***
- Гребанная ты черепашья погремушка, я вырву твой панцирь и превращу его в бонго!!!- Рафаэль орет так, что слюна разлетается на добрый метр. С него белыми хлопьями падают перья из подушки, не все, ясно дело – половина намертво вцепилась в двухсторонний скотч, которым кто-то щедро обклеил морду, грудь, пластрон и панцирь черепахи пока тот спал. И этот кто-то сейчас гогочет, пытаясь скрыться бегством с места преступления. Раф все еще гнусно матерится, отламывая у швабры ручку, и идет выколачивать все дерьмо из своего младшего брата.***
- МАА-АА-АЙК! – от вопля у него заложило в ушах, а из груди ушел весь воздух. Рафаэль мчался вперед так, словно ему вставили в зад торпедный ускоритель. Позабыты были все переломы, а коленная чашечка, словно по волшебству встала на место – чушь, конечно – но все это мало волновало черепаху. Все что он видел, это как его младший брат неловко заваливается в маковое облако, и стебли ломаются, вздымая вверх алые лепестки.***
Рафаэль и Микеланджело обожрались пиццы и теперь валяются в доджо кверху животами и стараются не шевелиться. В пустых коробках куча обкусанных корок, которые не было сил доедать, а баночки из-под содовой сложены аккуратной пирамидкой. Если сейчас сюда зайдут Лео или Дон, то, например, у Рафа не найдется слов для оправдания. Он итак делает над собой усилие, чтобы столь плотный ужин не покинул его желудок, и все равно чувствует, что последний кусок застрял где-то в районе кадыка. - Никогда… больше никогда…, - силится выговорить мутант, но отрыжка пресекает все эти планы. И тут же за стеной разносятся веселые голоса и шаги. - Эй, Раф. Майк! Вы где? – сёдзи с шорохом отъезжает в сторону и на пороге возникают братья. С пятью коробками пиццы в руках, - Мы перекусить принесли… Он с трудом сдерживает рвотный позыв, не до конца понимая – смеется ли рядом лежащий Микеланджело, или тому действительно так плохо.***
- Я ЗДЕСЬ!! – земля под его ногами превращается в настоящий каток. Холодный воздух взрезает легкие, но Рафаэль не перестает бежать, широко разевая рот в очередном крике. Ему наплевать, что все это может быть явной ловушкой, или наперерез кинется кто-нибудь из клонов. Плевать. Любого, кто встанет между ним и его младшим братом он переедет словно танк. И на последнем метре мутант буквально входит в подкат, перехватывая Майка у самой земли и шлепаясь на оную пятой точкой. Одуряющее пахнут маки, что покрываются иней прямо на глазах. С серых, набежавших туч начинает срываться первый снег. Раф прижимает к себе Микеланджело, с ужасом замечая, как под его пальцами, на светлой коже черепашки расцветают зеленые листики. Что это еще за хрень собачья?? - Что ты подцепил, дурень? – голос хриплый, рыкающий, требовательный, мол – немедленно избавься от этой дряни и вставай! – Нам вообще-то предстоит сражение, а ты тут зацвести решил как тина болотная. Эй, Майк! МАЙК! Что-то мямлящее в ответ. Он никак не может поймать взгляд брата – тот расфокусирован и словно ищет кого-то. И в уголках глаз, носа и рта скапливается капельками лимфа, и, Раф неумеючи стирает ее шершавой ладонью, щелкает перед лицом Микеланджело пальцами, трясет его. - Давай же, бро, приди в себя! Не заставляй меня тащить твою задницу…аргх, - он загребает в объятия мягкое, податливое тело Майка, и с усилием поднимается на ноги. Чуть шатается, и, закусив губы, делает первый шаг. У него хватит сил, чтобы вытащить этого поганца с арены, а потом еще и напинать ему. Всегда хватало и теперь получится…***
Славная битва. Раф кончиком языка проводит по сколотому зубу и плюет в лицо Футу, прежде чем вонзить в его грудь оба сай. Лезвие входит между ребер, и, словно этого мало – мутант приподнимает поверженного врага над землей и пару раз встряхивает его, перед тем как откинуть прочь доживающий последние секунды биомусор. Вальяжно разворачивается, чтобы оглядеть поле боя, и в тот же момент кто-то из этих недоносков сваливает с ног Микеланджело. Вспышка гнева озаряет весь разум, и едва не взрывает голову – Рафаэль фыркает словно загнанные бык и бросается вперед. Никто. Не. Смеет. Причинять. Боль. Его. Младшему. Брату. Он никогда не признается об этом вслух, а если, кто-то позволит себе намеки, то не поскупится на пару крепких затрещин, но из всех троих братьев – Майк единственный кто, по мнению саеносца, нуждается в защите. Он слишком беспечен в драке. Ему не хватает ярости, хотя техника владения оружием находится на высоте. Ну, и, конечно, инстинкт старшего в семье присущ не только Леонардо. Возможно, в этот раз Микеланджело справился бы сам, но он просто не успевает этого сделать – противника сносит танк по имени Рафаэль, и солдат Фут, нелепо размахивая руками, отправляется в свой последний полет с крыши здания. - Глаза разуй, погремушка! – рявкает Раф, и протягивает лапу, помогая подняться, - Бой еще не закончен.***
Бой еще не закончен. *** Уворачиваясь от хвоста, Лео плашмя обрушивает катану на панцирь своего брата, словно пытаясь расколоть его как орех. Звон стали указывает на то, что сделать это будет не так уж и легко. По крайней мере, не с первой попытки, и при условии, что Дон хоть пару секунд постоит на месте. А вокруг них поднимается самая настоящая метель – снег закручивается вокруг бойцов настолько плотно, что на расстоянии пару шагов уже ничего не видно. Потому и приходится танцевать почти вплотную – Лео блокирует удар снизу, всем телом подаваясь вперед и оттесняя Донателло глубже к замерзающему, маковому полю. Снайпер готов в отчаянном крике разбить винтовку о дерево. Метель совершенно сбила ему обзор, и теперь приходится менять точку дислокации, подбираясь ближе к противникам. Благо, их можно прекрасно найти по хриплому дыханию и звону стали – огромные, массивные фигуры движутся в почти изящных, смертельных движениях. Не хотел бы он оказаться в этот момент между ними. Киборг итак подошел непростительно близко, и вздумай сейчас разработчикам отключить снегопад, то его позиция будет словно на ладони – и, тем не менее, он застывает на ветке, вглядываясь в снежную пелену, и судорожно сжимая приклад. Лео с рыком рассекает пространство вокруг себя идеальным полукругом, настолько резким, что даже снег меняет свое направление – он резко подносит руку к биомеханическому глазу и усиливает его мощность на полную. Алое око маяком вспыхивает посредине белого заслона. Киборг почти радостно вскрикивает и нажимает курок. Пуля вспарывает мышцы и кожу, проходя по касательной, обжигая болью и заставляя нелепо споткнуться и едва не рухнуть на землю. Совершенно обескуражено Клон прижимает ладонь к шее, чувствуя, как из разорванной грудиной мышцы толчками вырывается кровь, что заливает плечи. *** Рафаэль бредет вперед, спотыкаясь и не разбирая дороги. Он просто знает, что должен идти – тело Микеланджело становится тяжелее с каждым шагом, и приходится поправлять его, плотнее прижимая к себе. Где-то там позади осталось оружие, которое он так трепетно тащил от самих горных склонов. - Майк, ты погоди, осталось совсем немного до храма, - ветер срывает слова, комкает их и сносит в сторону. Рафу кажется, что стоит добраться до финальной точки их путешествия, и все закончится. Ведь так? - На счет пять выключаете метель. - Так точно. 5… Леонардо мощно ведет в сторону, и он, покачнувшись, рушится на колени, используя катану как опору. В белой снежной завесе ему чудится приближающийся силуэт… - 4… Киборг соскальзывает с дерева, почувствовав, что порывы ветра становятся все слабее и слабей, и, откинув бесполезную теперь винтовку, вытягивает острый кинжал. - 3… Рафаэль останавливается, потому что снег залепил глаза, и яростно трясет головой, даже не замечая, что метель успокаивается. - 2… Техники переводят всю аппаратур в режим «умеренно» откидываясь на спинки кресел, напряженно всматриваются в экраны. - 1. - Проклятый снег, - Раф часто-часто моргает. Бандана промокла насквозь, хоть отжимай, -Майк, как ты там? Ему, наверное, только это кажется? Белые, аккуратные снежинки – каждая как произведение искусства – лежат на коже Микеланджело. И не тают. - Майки? В голове нарастает тонкий-тонкий звон, увеличивая давление на черепную коробку так, что кажется, она сейчас пойдет трещинами. Страх, явный и чистый, заполняет все тело. Руки начинают трястись, и Рафаэль вынужден, опустится на землю, чтобы не уронить брата. - Эй, бро? Он аккуратно встряхивает его, и на щеку Микеланджело падает пара капель крови, что от напряжения пошла из носа саеносца. Бандана промокла насквозь… хоть выжимай… Один из техников протягивает руку к панели, которую используют не так уж часто. Раф моргает часто-часто, разевая рот в немом зове, и когда, наконец, осознание, предчувствие и вся боль смешивают в едином вопле, снег вокруг них взлетает вертикально вверх. *** - Дать залп пушки, - дрожащий огонек, отсчитывающий последние секунды жизни мутанта забился в агонии, в унисон с умирающим сердцем, и окончательно потух. По всему отделу наблюдателей за финальной битвой пронесся целый ураган вздохов, стонов и выкриков – кто-то только что выиграл крупную сумму в ставках. Кто-то проиграл. - Так точно… - Как грустно, Далила, - неожиданно с правдоподобной скорбью произнес Пеллек. Ведущие некоторое время, молча, смотрели на экраны, где в вихре взлетающего вверх снега замерли две черепахи-мутанта. Далила часто-часто моргала невероятно длинными, ярко-оранжевыми ресничками, и неловко комкала в руке носовой платок. Ее соведущий опомнился, и, легко вздрогнув, перевел взгляд в камеру, - Что ж, похоже, мы знаем, кто станет победителями ежегодного турнира…, - сильный пушечный залп прервал речь мужчины. По экрану прошла рябь, Далила от неожиданности взвизгнула, а потом манерно рассмеялась. - В этот раз пушка воистину громовая. Как говорится, почести для героя… БАМ!! Экранная картинка подпрыгнула и чуть сдвинулась вбок. Ведущие удивленно переглянулись и неуютно поежились. Пеллек вновь первым вышел из оцепенения и что-то начал говорить, но его так никто и не услышал за трехкратно повторяющимися взрывами, уже отдалено напоминающие залпы похоронных пушек. Еще раз дернувшись, и, зависнув на пару секунд, передача прервалась, сменившись серо-черной рябью. - Арена? Арена?? – в пустой комнате связистов тщетно надрывался динамик, - Арена? Вы слышите меня? Неизвестный звездолет ворвался в атмосферу планеты и направляется в вашу сторону! Арена! Как слышите, Арена… *** - Эй, Майк, смотри, - Рафаэль вздернул морду, и, удобно перехватив тело брата, свободной лапой отер щеки от бегущих струек тающего снега. Он потормошил Микеланджело и неловко улыбнулся – небо над их головами рябило разноцветьем, облака, то начинали бежать куда-то на восток, то замирали, приобретая грозный, черный, предгрозовой цвет. БАМ! У Леонардо заложило уши, но, что немаловажно, земля под ним задрожала, словно от землетрясения и этого хватило, чтобы его братец-клон неуклюже стал клониться вбок. Темный мечник молниеносно оказался на ногах, зажимая рукой пулевое ранение, пульсирующее предсмертной болью под ладонью. - Давай же, Дон, решим все сейчас, - он хрипло рассмеялся. Собственно, почему бы и нет? Эта арена, такая же искусственная, как и они сами, чудесное место, чтобы померяться силой. Узнать предел своих возможностей. Серый туман расползается в сторону, по обонянию бьет сладкий запах маков – Леонардо спокойно наблюдает как медленно и, в какой-то мере величественно, приближается к нему брат – а над головой сверкает молния. Рафаэль видит, как над его головой небо раскалывается на тысячи осколков, и в грохоте бьющегося стекла ему кажется целая какофония звуков – стальной лязг сомкнувшегося оружия, рев турбин звездолета, чьи-то голоса… и смех Микеланджело. Раф и сам смеется, истерично, захлебываясь, не забывая при этом тормошить брата. - Смотри-ка, кто соизволил явиться на вечер-р-ринку, - перекатывает на языке букву «р», а сплевывает комок слюней, крови и слизи на землю. Мимо пролетает огромный софит и со скрежетом и брызгами искр разбивается о землю. Где-то, судя по звукам, распадаются на куски целые конструкции – арена турнира начинает рушиться, следом за взорванным куполом. Звездолет опускается все ниже, поднимая горячим воздухом вверх земную пыль, не растаявший снег и сломанные стебли цветов. Днище корабля начинает открываться, и вот уже Рафаэль различает силуэты, которые нервно маячат на образовавшейся площадке. - Вы почти опоздали, - орет он во всю глотку, но шум двигателей глушит слова, и все, что удается услышать, это – ВЫ ОПОЗДАЛИ!!, - Майки, ну ты посмотри на их рожи… Микеланджело смотрит. В его огромных, широко распахнутых, голубых глазах находят отражения алые лепестки мака танцующие в воздухе вальс смерти и жизни. Они опадают на макушку Рафа, и тот с раздражением смахивает их – лепестки смахивает, а про слезы забывает. Микеланджело смотрит остекленевшим взглядом, как с приземляющегося звездолета спрыгивают его братья. А над ареной в этот момент проносится яростный рев поражения. С таким криком обычно умирают, так и не смирившись с поражением. Но, это уже не имеет значения. Межгалактический турнир "Tanz mit dem Tod" заканчивает свою трансляцию раньше положенного, так и не объявив о победителе, и оставляя зрителей в недоумение. Они еще не знают, что центр управления турнира уничтожен прицельным попаданием нескольких ракет. Они не знают, что панемцы в ужасе пытаются покинуть собственную планету, так как в атмосферу входят еще два вражеских звездолета. Они не знаю, что маковое поле, распространяя удушливые аромат, начинает гнить. Они не знают… Тем временем, Микеланджело смотрит в вечность.