Tanz mit dem Tod!

Южный квадрат D6. Последний раз Рафаэль метался испуганными зайцем, когда в лаборатории Дона (настоящего Дона, который не орет по пустякам и не машет когтистыми лапами!) разом взорвались три компьютера. И даже не суть в том, что виноваты были Майк и Раф, которые решили проверить на прочность машины гения, и начали скачивать больше терабайта информации одновременно. Все дело в том, что разлетающиеся куски железа, были, не только подобны разорвавшейся осколочной гранате, но и обещали быть преамбулой к гневу Донателло. На этот раз гнев обрушился на Рафаэля в первую очередь, без всяких предисловий – мощные щупальца кракена были повсюду. Он едва успевал отпрыгивать прочь, чтобы не быть убитым на месте. ШЛЕП. Присоски с чавканье загребают песок, всего в метре от упавшей черепахи – мутант, рухнувший на пятую точку, бодренько отползает в сторону и тут же бросается обратно, чтобы не попасть под очередную конечность. Он уже даже не орет благим матом, только отплевывает песок, и мечтает, чтобы на моллюска упала атомная боеголовка, или по ней дали залп системы ГРАД. Ничего это впрочем, не происходит, и остается только уповать на собственную удачливость, и пытаться прорваться ближе к лесу… Но, вот не стоило ему оглядываться. Кракен ПОЛЗ вслед за черепахой, вываливая свое огромное тело на берег, и почти полностью вылезая из воды. Запах, едкий запах чернил, рыбы и гнили просто заполнил легкие, и Раф решил, что если он останется жив, то никогда больше не станет есть рыбу. Еще одно щупальце упало совсем рядом, и как то медленно стало отползать обратно. Да он устал… Рафаэль затормозил, и предусмотрительно приседая, развернулся – кракен существенно побледнел, его рокотание было все тише, да и вообще казалось, что он даже уменьшился в размерах. Но самый отрадный вид, что увидел саеносец – это бегущий в атаку клон. Дааа, надавай ему люлей... Проскользнула вялая мысль, и он махнул вслед бравому воину, который с рыком пошел против ужасного чудовища. По сути, Рафаэль должен был сейчас вскочить, и побежать на подмогу, но каждая клеточка его тела горела огнем и пульсировала болью. Разумом то он, конечно понимал, что это крайне эгоистично, просто оставлять всю грязную работу темному, но ноги отчего-то е желали слушаться. А еще, он даже отсюда видел труп Маргари, который колыхался на волнах озера, создаваемые брыкающимся кракеном – Дон налетел на него как танк, стремясь отомстить за свое неудавшееся утопление. Рафаэль же наконец сдвинулся с места, отмахиваясь от лезущих в морду камер, которые словно пчелы на мед, слетелись на берег из леса. Как будто только они вдвоем делали шоу для всей галактики. Мощный ор темного вывел саеносца из анабиоза, и тот дернулся, словно пронзенный электрическим током, и Раф наконец стал самим собой. Темпераментный, безжалостный, думающий о ранах далеко после боя – темной тенью он проскользнул между извивающихся щупалец, и высоко подпрыгнул, перелетая через половину извивающей туши. Он уже добрался своими щупальцами до горла Дона, и мутант первым делом направился к нему. Один быстрый взмах сай, и скользкая конечность, разрезанная пополам, осталась висеть на мощном плече клона, словно экзотическое украшение. Правда «бусы» эти продолжали жить своей жизнью, извиваясь и тыкаясь в морду черепахи. - Я оттолкнусь от тебя, - прохрипел он на ухо напарника, и тут же без предупреждения крепко схватился за край панциря темного, забираясь тому на плечи и прыгая в высоту. План поражал своей простотой и наглостью, следом за взлетевшим мутантом тут же метнулись пара щупалец, но как-то вяло и нерешительно. Рафаэль развернулся в прыжке, завел лапы с зажатыми сай и с яростным воплем рухнул аккуратно на беснующуюся морду кракена. Лапы, почти по локоть, и это не считая длины клинков, вошли в выпученные глазницы и столкнулись с костями черепа. Раф похоже сам не ожидал такого результата, и дернулся в бок, пытаясь освободиться от плена этой тягучей слизи. Вопль моллюска заполнил местность, уши и камеры – так ревут от оглушающей и ослепляющей (в прямом смысле слова) боли, которая заставляет забыть обо всем. К тому же чужие лапы, которые застряли в твоих глазницах, приятных ощущений точно не доставляли – он метался из стороны в сторону, сам не понимая, что все дальше отстраняется от спасительной кромки воды. Рафаэль уперся лапами в широкий лоб, выдирая свой руки из пучин головы противника, и понимая, что где-то там он намертво зацепился за что-то сай. Но, оставлять свое оружие в очередной раз неизвестно где (неизвестно в чем) он был не намерен. Рядом раздается рычащий голос Темного – Раф решительно машет головой, и с хрустом вырывает правую лапу вместе с омматидиям, которые разлетаются по всей округе грязно-белой жижей. Тошнота подкатывает к горлу, и его едва не выворачивает, прямо в открывшуюся, кровоточащую глазницу, но сделав усилие, он уже с помощью двух рук высвобождается, разрушая ив торой глаз. Кракен орет, пытаясь сбросить своих противников, но он слишком долго находиться на свежем воздухе и в тесных объятиях Темного. - Да. Когда. Же. Ты. Сдохнешь! – каждое слово это резкий удар в кровоточащие глазницы – он слышит как трещит кость, но не может остановиться, желая проломить череп насквозь и увидеть мягкий мозг, или чем там наполнен изнутри этот урод. На морде Рафа садистское удовольствием – это же так просто, выпотрошить устрицу, словно препарируешь мягкого мишку… Он никогда не любил мягкие игрушки. Спустя время его долго рвет желчью в кустах. Запах мертвого кракена кажется навсегда поселился в его носу и легких, и пусть чертов клон задохнется от смеха, но организм не подчиняется приказам своего хозяина, особенно когда тот распробовал на языке солено-горьковатую кровь моллюска. Даже не вериться… черт…даже не вериться, что они убили его. Главным образом, это, конечно, была заслуга Темного, своим ковырянием в туше Рафаэль до сих пор шинковал этот морской деликатес. Он выпрямился, отряхнул ладони от каких-то чешуек – надо бы помыться, да что-то его не особо тянет к озеру, где жужат труполеты (не меньше двадцати) убирая убитых. А Дон, как ни в чем не бывало, сидит у костра и готовит ужин. В воздухе так навязчиво пахло жаренной рыбой, что Рафаэля опять замутило, но рвать уже было нечем, разве что внутренностями поэтому икая, он подошел к костру и буквально сполз по большому камню, прислоняясь к нему панцирем, и упираясь головой в поджатые колени. Все, что он намеривался сейчас сделать, это хотя бы чуть-чуть побыть в прострации – у мутанта не было уверенности, что он сможет уснуть. На Темного вообще смотреть не хотелось, может быть позже он будет язвительно напоминать тому, как глупо клон попался на уловку рыжей, но собственно Маргари притащил же Рафаэль, так что спор может выдастся изнурительным. Самое время чтобы подумать, за какие-такие заслуги он попал на этот девятый круг ада – мутант приподнял голову, подкладывая под подбородок руки. - Хей, - голос был хриплым, горло нещадно жгло от продолжительных спазмов, а на небе все еще чувствовался вкус желчи, - ты ж дитя этого измерения, неужели ничего не знаешь об этом увлекательном тур…АЙ, @$%@!!! – квадратный, железный предмет спикировал аккуратно в темечко разговорившегося саеносца, заставляя того взвыть от боли. По лбу тут же побежала струйка крови, капая на подбородок и щеку. Похоже сегодня был самый удачный день для того чтобы нелепо умереть. Штаб операторов. - 5, 6, 7, 8 и 15 камеры к квадрату D1… - Настройте громкость на максимум и приготовьтесь снимать сразу с трех ракурсов. - Выведете его крупным планом и дайте внизу бегущую строку с телефонами. На всех экранах светилась донельзя оптимистичная физиономия черепахи в оранжевой повязке, который просил… нет, просто нагло клянчил подарки для себя и своего напарника. Сначала его не восприняли всерьез, но так как шоу шло в онлайн-режиме, вскоре на горячую линию стало приходить слишком много звонков, и устроители никак не могли игнорировать своего зрителя. Такое на их шоу случалось впервые, надо сказать, что проявление положительных и веселых эмоций вообще было странностью. Слезы, прощания, жестокость, похоть, садизм – да, но чтобы так откровенно располагать к себе именно в положительном плане – никогда. И когда уже рой звонков было невозможно контролировать, над участком было в кратчайшие сроки сформировано дождевое облако… Крайний северный квадрат D1 Леонардо был воином, но не самоубийцей. А вот Майк, похоже, наоборот сделал все чтобы сегодня ему свернули шею. И если честно, громадные лапы клона уже тянулись к этому хрупкому черепашонку, как только тот начал выпендриваться перед камерами, выпрашивая помощь. Однако настойчивое жжение от чипа, да и собственное благоразумие подсказали, что как бы это не выглядело комично и унижающе, но Микеланджело все делал правильно. И поэтому Лео сделал то, что должен был, он просто стоял каменным изваянием, иногда кидая сумрачные взгляды в объектив камер и напряженно молчал. Если затея его напарника выгорит – они получат воду, если нет – с них не убудет. Наконец он заткнулся. При чем настолько долго, что впору было переживать - не прилетела ли в темноте шальная пуля ушедшего киборга-снайпера, как резонная месть за сорванную победу. Лео подался вперед, но услышав дыхание Майка, тут же вернулся в первоначальное положение. Ему было о чем подумать… Дон как брат. Дон как враг. Дон как гений и талантливый стратег. Что он может придумать, для того чтобы убить Леонардо? Особенно когда рядом с ним вспыльчивый и сильный прототип. Лео был воином и он вполне серьезно воспринимал нависшую над ним угрозу. Его жизнь была не так длинна, и особой радости он в ней не испытал, но это все было не причины чтобы так просто потерять ее. По сути – он кто? Всего лишь эксперимент, клон, который никогда бы не родился и вовсе, если бы одному ученому так не захотелось. Что ты можешь против своего бывшего сора… он взглянул на клюющего носом Микеланджело… брата? В первую очередь договориться, Дон все же умен, он не станет бросаться в омут в головой, да и придержит на поводке своего питомца в красной банадане. Леонардо нахмурился разглядывая искусственное небо, на котором исчезли звезды – что за черт? Первая капля упала ему на лапу, за ней вторая, третья – клон вскочил на ноги и впервые за все время криво ухмыльнулся. Затея маленького лягушонка сработала! - Вставай, - рыкнул он, резко доставая катану, и рукоятью прокручивая в земле ямку. Ливень усиливался, он шел буквально плотной стеной, смывая с путников пыль и грязь прошедшего дня – Лео млел, на секунду отдавшись это слабости, набирая воду полными пригоршнями и выпивая ее. Они набрали полную флягу с водой, и как по волшебству дождь выключили. Вода быстро уходила сквозь землю, которая тут же становилась сухой, что в который раз напоминало, что находятся мутанты в искусственно созданной среде. Враждебной среде. Их костер давно потух и был залит водой, но он и не нужен был – на горизонте намечалась тонкая полоса рассвета, которая начинала озарять пустыню неестественным оранжевым светом. Леонардо стоял у самой кромки песка, застывший в ожидании, и положив лапы на рукоять катаны. Он почти не дышал, впав в медитативную нирвану, пытаясь расслабиться. Пробелы в образовании как никогда сейчас были заметны и зияли черными дырами – он не имел никакого понятия, как пройти мимо червя, которого не видишь, и почувствуешь, только когда земля под твоими ногами задрожит. Но, это был их единственный шанс в кротчайшие сроки добраться до форта, и возможно найти своих братьев. Что же будет потом – Леонардо предпочитал игнорировать это вопрос, который, словно сноска о продлении ненужного антивируса, всплывал у него к голове. Когда солнечные лучи достигли ног Лео, он словно ожил – развернувшись к Майку и смерив его взглядом, словно оценивая возможности прототипа. - Червь вырывается наружу вверх, не вбок и не по касательной – если чувствуешь, что под твоими ногами дрожит земля, беги в бок. Чем быстрее – тем лучше. Не нападать – на него действует только вода. Воду не выплескивать – она для нас. Краткий, и весьма бесполезный ликбез был закончен, впрочем, он как не странно действует на Темного лидера воодушевляющее, и он первый пересекает границу леса с пустыней, вступая на горячий песок. Над всем квадратом стоит пронзительная тишина, словно червь просто померещился двум путникам от сильной жажды, но клон знает, что все вокруг это обман. Он делает пару шагов вперед, и лишь тогда ладонью подзывает к себе Майка. - Расскажи мне, - он говорит достаточно громко, чтобы слышал и его напарник, и маленькая камера, что летит сзади, - чтобы сделал твой гениальный брат в такой ситуации, - он заранее поднимает руку, не давая болтливому спутнику, произнеси ни слова, и продолжает, - отбрось все ваши братские предубеждения, и фразы класса: «Они никогда не стал бы драться против нас». Мне нужен лишь холодный расчет – что Донателло сделал бы, чтобы спастись с турнира, где цена жизни –смерть? Ему нужна информация о прототипе, все что вспомнит Майк. Ему нужно представлять, на что бы способен тот Дон, а потом возвести это в коэффициент садизма своего брата и помножить на два. Конечно, все может быть и вполне радужно, как и предсказывает этот лягушонок, но Леонардо должен быть готов ко всему, в том числе и к тому, что придется вспороть брюхо другому клону на этом турнире. Чем дальше они уходят от кромки леса, тем становиться очевидней, что путь назад для двух мутантов отрезан – они не успеют вернуться обратно при нападении, да и что им делать на противоположной от форта территории. Теперь остался только путь в перед. Лео через каждые тридцать шагов останавливается, жестом прося Майка помолчать и прислушивается – две\три минуты он словно сканирует близлежащие пески, а потом убедившись, что нигде не дрогнет песчинка продолжает свой путь. Если им повезет, то напарник быстро пересекут пустыню, и смогут выдохнуть. Если им повезет… А под тридцатью метрами песка, сквозь два широких канала, словно гончие по следу ползут пара червей. Они двигаются медленно и сонно, иногда тыкаясь носами в другие коридоры, но неизменно возвращаясь на путь черепах. Пока им нет никакого резона атаковать слабую добычу, их путь размерен и нетороплив – туннели на их пути просторны, и никакого дискомфорта не вызывают, но как только они начнут сужаться и впереди возникнет черная, прочная стена тупика, тогда пара Кремнеорганических Сарлакков извернется, и не найдя другого выхода с ревом прорвет верхние слои песка вырываясь наружу, и обрушивая гнев на наглецов, что посмели топтаться по их территории.