хмыкнул и злорадно улыбнулся. — Лучше заткнись, — все так же спокойно сказала Форбс, оперевшись руками о стол и немного нагнувшись, взглядом испепеляя преступника. — Кое-что случилось. И если ты знаешь, о чем я, лучше сознайся сейчас. Обещаю, что накину тебе ещё десяток лет, если мои сомнения подтвердятся. — Я? С ума сошла, женщина? — удивленно воскликнул Джон. — Какова вероятность навредить кому-то, сидя за решёткой? У тебя маразм, Элизабет. — Вероятность вполне велика, если у тебя связи по всему городу. Поверь, я умею копать информацию. Иначе бы ты тут не сидел. Томсон, отведи его в камеру. И приготовь для меня распечатку посещений Джона Уинстона с момента его заключения, — распорядилась Лиз, перед тем как покинуть их. * * * Сегодня Кэролайн пошла в школу, так как её больничный закончился, однако ей было строго наказано не волноваться. Урока с Клаусом в этот день по расписанию не было, поэтому девушке было даже комфортно. В её планах было поговорить с Кэтрин и извиниться за тот случай. Все таки, Форбс перегнула палку, когда начала лезть в личную жизнь Пирс. Да ещё и Стефана хотела забрать в мужья. Эта череда событий совсем выбила девушку из привычной колеи и она совершала поступки, на которые ранее была не способна. Круговорот мыслей был остановлен Сальваторе, который нагло взял Кэр за локоть и повел в пустой класс. — Что ты сказала Кэтрин? — вспылил парень. Выглядел он ни на шутку злым. — То, что ей нужно было услышать, — спокойно ответила блондинка, одернув руку из цепкой хватки. — Куда ты лезешь, Кэр? Зачем? Потому что я не согласился стать отцом твоего ребёнка? — Стефан, спустись на землю, ладно?! Я уже все уладила. И не нужно в этих стенах говорить о том, что является тайной. Просто… Кэтрин любит тебя ещё со средней школы. Она не должна думать, что ты отвечаешь ей взаимностью, — Форбс была уверена в своей правоте и слова Стефана действовали на неё как добавка масла в огонь. — Какое твоё дело? — снова спросил он. — Тебя никак не касается моя личная жизнь. Если мы все ещё друзья, ты должна… — Не нужно ставить мне ультиматумы! — резко оборвала девушка. — Мы перестали быть друзьями, Стеф. Мы не понимаем друг друга. Бонни — единственный мой друг, так что тебе нечем угрожать мне. Разговор окончен. Форбс резко развернулась и вылетела из класса, однако в коридоре лицом к лицу её встретила Пирс. — Ты беременна? — в лоб спросила Кэтрин, заметно нахмурившись. — Это… — шатенка в воздухе обвела указательным пальцем живот Кэролайн. — Стефана? — Нет! — достаточно громко ответила блондинка. Благо, рядом никого не было и никто ничего не слышал. — Нет. Между мной и Стефаном никогда ничего не было. Ты подслушивала? — Я должна знать, о чем мой парень разговаривает в закрытом классе с девушкой, в которую влюблён. Всё встало на свои места. То есть, Кэтрин знала, что Стефан любит Кэролайн, но боялась себе признаться в этом и продолжала быть с ним. — Так ты знала… — О да, я знала. Я не слепая. По крайней мере, он мне не изменял. Увидимся, Кэролайн, — развернувшись, Пирс исчезла в коридорах школы, а Кэролайн осталась стоять на месте, переваривая произошедшее. И почему она не додумалась остановить Пирс и попросить никому ничего не говорить? — Сериал какой-то… — фыркнула девушка, закидывая на плечо сумку и отправляясь в сторону столовой. Ее мысли витали вокруг всего, что сейчас творится. А Клаус, тем временем, сегодня переживал свой напрошенный выходной. Он думал о том, как еще успокоить себя, избавиться от вины. Заказчик устранен, но это не конец. Ведь он обязан жизнью девушке, которой причинил боль… но даже жизни ради нее было мало. «Если она узнает… никогда не простит меня», — думал Майклсон, еще больше погружая себя в переживания. Этот человек всегда был черствым, грубым и бессердечным, а теперь сидит и убивается над судьбой одной из своих жертв, хотя раньше после «дела» сразу забывал обо всем, ведь на руках была большая сумма. Кем же он был? Ник сам не знал, какое описание его характеризует. Он считал себя наемником. Человеком, который выполнит любую мерзкую просьбу за очень большие деньги. И, как ни странно, ему это нравилось. До определенного момента. Ведь раньше он никогда не встречал своих жертв после того, что делал с ними. Дороги ли были услуги Майклсона? Вполне. Иначе бы он не сидел сейчас в собственном двухэтажном особняке, попивая дорогущий коньяк. Со вкусом, и явно рукой мастера обставленная гостиная говорила о многом. Казалось бы, зачем с таким заработком Клаусу работать обычным учителем? Все было не так просто. На самом деле, тринадцать из пятнадцати картин, развешенных в доме, были нарисованы рукой самого хозяина. Никлаус слишком любил искусство, а особенно обожал рисовать. Знала бы Кэролайн, что сейчас в его мастерской повсюду разбросаны её портреты. А еще она даже не догадывалась о том, что Майклсон поджидал ее за поворотом, который девушке приходится миновать, чтобы попасть домой. Поэтому блондинка удивилась, когда из серебристого hyundai solaris вышел собственной персоной Клаус, пряча за спиной алую розу. — Это тебе, — улыбнулся он, протягивая яркий цветок. — Зачем? — оторопела Форбс, ошарашенно глядя на эту розу, которая уже крепко отпечаталась в памяти. — Как зачем? Чтобы в эту хмурую погоду принести немного тепла в твою жизнь, — терпеливо объяснил Ник, ожидая хотя бы намек на радость. Но ее не было. — Ты не понимаешь? Серьезно, Клаус? — разозлилась Кэр, сердито нахмурив брови. — Я твоя ученица, а не подружка. Чуешь разницу? — Я просто хотел… сделать тебе приятно, — Майклсон на самом деле растерялся, понимая в очередной раз, как непредсказуема Кэролайн. Сейчас он видел перед собой совсем другую девушку. Умела она выпустить коготки. — Мне не нужно этого. Нужно знать грань, мистер Майклсон. Моя мама не одобрит такие отношения, — с гордо поднятой головой заявила златовласая, не вдумываясь в смысл своих слов. — Отношения? — переспросил Клаус, проигнорировав это громкое «мистер». Внимание переключилось именно на последнюю фразу Форбс. И она, широко раскрыв глаза, только сейчас поняла, что ляпнула немного не то. — Я имела ввиду совсем другое. — Ты знаешь, что ты имела ввиду, — Клаус подошел ближе. — Ты ведь сама заметила что-то, что нас сближает… И за гранями формальности делает не просто чужими людьми. Тебе же понравилось, когда вчера я сделал так? — Ник поцеловал блондинку в щеку, в этот раз еще и приобняв ее за талию, чтобы произвести больший эффект. А у Кэр… просто все замерло внутри, а дыхание застряло где-то в глотке. «Дыши, Кэролайн. Все нормально. Нор… Да какой тут нормально, я дрожу как осиновый лист! Черт, как успокоиться? Даже злость куда-то делась. Что вообще происходит? Никогда прежде не чувствовала себя так с парнем», — рассуждала она сама с собой, пытаясь побороть своего внутреннего «чертика», который так и кричал поддаться мужским объятиям и ответить взаимностью. — Это неправильно… Так не должно быть, — прошептала девушка, которая всерьез боялась, что ее сердце сейчас выпрыгнет из груди. — Но ведь запретный плод сладок. И с этим Кэр не могла не согласиться.