Ни от пронзающих небеса пиков, Ни от окутанных тайнами корней древних дубов Одинокий мой зов не добился ответа, Голос мой возвращался с ветром ныне безответно. — Андрасте 1:4.
Демон? Как это мерзко — кого-то так называть… — Документы из крепости Суледин.
₪₪₪
Максвелл сжал голову руками. — Это всё чертовски несправедливо, — процедил он сквозь зубы, — в этом ёбаном мире ничего не может остаться на своих местах? Он находился в своих покоях в Скайхолде, сидел на кровати, уронив голову на раскрытые ладони. За окном постепенно садилось солнце, озаряя причудливым розоватым светом богато убранную комнату. Инквизитор выглядел безнадёжно уставшим, раздражённым и подавленным. Под глазами обозначились синие круги, волосы и борода были растрёпаны, лицо — искажено в горькой усмешке. — Миру не нужно, чтобы его спасали, — продолжал он рассуждать вслух, — миру нужны хаос и смерть. Только тогда этот мир сможет быть сплочённым и единым. Тревелиан поднял голову и бросил взгляд на нераспечатанный конверт, лежащий на столе. Он напрягался изо всех сил, но так и не мог найти какой-нибудь веской причины прочитать очередное письмо, присланное Павусом. — Какой в этом смысл? — спросил он сам себя, — Нет, лучше оставить всё так, как есть, и не возвращаться к этому никогда. Тем более, что сейчас появился новый повод для беспокойства. Инквизитор встал с кровати и подошёл к столу. Кончиками пальцев он коснулся письма, которое мгновенно вспыхнуло зеленоватым пламенем. Максвелл, ощущая лёгкое покалывание в Метке, задумчиво смотрел на огонь, медленно пожирающий исписанную бумагу. В стремительно растущей горстке пепла мелькали слова, которые тут же сгорали, исчезая навсегда из этого мира. О чём были эти слова? Теперь это не имело никакого значения — прикосновение убило слова, а вместе с ними и всё остальное, наверняка очень-очень важное, что в себе эти слова заключали. Тревелиан смахнул пепел на пол и услышал, как за спиной открывается дверь.₪₪₪
— Мне одной показалось, что он слишком резко отреагировал на не такую уж и неожиданную новость? — Лелиана вопросительно приподняла брови, оперевшись рукой о перила балкона своей излюбленной воронятни. — Мы все этого ждали, — Жозефина выглядела гораздо более обеспокоенной, нежели Лелиана, — но я не думала, что это случится так скоро. Мысль о том, что Священный совет посмеет упразднить или вовсе распустить Инквизицию… — Жози, не будь ребёнком, — тайный советник фыркнула, — это действительно был вопрос времени. — Надеюсь, Кассандра, как Верховная Жрица, сделает всё возможное… — От неё зависит слишком мало, — вновь перебила Лелиана, — и нам надо действовать быстро и решительно, если мы не хотим этого допустить. У нас осталась неделя до Совета, ещё многое нужно сделать, а Инквизитор… скажем так, боевого духа он не источает. Жозефина опустила голову и тихо проговорила: — Я не могу ему помочь. Мне кажется, он окончательно раздавлен… Лелиана бросила взгляд на небольшой алтарь в алькове, на горящие свечи и статуэтку Андрасте. — Может быть, роза ещё цветёт где-то далеко, — задумчиво проговорила она, — хоть мне и самой в это не верится. Они помолчали какое-то время, а затем Лелиана сказала: — Возможно, мой засланный шпион сможет что-нибудь исправить, — она усмехнулась, — Не стоит терять веры.₪₪₪
— Я вижу, тебе доставляет удовольствие поджигание корреспонденции, — ухмыляющийся кунари поднялся по лестнице и подошёл к письменному столу, у которого стоял Максвелл. — Бык, я сейчас правда не в настроении, — ответил тот, повернувшись к нему. Кунари подошёл ещё ближе, не переставая ухмыляться: — А кто в настроении? На невварских похоронах и то веселее, чем сейчас в Скайхолде. Тревелиан не отвечал, а Бык между тем продолжал: — Да, наш тайный советник послала меня сюда в качестве шпиона: выяснить, не крушишь ли ты тут мебель, не натираешь ли верёвку мылом или каким-либо ещё способом пытаешься скрыть собственную слабость. Инквизитор нахмурился: — Я не хочу разговаривать, Бык. — А мне до этого какое дело? — отвечал тот, — Что ты сделаешь? Прикажешь страже вышвырнуть меня отсюда? Максвелл снова не ответил, продолжая гневно смотреть на Быка. Кунари сложил руки на груди: — И почему это тебя так расстроило? На кой чёрт тебе сдалась эта Инквизиция? Тебе уже давно нет до неё дела, ты слишком занят самобичеванием и глубокомысленными страданиями. Пусть распускают её нахрен, тебе-то что? — Уйди, — тихо процедил Инквизитор. — Что он сказал, когда уходил? — неожиданно Бык повысил голос, с каждым словом всё больше теряя контроль над собой, — Этот твой самовлюблённый ублюдок? Тревелиан сжал кулаки, по-прежнему не отвечая. Метка на его руке едва заметно вспыхнула. — Если бы ему было до тебя дело, он бы не ушёл. Если бы тебе было до него дело, ты бы его не отпустил. Он хотя бы остаётся честным, в отличие от тебя. Никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким слабым!.. Инквизитор, рявкнув, без всякого предупреждения подскочил к Быку и резко ударил его кулаком в лицо. — Наконец-то! — взревел тот, мгновенно отвечая на удар. Кунари с размаху тыльной стороной кулака ударил Максвелла по щеке. От этого удара он свалился на пол, но успел выбросить вперёд руку. Волна зеленоватой энергии, вызванная этим движением, отшвырнула Быка назад, тоже повалив его на пол. Тревелиан вскочил и очередным магическим ударом придавил кунари к холодному каменному полу. Тот, взревев, преодолел напор энергии и вскочил, протаранив грудь Инквизитора головой и придавив его к стене. — Давай, сука! — кричал Бык, сплюнув на пол кровь и схватив Максвелла за шею, — Katara! Огромные руки кунари подняли Тревелиана над полом, придавив его к стене и сжимая шею. Тот, с трудом продолжая дышать, вздрогнул всем телом. Воздух вокруг него исказился от многочисленных мелких изумрудных молний, которые, рассыпая искры, впились в Быка, заставляя его ослабить хватку. Воспользовавшись этим, Инквизитор судорожно вдохнул воздух, на глаза его выступили слёзы. Рычащий от боли и ожогов Бык вцепился в Максвелла, схватив своими огромными руками его запястья и снова прижав к стене. Искажённое от ярости окровавленное лицо кунари не выражало ничего, кроме жажды убийства. Покрасневший и тяжело дышащий Тревелиан попытался вырваться, а затем резко пнул Быка в грудь коленом. Тот охнул, но не ослабил хватки, продолжая удерживать запястья Инквизитора. Метка на левой руке Максвелла вспыхнула, обжигая кунари, и Тревелиан, крича от боли, резко и с размаху впился своими губами в губы Быка. Первое, что почувствовал Максвелл, — это боль. Боль во всём теле, боль собственную и боль Быка. Ещё он чувствовал неконтролируемую ярость, горькое желание и солёный вкус крови во рту кунари, чьё огромное тело не теряло напряжения. Наконец Бык ответил на поцелуй, не выпуская рук Тревелиана, заводя их за свою широкую спину, прижимаясь грудью к груди Инквизитора, вгрызаясь крепкими зубами в его губы. Поцелуй этот не имел ничего общего с тем, что Тревелиан испытывал до этого. В этом прикосновении губ не было и следа нежности, сладкой страсти или чего-то подобного. В этом прикосновении скрывалась оголённая боль, животное желание и смерть. Это не была боль, что приносит наслаждение. Боль была всего лишь болью. Максвелл, прижатый к стене, продолжал висеть в воздухе, обхватив ногами спину Быка, так же прижимаясь к нему всем телом. Кунари, освободив руку, вцепился в волосы на затылке Тревелиана, тот закричал, но Бык не ослаблял хватки, оттягивая его голову назад, обнажая покрасневшую шею, на которой неистово пульсировала жилка. Кунари приложился губами к этой жилке, царапая колючей щетиной кожу, на которой уже выступала кровь. Свободная рука Инквизитора оставляла глубокие царапины на обнажённой и влажной от пота спине Быка. Максвелл снова закричал, когда Бык, освобождая вторую руку, забрался своей под рубашку Тревелиана и обхватил его талию, сдавливая изо всей силы. Инквизитор пытался вырваться, пытался найти своими губами губы кунари, пытался успокоить его. Но Бык был гораздо сильнее. Одной рукой он разорвал рубашку Максвелла, а другой схватил за промежность, заставив Тревелиана снова закричать. Наконец кунари немного сжалился и опустил Инквизитора на пол, возобновив прерванный поцелуй. Через какое-то мгновение кунари резко и без предупреждения развернул Максвелла к себе спиной и повалил его грудью на стол, смахнув рукой всё, что на нём лежало и расстегнув пояс на штанах. Он, тяжело дыша, прижался к Тревелиану пахом и обхватил его своей огромной рукой за шею, заставив выгнуться и вновь поцеловать себя, обернувшись через плечо. — Сейчас я ещё могу остановиться, если ты хочешь, — прорычал Бык ему в ухо, — потом уже будет поздно… — Не останавливайся, — судорожно выдохнул Максвелл.₪₪₪
Убежище. Холод, снег и пламя. Рев осквернённого дракона позади. Боль в разрывающейся от бушующего Якоря руке. Сияющая древняя сфера и Корифей, желающий забрать Якорь обратно. Максвелл падает на колени, будучи не в силах устоять на ногах. Боль в руке всё усиливается. — Зачем эта Метка вообще нужна? — кричит Тревелиан, пытаясь унять боль. Полный холодной ярости Корифей, продолжая удерживать оскверняющие чары, отвечает: — Чтобы вершить неизбежное там, где царит ничто. И для тебя неизбежно то, что я не отдам её тебе. Он подходит к нему и хватает его за запястье, отрывая от земли. Заглядывает в глаза, словно пытаясь разгадать загадку. Удивительно, но глаза магистра по-прежнему человеческие. Неужели это когда-нибудь могло быть человеком? Максвелл не в силах сопротивляться, он едва сохраняет сознание, а голос Корифея разрывает барабанные перепонки: — Некогда я вторгся в Тень во имя других, во имя служения Древним богам Империи во плоти. Я увидел лишь хаос и распад. Мёртвый шёпот. Тысячу лет я был в смятении. Пора покончить с этим. Я собрал волю, дабы вернуться под собственным именем и никаким иным. Дабы возродить зачахший Тевинтер и исправить осквернённый мир. Возжелай моего успеха, ибо видел я трон богов… и он был пуст. Последние слова взрываются нестерпимой агонией, разбивая всё вокруг. Осколки зеркала впиваются в тело, отражая затухающий и навсегда чернеющий золотой свет. Боль в руке становится невыносимой.₪₪₪
Максвелл очнулся, тяжело дыша. Боль в руке уже почти утихла. «Всего лишь сон, — подумал он, — всего лишь давнее воспоминание. Странно, это произошло три года назад, но в памяти всё сохранилось так чётко». Через мгновение он вспомнил, где находится. Вокруг было темно, но он чувствовал рядом напряжённое огромное горячее тело Железного Быка, чуткий сон которого тоже прервался. — Ты в порядке, Босс? — Тревелиан услышал низкий напоминающий рёв дракона голос. — Да, — машинально соврал Инквизитор, пытаясь подняться с кровати, — просто сон. Максвелл застонал, поднимаясь с кровати. Никогда ещё его тело так не болело. Он не мог разглядеть себя в полумраке, но отлично знал, что живого места на нём не осталось: лишь синяки, ссадины и кровоподтёки. Тревелиан с помощью чар поджёг поленья в камине и повернулся к Быку, который уже успел надеть свои шаровары. Кунари, выпрямившись, оглядел обнажённого Инквизитора, его изумрудные глаза, всклоченные каштановые волосы и бороду, широкую грудь, покрытую волосами, бледную кожу, испещрённую свежими ссадинами и усеянную потемневшими за ночь синяками. — Ох… — только и смог выдавить из себя Бык и восхищённо улыбнулся, обнажая крупные белые зубы. — Так и подмывает сказать что-то вроде «Отличную работу я проделал!», а? — Максвелл вымученно рассмеялся, подбирая и надевая штаны и рубашку, валяющиеся на полу возле безнадёжно сломанного после вчерашних событий стола. Он чувствовал, что вчерашняя отчаянная апатия словно отступила. Застёгивая пуговицы, он бросил взгляд на каменный пол, измазанный чем-то чёрным. Это всё, что осталось от письма Дориана Павуса. За окном медленно светлело небо. — Может быть нам стоило бы обсудить это? — послышался голос кунари. — Может быть, — медленно проговорил Тревелиан, поворачиваясь, — только я не знаю, что сказать. — Мы оба знали, что это случится, — Бык поднялся с кровати, потирая ушибленные места и приближаясь к Инквизитору. — Да, — просто отвечал он. — Я бы… — кунари впервые на памяти Максвелла выглядел нерешительным, смущённым, неуверенным, — я бы хотел знать, что ты намерен делать дальше… Ответить Тревелиан не успел. Яркая зелёная вспышка озарила всё вокруг. Громыхнул взрыв, от которого на мгновение они потеряли ориентацию в пространстве. Вдали послышались крики людей и звон стали. — Что за… — Инквизитор обнаружил себя лежащим на полу. Железный Бык подскочил к нему, подхватывая его на руки и прикрывая своим телом от очередной взрывной волны, исходящей откуда-то снизу. — На Скайхолд напали, — кунари уже искал глазами свой молот, — осторожнее, Босс! Рычащий демон ужаса, перемахивая парапет балкона, устремился в их сторону, размахивая острыми как бритва когтями. Максвелл машинально поднял руку и сотворил из разорвавшегося пространства сияющий зелёным светом завесный валун, размозживший демону голову, а другой рукой потянулся к прислонённому к стене посоху, который мгновенно оказался у него в руках, пролетев через всю комнату. Тревелиан поднялся и, яростно закричав, наискось взмахнул посохом, отправив в очередного демона ужаса извивающуюся изумрудную молнию. Бык, наконец вооружившись молотом, выскочил сзади и, прикрывая Инквизитора широкой спиной, добил охваченного пламенем демона. — Я не понимаю, откуда их здесь столько! — крикнул Максвелл, увидев ещё нескольких демонов, нападающих на них с балкона. Бык, яростно размахивая молотом, разил демонов одного за другим. У лестницы, ведущей к выходу, рассыпая искры, появился огромный демон гнева, закрывая им ход к отступлению. Огненная тварь, подняв лапы, отправила в них несколько сгустков ревущего пламени. Тревелиан поднял левую руку, Метка вспыхнула, накрывая их с Быком эгидой разрыва и отражая снаряды демона. Разобравшись с демонами у балкона, кунари в несколько шагов преодолел разделяющее их с огненной тварью расстояние и тремя ловкими ударами прикончил её. — Вроде больше не лезут, — Бык, тяжело дыша, приблизился к Инквизитору, продолжая держать молот наготове. — Да, — Максвелл облегчённо перевёл дух, всё же не решаясь развеивать окружающие их чары, и прислушался, — Во дворе их очень много. Нужно спуститься и помочь остальным. Выяснять, откуда они, будем позже. — Как скажешь, Босс! — опьянённый битвой кунари подошёл к Тревелиану и, грубо обхватив его за талию, поцеловал. Возбуждение Быка передалось и Инквизитору, который, выронив посох, обхватил воина руками, не желая прерывать поцелуя. Однако прервать его пришлось. От очередного намного более мощного, чем первые, взрыва, эгида, возведённая Максвеллом, рассыпалась на тысячу мелких зелёных искр. Вместе с Быком их отшвырнуло к стене ударной волной. В воздухе, возвышаясь над ними, возникла фигура мужчины в мантии, чьи черты лица были им очень знакомы. — Прошу прощения, — мужчина рассмеялся, — совсем не хотел вас прерывать. Максвелл попытался подняться, но парящий в воздухе мужчина продолжал удерживать их обоих прижатыми к полу. Инквизитор видел, как Бык безуспешно пытается преодолеть магический напор. — Тебе всё же стоило согласиться на широкий ассортимент девственников и девственниц, что я предложил тебе, Инквизитор. — Имшэль… — лицо Тревелиана сморщилось в гримасе боли. Облик мужчины на мгновение исказился, они увидели зелёное пламя, окружающее его, увидели прекрасное обнажённое крепкое тело, изящные спиралевидные рога, глубокие глаза с кошачьими зрачками. Но затем его облик снова стал прежним. — Пришло время расплатиться по счетам, как считаешь? — Имшэль, окружённый густым дымом, криво усмехнулся, медленно плывя по воздуху к ним, — Не думал же ты, что я забуду про тебя? — Мы сможем убить тебя и ещё раз, если тебе так хочется, — прорычал Бык, по-прежнему не оставляя попыток встать и бросая тревожные взгляды на вновь прибывающих демонов. — У вас и в первый раз не очень получилось, — демон рассмеялся, — а теперь у вас ещё меньше шансов, поверь мне, Hissrad. Он вновь застыл в воздухе, прикрыл глаза и улыбнулся, задумчиво прошептав: — Enasal… Halam sahlin… Первая печать открыта, волк перегрыз одну из цепей, Великая Защитница ушла… И сейчас я верну всё к началу! Воздух вокруг него исказился от готовящегося удара, но затем Имшэль словно почувствовал что-то и удивлённо приподнял брови: — Какое интересное желание я чувствую между вами… Столько боли в несчастном кунари, но в Инквизиторе!.. — демон расплылся в довольной улыбке, — Какое месиво чувств и сомнений, желаний и надежд… — Убирайся из моей головы, — процедил сквозь сжатые от напряжения зубы Максвелл, чувствуя, как воспоминания и чувства, которые он запечатал на задворках своей памяти, возвращаются вновь; он понимал, что демон так же влияет и на Быка. — Не обольщайся, кунари, — Имшэль обратился к Быку, — ты ведь прекрасно знаешь, кому сердце нашего Инквизитора всегда будет принадлежать. Во взгляде Железного Быка Тревелиан увидел мелькнувшее на мгновение страшное по глубине отчаяние, но голос демона вновь сотряс комнату. От этих слов на глазах Максвелла невольно выступили слёзы, а Метка на руке вспыхнула: — Он ушёл, чтобы никогда не вернуться, тебе самому это известно, Инквизитор… — Ebost issala! — рявкнул Бык и, к удивлению Имшэля, разорвал сдерживающие их чары, вскочив на ноги. Стремительным прыжком кунари преодолел разделяющее их расстояние и одним ударом повалил демона на землю. — Босс! — крикнул он, но Имшэль уже успел высвободиться из его хватки и отшвырнуть Быка на другой конец комнаты. Максвелл, смахнув внезапные слёзы, закричал от резкой боли. Метка на его руке ослепительно вспыхнула, а затем взорвалась, высвобождая волну зелёного пламени, источаемого самой Тенью. Волна расходилась во все стороны, уничтожая вновь прибывших демонов и накрывая собой весь Скайхолд. — Нет! — Инквизитор услышал отчаянный крик изгоняемого Имшэля, — Зеркало должно быть разбито!.. В голове Тревелиана зазвучали слова, которые он уже когда-то слышал во время пребывания в Тени при битве за Адамант. Это был тихий шёпот, вырезанный на красном лириуме, шёпот, с которым боль и крик Имшэля звучали в унисон, шёпот древних времен:«Мы здесь. Мы ждали. Мы спали. Мы расколоты. Мы изувечены. Мы заражены. Мы выдержим. Мы ждём. Мы отыскали сны снова. Мы проснёмся!..».
Очередная вспышка света, а затем звенящая тишина. Максвелл, открыв глаза и присев, услышал радостные крики солдат снаружи. По всей видимости, взрыв Якоря изгнал всех демонов. Дверь инквизиторских покоев открылась, показались воины Инквизиции во главе с вооружёнными Калленом и Лелианой. — Мы не могли открыть дверь, её удерживали какие-то чары, — запыхавшийся Каллен взбежал по ступеням. — Что произошло? — Лелиана подбежала вслед за ним, сжимая в руках лук, — Они появились из ниоткуда… Тревелиан лишь измученно махнул рукой, повалившись на спину на холодные камни пола. Он бросил взгляд на Железного Быка, который, тяжело дыша, поднялся с пола. — Порядок, Босс? — Бык, я… — Инквизитор не мог найти слов, — этот демон… — Порядок, — Бык вымученно улыбнулся, — порядок… Кунари подошёл и протянул ему свою огромную руку, помогая подняться: — Это было весело! Прямо как в старые добрые… — Инквизитору показалось, что голос кунари дрогнул, — Думаю, продолжать прерванный разговор не стоит. — Бык… — Максвелл заглянул ему в единственный уцелевший глаз. — Тевинтерский засранец не представляет, насколько ему повезло, — очень тихо проговорил кунари, и, вновь невесело усмехнувшись, медленно двинулся к выходу, потирая ушибленное плечо. Солдаты, Каллен и Лелиана расступились, пропуская его к лестнице. Тревелиан, тяжело вздохнув и протерев глаза, обернулся назад, бросив взгляд на покрывающую пол сажу, оставшуюся от сожжённого им вчера письма.